Часть шестая. РАССВЕТ (1/2)

Власти твоей нет надо мной, группа "Немного Нервно"Проснулась от лютого, ненормального холода. Чёрт. Что происходит?! Зуб на зуб не попадает, левое бедро горит огнем, а стоит моргнуть, как перед глазами встают жуткие картины. Кровь, крики и...смерть?Надо найти точку опоры, пока не потерялась между двумя мирами. Точку опоры.

Горло неприятно сдавливает. Рука машинально взметнулась к шее. Две золотые цепочки перепутались от беспокойного сна. Простой крестик, не снимаемый уже лет двадцать, и рубин в золотой окаемке, Родькин подарок, до одури мной ценимый.

Перевернулась на спину, разглядывая полумрак, царивший вокруг. Выдохнула облегченно. Кошмар. Просто жуткий невероятно реальный кошмар. Как будто правда это всё со мной случилось...Как будто это было на самом деле...Где-то в другой жизни. Так, стоп. Другие жизни - это по Родькиной части, а я как-то больше об этой пекусь.

Жар и покалывание в бедре не давали покоя. Твою мать. Двадцать пять лет - ума нет. Вот говорили же мне вчера мужики, говорил Родька, давай, мол, Свет, мы тебя в травмпункт отвезем, тебя врачи посмотрят, снимок сделают. Отказалась же, гордая. Перелома, там конечно, нет, да и трещина маловероятно, но вот какая-нибудь внутренняя гематома...Со всей дури же об лед приложилась, всей массой на левый бок упала. Хотя какая там масса, Господи прости...Стало понятно, что нужно будить Родю и вместе решать, что делать. Какой хоть час..утра? или еще ночи?..***Родька очень жалеет меня и любит до беспамятства.

Познакомились мы пять лет назад-смешно сказать-на турслете толкинистов. На том самом, где взрослые мужики надевают латы из картона и берут искусно вырезанные из дерева мечи, а девушки подструящимися эльфийскими платьями скрывают термобелье.

Я бодро шла от станции электрички до базы, когда на пути вылезла лужа из дерьма и палок. В буквальном смысле. Обойти аккуратно по краешку? Шанс свалиться в нее был слишком высок, а лужа, судя по всему, была довольно глубокой. Маратьсяв грязи настроения не было. Насчет термобелья я уже была прошаренной, а вот до резиновых сапог тогда еще не додумалась.

Неизвестно, сколько бы я так простояла, когда меня окликнул приятный мужской голос.-Чем могу помочь благородной дочери эльфийского народа?

Я обернулась, подол темно-синего платья игриво обвился вокруг ног, золотая вышивка заиграла на мартовском солнце.

-А великий чародей в силах осушить топкое болото?

Он был красив, как бог. Волосы цвета вороного крыла спадали на плечи небрежными волнами,кожаное облачение только подчеркивало высокий рост и крепкие мыщцы.

Мужчина рассмеялся.

-Осушить не силах, а вот помочь даме перебраться - запросто.

На правом "берегу" лужи лежал ствол небольшой березки. Мужчина забрал у меня мой рюкзак, легко забросил на плечо, а затем подал мне руку.

Он держал меня за руку очень крепко. У меня и мысли не возникло, что я могла поскользнуться. С ним - не могла.

-У тебя рука такая холодная. Ты замерзла?- спросил он, когда лужа осталась далеко позади. Мы шагали по лесу уже минут пять, но он мою ладонь не выпускал, а я - забирать не спешила.

-Нет, у меня всегда они такие, - легкая улыбка тронула губы. -Забавно, правда?Через полгода бакалавра получаю, потом магистром теплоэнергетики буду, а собственные руки согреть не могу. Ой, а я же даже не представилась. Светлана. Светлана Райзер.

Бабушкина немецкая фамилия ласкала мой слух с раннего детства. А уж в техническом университете я ее оценила по достоинству. В мире, где к женщинам относились с иронией и усмешкой, бесполая фамилия давала много шансов. Часто так и получалось: меня звали на практику, читали резюме, только потому, что не подозревали, что за резкой фамилией Райзер скрывается хрупкая девушка. Райзер - значит "путешественник, странник",и это значение всегда будоражило сознание. Кем же были мои далекие предки, что их так нарекли?-Родион Мечников. Филолог.

Мы рассмеялись. Двавечно враждующих мира: гуманитарии и технари. Откуда-то промелькнула мысль: да у него же отбоя от баб нет. Мужики на филфаке в принципе на вес золота, а этот полубожественный маг...Песни, разбивка лагеря, установка палаток, пляски, вечерний костер....Я не видела и не слышала ничего, кроме Родьки, его голоса, его лица, его сильных рук, обвившихся вокруг моей талии, когда мы сидели у огня.

