Лекарство и свет (1/1)

Хранительница отвыкла спать.Ночи сливались в бурный поток непрерывных кошмаров, и Вспышка уже не помнила, было ли когда-то иначе. Будучи аристократкой она по обыкновению спала довольно много: постоянное обучение и семейные дела лучше давались с отдохнувшим телом и ясным рассудком. Теперь, когда Вспышка стала Хранительницей, а дом остался в сыром тумане далеко позади,?в ней выработался забавный рефлекс: из-за кошмаров она попросту боялась засыпать. Как только веки тяжелели, а разум начинал тонуть в вязкой темноте?— её, словно штормом на рифы, выбрасывало обратно. Порой, когда это повторялось по нескольку раз за ночь?— Вспышку прошибало на слёзы. Но так было только поначалу. После Вязов-Близнецов она уже окончательно привыкла и смирилась с таким положением дел.Сегодня была одна из тех ночей, когда Вспышка в очередной раз в этом убедилась.Даже здесь, в Каэд Нуа, кошмары настигали и выдёргивали её из сна, как голодные лисы?— мышей. Глубоко вдохнув прохладный воздух Вспышка села и провела рукой по волосам, реющим, будто невесомые, от каждого её движения. Пальцы левой руки немного потряхивало, и при взгляде на них она заметила, что нечто вокруг них мерцает лиловым. Мервальд был рядом.—?Мне в таких случаях помогала настойка из цветков короны пилигрима и колыбели орлана. Правда от пристрастия к такому могут быть последствия…Вспышка откинула одеяло и шлёпнула босыми ногами по полу.—?Йа. Это было заметно,?— выронила она, сбросив сорочку и натягивая вайлианскую рубаху.Одевшись, хозяйка крепости покинула спальню. Мервальд растворился в воздухе за закрытой дверью, но его слова остались звенеть в голове, пока Вспышка брела по пустым коридорам.?Корона пилигрима… и колыбель…?Вспышка остановилась, когда мимо неё, второпях извиняясь, пробежала горничная. Проследив за ней Вспышка увидела за углом расплескавшийся по тёмному камню свет, в который нырнула прислуга. Бледным усталым мотыльком Хранительница потянулась на этот огонь.Вместе со светом из комнаты выскальзывал прерывистый и хриплый детский плач вместе с шебуршанием двух молодых женщин. Заметив хозяйку одна из них отвлеклась от складывания простыней и поправила чепчик.—?Миледи,?— тихонько охнула она, и едва не приложила тыльную сторону ладони ко вспышкиному серому лбу; впрочем, руку вовремя одёрнула,?— на вас лица нет! Вы так скоро совсем прозрачной станете.Слова горничной прошли сквозь неё, будто Вспышка уже давно была бестелесна.—?Где сиделка? —?спросила она тоном ровным и безжизненным, как у одинокой сеан-гула, глядя за плечо горничной.—?Слегла, миледи,?— быстро ответила та. —??Горячка. Мы вас не стали этим беспокоить. Справляемся тут… —?она сделала неопределённый жест в сторону своей помощницы, беспорядочно разложенных всюду тряпок и кучи расставленных вёдер с водой, а затем робко, но искренне улыбнулась. —?Нам только в радость с живым ребёнком возиться. Уже давно никто детский плач не слышал. Сердце аж птичкой бьётся.Вторая горничная отошла от люльки и хихикнула.—?Мы тут греем ей остатки,?— первая показала на стеклянные бутылочки в ведре с водой. Вокруг них поднимался пар. —?Орланская сиделка не успела больше нацедить, но Эбби вон сама недавно… —?она украдкой глянула на подругу, слегка вжав при этом голову в плечи. —?В общем…Эбби?— крепкая женщиа-аумауа, бодро вступила в разговор, ощутив неприятно отяжелевшую атмосферу.—?Мой-то, пусторождёный, много не просит, ваша светлость,?— Эбби соблюдала этикет и правильный служебный лексикон, однако в её движениях и речи всё равно сквозило что-то деревенское; даже со Вспышкой она держалась с какой-то суровой теплотой, словно с давней знакомой. Она была старше, но поступила в услужение не так давно: как раз ради того, чтобы прокормить себя и своё не избежавшее Наследия дитя после ухода мужа. —?Сегодня, конечно, решили докормить то, что есть. Да и у вас не спросив не стали бы эксперементировать. Я, конечно, не орланка, но авось и моё сгодится, экера?Вспышка вновь и вновь прокручивала в голове это слово. Аумауа были редкостью в Дирвуде, и она до сих пор не привыкла к тому, что видит Эбби (настоящее имя явно сократили дирвудцы) не в пехоте какого-нибудь лорда, а здесь, в фартуке горничной.—?…а там, глядишь, и сиделка поправится.—?Только вот малышка не голодная, кажется,?