Билал Хассани (1/1)

Билал сидел в школьной столовой, подпирая рукой подбородок и устремив взгляд куда-то вдаль, рассматривая невидимую точку. Он уже давно перекусил, хотя не сильно в этом и нуждался, но в класс идти не было совершенно никакого смысла, поскольку там никого не было. Большая перемена?— время, когда все школьники высыпаются из своих душных классов, пропитанных ?знаниями?, встречаются, общаются между собой, устраивают шалости, доделывают домашку, едят, а кто-то забивается в уголок и просто досыпает. Хассани любил находиться в местах, где было много людей, потому что его привлекали шумные компании и интересные собеседники. Именно общительность, пожалуй, можно было назвать одной из основных черт характера блондина. С начала учебного года прошло несколько дней, и за это время практически ничего не изменилось, лишь дети после каникул начали медленно возвращаться на учебные круги жизни, углубляясь все больше в учебный год, а там уж глубокая осень и так далее по календарю. Пожарную систему, разрушенную Хатари, починили, а самих виновников, как сказала Сердючка, настигла жестокая карма, хотя по скромному мнению Билала, директор их школы втайне любит этих оболтусов, поэтому никогда не наказывает их со всей строгостью, как, например, ту же Сбрук, когда она ввязывалась в очередную драку. За сломанную систему Клеменса, как главного зачинщика и исполнителя, и Маттиаса, как человека, который и придумал, как сломать пожарную сигнализацию, заставили оставаться после уроков пару дней. Эйнару единственному ничего с происшествия не сталось. Все подозревали, что в их команде начался некий раздор из-за этого, но он быстро завершился после того, как Клеменс начали битву едой. Хассани оторвал взгляд своих карих глаз от противоположной стены, осматриваясь по сторонам. То и дело ему на глаза попадались его друзья и знакомые. И Дункан, который старался держать от всех подальше, но Билалу казалось, что это временное явление, поэтому через секунду к нему подсела Катерина, Кейт и Леонора. Мики сидел вместе с Элиотом. Было бы странно, если было бы как-то иначе. Хасани увидел и Маттиаса из Хатари, который подозрительно сидел отдельно от своих друзей и… учился? Билал осознавал, что не очень хорошо знает этих ребят, для него они хулиганы, которые срывают уроки во благо человечества. Клеменса нигде не было видно, а Эйнар сидел со своей подругой детства с очень необычным именем и о чем-то мило ворковал. В общем, школьная идиллия во всей её красе. Внезапно парень заметил за соседним столом Мамуда. Алессандро сидел, скучающе подперев рукой свой подбородок и ковырял вилкой какой-то салат. К слову, Билал даже не заметил, как засмотрелся на своего одноклассника. Профиль Мамуда был таким… завораживающим. Короткие чёрные волосы, выбритые по вискам, оставалась только фигурная прическа наверху с коротко глупой челкой, которая на его лбу смотрелась очень даже мило. Его глубокие, и, казалось бы, совершенно пустые глаза были направлены на почти пустую тарелку с салатом. Золотая серьга, висящая на его левом ухе, порой плавно болталась в такт двигающейся голове. Сам же Алессандро был одет в белый свитер, застёгивающийся на горле, джинсы и джинсовку. Несмотря на такое странное сочетание, особенно у человека, который чуть ли не всегда и чуть ли не при любой погоде носит свою излюбленную красно-золотую гавайскую рубашку, иногда Хассани видел её на теле Мамуда даже тогда, когда на улице был без преувеличения самый настоящий шторм, но этот образ ему очень даже шёл, и Билал невольно засмотрелся, впитывая именно такого Алессандро. Идеальный внешний вид, как отличительная его черта, которая завораживала его не менее, чем весь остальной образ. Вдруг парень, за которым наблюдал блондин, обернулся и посмотрел прямо на Хассани. Или, точнее сказать, в Хассани? Как бы пошло и абсурдно это не звучало, создавалось такое ощущение, будто Мамуд смотрел прямо в душу своим пустым и одновременно пугающим взглядом, который был настолько противоречивым, что от него хотелось спрятаться, убежать на другой конец света и засматриваться одновременно. От него у Билала всегда бегали мурашки по коже. Блондин терпеть не мог этот взгляд. Он был не просто уверен, он знал, что за этой туманной дымкой в его чёрных глазах, от которых порой можно было почувствовать холодок пробегающий по коже, пряталось что-то, что Алессандро не хотел показывать никому. Он вообще был человеком, который предпочитал никому не открываться, прячась в своём внутреннем мире и никого туда не подпуская. Втайне Билал надеялся на то, что в жизни этого человека появится хоть кто-то, кто сможет пробудить в нём тот самый взгляд, полон эмоций, потому что пока что понятия ?