Глава 5 (1/1)

Об Албании рассказывают многое. Говорят, что по грязным трущобам Тираны стаями разгуливают бродячие псы, а какой ужас вызывает албанская вендетта! Мухарремай не понаслышке знает, что это такое: однажды на его глазах застрелили соседа, и остекленевший взгляд человека, голос которого он слышал еще минуту назад, мерещится ему даже годы спустя.Гьон просыпается в холодном поту. Ничего необычного, все как всегда: очередной кошмар перетекает в апатичную реальность с нелюбимой работой, страдающим по своему Дункану братцем и проклятой никому-не-нужности.Был ли Гьон хоть когда-нибудь счастлив? Едва ли.Он пытается вспомнить хотя бы один эпизод, в котором не хочется бесследно исчезнуть, но память подкидывает что угодно, только не это.***Когда мама забирает его в Швейцарию, Гьону только-только исполняется шесть лет.

Новый дом похож на дворец: здесь, в отличие от старой албанской квартиры, в которой они жили с бабкой и дедом, царит стерильная чистота, а еще так много комнат, и в каждой свой особый ремонт…В этом доме живет его мама, которую он не видел три года, его папа, которого не видел вообще никогда, и старший брат Лука, о котором узнал лишь сегодня.—?Лука, это Гьон, Гьон?— это Лука,?— представляет их друг другу отец.Лука смотрит на брата так, будто хочет его убить, и в гробовой тишине выходит из комнаты.—?Ох, этот невоспитанный ребенок… —?вздыхает мама.—?Он привыкнет,?— подбадривает ее отец, но, судя по голосу, он в этом совсем не уверен.Лука не привыкает.Проходят дни, но он продолжает игнорировать всех: отца, поначалу пытающегося влиять на сына, но очень быстро положившего на него болт, маму, которая глядит на него с презрением, Гьона, который всегда мечтал иметь брата, поэтому тянется к Луке, ищет в нем опору, поддержку и защиту. Но стоит оказаться в поле его зрения, как он молча уходит.Годы спустя Гьон поймет, что брат злился на него неспроста. В трудное подростковое время его сначала сшибло с ног известие о смерти матери, затем отец разозлил своей скорой женитьбой (мог бы выждать хотя бы год, но повел любовницу под венец уже через пару месяцев!), и окончательно добило появление братишки, которого мачеха родила целых шесть лет назад.Гьон поймет его и простит, а пока что он мысленно соглашается с мамой, для которой Лука Хэнни?— малолетний эгоистичный ублюдок.*** —?Тебе нужно похудеть.

Родители всегда хотят как лучше. Слушайся родителей, они плохого не посоветуют.—?Пока ты жирный, все так и будут тебя сторониться. И семью ты сможешь создать лишь с такой же жирной и закомплексованной девицей. Ты же не хочешь этого, верно?

Пока Гьон маленький ребенок, ему кажется, что нет. Зато сейчас, в семнадцать лет, он сам не знает, чего хочет.—?Посмотри на себя в зеркало, и ты поймешь, почему мне за тебя стыдно.

Гьон так сильно себя ненавидит, что даже собственное отражение нормально разглядеть не может. И не имеет значения, сколько он весит?— восемьдесят килограмм, как год назад, или сорок шесть, как сейчас.Когда-то Гьон хотел похудеть, чтобы стать счастливым. Дохуделся до анорексии, а счастья почему-то как не было, так и нет.Лука бьет тревогу, подключает к делу Дункана, тот усиленно вправляет Мухарремаю мозги, но результата?— ноль. Его душа покрыта сетью мелких трещин, на которые чуть-чуть надавишь?— и объединишь в одну гигантскую.—?Оставьте меня в покое,?— просит Гьон, устало глядя на брата, упрямством которого можно сносить высотки. Хэнни устал не меньше его, а возможно, даже больше, но он продолжает таскать Мухарремая по больницам и почти насильно заставляет его есть. Гьон уныло жует, не чувствуя вкуса пищи, а когда пропадает из поля зрения Луки, несется в ванную с дикой тошнотой.—?Если ты не изменишься, я перестану считать тебя своим сыном.

