7. Ошибка и последствия (Алот) (1/1)

– Боги, ну и город, – Мириэль взволнованно расхаживала взад и вперед по своему номеру в ?Гусе и лисе?, ставшему тесным из-за набившегося в него народа. – У меня сложилось ощущение, что все приличные семьи отсюда разбежались.

Алот по привычке занял самый дальний угол и приготовился больше слушать, чем говорить. Тема обсуждения вызывала у него на редкость противоречивые чувства. В конце концов, речь шла о его бывших патронах. Но его лояльность сильно поистрепалась в последнее время: слишком многое ему пришлось увидеть и пережить, чтобы хранить верность этим людям. Только остатки порядочности не позволяли ему говорить об этом в открытую. И все равно, слушать, как гневно обличает их Мириэль, было… горько? Он ведь когда-то искренне верил, что помогает благому делу.– Если бы мой покой пытались охранять какие-нибудь Дюжины, я бы тоже разбежался, – хмыкнул из другого угла Эдер.Оказывается, он вовсе не дремал в кресле, зажав зубами мундштук трубки, а прислушивался к разговору.– Честно говоря, я вообще не понимаю, зачем ты должна кого-то выбирать, – все-таки подал голос Алот и пожал плечами. – Ты же леди Каэд Нуа, твои права подтвердил суд. Почему бы тебе не прийти на прием к герцогу самостоятельно?– Мне странно это слышать именно от тебя, Алот, ты же из аристократической семьи, – Мириэль покачала головой. – В глазах дворянства я по-прежнему никто, вайлианская выскочка. Лорда Гэтбина не особо любят, но он хотя бы здесь свой. Леди Вебб наверняка рассказала герцогу о моих действиях и в Бухте Непокорности, и в Позолоченной долине, но принять меня он сможет только если я буду представителем хоть сколько-нибудь значимой политической силы. Давать аудиенцию одиночке для него означает потерять престиж в глазах подданных, он не может себе этого позволить. Не в нынешней ситуации, когда его рвут на части.– Но ты уже так много сделала для города! – Кана оторвался от своих записей и посмотрел на нее с недоумением. – В Такове ранга-нуи давно бы тебя принял – официально и довольно пышно – и вручил бы награду.– Мы не в Такове, – флегматично напомнила Паледжина, в сотый раз проводя правилом по своему и без того идеальному мечу. – И даже не в Вайлианских республиках. Я уверена, что там отношение к настолько полезному деятелю тоже было бы совершенно иным. Но Дирвуд почему-то позволяет себе непредусмотрительность и расточительство.– Дирвуд – это котел, в котором кипит будущее, – снисходительно пробурчал Стоик. – Что Вайлия, что Аэдир слишком вцепились в свое прошлое, в потухшие угли, из которых уже не раздуть новой искры. А жизнь, как пламя, всегда расточительна.

– Я не согласна! – немедленно вскинулась Паледжина.Кана тоже возмущенно запыхтел, задетый таким пренебрежением к прошлому, но Мириэль подняла ладонь, пресекая спор:– Я хотела узнать ваше мнение, чтобы принять важное решение. Давайте, отложим дискуссии по другим поводам на следующий раз?– Не пойму я, чего тут думать? – фыркнул Хиравиас, продолжая ковыряться ножом в зубах. Он разлегся прямо возле камина, рядом со спящими в обнимку Блэки и Итумааком. – Ты говорила, что в городе три серьезных партии, так? Но Дюжины и Домнелы – полные мудаки. К тому же Домнелы вроде как сами записали тебя во враги. Кто тут остался-то? Рыцари Горна, ну и все.– Есть еще Данрид Роу, – напомнил Алот.– К сожалению, леди Вебб не относится ни к одной из партий, – грустно покачала Мириэль головой. – Она не хочет выступать на политической арене в открытую, предпочитает оставаться в тени. Именно она и посоветовала мне поискать покровителей.