Мамуд? и ?эмоции? были диаметрально противоположными. Так вот, взгляд Алессандро был… глубоким. Казалось, задержишься на нём хоть на секунду дольше?— и утонешь в этих манящих к себе янтарных омутах. Но отрывать взгляд Хассани отчего-то не спешил, погружаясь в него, будто в море, из которого никогда, казалось, не вынырнешь, поэтому глаза становились все темнее и темнее, будто на самом деле опускаешься куда-тов морскую пучину. Это пугало Билала и восхищало одновременно. Он только поглощает, но не отдает взамен. С трудом Хассани всё же нехотя оторвал от Мамуда взгляд и опустил куда-то в пол, усердно пытаясь сосредоточиться на чём-то другом, кроме завораживающих глаз Алессандро. Получалось как-то не очень. Мальчик совершенно не мог выкинуть его из головы. Сам образ, сами глаза, он будто все еще в них смотрел. Было так неловко, внутри разливалось как-то непонятное тепло, которое сейчас Хасани не очень нравилось. Когда Билал ещё раз поднял свой взгляд, пытаясь не покраснеть от неожиданного внимания парня из соседнего столика. Тот всё ещё смотрел своими глазами-омутами на Хассани, будто пытаясь загипнотизировать блондина. Вдруг правая рука Мамуда поднялась, и Билал затаил дыхание. Алессандро медленно, будто в замедленной съёмке, поднятой ладонью начал качать направо и налево, казалось на лице даже появилась легкая тень улыбки. Он что… здоровается? Приветствие было каким-то сдержанным. Нет, не такое, как у королевы Великобритании, отнюдь не такое. Более дружественное, но к тому же и достаточно скованное, точно в стиле Мамуда. Хассани был уже готов послать к чёрту эти безобидные непроницаемые глаза, тянущие его к Алессандро; был готов отвернуться, сделав вид, будто ему ни к чему это глупое приветствие. Он был готов сделать это, только бы не поддаться. Но рука Билала непроизвольно потянулась вверх и так же глупо взмахнула, тем самым посылая Мамуду отдельное приветствие. Да уж, это было вдвойне неловко. А ещё Хассани никак не мог объяснить внезапное тепло, которое переместилось из живота куда-то в грудь. Тепло, которое будто намекало ему на то, что внимание Алессандро к нему… приятно? Билал всегда старался быть честным с собой и не отрицал очевидные вещи, поэтому согласился с тем, что это было безумно приятно. Понимая, что помахивания рукой слегка затянулись, он тут же опустил руку, ловя взглядом поднятую, казалось бы, в насмешке, бровь Мамуда. Но не в злой насмешке, определённо. Почему-то, несмотря на мускулатуру Алессандро, он определённо не ассоциировался у Хассани с чем-то злым и неприятным. Он был очень даже приятным, если не смотреть в глаза. Билал, осознав, что взаимные переглядывания немного затянулись, тут же поспешил отвернуться, натыкаясь взглядом на круглые часы, висящие на стене в школьной столовой, которые своим видом показывали, что через несколько минут на всю школу прозвучит звонок на урок, а у него крайне неприятный звук, который в столовой слышен особенно пронзительно. Неохотно поднимаясь с насиженного места в столовой, проходя мимо Мамуда, даже не посмотрев его сторону, Хассани направился в сторону кабинета литературы, где у него как раз проходил урок. Кабинет литературы располагался на третьем этаже, в самом конце коридора. Помещение было довольно просторным и светлым, что не могло не радовать многих учеников, для которых обстановка, в которой они учатся, была не менее важной самого процесса обучения. Из окна был прекрасный вид на близлежащий парк, деревья в котором уже начали потихоньку желтеть. Именно такое удачное расположение позволяло многим учащимся устремить взгляд в окно, когда мисс Вюрст?— учитель литературы?