Танец (Цзинь Лин/Лань Юань, безответные чувства (нет), первая любовь, юст) (1/1)

Цзинь Лин почти ненавидел тот момент, когда позволил себя уговорить. Прояви он хоть грамм твердости, хоть ещё одну минуту гордого молчания?— и всего этого ужаса не случилось бы. Он был бы спасен.Но Вэй Юаню было невозможно отказать.Просто посмотреть на него было сложно, а уж чтобы открыть рот и выдать что-то осмысленное?— ха, Цзинь Лин, чтобы о нём не говорили, знал предел своих возможностей. Поэтому он не приближался к Вэй Юаню. Никогда. Спасало то, что они были в разных классах и, в большинстве своём, в разных клубах. Поэтому точек пересечения у них было две: дополнительные занятия по праву от дядюшки Мэн Яо, где они сидели в разных концах класса, и спортзал, в котором Вэй Юань часто ждал своего одноклассника Лань Цзинъи.Цзинь Лин почти ненавидел этого конкретного Ланя, потому что тот совершал непоправимые вещи: улыбался, обнимал и всячески тормошил Вэй Юаня, даже пил с ним воду из одной бутылки?— делал всё то, что сам Цзинь Лин никогда бы себе не позволил.А ещё был чертовски хорош сам по себе, несмотря на шум и очевидную простоту в общении и мыслях, но, если о почти божественной сути Вэй Юаня Цзинь Лин позволял себе думать, то о Лань Цзинъи?— нет. Потому что это уже было бы слишком.Если бы дядя Цзян узнал о его мыслях, он бы его убил.В общем, они с Вэй Юанем почти не общались, так что час Х был ударом под дых: вчера, после занятий по праву, Вэй Юань сам подошел к нему. Сам, боги всемогущие. Он был такой неуверенный и будто бы румяный от смущения, и даже его голос чуть-чуть дрожал?— и Цзинь Лин, избалованная принцесса, гордец и сволочь, с которым никто никогда не хотел связываться, удавил бы себя сам, если бы отказал ему в пустяковой, по сути, просьбе.И теперь расплачивался за это.?Думай об Англии?,?— уговаривал себя Цзинь Лин, смотря прямо в широкие, такие доверчивые и честные глаза Вэй Юаня. В голове было пусто и хорошо.—?Молодой господин Цзинь? —?Вэй Юань говорил мягко, его слова казались то шелком, то плюшем, то идеально теплой водой, в которой нестерпимо хотелось захлебнуться. —?Что мне делать??Отличный вопрос?,?— Цзинь Лин вдохнул, мешая истерическому смешку вырваться, и взял себя в руки. Даже если это было проклятие, после которого он опозорится до конца дней своих, он будет им наслаждаться.—?Основные шаги знаешь? —?из-за нервов получилось грубовато, но Вэй Юань будто не заметил. Он неуверенно кивнул, а его губы?— не смотри! —?дрогнули в смущенной улыбке.—?Я танцевал в детстве совсем чуть-чуть,?— было легко представить маленького Вэй Юаня, с пухлыми щечками и серьезным лицом, который внимательно слушал какую-нибудь учительницу в начальной школе. Представить и покраснеть сильнее, чем от маячевшей перед глазами перспективы дотронуться. —?Но уже толком ничего не помню. Тем более, тогда вел…ммм…я. Вроде бы? В общем, для спектакля нужен уверенный танец, даже для женской роли. Молодая госпожа Жэнь отлично танцевала, но она заболела, а заменить её, так получилось, некому. Поэтому я очень благодарен тебе за помощь. Правда.—?Я-ясно,?— Цзинь Лин удивленно моргнул и старательно не представлял Вэй Юаня в платье. Не представлял! Да и это должно было быть как-то странно. Правда же? —?