– Ну а Колш? – спросил Эдер. – Ты усадила его задницу на трон правителя Позолоченной долины. Он мог бы черкнуть тебе рекомендательное письмецо в знак признательности.

– Сейн Колш сейчас сам находится в двусмысленной ситуации, – вздохнула Мириэль. – И доказывает всем лордам Хватки легитимность своих притязаний. А эрлу Бадемару, как я уже поняла, и в самом деле не слишком интересно происходящее в его эрлинге. Единственное, за чем он следит – чтобы лорды вовремя платили налоги и не поубивали друг друга совсем уж беззаконно.– Если тебя не устраивают методы Дюжин, тогда выбора и в самом деле нет, – рассудительно заметила Сагани. – Рыцари Горна благодарны тебе за освобождение Заветного Холма и хотят работать с тобой дальше.– Проблема в том, что этот союзник – тоже дрянь, – Эдер открыл, наконец, глаза и начал выколачивать о каблук остатки табака из трубки. – И ради его помощи нужно сделать кое-что дрянное. Поспособствовать тем, кто собирается отобрать у людей души, например.

– Слушай, ну… Просто сделай что-нибудь! – с раздражением посоветовал Хиравиас, поднимая одноухую всклокоченную голову. – Взорви еще одну адровую машину, устрой очередной бунт в психушке. Или давай вырежем Домнелов? Герцог тебя вызовет, а там ты присядешь ему на уши про ?Свинцовый ключ?. Сама же говоришь, что донести до него, какая жопа ему грозит, страсть, как важно. Какая разница, как именно с ним встретиться?– Думаешь, его заинтересуют слова преступницы? – с презрением спросила Паледжина. – Он должен быть настроен доброжелательно, чтобы услышать то, что ему говорят. Так что, я предлагаю все-таки помочь рыцарям Горна. Они действительно хранят на улицах покой. И, в конце концов, своих кованных солдат они собираются делать из бандитов и убийц, и без того осужденных на казнь. А души сами по себе нейтральны и безынициативны.– Если не пробудятся и не вспомнят прошлые жизни, – вздохнула Мириэль. – И тогда они могут стать опасными, как вихты. Те тоже до поры казались удачным решением проблемы. Да и вообще, делать из душ оружие я считаю крайне неэтичным.– Тебе нужно сделать выбор, Хранительница, – прохрипел Стоик. – Или ?Свинцовый ключ? устранит дружелюбного анимансерам герцога и погрузит Дирвуд в хаос, или ты поможешь рыцарям Горна получить свои железные игрушки.

– Выбор стоит не так. Они их все равно получат, – с сомнением покачал головой Алот. – С Хранительницей или без.

– Железные воины, не знающие страха и сомнений, бесконечно преданные своим командирам… – протянул Кана задумчиво. – Мои братья сказали бы, что это даст Дирвуду слишком большое военное превосходство. Да, эти исследования продолжат в любом случае. И если ты их поддержишь, получишь преимущество.– Действительно, ну ее, эту совесть. Кому она интересна? А кошмары тебе и так снятся, – с сарказмом кивнул Эдер. Расправил пальцем в чашке трубки табак и снова начал чиркать кресалом.Мириэль с отчаянием сжала виски, и Алот бросил на Эдера негодующий взгляд. Ну и зачем сбивать с толку, если все равно не способен дать дельный совет?