-Я словно всю жизнь тебя одного ждала.

Фраза, которая жгла язык уже достаточно долго, все-таки вырвалась на свободу. Ну и пусть. Нестыдно. Ни капли. Лучше сказать и пожалеть, чем потом жалеть, что смолчала.

Мужчина погладил меня по щеке.

-Я тебя целую вечность знаю. Как будто была уже сотня, тысяча жизней. И в каждой были я и ты. Вот теперь и в этой я тебя нашел.

Это было что-то невероятное. Я чувствовала себя героиней какой-то сказки. Так не бывает?

Но оно было.

Как-то само собой получилось, что мы оказались в одном спальном мешке. Родька никуда не лез, ни к чему меня не принуждал, только обнимал, так крепко и бережно, что от этого ком в горле рождался. Где-то вдали завыли собаки, ия непроизвольно вздрогнула. Мужчина, решив, что это реакция на него,убрал руки в то же мгновение.

-Я не собирался...-Я знаю.

-Тогда чего так испугалась?-Слышишь вой? Очень надеюсь, что это именно собаки...- я снова поежилась.

-Не бойся, - горячие объятия вновь сомкнулись вокруг меня. -Ничего уже не бойся.

***Мы вместе возвращались на электричке в Москву. Удобно расположились у окна, весеннее солнышко ласкало лица. Одни наушники на двоих, переливчатый фолк-рок смешивался с биением сердец. Рука Родиона привычным уже жестом покоилась на талии. А я улыбалась. Глупо, как какая-нибудь пятнадцатилетняя девчонка. Грудную клетку распирало от счастья.

В вагоне появилась какая-то гоп-компания. Я снова сжалась. Вот вроде инженер будущий, почти одни мужики в коллективе, ну чего бояться-то...Но мои интеллигентные технари, даже после литра пива, не шли ни в какое сравнение с этими... Я боялась. И темных переулков, и сальных взглядов, и вот таких компаний...Но я была больше не одна. Словно магический щит теперь окутывал меня и защищал ото всего. Поэтому я выдохнула и положила голову на мужское плечо.

Выяснилось, что живем мы с Родькой буквально в соседних районах. Почему-то поехали к нему. И я нисколько не пожалела. Уютная трешка на юго-востоке Москвы очаровала меня с первых минут. И даже второй этаж показался чем-то особенно романтичным, я-то всю жизнь жила на десятом.

-Ты не голодная?-Да нет.-А если подумать? Давай хотя бы макароны с сыром отварим? Любишь?-Обожаю!Выданными спичками я с первого раза зажгла газовую плиту. Рассмеялась, хоть не зря на теплоэнергетика учусь. Вода медленно грелась в кастрюле,мы сидели на диване. Рука мужчины скользнула на мой затылок, притянула к себе, горячие губы коснулись моих...Боже, была ли я счастливее, чем сейчас? Он целовал меня жадно, требовательно, мой свитер давно полетел куда-то в сторону вместе с Родькиной толстовкой, оторваться друг от друга хотя бы на миг казалось чем-то невозможным.

Стало понятно, что в ближайшие пару часов нам будет явно не до макарон.Я едва успела выключить плиту, прежде чем окончательно забыться. Потеряться. Растворитьсяв этом невероятном мужчине.

Родион легко подхватил меня на руки, прижал к груди:-Давай отнесу тебя в спальню.

Я только кивнула, говорить членораздельно я была явно не в состоянии.

До спальни случилась остановка в зале, где впоследствии остались две пары синих джинс.

Он бережно уложил меня на кровать, набросился сверху, укрыл горячим телом, словно одеялом. Мои руки беспорядочно скользили по мужской спине, губами я ловила пульс на шее, где кожа была особенно нежной, легкая щетина царапала мои плечи. Длинные ловкие пальцы изучали грудь, перекатывали соски, пересчитывали ребра, властные губы были везде и сразу, а я могла только ахать и стонать, и было так плевать на шумоизоляцию в панельном доме. Ласковое поглаживание клитора - и вот я уже выгнулась спиной навстречу этому движению, и еще, и еще, и еще, пусть он только не останавливается, пусть продолжает эту сладкую пытку. Позвоночник натянулся струной, а всё остальное тело превратилось в желе. Я рассыпалась, кончила до искр из глаз. Сбившееся дыхание никак не желало восстановиться, а мужчина гладил меня по спине, сжимал ягодицы, легкими поцелуями пробегался по шее.

Слипшиеся макароны в два часа ночи под старые номера КВН в кровати были самым вкусным, что я ела за свои тогдашние двадцать лет.