Глава 7. Новая жизнь и долгожданное признание (1/1)

В детстве Лука очень хочет иметь брата или сестру. Желание, хотя бы раз посещающее каждого ребенка, но, в отличие от других, Хэнни на его исполнение даже не надеется. Беременность и роды сильно подкосили здоровье его матери, поэтому на второго ребенка родители не решаются.И все же младший брат у него появляется?— не родной по крови, но родной по духу.Впервые они встречаются тогда, когда Луке одиннадцать, а Гьону всего семь, и, несмотря на разницу в возрасте, мальчишки очень быстро находят общий язык. Родителям предложили работу в Фрибуре, а в коммуне Брок, где они снимают квартиру, его ровесников почти нет, и единственным, кто скрашивает одиночество Луки, становится соседский мальчик. Они так сильно друг к другу привязываются, что поддерживают общение до сих пор, и когда Хэнни необходимо выговориться, он отправляется к нему.

—?Ты растишки переел? —?спрашивает Лука, глядя на Гьона снизу вверх. Братишке всего четырнадцать, а он его уже перерос.—?Тебе бы тоже растишка не помешала,?— беззлобно парирует Гьон. —?Ну, рассказывай! Мы не виделись целых полгода, чем же ты был так занят все это время?Лука тяжело вздыхает. С тех пор, как началась его карьера, он гораздо меньше времени уделяет своим близким. Они у него умнички и относятся к этому с пониманием, и все было бы отлично, если бы не…—?Я влюбился,?— говорит Хэнни, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.—?Так это же прекрасно! —?Мухарремай, всех подробностей не знающий, смотрит на него с восторженной радостью. —?Кто же она?—?Не она, а он.Гьон, мягко говоря, впадает в ступор.Лука влюбился в парня? Серьезно? Гьон против геев ничего не имеет, но когда в твоем окружении одни гетеро, а живешь ты не в крупном городе вроде Берна или Женевы, а в провинциальном мухосранске, они кажутся чем-то далеким и непонятным. Родители Мухарремая?— натуралы, соседи и одноклассники?— натуралы, сам Мухарремай?— убежденный натурал, и Хэнни, как ему казалось, тоже.Лука Гьону доверяет, поэтому рассказывает все. Про их с Дунканом знакомство и общение, которое началось спустя полгода после первого отправленного сообщения, осознание и принятие собственных чувств, страх потерять и последнюю встречу в Роттердаме.—?Я бы ему признался,?— говорит Хэнни,?— если бы мне не помешал Гарольд Мейсон.Луке так страшно, как не было никогда. Его едва не убил психопат, но больше всего пугает не это.—?Что мы будем делать? —?спрашивает он, даже не пытаясь скрыть в голосе дрожь.Дункан все еще сжимает в руках лом, так вовремя оказавшийся у мусорки, и отвечает:—?Я пойду в полицию.—?Ты идиот?! —?Хэнни еле сдерживается, чтобы не заорать. Лишнее внимание им сейчас ни к чему. —?Ты едва не убил человека! Тебя посадить могут!—?А что еще мне остается делать?! Гарольда найдут, он очнется и расскажет обо всем! Не… Не добивать же мне его, чтобы он этого не сделал?!Дункан в отчаянии. Лом вылетает из его ослабевших рук, дыхание сбивается, и он прислоняется к стене, находясь в предобморочном состоянии.—?Дункан,?— де Мур вздрагивает, когда Хэнни касается его щеки. —?Пожалуйста, послушай меня. Не надо идти в полицию. Все будет хорошо, а если вдруг нет… Я тебя не оставлю, слышишь?Дункану все еще нехорошо, но Луке удается немного его успокоить.—?У тебя есть предложения?—?Для начала избавимся от лома. Затем ты вернешься домой и никому?— понял? —?никому не расскажешь о произошедшем. С остальным я разберусь сам.—?И что ты намерен делать? —?настораживается Дункан, который боится за Луку больше, чем за себя самого. —?Если ты собираешься взять вину на себя…—?Сейчас мне нужно,?— Хэнни произносит это с нажимом,?— чтобы ты уехал. Если не будешь поднимать шум, возможно, все обойдется.И ведь действительно обходится. Лука в шоке от того, как удачно все сложилось: Гарольд очнулся до того, как его нашли, выбрался из подворотни и свалился прямо посреди дороги. Через полчаса скорая привезла его в больницу, где выяснилось, что удар по голове настолько хороший, что память ему отшибло напрочь. Забыл не только о том, что произошло в Роттердаме, но и половину своей жизни.