Гьон ложится на кровать, притягивает колени к груди и со вздохом закрывает глаза.Проблемы с весом преследуют его на протяжении всей жизни. В детстве бабуля закармливает его домашней выпечкой, которую он уплетает за обе щеки, не задумываясь о том, к чему это может привести. Мухарремай растет здоровым, но толстым мальчиком, и когда мать забирает его в Швейцарию, начинаются проблемы.Его родители, как и брат, стройнее кипарисов, в то время как он сам?— албанский колобок, и сказать, что матери это не нравится, значит не сказать ничего. Она конкретно берется за сына: полностью исключает из его рациона все вредное и записывает сразу в несколько спортивных секций, которые отнимают все свободное время. У Гьона от таких перемен едет крыша. Он вечно занят и вечно голоден, ему даже на сон не всегда хватает времени, а на просьбу дать хотя бы конфету к чаю, мама начинает орать.—?Ты издеваешься, да?! Посмотри, на кого ты похож! Жирный, как свинья! Ты сам, сам должен делать все, чтобы стать нормальным, а ты хочешь конфетами обжираться! —?мама в гневе оказывается страшнее воюющих албанских соседей. —?Оглянись вокруг?— на тебя все смотрят с жалостью и снисхождением! Поэтому даже думать не смей о конфетах, иначе… Иначе я тебя любить не буду!Фраза, брошенная в порыве злости, оказывается роковой.Родители погибли четыре года назад, а отношения с Лукой со временем кое-как наладились. Никто больше не гнобит его по поводу веса, но маленького мальчика Гьона, вымахавшего в семнадцатилетнего парня, до сих пор преследуют эти слова.—?Пока ты жирный, тебя никто не будет любить. У тебя не будет нормальных друзей. Тебя не возьмут на нормальную работу. Ты проживешь несчастную и одинокую жизнь.Гьон хватает ртом воздух, чувствуя, как к горлу подкатывает паника.Некому больше говорить ему эти гадости, но они сами собой всплывают в голове.—?Да сколько можно жрать, бестолочь! Посмотри, какие бока отъел!

На столе стоит тарелка с недоеденным завтраком, который Лука оставил в надежде, что, пока он на работе, Гьон поест.Гьон подходит к тарелке и выкидывает ее содержимое в окно.*** Проходит четыре года, и, как кажется Луке, состояние братишки нормализуется. Гьон не хочет его расстраивать, поэтому делает вид, что все нормально, хотя на самом деле нихуя.Со стороны все действительно выглядит замечательно. Он больше не скелет и, главное, не отказывается от еды, а значит, можно выдохнуть с облегчением. День Гьона проходит довольно насыщенно: утром он спешит на учебу в лучший университет Берна, после обеда?— в офис брата, который хочет в будущем сделать его своим замом, вечером?— на мероприятия швейцарской элиты.