— своим довольно приятным голосом зачитывала произведения различных классиков, что располагало некоторых учеников ко сну. Создавалось полное видение комфорта, чтобы ученики чувствовали себя как дома, чтобы каждый уголок способствовал успешному учебному процессу. Дети действительно любили свою школу. Она была уютной, а люди в большинстве своим, со своими разными характерами, историям, были заинтересованы в том чтобы обучаться в ней, а учителя в том чтобы обучать. Кстати о них. Литература всегда была любимым предметом Билала. В этом сыграло несколько разных факторов?— удачное расположение класса, что позволяло мельком наблюдать за красотой природы за окном во время прослушивания ?Портрета Дориана Грея?; сама литература, к тому же, невероятно вдохновляла Билала?— она заставляла его самого что-то писать или улетать куда-то в другие миры, она заставляла его быть собой. А ещё Кончита Вюрст. Это тот человек, который помог ему познать себя. В своё время Хассани долго не мог понять, кто он, оттого не мог быть собой. За долгими разговорами с Кончитой Билал понял, что он не совсем обычный мальчик. Он принял себя, и сейчас он такой, каким он всегда чувствовал себя, и поэтому он был безмерно благодарен Кончите за это. По дороге к классу литературы Хассани обратил внимание на идущего впереди Дункана, который снова шёл в одиночестве, натянув наушники, а в руке он держал старый плеер, который постоянно видел у него в руках. С начала учебного года прошло в общей сложности несколько дней, однако новичок, видимо, не спешил заводить более близких знакомств, хотя был весьма дружелюбен. Билал его прекрасно понимал, доверять изначально не следует никому. Вероятно, Лоуренс просто присматривался, делая для себя определённые выводы о людях и уже потом решая, заводить с ними знакомства или нет. Вот он?— поступок умного и предусмотрительного человека. Кабинет литературы встретил Билала уютом старых ветхих книг и тишиной пустого класса. Казалось бы?— это именно та атмосфера, которая должна витать на уроках литературы. Приятная, без лишнего шума и забот. Если уж говорить об интерьере, то он был довольно приятен глазу. Успокаивающие кремовые тона, в которые был окрашен класс; красивые шторки, спускающиеся чуть ли не до самого пола, однако при этом не мешающие проникающему вовнутрь солнечному свету и не закрывающие прекрасный вид на осенний парк из окна; находящиеся на приличном расстоянии друг от друга парты, дабы ученики не мешали друг другу слушать материал, который им преподносит учитель. Это ли не рай для истинного гуманитария, коим совершенно точно являлся Хассани? Его мысли прервал прозвучавший на всю школу звонок. В класс начали подтягиваться одноклассники Билала, о чём-то переговариваясь. Сам же блондин со старанием перфекциониста, которое почему-то особенно проявлялось на излюбленных уроках литературы, разложил на своей парте, находившейся как раз перед столом мисс Вюрст, все школьные принадлежности, после чего принялся ждать учительницу. Она, к слову, не заставила себя ждать. Уже через несколько минут в класс вошла, как окрестили мисс Вюрст в простонародье, ?бородатая женщина? во всей своей красе. Кончита Вюрст была с длинными чёрными волнистыми волосами, напоминающими гладь океана в ночи. У неё была красиво подстриженная борода, которая была довольно пышной. Её так и хотелось потрогать, но своим статусом никто этого позволить не мог?— одним взглядом она могла приструнить кого угодно. У нее были достаточно накаченные руки, на которых виднелись чёрные татуировки, и грудь, на которой была надета чёрная полупрозрачна рубашка с коротким рукавом, расстегнутой на две пуговицы. На её выразительных бёдрах были надеты кожаные штаны, которые очень плотно обтягивали ноги. У мисс Вюрст были очень тонкие лодыжки, а на ногах были одеты черные ботинки. В целом, вид был не самым формальным, но, видимо, никого в классе это не волновало, кроме одного человека. Откуда-то с задней парты Хассани смог услышать удивлённый вздох, исходящий, уверен тот на сто процентов, из уст Дункана. У него ещё не было уроков литературы, поэтому привыкнуть к такому образу учителя ему, вероятно, будет сложновато. Школа, к слову, у них имела максимально странный стиль, начиная с некоторых учеников вроде Хатари и завершая самим директором. Да что там скрывать?