—?В его крови обнаружили наркоту,?— говорит Хэнни,?— поэтому разбираться особо не стали. Нарик из неблагополучной семьи нашел себе приключение на пятую точку, в больнице на всех бросался, никто за него не вступился и им не интересовался, даже родителям было пофиг, поэтому Мейсона по-тихому закрыли в психушке.—?А говорят, что справедливости не бывает,?— отмечает Гьон, впечатленный рассказом Луки. —?Этот Гарольд столько лет отравлял жизнь всем вокруг, но однажды все-таки доигрался.Хэнни согласно кивает?— иногда справедливость действительно торжествует.—?Но,?— продолжает Мухарремай,?— как я понимаю, ты такой взвинченный не из-за Мейсона?Лука прячет лицо в ладонях.С Гарольдом было покончено четыре месяца назад, но новая проблема, касаемая исключительно Хэнни, кажется ему не менее ужасной.*** Новая жизнь начинается так внезапно, что Дункан от нее, мягко говоря, обалдевает. Всю жизнь он прожил в Хеллевутслейсе, толком ни с кем не общаясь и имея очень смутное представление о том, что такое свобода, и вдруг жизнь разворачивается на сто восемьдесят градусов, а Роттердам открывает перед ним свои двери.Родители снимают ему квартиру в десяти минутах ходьбы от университета. Места здесь не очень много, но Дункану его хватает сполна?— все равно он возвращается сюда только на ночь, остальное время проводя на парах или в компании однокурсников.Университетские знакомые оказываются гораздо дружелюбнее школьных: нет ненависти, по инерции пронесенной из детства в юность, а взгляды на мир более адекватны. Дункану нравится проводить с ними время, и жалеет он лишь о том, что рядом с ним нет Луки. Каждый вечер он отправляет огромные сообщения, в которых делится новостями из своей жизни, но больше всего на свете мечтает увидеть друга и рассказать ему обо всем лично.Дункан скучает, но относится к вынужденной разлуке с пониманием. Лука пашет, как лошадь, чтобы не стать одним из тех победителей конкурсов, о которых забывают спустя месяц после победы.Дункан ждет, и однажды наконец дожидается.От: Лука Хэнни, 22:19

Мне на следующей неделе исполняется восемнадцать. Хочу приехать в этот день в Роттердам и с тобой повидаться.