—?Ты не должен без причины сидеть дома, пока молод и здоров?— обзаводись необходимыми связями,?— говорит Хэнни, едва ли не пинком под зад отправляя его к дочкам своих богатых дружков. Мухарремай смотрит на их глубокие вырезы, короткие юбки и хищные улыбки, едва сдерживая рвущийся наружу сарказм.Гьон кажется милой булочкой, и если бы эти профурсетки крашеные знали, что у него в голове, сто раз подумали бы, прежде чем пикапить ?перспективного брата богатого коллеги моего отца?.Он часами торчит в офисе, изучая отчеты, договора и бухгалтерские проводки, а мечтает играть на пианино в каком-нибудь уютном ресторанчике. Но родители когда-то говорили, что профессия должна быть серьезной, и даже брат, который был с ними в контрах до последнего их вздоха, это мнение поддерживает, поэтому Гьон задвигает желания на дальнюю полку.Он уныло выслушивает болтовню мажоров, которых Лука кличет его друзьями, и понимает, что не те это люди, с которыми хочется разговаривать. Но где и как найти тех, кого можно с гордостью назвать другом, Гьон не имеет ни малейшего понятия. Да и времени на это нет?— дни, расписанные по часам, поражают своим стабильным однообразием.Летом ему исполнится двадцать один, а кажется, что минимум сто сорок три.Гьон не понимает, зачем вообще существует, и когда на него впервые обращают внимание в том самом смысле, его мир переворачивается.Они с Дамиром знакомятся случайно. Кеджо заменяет препода по аналитике всего лишь раз, но этого хватает, чтобы влюбить в себя половину аудитории. Он не красавец, а по мнению Мухарремая даже страшноватый, но умеет подать себя так, что хочешь не хочешь, а залюбуешься.Когда их взгляды встречаются, Гьон тут же отводит свой, делая вид, что это случайность. Но пять минут спустя, когда Дамир просит его задержаться, и они остаются в пустом кабинете совсем одни, случается то, от чего глаза на лоб лезут.—?Я,?— говорит Кеджо,?— собираюсь в ресторан. Прямо сейчас.—?Эм… И что?—?Ты идешь со мной. И это не обсуждается.На Гьона ударной волной накатывает смятение. Он ничего не знает о Дамире Кеджо, кроме того, что он охуенный педагог, и вбитая братом-параноиком осторожность предупреждающе шепчет: ?Не ходи?. Но в то же время сердце, изголодавшееся по простому человеческому теплу, начинает биться чаще.Его никто никогда не любил.Его никто никогда не приглашал в ресторан.О любви он знает лишь то, что она ходит под ручку с душераздирающей болью.Гьон так заебался все время быть один, что ныряет в омут с головой, не подозревая, что, согласившись, затягивает на своей шее петлю.***Лука сказал бы, что он долбоеб, и был бы, наверное, прав. Но Гьону упрямство не позволит признать правоту человека, который двенадцать лет поебывает логику и здравый смысл вместе со своим мужиком-психуелогом, поэтому о первых отношениях своего братишки Хэнни ничего не знает.Они с Дамиром видятся по субботам и четвергам, и каждая встреча оставляет после себя горькое послевкусие. Все начинается так романтично: тепло, забота, красивые слова?— Кеджо выдумывает сказку о любви, в которую Гьон наивно верит, а когда убеждается, что тот безоговорочно его, выпускает когти.—?Почему ты такое уебище? —?спрашивает он на парковке торгового центра. —?Смотрю на тебя и не пойму, что с тобой не так.В первый раз было больно. В десятый уже терпимее. В хрен-знает-какой у Гьона даже сил обижаться нет.Его приручил абьюзер, от которого надо бежать, сверкая пятками, но сломанная психика Мухарремая отказывается это признавать. Зато в то, что он ублюдок, не заслуживший ничего лучшее, верит охотно.Из Гьона эти ненормальные отношения высасывают все силы, но он цепляется за Кеджо, потому что боится остаться один.—?Тебя никто никогда не полюбит, потому что ты этого недостоин.В глазах Дамира?— дьявольское безразличие. Гьон готов разреветься, но каким-то образом он еще держит себя в руках. Кеджо его состояние не заботит; он открывает рот, чтобы выдать новую порцию оскорблений, но внезапно ойкает и разворачивается.ХРЕНАКС! —?и Дамир, получивший по еблету сумкой, делает шаг назад.БУМС! —?он не успевает опомниться, как какой-то разъяренный пацан бьет его в челюсть.—?Эй, эй, ты кто, блядь, ты охуел?! —?возмущается Кеджо, но парня уже не остановить. Он похож на загнанную в угол зверюшку, бросившуюся на хищника в попытке спасти свою шкуру.Гьон вроде как встречается с Дамиром. Он должен что-то сделать, должен беспокоиться за него, но лишь молча наблюдает за избиением. Парню повезло?— Кеджо только кажется сильным, а на деле у него силенок не хватит, чтобы отпиздить кого-то в ответ.—?Психопат! — кричит Дамир, бросаясь к своей машине.

