Глава 1. Фаталист (1/1)

?Здравствуйте, дорогие мама и папа.Знали бы вы, как тяжело мне дается эта смс. Столько всего хочется сказать, но я не знаю, как сделать это, не причинив еще больше боли.Однажды мы с Лукой завели разговор о справедливости, и он сказал простую, но неоспоримую истину: ее нет. Если бы она была, умирали бы дети, толком жизни не видавшие? Страдали бы те, кто этих страданий не заслужил? Кидали бы ножи в спину те, кто еще вчера клялся в любви? У Луки когда-то был парень из Роттердама, ради которого он горы сворачивал, а потом?— раз! —?и все. Прошла любовь, завяли помидоры, и он его оставил. Разве это справедливо по отношению к Луке, который любил его до потери пульса?Раньше мне казалось, что он преувеличивает, и эти отношения лишь предисловие к чему-то настоящему. Но сейчас я думаю, а может, Лука все-таки был прав? Четыре года прошло, но он до сих пор один, хотя как никто другой заслуживает счастья. А то, что происходит со мной сейчас? Разве это справедливо по отношению ко мне и всем, кому я дорог?Знаю, что вы меня очень любите и до сих пор верите, что все будет хорошо. Но проблема в том, что в это больше не верю я. Последние два года ощущаются как двадцать, и у меня не осталось сил все это выносить.Пожалуйста, не ищите меня и, если сможете, простите.С любовью, Гьон?Он перечитывает сообщение в последний раз, достает симку, разламывает ее пополам и бросает вместе с мобильником в реку.Украина для него?— чужая страна, Киев?— огромный, шумный и многолюдный. Гьон терпеть не может такие города, но здесь его точно не будут искать, а это сейчас важнее собственного комфорта.Он стоит на одном из пешеходных киевских мостов и думает?— больно ли умирать, захлебываясь водой? Или нет ничего хуже той боли, которую он испытывает сейчас? ?Надо выпить, срочно,?— думает убежденный трезвенник Гьон. —?Выпить, вернуться и наконец-то со всем покончить?. В другое время он бы и капли в рот не взял, но…Когда жизнь катится под откос, былые принципы дружно отправляются к черту.***Хороший мальчик, примерный сын, мечта всех девчонок Брока и их мамочек?— с репутацией, которая сложилась у Гьона в родном городе, жить непросто. Он не пьет, не курит, не матерится (если только изредка), и действительно являет собой образ шоколадной булки. Но стоит отступиться от привычного образа совсем чуть-чуть, и тут же поднимается страшный хай-вай.Пришел домой позднее девяти? Как же так, сынок, нас чуть до инфаркта не довел! Не улыбнулся соседской девахе? Посмотри, какое у нее роскошное платье?— три месяца на него карманные откладывала, а ты даже внимания не обратил! Единственный раз прогулял ненавистную физику? Как же так, Мухарремай, стыд и позор вам! ?Забери меня отсюда, Вселенная, я так больше не могу??— шепчет Гьон той ночью, когда чаша терпения переполняется окончательно.То ли Вселенная его услышала, то ли это просто случайное стечение обстоятельств, но из Брока она его действительно забирает. Устраивает жесть всей семье Мухарремаев и отправляет в Женеву, где проходят два самых худших года в его жизни.Гьон пытается бороться. Изо всех сил пытается наладить контакт с ровесниками, но вот беда: мальчик нарасхват он только в Броке. Девчонки Женевы любят крутых пацанов со ?взрослыми? увлечениями, которые лапочку Гьона не удостоят и взглядом. Только Сюзанна Хэнни, однофамилица давнего друга, глядит на него влюбленными глазами, но и с ней Мухарремай умудряется испортить отношения.—?Как же ты достал уже, господи,?— рычит эта милая дама, два года добивающаяся статуса его девушки, а добившись?— пугается того, с чем ей пришлось столкнуться. —?Ты можешь хотя бы раз сделать то, что тебе говорят?—?Ты знала, с кем связывалась,?— у Гьона нет сил злиться на нее. Он едва сдерживает слезы и думает, что, если бы случился с ним французский Голос, о котором он грезит столько лет, псевдоним ?Слезы Гьона? подошел бы ему идеально.—?Знала,?— соглашается Сюзи. —?Но не думала, что, познав любовь, ты останешься таким же депрессивным фаталистом! Так нельзя, Гьон! Ты должен бороться!В этот миг чаша терпения Гьона, наполнившаяся до краев еще в Броке, обретает собственный разум и, осознав происходящий трындец, бросается в пропасть с высотки-стола.—?Да кто вам вообще позволил решать, что я должен делать, а что нет?! —?Гьон кричит так громко, что кошак, мирно дремавший на подоконнике, ошалело удирает из квартиры через форточку. —?Вы все говорите бороться, но хотя бы раз пытались представить себя на моем месте?! Пытались понять, что я чувствую?! Да вы только и делаете, что учите меня жить, и даже права выбора не оставляете! Кто-нибудь хоть раз спросил, хочу я бороться или нет?!Шокированная Сюзи то открывает, то закрывает рот, а потом говорит:—?Ну и катись тогда на крышу какую-нибудь, чтобы с нее броситься. Судя по тому, как ты себя ведешь, все будут только рады твоей кончине.Сюзи?— девушка эмоциональная. Вскоре она сама поймет, что сболтнула лишнего, и захочет извиниться, но будет слишком поздно.Ее слова задевают Гьона за живое, и через два часа он летит в Украину?— первую попавшуюся страну со свободным для швейцарцев въездом,?