Тогда начнем с шагов. Медленный вальс танцуют на три счета…В отличие от Вэй Юаня, который рос в самой обычной семье, самого Цзинь Лина обучали манерам и другой подобной лабуде с детства. Он с молоком матери впитал три вещи: умение стрелять из лука, любовь к супу из корней лотоса и, да, медленный вальс, без которого не обходилось ни одно официальное мероприятие. Несмотря на свою ершистость и попытку спрятать нежное нутро за гордыней, он был гибок и умел контролировать как себя, так и партнера. В танце всё было просто и привычно, ему не надо было думать, обидел ли он кого-то или как интерпретировать чьи-то слова. Он просто вел, держал на лице вежливую улыбку и даже поддерживал какую-то беседу при необходимости. Всё было просто.А ещё он банально любил танцевать, потому что, во-первых, танец?— это красиво, а во-вторых, движениями можно было передать то, что мозг и язык портили подчистую: свои чувства. Если бы можно было общаться с миром только с помощью танца или оружия, Цзинь Лину не было бы в нём равных. Но увы.—?Женская партия на самом деле, такая же простая. Самое трудное?— поддаться движениям партнера, отзеркалить их. По мне, быть ведомым гораздо сложнее,?— Цзинь Лин хмыкнул, закончив вводную часть, где показывал базовые шаги и как надо мягко ?гладить пол? при движении. Он так увлекся, что почти не краснел: Вэй Юань был благодарным слушателем и искренне интересовался любыми мелочами, будто бы знал, что Цзинь Лин хотел ему ещё рассказать. Состояние потока поглотило, как жадный демон, так что Цзинь Лин без привычного стеснения подошел ближе, уверенно положил руку на лопатку, а второй перехватил руку Вэй Юаня в осторожный, но надежный замочек. —?Ты начинаешь с левой ноги. Давай пока под счет. И раз, два, три…Где-то на третьем круге, до Цзинь Лина дошло, что они делают и в какой позиции находятся. Вэй Юань оказался тонким и крепким, он легко позволял себя вести, но не терялся и не прогибался излишне, подстраивался, сохраняя индивидуальность. А ещё грел теплом, и от него так пахло, что голова кружилась от восторга. Будь Цзинь Лин менее опытным?— небожители, как звучит-то?— он бы сбился. Замер или даже споткнулся, точно бы залился краской или, что хуже, сделал что-то совсем глупое и наглое. Например, уткнулся бы в чужое плечо и д ы ш а л. Сжал бы, притиснул к себе, чтобы они идеально вплавились друг в друга.Если бы ещё кто-то прижался к спине, защищая и согревая, то было бы совсем замечательно. Но у него и первого не было и, он с пепельным отчаянием понимал, никогда не будет.Они танцевали всего ничего, но Цзинь Лин устал так, что хотелось только одного: забиться в угол или уткнуться маме в колени, как в детстве, и тихо выть на одной ноте, а потом рассказывать до сорванного горла, какой Вэй Юань красивый и замечательный, и как сильно Цзинь Лин вляпался.—?Д-думаю, для спектакля тебе хватит,?— пробормотал он, отстраняясь и отворачиваясь. Сердце билось где-то в ушах, мешая думать и слышать, и этим он оправдывал то, что бессовестно игнорировал чужие слова и удивленное, такое трогательное лицо. Его хотелось обхватить ладонями и… и что-то сделать. Что-то хорошее для Цзинь Лина и наверняка отвратительное для Вэй Юаня. Валить, валить, и больше никогда не встречаться. —?Удачи.Ноги сами несли его из зала, по коридорам, на улицу. Его уже ждал водитель, который никак не отреагировал на бело-красное лицо подопечного, но по газам ударил сразу, будто чувствовал, что Цзинь Лин хотел оказаться дома как можно скорее. Будто ему было не все равно.?Интересно, дядя Яо сильно обидится, если я брошу клуб??,?— апатично подумал Цзинь Лин, когда дыхание выровнялось, а размытый пейзаж за окном убаюкал. Быстрее бы домой.