Кеджо сваливает, и Мухарремай думает, что в следующую встречу тот отыграется на нем за это унижение. Он переводит взгляд на вмешавшегося в их разборки мимокрокодила, который смотрит вслед уезжающей машине, сжав кулаки.Они?— противоположности полные. Гьон?— жирное уебище немного крупнее, кудрявый и черноволосый, с гладко выбритым лицом и круглыми очками, а еще он совершенно безобиден. Мимокрокодил слегка бородат, беловолос и скрывает глаза за черными очками.

Почему он кажется таким знакомым?—?Зря вы вмешались,?— говорит Мухарремай. —?Спасибо, конечно, но не стоило.С минуту этот человек на него пялится, а затем снимает очки.Гьон едва не падает, потому что далекое школьное прошлое врывается в его настоящее через глаза, которые он узнает.*** —?Ты изменился. Очень.Они с Андреем Хайатом (в школьные годы?— Барнсом) почти не знакомы, но его образ отпечатан в памяти Гьона едва ли не лучше, чем образ Долича. Староста с вечно кислым лицом, за которым Бен таскался хвостиком, не замечал, что тот в него влюблен. Зато это отчетливо видел Гьон, и весь тот школьный год разрывался между здравым смыслом и желанием его уничтожить.Одержи последнее верх, Мухарремай бы убил его. Однажды он был невероятно к этому близок: спиздил пистолет у деда, к которому они с Лукой заехали в гости, и на следующий день притащил его в школу. Но, к счастью, мозги включились до того, как он совершил непоправимое, и после уроков Гьон выбросил пистолет в реку, пребывая в ужасе от самого себя.

Он, оказывается, такая мразь, что готов убить невинного человека.

Может, правильно сделал Долич, когда выбрал не его, а Андрея?Зачем ему нужен жирный псих-малолетка, когда рядом есть более адекватный одноклассник?А если бы Гьон был худым, Долич не сбрасывал бы его со счетов, да?

—?Внешне может и изменился,?— в настоящем они с Андреем пьют чай в кафе-кондитерской, и его голос выдергивает Гьона из воспоминаний. —?А в душе мне что семнадцать, что двадцать три?— разницы никакой. Вообще.—?Почему ты за меня заступился?Этот вопрос не дает покоя с того мгновения, как сумка Хайата познакомилась поближе с лицом Кеджо. Чужие люди, чужие проблемы…Так зачем?—?Я не мог поступить иначе,?— отвечает Андрей. —?Расскажи лучше, как ты? Как жизнь сложилась? Работаешь, учишься??Можно подумать, тебе это интересно??— думает Гьон, не подозревая, как сильно ошибается.—?В этом году заканчиваю университет. Защищу диплом и устроюсь в компанию брата на полную ставку, пока что подрабатываю там после учебы.—?А я универ в прошлом году закончил. Не хотел связывать жизнь с юриспруденцией, но так вышло, что работаю почти по специальности.—?Это как?—?В судебной канцелярии бумажки перебираю. Скучная и не особо денежная работа, но ничего другого я не умею. На прошлой неделе стукнуло двадцать три, а до сих пор не знаю, чего хочу от жизни,?— вздыхает Андрей.О, как же Гьону знакомо это состояние. Когда перед глазами все такие успешные и самостоятельные, а ты в свои почти двадцать два болтаешься где-то на грани, это кажется ненормальным. Но вот перед глазами человек с такой же проблемой, и в его присутствии становится немного легче.Гьон не думал, что когда-нибудь вновь встретит Андрея. Они?— случайные прохожие в жизнях друг друга, и обмен номерами он считает формальностью.Но пару дней спустя Андрей звонит с предложением прогуляться, и Гьон соглашается без раздумий.*** —?У меня было предчувствие теста, и ты вошел в это пространство, как в масло. Но ты не думай, будто я жду тебя с детства. А если честно, то жду?— хули, здравствуй.Мухарремай, по-русски понимающий только слово ?пиздец?, удивленно моргает.—?Что ты сказал? —?спрашивает он.—?Да так, ничего особенного,?— Андрей улыбается, и Гьону от этого не по себе. В школе он был вечно угрюмым, да и сейчас не сильно изменился, но иногда смотрит на него так, будто раздобыл великую ценность. ?Мне это только кажется,?— повторяет про себя Мухарремай. —?Просто паранойя, и ничего более?.Хайат оказывается интересным собеседником, и за три недели регулярных встреч Гьон умудряется привязаться к нему так, будто они прожили бок о бок двадцать лет. Это очень пугает. К тому же Дамиру он привыкал долго. Но Андрей будто видит его насквозь, знает, когда и что сказать, чтобы успокоить, когда взять за руку…Отказаться от этого непросто.Да и нужно ли?—?Ты опять был у этого абьюзера,?— хмурится Хайат, когда Мухарремай неуверенно топчется у него на пороге. Андрей ненавидит Кеджо так сильно, что, повстречай он его в ночной подворотне, придушил бы без зазрения совести.—?Да, был,?— сколько бы боли Гьону не причинил Дамир, он продолжает к нему возвращаться. Больная зависимость, отказаться от которой он не в силах.Обычно Андрей пытается вправить ему мозги, но сегодня этого не происходит. Он явно чем-то озабочен, и это не укрывается от глаз Гьона.—?У тебя что-то случилось?Андрей замирает, не готовый к такому вопросу. Что бы ни произошло, он не горит желанием делиться этим.—?Потерял одну коробку, но ничего страшного?— найду,?— выкручивается он. —?Проходи, я к чаю мятный шоколад купил.