— даже сам Билал имел весьма специфическую внешность. Однако, несмотря на это, учебное заведение преподавало на высшем уровне и было довольно престижным. Все местные любили эту школу. Мисс Вюрст осмотрела помещение своим острым взглядом, видимо, тоже услышав этот вздох. Наткнувшись глазами на кудрявый затылок новичка, женщина задумчиво раскрыла школьный журнал, начиная искать что-то взглядом. Вдруг её глаза остановились внизу и, удовлетворённо кивнув, она отложила журнал. Её лицо было таким серьезным, что в классе никто не издавал ни звука. —?Добрый день,?— медленно произнесла она, изучая взглядом Лоуренса, который поёжился от чрезмерного внимания к своей персоне. —?Вы Дункан Лоуренс, верно? —?дождавшись кивка новичка, она продолжила:?— Меня зовут Кончита Вюрст, и я Ваш учитель по литературе. Если у Вас возникнут какие-либо вопросы по поводу того или иного произведения?— можете обращаться ко мне в любой момент, я обязательно помогу разъяснить все нюансы. Дункан кивнул, хотя что-то подсказывало Билалу, что тот пока в силу своей нерешительности, усилившейся, наверное, в несколько раз при виде пронзительного взгляда мисс Вюрст, ещё не скоро решится к ней подойти после урока по поводу какого-либо вопроса. Это нормально. Новички часто так реагируют. Плюс, вся серьёзность образа мисс Вюрст немного отталкивает в первое время, но если узнать её получше, то они убедятся, что она очень интересный и добрый человек, который верит в своё дело и всегда готова помочь ученикам. —?Думаю, не стоит тратить время зря, поэтому мы приступим к теме урока,?— бодро произнесла мисс Вюрст, выкладывая на парту потрёпанную книжку с мягким переплетом и помятыми уголками, которую, видимо, читали уже много раз. —?Сегодня мы поговорим о романе Джерома Сэлинджера ?Над пропастью во ржи?, центральная тема произведения которого?— становление личности подростка, его столкновение с ?взрослой? жизнью и постепенное взросление… Хассани слушал учительницу, затаив дыхание. Её воодушевление было настолько заразным для Билала, что тот, казалось, забыл об окружающей его реальности, впитывая в себя каждое слово мисс Вюрст. Поток речи учительницы казался будто отрепетированным и заученным, хотя из личных разговоров с мисс Вюрст Хассани знал, что она из разряда тех людей, которые способны прочувствовать весь рассказ и сформировать о нём мнение, не пытаясь при этом добавлять как можно больше эпитетов и метафор, а говоря о литературном произведении душой. —?…Произведение охватывает всего-навсего три дня?— воскресенье, понедельник и вторник, продолжила мисс Вюрст, но, внезапно Хасани поморщился. Он знал этот роман как облупленный и не смог удержаться. Заметив поднятую руку Билала, учительница запнулась. —?Да, Билал, Вы что-то хотите добавить? —?Я хотел поправить вас, если Вы не возражаете,?— скромно заметил блондин, обращая на себя внимание всего класса. Впрочем, ему не привыкать ко вниманию. Все знали, что на литературе ему нет равных, поэтому знали что сейчас стоит ожидать затянутую тираду, которая снова растянет урок на тысячелетие вперед, поэтому можно было услышать пару раздраженных вздохов, а кто-то уже готовился засыпать прямо на парте. —?Да, разумеется,?— махнула рукой Кончита,?— Буду рада Вас послушать. —?Она не прозвучала надменно, она не прозвучала озлобленно. Она звучала, как действительно заинтересованный человек. —?Вы сказали, что в произведении охватываются три дня, и это?— воскресенье, понедельник и вторник,?— мальчик запнулся. Он не сомневался в своей правоте, но всё же ему было немного неловко перебивать учительницу?— он не в коем случае не ставил под опрос её знания, просто он дотошен к знаниям о своем любимом романе. —?Посмею с этим не согласиться, так как эти три дня, на самом деле,?