Дункан от счастья готов плясать.Дни до восьмого октября тянутся со скоростью черепахи. Пары по матану и экономике кажутся еще более скучными, студенческие вечеринки не отвлекают совсем, звонки родителей нервируют еще больше, и лишь один человек облегчает ожидание.Дункану неловко перед Лукой за то, что он ничего не сказал ему про Вирджинию. Она стала его маленьким секретом, и сейчас, когда они встречаются уже три недели, он готов поделиться им с лучшим другом.*** —?Н-да,?— произносит Гьон, услышав эту офигительную стори. —?Неприятная ситуация, конечно.Луке хочется смеяться и рыдать одновременно. ?Какой же я все-таки идиот,?— корит себя он. —?Столько раз мог признаться ему в любви, но все время откладывал. То Мейсоном себя оправдывал, то работой, то еще хрен знает чем, а теперь сижу с разбитым сердцем, пока он тусуется с девушкой. Браво, Лука, ты все просрал?.Вирджиния оказывается не самой красивой, но настолько яркой и харизматичной барышней, что Хэнни ей в подметки не годится. Они с Дунканом понимают друг друга без слов, и, в отличие от Луки, она всегда рядом. Ходит с ним на пары, гуляет в парке после них, забирает его на выходные в свою родной город и не боится заявить о своих чувствах.—?Я не знаю, как быть,?— вздыхает Лука. —?Зачем Дункану нужна моя любовь, если у него появилась девушка, с которой ему хорошо?Какая бы свобода не была в Европе у сексуальных меньшинств, большая часть встречающихся на улице пар как раз таки гетеро. И в том, что Дункан, вкусив свободы, нашел себе именно девушку, нет ничего удивительного (если бы он нашел парня, Лука сразу отправился бы за веревкой и мылом).—?Ему твоя любовь, может, и не нужна,?— говорит Гьон,?— но и молчать о ней ты не обязан.У Мухарремая в любовных делах опыта нет вообще, и он плохо понимает, что такое отношения. Но разве любовь?— не значит искренность? Разве есть плохое в том, что кто-то тебя любит?—?Поговори с ним, Лука, пожалуйста,?— просит Гьон. —?Не зверь же твой Дункан, не покусает за то, что ты его любишь. А если он посмеет тебе навредить, будет иметь дело со мной, так ему и передай.Лука обнимает Гьона, который за него стоит горой, и жить становится немного легче.Может, его названный братишка прав. Может, он действительно успокоится, когда Дункан обо всем узнает. В конце концов, Хэнни сам виноват, что вовремя не произнес три заветных слова, и хуже, чем сейчас, ему уже не будет.*** —?Кажется, твой друг мне совсем не рад.Это не вопрос, это?— утверждение. Вирджиния Лавгуд уверена в том, что говорит, и Дункан смотрит на нее с искренним удивлением.—?С чего ты взяла? —?спрашивает он.—?Так это очевидно, разве нет? —?Лавгуд уходит от ответа.Они втроем находятся в кафе?— том самом, в котором несколько месяцев назад Дункан сушил свой промокший костюм. Лука Хэнни светится от счастья, когда видит лучшего друга, но стоит тому представить Вирджинию, как радость превращается в боль. На лице остается лучезарная улыбка, но Лавгуд считывает истинное состояние Луки по глазам и едва слышно хмыкает.Влюбленность очевидна с первых секунд, и лишь такой тормоз, как Дункан, способен ее не заметить. Даже тогда, когда нервный Хэнни отходит сделать важный звонок (закрыться в туалете и осознать произошедшее), он ничего не понимает.—?Ты себя накручиваешь,?— говорит де Мур. —?Лука просто не может привыкнуть к тому, что у меня появился кто-то еще, но вы с ним обязательно подружитесь.?Подружимся, конечно??— Вирджиния закатывает глаза. Наивный-наивный Дункан, не понимающий, что происходит вокруг него.—?Сейчас он вернется, скажет, что у него появились дела, которые срочно надо решить, и свалит. Вангую, все так и будет.Вирджиния вангует верно: Лука, оправдываясь мега-важной встречей, на которую он должен умчаться именно сейчас, покидает их, оставив Дункана в недоумении.***—?С тобой снова что-то происходит.Лука даже не пытается отрицать, лишь молча пялится в чашку.Все дороги ведут в Роттердам, а именно?— в эту кофейню: в первую встречу они с Дунканом беззаботно пьют чай и насмотреться друг на друга не могут, во вторую рядом с ней едва не происходит убийство, в третью Лука оставляет здесь свое разбитое сердце. И вот, наконец, четвертая встреча, после которой изменится все.Хэнни не остановит уже ничего?— он признается в своих чувствах, даже если за окном начнется апокалипсис.

—?Я догадываюсь, почему ты так себя ведешь, — говорит Дункан. Лука поднимает на него ошарашенный взгляд. —?Ты меня ревнуешь, верно?Кажется, еще чуть-чуть, и Хэнни грохнется со стула. Неужели де Мур все понял? Но в следующий миг оказывается, что нет.—?Ты привык быть моим единственным другом, однако сейчас мы общаемся меньше, поэтому боишься, что новые знакомые вытеснят тебя из моей жизни. Но это невозможно, понимаешь? Не-воз-мож-но. Ты?— единственный, кто видит меня насквозь, и я слишком дорожу нашей дружбой, чтобы так просто от тебя отказаться.Дункан произносит вслух то, что вертится в голове с тех пор, как Вирджиния обратила его внимание на странное поведение Луки, и чувствует небывалое облегчение.Когда-то они были двумя одиночествами: Хэнни был одинок в толпе, а де Мур искал того, кто вытащит его из болота тоски. Год спустя их жизни меняются до неузнаваемости, но одно остается неизменным. Лука для Дункана?— родной человек, потеря которого равносильна взрыву атомной бомбы, и он сделает все, чтобы сохранить их дружбу.Дункан спокоен, Дункан готов ко многому, но не к тому, что услышит в следующий миг.—?Не хочу быть тебе другом,?— говорит Лука,?— потому что дружбы мне мало.—?Что ты имеешь в виду? —?Дункана прошибает холодный пот. Кажется, до его тормозного разума медленно, но верно начинает…—?Я давно люблю тебя, как мужчину, и ничего не могу с этим сделать.