Гьон очень сильно любит мятный шоколад, но сегодняшняя встреча так его вымотала, что ничего уже не радует.—?Можно я переночую у тебя? —?спрашивает он, проходя на кухню.Хайат чуть чайник не роняет, когда это слышит. Он медленно поворачивается, глядя на Мухарремая с подозрением, и спрашивает:—?Чего это ты вдруг?—?У брата аврал, поэтому он ночует на работе, а я в пустом доме чувствую себя неуютно. Ты не против?Хайат не против, даже, кажется, доволен, и в эту ночь бессонница мучает Гьона не в огромной кровати с шелковым постельным бельем, а на выуженной из чулана раскладушке. Он ворочается, откидывает в сторону одеяло и вновь накрывается им, посматривает на Андрея, который безмятежно спит на другом конце комнаты.Он предлагал Мухарремаю спать в одной кровати?— она достаточно большая, чтобы два взрослых парня разместились на ней с комфортом,?— но тот смущенно отказался.Под утро Гьон засыпает, но выспаться не удается. Его будит звонок, и, не глядя на номер, он берет трубку.—?Привет, золотце.Гьон вздрагивает, услышав голос Дамира. Вчерашняя ссора представляется во всех красках: он впервые пытается ему возразить, за что получает еще более агрессивную порцию словесных пиздюлей, и в слезах выбегает на улицу. Ему позарез нужен кто-то рядом?— просто так, без лишних слов и телодвижений, просто быть и своим присутствием залечивать душевные раны, поэтому Гьон идет к Хайату.—?Как спалось на новом месте? У этого психопата большая кровать?Началось.Они поссорились именно из-за Андрея: случайно узнав, что Гьон с ним общается, Кеджо устроил грандиозный скандал. Терпила Мухарремай привык к тому, что его оскорбляют, но когда Дамир начал поносить Хайата, разозлился не на шутку.—?Я на ней не спал.—?А хотел бы, да?Гьон возмущенно глотает ртом воздух и хочет отправить Дамира в пешее эротическое, но тот и слова вставить не дает.—?Я не удивлен,?— ухмыляется Кеджо. —?Нужно быть больным на голову извращенцем, чтобы лечь в постеть с такой жирной дрянью, как ты.Раз?— слово ?жир? молотком стучит по мозгу.Два?— глаза случайно находят зеркало.Три?— запускается процесс самобичевания.—?Пожалуйста, не надо… —?просит Гьон, но Дамиру его лепет безразличен.—?Знаешь, я заметил, что ты стал слишком много есть,?— говорит он. —?И щеки у тебя какие-то надутые стали… Почему ты так запустил себя, Гьон? И еще удивляешься, почему тебя никто не любит. Как можно любить человека, который скоро не будет пролезать в двери? Уверен, что этот Андрей общается с тобой лишь потому, что ему тебя жалко.Кеджо произносит что-то еще, но Гьон его не слышит?— мобильник выпадает из рук. По телу проходит дрожь, и он бессильно сползает на пол.Это не может быть правдой. Моральный садист Дамир просто бьет его по живому. Андрей общается с ним, покупает его любимый шоколад и разрешает переночевать у себя, потому что считает Гьона своим другом.Или нет?Кто он вообще такой, этот Андрей Хайат? Почему относится к Гьону лучше, чем тот того заслуживает? Может, это действительно жалость? Жалость к комплексующему жирдяю, который ничего из себя не представляет? Наверное, он ждет, что Гьон похудеет, чтобы потом уже считать его другом. А если не получится? Он разочаруется и уйдет?Несколько секунд Мухарремай себя накручивает.А затем у него начинается истерика.Андрей, услышав крик, бросает завтрак, который только начал готовить, и несется в спальню. Оказавшись в комнате, он интуитивно понимает, что произошло, и тут же бросается к Гьону.Хайат тормошит его и пытается докричаться, но для Гьона его голос звучит фоновым шумом.—?Я похудею,?— шепчет он. —?Похудею, правда… Я стану тебе достойным другом, с которым не будет стыдно выходить в свет. Только, пожалуйста, не бросай меня.