— суббота, воскресенье и понедельник. Учительница нахмурилась, будто что-то вспоминая. Несколько секунд в аудитории царила тишина, и Билал начал нервничать еще сильнее, но остановил себя от того, чтобы открыть книгу и удостовериться в том, что он действительно прав, потому что длительное молчание начало его напрягать и заставлять сомневаться в своих словах. Да и, к тому же, эту ошибку учителя отнюдь нельзя было назвать роковой, однако она могла сыграть решающую роль на экзаменах для тех, кто не читал произведение или читал невнимательно, решив опереться на слова мисс Вюрст. Билал мылил довольно глобально, а еще он знал, какие экзамены противные и там ошибку действительно не потерпят. Хоть казалось бы такая мелочь, но он не раз встречал какие-то на голову ненормальные вопросы. Учительница подняла со стола небольшую книгу и начала листать страницы. Найдя что-то, она удовлетворённо кивнула и закрыла книгу, после чего ослепительно улыбнулась Хассани. —?Да, Вы правы. Я действительно ошиблась. Похвально, что вы детально ознакомились с содержанием книги. —??Над пропастью во ржи??— моя любимая книга,?— произнёс Билал, судорожно кивая. Он так хотел произнести это вслух. Похвастаться своими познаниями, перед своего рода, кумиром. —?Холден Колфилд, на самом деле, очень близок мне по духу. В своё время в силу своего возраста и характера я страдал подростковым максимализмом. Хотя вполне вероятно, что всё ещё страдаю. Главный герой не приемлет ни в каком виде лжи и лицемерия, он не закрывает глаза человеческие недостатки и пороки, и именно этим он меня восхищает. Мисс Вюрст, казалось бы, поразилась словам Хассани, и тот искренне не понимал, почему. Как будто они никогда не общались до этого. До красноречия учительницы ему было очень далеко, да и что-то сверхъестественное он определённо не сказал. Многие подростки, читающие это роман, находили в себе частичку главного героя, и в этом не было ничего удивительного. —?Я восхищена тем, как вы кратко и точно охарактеризовали главного героя,?— пробормотала учительница. Она не могла налюбоваться умными глазами Билала; на его лице заиграла немного смущенная улыбка, что не могло не радовать. —?Уже который год преподаю в вашем классе, но всё ещё не могу привыкнуть к вашей эрудированности в области гуманитарных наук. Билал скромно кивнул, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих. Он любил внимание к себе, но не в подобных случаях. Блондин осторожно повернулся, мельком всматриваясь в лица. К слову, взгляды на Хассани были направленные совершенно разные: гневные?— от Тамары, Джона и Чингиза, который, к слову, пытался скрыть это за равнодушием; удивлённый?— от Дункана, который был новичком и, видимо, предположить не мог, что Хассани так любит литературу; восхищённый?— от Мики, которого Билал наверняка не побоялся бы назвать одним из своих лучших друзей. И был также равнодушный взгляд от Мамуда. Причём, не такой равнодушный, как, например, у Тамты или Зены, нет. Создавалось такое ощущение, будто взгляд Алессандро передавал какую-то эмоцию, но из-за элементарного неумения Мамуда выражать её, Хассани не мог прочитать, что же написано на его лице, что он пытается сказать ему. Возможно, когда-то найдётся человек в жизни Алессандро, который научит его показывать свои эмоции… Его никак не отпускают эти мысли. Они уводят его совсем не в сторону учёбы и это даже начинало немного напрягать. —?Ну что же. —?Видимо, мисс Вюрст заметила витающее в классе напряжение, поэтому поспешила сменить тему. —?В познаниях Билала сомневаться мне нет необходимости, поэтому приступим к следующим ученикам. Мистер… Мамуд. —?Эм… Да? —?безучастно произнёс Алессандро, поднимаясь со своего места и равнодушным взглядом окидывая учителя. Одна его рука была в кармане, другая безвольно болталась. На самом деле, учителя уже привыкли к тому, что такой ученик как Мамуд уделяет им такое нетипичное внимание. Все знали, что Алессандро был до крайности безэмоциональным человеком, что, как минимум, было абсурдно, поскольку подростки практически во всех случаях страдают излишней экспрессивностью и эмоциональностью. Этот ученик своим видом буквально источал равнодушие и спокойствие, чем удивлял взрослых. Поговаривали, что с ним даже разговаривал психолог, которого наняли его родители, и который в итоге так и не смог выяснить причину подобного поведения. —?Мне было бы интересно узнать, что лично Вам запомнилось из характера и поступков главного героя и есть ли в нём какие-то качества, которые Вы бы присвоили себе,?