— помощница Эбби перестала нырять в кроватку, оставив попытки накормить плачущую Велу. —?Только молоко извели…Эбби со вздохом хлопнула широкими ладонями о бёдра и обратила лицо к Хранительнице. Взгляд ?мы всё перепробовали и не знаем, что делать? был знаком ей слишком хорошо. Она заговорила как всегда ровно, тихо и монотонно, словно неумолимо зарождающаяся на зимнем поле вьюга, никак, однако, не сумевшая войти в силу:—?Ступайте к Ключнице. Возьмите денег и отправляйтесь в город за новой сиделкой.—?Но… —?Эбби подалась вперёд, но поднятая рука Вспышки не дала ей закончить.—?Я здесь справлюсь,?— холодная решимость, свойственная ей больше в бою, нежели в стенах крепости, сверкнула в веснушках под тёмными и сухими от недосыпа глазами. —?В конце-концов?— ребёнок теперь моя ответственность.Переглянувшись, горничные ещё немного помялись, но в итоге сдались под пронизывающим взглядом хозяйки, кивнули и поспешили прочь. Когда в комнате не осталось ничего, кроме подсвеченных лунным светом пылинок и детского ворчания, Вспышка подошла к колыбели.Внутри скулила и беспокойно вошкалась крохотная орланка, своим размером и видом напоминавшая котёнка. Эдер всё ещё подшучивал, что именно за это сходство Вспышка и взяла её себе. Было противно об этом думать, но даже в лучшие времена Вспышка не могла найти своему поступку другой внятной причины. Осторожно, будто боясь потревожить дитя ещё больше, Вспышка качнула пальцем элемент подвесной игрушки; цветные стёклышки, медь и адровые камешки переливчато зазвенели, привлекая внимание Велы.—?Гоутфаттур,?— слабо улыбнулась Вспышка, склонив голову и изучая её подрагивающий носик. Её голос оттаял и мягко зазвенел, как ручей по весне. —?Привет, маленькая.Вела прижала к себе кулачки и засопела, подёргивая ушами.—?Создавать столько шума?— совсем на тебя не похоже,?— Вспышка облокотилась о бортики колыбели. —?Ты ведь не хочешь стать как дядя Хиравиас?Перед глазами мелькнуло воспоминание о младшей сестре. Та, будучи совсем малышкой, была далеко не такой спокойной, как Вела. Вспышка усмехнулась: видимо, с тех пор утекло лишком много воды, чтобы Вспышка могла помнить это ясно и сразу понять, что даже плачущая Вела по сравнению с сестрой?— просто ангел.Вспышка определённо не понимала, что она здесь делает и почему спровадила прислугу. Но остро ощущала желание остаться здесь, с чудом избежавшим Наследия ребёнком, которого Вспышка на собственных руках унесла подальше от сошедших с ума гланфатанцев. Необдуманный шаг. Необъяснимая, не свойственная Вспышке опрометчивость. И вот её итог: вслед за приёмным сыном-лагуфетом у Хранительницы появилась ещё и дочь-орланка.Нашептав над люлькой сайферское заклинание Вспышка заглянула в неокрепший разум и быстро обнаружила причину беспокойства Велы. Малышка почти полностью успокоилась, стоило Вспышке начать говорить:—?Так ты их чувствуешь,?— вздохнула; улыбка её поблекла, взор опустел. Теперь она полностью осознавала, какую ошибку совершила, притащив младенца во владения, пережившие невообразимое множество трагических смертей. —?Знала бы ты, что под этой крепостью было до тебя.Вела схватилась за длинный палец своей новой мамы и заулыбалась. Вспышка прищурилась от улыбки вместе с ней.—?Не бойся.Фраза, произносить которую Вспышка не имела права.И всё же…Крепость, стоящая на шестнадцати подземных уровнях боли, отчаяния и сожалений?— разве в таких местах воспитывают детей?И всё же…Единственный взрослый орлан, который мог бы помочь Вспышке растить дитя Эйр-Гланфата, вскоре отправится своим путём, чтобы писать собственную историю. Кана систематизирует всю собранную информацию и вернётся домой в Рауатай. Алот и Эдер так или иначе найдут себе занятие и тоже покинут её. Стоик не задержится здесь и подавно. Каэд Нуа неминуемо опустеет. И, быть может, даже неплохо, если хоть кто-то помимо Ключницы и призрака Мервальда останется рядом со Вспышкой, когда все остальные разойдутся по разным частям света.—?Это наш дом. Мой и твой,?— пальцы Вспышки коснулись пушка на щеках маленькой орланки, а затем руки осторожно, словно это было последнее дитя во всей Эоре, подняли Велу и прижали к груди. —?Фейин химкамур, моя маленькая диковинка. Мы справимся.Утром дитя обнаружили в одной из верхних спален, рядом с крепко спящей Хранительницей. С тех самых пор Вела спала только там.