— чтобы затеряться там и покончить с собой.***Он мог бы сделать это и в Женеве. Там полным полно баров, в которых бухают все?— от солидных дядь до возомнивших себя самыми умными малолеток, и крыш, с которых можно сброситься, но Гьон не хочет умирать в родной стране. Ему кажется, что чем дальше он будет от Швейцарии, тем меньше боли причинит родным. Они, скорее всего, даже не найдут его труп?— мало ли, кто помер в далекой Украине? —?а значит, в их памяти он останется живым. Сюзи погрустит и найдет себе нового парня, родителям будет хуже, но они справятся. У них остался еще один сын, ради которого стоит жить.—?Прикольные очечи, ты в них на Гарика Потти похож.Гьон от неожиданности вздрагивает. Он сидит у стойки минут пятнадцать, не решаясь заказать себе выпить (барьеры примерного мальчика оказалось не так уж и просто пробить), но когда бармен что-то произносит на незнакомом языке, его внезапно охватывает прилив смелости.—?Водка,?— говорит Мухарремай. —?Мне нужна украинский водка.Бармен ржет, как угорелый, а Гьон искренне не понимает, что такого сказал. Это же украинский бар, а значит, здесь должна продаваться водка? Или она только в России бывает?—?Какой забавный человек,?— отсмеявшись, бармен наливает ему рюмку чего-то горячительного. —?Попробуй лучше это?— зачетная вещь, отвечаю.Гьон залпом выпивает предложенную дрянь, и в следующий миг судорожно закашливается. Бармен вновь начинает ржать, и в этот раз его хохот звучит злобно.—?Ого, а ты у нас француз,?— говорит он, услышав французскую матерную речь. —?И что же ты забыл у нас, уважаемый?Гьон смотрит на бармена и думает, что покончить с собой не получится. Этот страшный человек прикончит его сам, руководствуясь своими долбанутыми принципами.—?Я не люблю иностранцев,?— произносит он, разминая кулаки. —?Не важно, из России они, Франции или какой-нибудь Бразилии. Иностранцы?— чужаки, и ты совершил ошибку, придя сюда.Неизвестно, чем бы закончился этот вечер, если бы не вмешательство какого-то парня.—?Константин, хорош народ запугивать,?— внезапный спаситель кладет руку Гьону на плечо, будто говоря: ?Спокойно, милый человек, щас мы этого придурка спустим с небес на землю?. —?По этому парню видно, что он и мухи не обидит, отпусти его с миром.—?Ага, конечно,?— язвит Константин. —?Ты думаешь, я позволю какой-то иностранщине так просто заявляться в мой бар?!—?Это не твой бар, а твоего работодателя, который, кстати, сегодня здесь. Можешь представить, что начнется, если он увидит, как ты клиентам морды набиваешь?Константин выдыхает, яростно раздув ноздри, и машет рукой.—?Вали отсюда со своим французом, пока я добрый, иначе…Что будет ?иначе?, Гьон уже не слышит. Его хватают за руку и тащат к выходу под бубнеж Константина о том, ?как же этот Хайат его задолбал?.На улице Гьон, у которого душа в пятки ушла от угрожающей незнакомой речи, приходит в себя и решает рассмотреть своего спасителя. Белые, явно крашеные волосы, рост примерно такой же, как у него, флегматичное лицо и возраст, который фиг определишь. Он выглядит так, что вполне может оказаться как старше, так и младше года на три.—?Как тебя занесло в этот бар? —?спрашивает парень на уверенном английском. Гьон молчит, и он воспринимает это молчание по-своему. —?Черт, ты не понимаешь английский…—?Понимаю,?— возражает Гьон. —?Я швейцарец, а в наших школах изучают три языка, в том числе и английский. Просто не ожидал встретить здесь кого-то, кто так хорошо на нем говорит.—?И что же ты, швейцарец, делаешь в Киеве? Украинскую водку продегустировать захотелось?Умирать он сюда приехал, а выпивать пошел, чтобы побороть мандраж, но первому встречному Гьон об этом, конечно же, не расскажет.—?Разругался с девушкой, психанул, уехал первым же рейсом в первую попавшуюся страну,?— отвечает Мухарремай.—?Да, по тебе видно, что ты не развлекаться приехал,?— говорит спаситель. —?Как тебя зовут? Меня?— Андрей.—?Гьон Мухарремай.—?Язык сломаешь, пока выговоришь.Между ними повисает молчание, которое Гьону действует на нервы, а вот Андрея, кажется, совсем не парит. Он зевает, прикрыв рот ладонью, скользит взглядом по ночному небу и говорит:—?Время позднее, пора по домам расходиться. Тебя проводить??Куда проводить???— чуть было не срывается с языка, но Гьон вовремя понимает, что речь идет о гостинице, в которой он, естественно, не появлялся. Зачем тратить деньги на номер, если в скором времени собираешься умереть?—?Не стоит,?— отвечает Мухарремай, надеясь, что его улыбка выглядит естественно. За два года забыл уже, что значит искренне улыбнуться. —?Ну, я пошел тогда? Спасибо, что заступился за меня.—?Да не за что,?— говорит Андрей. —?Только, пожалуйста, когда вновь соберешься бухать, обходи этот бар стороной. В следующий раз Константин тебя точно прибьет.—?Обойду,?— произносит Гьон, разворачивается и уходит.Он идет, куда глаза глядят, и думает, что уходить из жизни лучше трезвым. Алкоголь оказался редкостной фигней, и помутнение рассудка, случившееся на мосту, окончательно сходит на нет.Гьон направляется к многоэтажке, полный решимости спрыгнуть, и не подозревает, как жестко судьба собирается его обломать.