— каждый учитель в школе пытался достучаться до Мамуда, но чаще всего попытки были тщетны. На мгновение класс окутала тишина. Хассани повернулся назад, чтобы посмотреть на Мамуда, который практически незаметно нахмурил брови. Он неспроста сидит сзади, он старается избегать вопросов и лишнего внимания. Так часто делают дети, которые мало знают, однако Мамуд к таким не относится, ведь на других уроках он чаще всего сидит ближе. Билал однозначно не назвал бы Алессандро тупым. Мамуд, на самом деле, был довольно неплох в точных науках, таких как физика и математика, в то время как Хассани на них откровенно хромал, предпочитая более гуманитарные предметы вроде литературы и истории. В любом случае, Билал не нуждался во знании точных наук, поскольку собирался связать свою жизнь с филологической деятельностью. Кроме того, он разбирался в точных науках на достаточном уровне для того, чтобы закончить школу с довольно неплохими оценками. С Алессандро же всё было гораздо сложнее. В точных науках он разбирался на раз-два, в то время как та же литература давалась ему труднее. Мамуд мог с лёгкостью решить задачу на параметры, вычислить объём срезанной пирамиды или, не раздумывая, произнести, какой плотностью обладает олово. Однако ответить на элементарнейшие, по мнению Билала, вопросы о том, какие характерные признаки были в литературе Возрождения или какой посыл несёт в себе ?Портрет Дориана Грея? было непосильной для Алессандро задачей, и Хассани решительно не понимал, почему. Хотя определённые мысли насчёт этого у Билала, разумеется, были. Что, если отсутствие эмоций в жизни Мамуда зашло настолько далеко, что тот не мог понять, почему герои в книгах так много переживают или радуются? Что, если Алессандро не видел смысла в гуманитарных науках, потому что все эмоции или действия личностей из художественных произведений, совершенные под влиянием эмоций, были чужды ему? Если все мысли Хассани касаемо этого окажутся верными, то ему очень жаль Мамуда. Он на самом деле очень хороший парень, и не заслуживает того, чтобы не испытывать эмоций. Но вполне возможно, что Билал просто начитался книг и всё нафантазировал, а у Алессандро просто математический склад ума, который не позволяет ему проникнуться всей красотой художественных произведений. Или он просто не любил читать. В любом случае, это не было делом Хассани, поэтому лезть, куда не надо, он не собирался. —?Я не могу дать ответ на данный вопрос,?— спокойно произнёс Мамуд, пожав своими широкими плечами. Мисс Вюрст обречённо вздохнула. —?Хорошо, Алессандро. Вы можете садиться, но бы хотела, чтобы Вы остались после урока в моём классе. То же касается и Билала. Хассани напрягся. Он понимал, что его не будут отчитывать, потому что попросту не за что. Но он решительно не понимал, почему его оставляют вместе с учеником, который не смог ответить на уроке на вопрос учителя. В любом случае, мисс Вюрст не была из разряда тех учителей, которые ненавидели свою работу и вымещали всю свою ненависть на учениках. Все вопросы она старалась решить мирно и спокойно, и этот подход очень нравился Билалу, что также было одной из причин тому, почему же Хассани нравится эта учительница. Весь оставшийся урок Билал старался обращать внимание на слова учителя, однако его мысли то и дело возвращались к просьбе мисс Вюрст, что, увы, мешало сосредоточиться на учебном процессе. Сначала Хассани был слегка напуган тем, что его оставляют после уроков, а ближе к концу урока его охватила заинтригованность. Наконец, прозвенел спасительный звонок на перемену, и вскоре кабинет покинули почти все, оставляя в нём трёх людей. Билал нервно поправлял свои белоснежные волосы и направил взгляд в стол, в то время как Мамуд равнодушно смотрел с задней парты на учителя. —?Алессандро, подойдите, пожалуйста, сюда и присядьте возле Билала,?— нарушила тишину мисс Вюрст, и Мамуд, поднявшись со своего места, двинулся к первой парте, за которой сидел Хассани. Ученик тихо присел и кивнул, всё так же равнодушно уставившись на мисс Вюрст и давая понять, что он готов слушать. ?— Я заметила,?— начала мисс Вюрст,?— что у Вас довольно неплохие оценки по многим предметам. Почти по всем, я бы сказала. Но литература является одним из немногих предметов, на котором Вы, почему-то, не стараетесь. Мне бы хотелось узнать, почему. Может, Вас не интересует данный предмет? Или Вас не устраиваю я в роли учителя? —?