Ему очень хотелось как-то помочь Хранительнице, хотя бы из благодарности. И дело было не только в полезном разговоре с той неприятной анимансеркой из лечебницы, и уж точно не в том, что Мириэль помогла ему выбраться из Позолоченной долины. Из-за нее он дрался едва ли ни каждый день, рисковал жизнью так, как никогда прежде, получил с десяток шрамов, стойкую неприязнь к темноте и закрытым пространствам, а однажды целый день заикался после удара электричеством. Алот всегда считал себя рассудительным и осторожным, старался держать свое мнение при себе и как можно реже отсвечивать. Но эта девушка – спокойная в обычное время и неукротимая в драке – будила в нем самом какие-то непонятные дремучие инстинкты. Ему все чаще хотелось по собственной воле вести себя агрессивно с неприятными ему людьми, утверждать свою правоту в спорах, разговаривать громко и уверенно, побеждать в бою. Он выяснил, что во время сражения все его страхи становятся абсолютно неважными, а власть над жизнью и смертью других существ пьянит почище вина. Во время схватки он ощущал себя бессмертным и всемогущим – потрясающе живым! Раньше он и в страшном сне не представил бы, что будет смеяться, убивая врагов.Теперь Изельмир стала ему чуточку понятнее. Они в кои-то веки в чем-то с ней сошлись: им нравилось драться и им нравилась Мириэль. Алота восхищали отзывчивость Хранительницы, ее обостренное чувство справедливости, ее представления о чести и долге, ее бесстрашие и стремление искать компромиссы.

Жаль, восхищение его альтер-эго весьма часто оказывалось еще и сексуально окрашенным. ?Хватит капать слюнями, вали и трахай!? – советовала эта мерзавка. Алот каждый раз с негодованием приказывал ей заткнуться. И каждый раз умудрялся перехватывать власть над своим языком, по милости Изельмир готовым сказать какую-нибудь сальность. Но когда ловил себя на том, что подолгу задерживает на Хранительнице взгляд, чувствовал легкий стыд: он и в самом деле смотрел на нее, как на женщину. На красивую и – да проклянут тебя боги, Изельмир! – желанную. Это, конечно же, было неуместно и недопустимо. Это опошляло их с Мириэль дружбу и низводило до жалкого похотливого мужлана его самого.Все-таки хорошо, что он умеет мыслить рационально.Мириэль тоже решила действовать рационально. Утром она сказала командору Клайверу, что берется за поиски пропавшей Вианны. Они немного побегали по портовому району, немного подрались, и уже вечером Хранительница передала кузнецу Данстану записи спасенной ими анимансерки. И получила новое, совершенно необременительное задание – снова прогуляться до Компаса Анслойга и передать данные об исследовании представителю Верховного судьи рыцарей Горна.А вот возвращение в крепость рыцарей оказалось полным кошмаром. Ожившие доспехи все-таки обезумели и выступили против своих создателей. Отряду Хранительницы пришлось выдержать серьезный бой в цитадели. И Алот заметил, что на этот раз Мириэль дралась не с яростью, а с отчаянием. Но встретившись с Клайвером, она сухо сказала:– Мне кажется, вы должны продолжать исследования, командор. Смерти всех этих людей не должны быть напрасными. Просто не будьте легкомысленными в использовании новых, не до конца изученных технологий.Они вернулись в ?Гуся и лису? в молчании.– Эй! Может, пропустим по кружечке? – предложил Эдер.– Что-то не хочется, – покачала Мириэль головой. – Спасибо за приглашение, но отдыхайте без меня. Пожалуй, мне нужно поспать, голова разболелась, – и она повернулась к лестнице, ведущей наверх.– Ты не виновата в том, что случилось! – вырвалось у Алота.– Нет, – согласилась Мириэль спокойно. – Моей вины в этом нет, я сделала то, чего хотели рыцари. Но я приняла решение, оказавшееся ошибочным, а значит несу за него ответственность. В следующий раз я поступлю иначе. А сейчас, если не возражаешь, я все же пойду и вздремну.Эти слова заставили Алота задуматься. Его часто грызла вина за неправильные решения, сказанные или несказанные слова. Алоту до сих пор порой снился бывший однокурсник Таргун, лишившийся рассудка из-за его страха и злобы. Но выходит, можно относиться к этому вот так – не угрызаться, а просто признать ошибку и жить с ней дальше? Это выходило за пределы его понимания.?Учись, придурок, – сказала Изельмир снисходительно. – Глядишь, и выйдет из тебя толк?.И ему почему-то не захотелось с ней спорить.