Глаза Хайата полны ужаса. Всегда держался молодцом, не давал и повода думать, что что-то может выбить его из колеи, но сейчас он стискивает Мухарремая в объятиях и, уткнувшись носом в его шею, начинает реветь.—?Я так тебя люблю, что ты представить себе не можешь,?— произносит Андрей. —?Что мне сделать, чтобы ты тоже себя полюбил?Гьону кажется, что он ослышался.Что?Что?!—?Отпусти,?— произносит он, но Хайат цепляется за него, как за последнюю надежду. —?Отпусти, я сказал!Андрей отпускает. Гьон тут же поднимается на ноги и медленно отходит назад, глядя на него в немом шоке.—?Ты действительно думаешь,?— сердце готово выскочить из груди,?— что ты меня любишь?Хайат кивает, и в уныло-сером, но стабильном мире Гьона взрывается сверхновая.—?Но мы общаемся всего три недели. Это слишком маленький срок, чтобы разбрасываться своими словами.—?Некоторые люди вместе живут всю жизнь, но так и не узнают друг друга по-настоящему. А кому-то хватает и трех недель, чтобы понять?— это твой человек.Гьон хотел бы верить, что это правда. Ему хорошо с Андреем, но Дамир блядский Кеджо доказал: если сначала тебе очень хорошо, потом может быть очень плохо.—?Мне лучше уйти,?— бормочет он и выходит из комнаты. На Хайата не смотрит?— стыдно.Мухарремай покидает квартиру в несчастном смятении, задаваясь вопросом: а не совершает ли он сейчас ошибку?***—?Мне нужен твой совет.Когда Лука в очках, его глаза кажутся больше, чем есть на самом деле, а после слов Гьона они становятся воистину огромными.—?Я слушаю тебя, — Хэнни действительно удивлен. Обычно брат выслушивает его наставления с откровенным похуизмом, а тут вдруг сам идет к нему за советом.Гьон нервно проводит рукой по своей кудрявой башке, садится в кресло напротив и произносит:—?Мне сегодня признались в любви.Глазенки Луки вырастают до гигантозавровых размеров. Сначала он испытывает шок, но затем его лицо озаряет счастливая улыбка.—?Это же прекрасно! —?Хэнни действительно очень рад. Гьон со всеми держится холодно, но Лука прекрасно видит, как его брат страдает от недолюбленности. Неужели нашелся человек, который сможет сделать его счастливым? —?Кто она? Случайно не Виктория? Я давно заметил, что на торжествах она с тебя глаз не спускает…—?Нет, это не Виктория,?— отвечает Мухарремай. —?И даже не девушка. Это парень.Лука застывает с широченной лыбой на лице, только во взгляде не радость, а удивление.—?Мы учились в одной школе, но редко пересекались, потому что он на год старше меня. Недавно встретились, сдружились, и этим утром он сказал, что сильно меня любит. А мы общаемся всего три недели, и…—?Его зовут Андрей Хайат?Услышав знакомое имя, Гьон, мягко говоря, охуевает. Лука его знает? Откуда?—?Да, он самый…—?Не общайся с ним.Мухарремай удивленно хлопает глазами.—?Почему это? И вообще?— откуда ты знаешь Андрея?—?Это не важно,?— Лука выглядит напуганным, и Гьон совсем перестает понимать происходящее. Его состоявшийся в жизни братец, у которого есть деньги и связи, боится Хайата? Как это понимать вообще? —?Важно то, что этот человек может причинить тебе вред.—?Да какой еще вред?! —?взрывается Гьон. —?Он мне только хорошее сделал!—?Вспомни Невену Божович.Он вспоминает?— и, честно, лучше бы не вспоминал.Гьону было всего двенадцать, когда эта девочка-ангел едва не прикончила его брата. Лука впервые расстался с Дунканом, после чего исчез, и поначалу никто даже внимания не обратил. Непоседа Хэнни мог запросто укатить куда-нибудь в Сибирь, чтобы прийти в себя и вернуться домой с гордо поднятой головой. Его не было день, два, три?— как сквозь землю провалился, и при этом, зараза такая, не отвечал на звонки. После недели ожидания тревогу забили все, и они с Дунканом, который злился на Луку и боялся за него одновременно, решили расспросить его однокурсников.

Неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы Гьон случайно не увидел выпавший из сумки Невены самодельный брелок?— подарок трехлетней давности, врученный брату на день рождения. Гьон проследил за ней — и обнаружил измученного Луку в подвале.

—?Ну, допустим, вспомнил. И что с того? Невена была ебанутой сталкершей, а Андрей не такой, и…Гьон обрывается на полуслове, потому что Лука начинает истерично хохотать.Хэнни?— не самый приятный человек по характеру, но внешне?— ходячее очарование, которое с годами становится еще лучше. А сейчас он выглядит так жутко, что всерьез хочется куда-нибудь спрятаться.—?Ты ошибаешься, дорогой, твой Андрей?— сталкер, — произносит Лука, нахохотавшись вдоволь. —?Пойдем, я покажу тебе кое-что.Гьон не понимает, что происходит, но чувствует, что ничего хорошего. На ватных ногах он поднимается в кабинет Луки и ловит себя на мысли, что не хочет туда заходить. За этими дверями скрывается нечто, способное разбить образ Хайата, который Мухарремай создал в своей голове, и он боится, что, столкнувшись с ним, потеряет больше, чем приобретет.—?Я надеялся, что больше никогда не прикоснусь к этой коробке, но, как говорится, увы и ах,?— Лука достает из глубин шкафа коробку и предъявляет ее Гьону. —?Здесь?— распечатка всех фотографий из той инсты, которую ты вел шесть лет назад, скриншоты из твоего удаленного дневника, кое-какие тетради и… вот это.Гьон смотрит на самодельную куклу, в которой угадываются его черты, и испытывает леденящий душу ужас.В этот вечер он узнает об Андрее больше, чем за двадцать лет узнал о всех своих знакомых вместе взятых. Он читает его дневники, рассуждения, рассказы о других реальностях, в которых они непременно связаны, и не может в это поверить.—?Теперь ты понимаешь, почему я так категорично настроен против него? Сейчас он, может, ведет себя адекватно, но кто знает, что будет потом? Невена тоже была милашкой, а я из-за нее чуть не погиб,?— Лука садится рядом и сжимает ладонь брата в попытке подбодрить. —?Ты?— единственный родной человек, который у меня остался. Я не хочу потерять еще и тебя.Гьон чувствует искренность этих слов и делает выбор.Он не будет общаться с Андреем. То, что он узнал о нем, действительно ненормально, и никто не может гарантировать, что он не Невена в мужском обличии. Гьон сообщает о своем решении брату, который вздыхает с явным облегчением.—?Ты сделал правильный выбор,?— говорит он.Гьон не уверен.Вообще ни в чем уже не уверен.