Ни то, ни другое,?— тихо ответил Алессандро, не отрывая взгляд от учительницы, что выглядело немного жутковато. —?Значит, Вы просто не можете понять литературу? Мамуд ничего не ответил, лишь впервые за весь разговор на мгновение отвел взгляд. Это молчание было громче слова. Этот отведенный взгляд был громче слова. От него сочилось сожаление и искреннее непонимание. —?Ну что же. Сначала я хотела предложить Вам свои услуги в качестве человека, с которым Вы могли бы позаниматься после уроков, но потом решила, что заниматься с учеником Вам было бы проще, не так ли? Алессандро пожал плечами. Билал удивлённо поднял взгляд на учителя, уже понимая, к чему клонит мисс Вюрст. —?То есть, Вы хотите, чтобы с Алессандро позанимался я? —?недоуменно спросил Хассани. —?Почему нет? Думаю, Алессандро так будет проще, да и Вы, насколько мне известно, думали над тем, чтобы связать свою будущую жизнь с учительством. Мне кажется, подобная практика будет полезна как и ему, так и Вам. —?Я не против,?— внезапно произнёс Мамуд, погружая класс в молчание. Никто из присутствующих не ожидал, что он согласится так быстро, поэтому этот ответ очень удивил как Билала, так и мисс Вюрст. Учительница довольно улыбнулась, будто знала о чём-то, чего не знали Хассани и Мамуд. —?Отлично! Билал? Несколько секунд Хассани сидел в тишине, взвешивая все ?за? и ?против?. Билал уже собирался отказаться, решив перевести стрелки на то, что это был последний год в школе и ему нужно готовиться к экзаменам, а не заниматься литературой с другими учениками, как вдруг его взгляд упал на Алессандро. Всё бы ничего, но его взгляд светился… надеждой? Надежда была едва заметной, но она была, и была во взгляде человека, от которого Хассани этого не ожидал. Именно это повлияло на окончательное решение блондина. —?Я согласен,?— выдохнул он, с трудом отрывая взгляд от глаз Мамуда и делая вид, что не замечает облегчённого вздоха, вырвавшегося из уст Алессандро. —?Отлично! —?мисс Вюрст хлопнула в ладоши. —?Вы свободны. Оба ученика покинули класс и медленно поплелись по почти пустому коридору. Некоторое время их окружало напряжённое молчание, но они почему-то не спешили его нарушать. —?Так… когда ты сможем позаниматься? —?вдруг начал Билал. —?Обычно я свободен во вторник и четверг, и сегодня как раз вторник, так что… может быть… ?— Я не против,?— кивнул Мамуд. Вот так. Просто. —?Тогда сегодня после уроков у меня дома,?— выдохнул Хассани. —?Подойдёт? Алессандро медленно кивнул. —?Ну… э-э-э… я тогда пойду. Мне ещё нужно зайти на перемене к Джамале. После уроков жди меня перед школой, ладно? Мамуд снова кивнул, и, махнув ладонью, блондин убежал, прежде чем краска полностью покрыла его лицо. Билал совершенно не против заниматься литературой с учеником, не поймите его неправильно. Он, как и мисс Вюрст, считал, что подобная практика однозначно ему не повредит. Но во всей этой ситуации его кое-что пугало. Он боялся, что его симпатия к Алессандро зайдёт гораздо дальше. Ни для кого не было секретом, что Хассани был пансексуалом. Не то чтобы Билал боялся отношений, однако он до чёртиков боялся невзаимности в своих чувствах. Боялся, что Мамуд воспользуется его симпатией к нему или, если всё зайдёт куда дальше, отвергнет чувства. Пожалуй, именно это было одной из основных причин тому, почему Хассани хотел отказаться от репетиторства. Билал однозначно не назвал бы Мамуда злым или сумасшедшим. Он, на самом деле, был вполне нормальным парнем, но кто знает, что в мыслях у такого скрытного человека, как Алессандро Мамуд? Поэтому Хассани решил, что будет отвергать все мысли, касающиеся внешности и характера Алессандро. Он не будет выяснять, почему Мамуд скрывает эмоции и объяснять ему, что проявление эмоций?— это ничуть не плохо. Он не будет пытаться узнавать своего ученика получше. Он не будет думать о том, какие же на самом деле у Алессандро красивые глаза. Он не будет делать мысленный отсчёт до от одного до другого занятия с Мамудом. И уж точно он не будет привязываться к Алессандро, объясняя ему при этом главный посыл произведения ?Повелитель мух?. Билал просто закроет свои зарождающие чувства к Алессандро на замок и никогда не будет открывать их.