Исповедь (2/2)

К сожалению или счастью, он умер на следующий же день после того, как изнасиловал меня, и когда я сидел рядом с его остывающим телом под соснами, я плакал от того, что потерял, возможно, единственного человека, которому я был действительно дорог. Я был готов ему простить ту страшную боль, которую он причинил мне во время любви, простить всё, в чем он и не был виноват, лишь бы вернуть его. Мои слезы могли разжалобить камень, но вернуть Алешу к жизни они не могли.

Это был человек, благодаря которому я заново родился и научился ценить каждый день, который давала жизнь. Мне не нужны были годы раздумий, чтобы понять это - я понял это ещё тогда, глядя на его мёртвое, оплывшее от пьянства лицо с навсегда закрывшимися глазами. Мне кажется, если бы он остался жив, Кристоф и Пауль все равно бы нас бросили, но Алеша остался бы со мной... Он понимал, что в одиночку я не справлюсь. Мне всегда нужен кто-то рядом, кто мог бы всегда дать совети направить мои мысли в нужную сторону. Но благодаря ему за эти два года я стал самостоятельнее и наглее. И думал, что отныне останусь один. Потому что отношения - эти очень больно. Во всех смыслах.

С этими мыслями я вернулся в Берлин, и, понимая, что уже не смогу связать жизнь с музыкой, поступил на курсы программирования в одном университете.Он сделал значительную паузу, давая Тиллю понять, что сейчас в этой истории появится новый герой.

- Я с головой погряз в компьютерах, стараясь упорной работой заглушить те мысли, которые днем и ночью грызли меня. Я хотел полюбить снова или найти того, кто хоть чем-то напоминал Алешу, и боялся этого. Боялся испытать боль и горечь потери. Или разочарование. Я искал, зная и настраивая себя на то, что меня никто не полюбит, и люди сторонились меня.

И тогда я встретил тебя. Не впервые, потому что был влюблен в тебя ещё в школе и даже пытался добиться твоего внимания, но ты, привыкший к окружению силачей и красавиц, насмеялся над моими жалкими попытками познакомиться и прогнал.

Я случайно отметил твой профиль в суете университетского буфета и поспешил скрыться, чтобы ты не заметил меня и не вспомнил, как насмехался надо мной. Тогда я ушёл из столовой, с болью осознавая, что ты стал ещё красивее, чем в школе. Тебе было 24, ты заканчивал учёбу, а я только начинал, и наши пути никак не могли бы сойтись.

Да, прошло много лет, ты мог измениться, но я до конца верил в то, что ты остался таким же неотразимым красавцем. Как видишь, я ошибся, но это не мешает мне любить тебя, - он улыбнулся своей глупости, но холодная гримаса, тут же сменившая улыбку, заставила вернуться к рассказу:- Странно, но я был даже почему-торад этому. Я был совсем глупым тогда и не понял, что уже в школе навсегда отдал тебе своё сердце. Конечно, то, что я люблю человека своего пола, было для меня дико и неприемлимо, но после связи с Алешей я понял, что и такой вид любви совершенно нормален. Да, я еще не мог отойти от потери и ещё не отчаялся искать. Тогда я и встретил Дженни... Мою будущую жену, с которой я прожил почти тридцать лет и прижил двух детей.Я не мог назвать её красавицей, но с моей внешностью я и не надеялся рассчитывать, что понравлюсь красивой девушке. Но Дженни оказалась доброй - не спрашивала причину, по которой я всё время ходил как в воду опущенный, а просто поддержала. Я вовсе не хотел связывать жизнь с ней - мне тогда было так плохо, что я не находил сил сопротивляться событиям. Как я потом понял, я никогда не нравился Дженни и вызывал у неё интерес только в одном плане - в плане денег. Она была художницей, и её мазня, как я понимал, не приносила ей особенного дохода. И таким образом, я связал себя с той, кого всегда презирал. Это единственное, чего я не могу простить себе до сих пор...Он замолчал, очевидно, вовсе не желая продолжать рассказ, но взял Тилля за руку, и перебирая слегка дрожащие пальцы, продолжал уже через силу:- Мне было тридцать шесть, когда я уехал за покупками, а Дженни с детьми осталась дома. Это было зимой, дорога была скользкая, а трасса - пустая. Я всегда любил быструю езду, но...

Кристиан закусил губы, борясь с закипающими слезами:- На повороте я газанул и врезался в машину. По инерции меня вынесло на обочину... Мой автомобиль разнесло в кашу, а я упал так, что сломал обе ноги, порвав мышцы. Дженни не хотела за мной ухаживать, и когда ноги уже подзажили, я боялся ходить... Боялся, что будет больно, и продолжал лежать. Лежал до тех пор, пока не почувствовал, что ниже колен словно ничего нет... И тогда стало уже поздно...

- Хватит, - Тилль крепко прижал к груди всхлипывающее лицо, - ты сказал слишком много. Я понимаю, что тебе было очень тяжело держать это в себе, но...

Он не мог найти слов утешения, которые подошли бы в этот момент, поэтому целовал и гладил возлюбленного, пока тот не затих, найдя силы обнять Тилля в ответ.

Он не знал, что должен сказать в ответ на столь искренюю исповедь. Боялся показаться равнодушным или непонимающим, но чувствовал, что для Кристиана эта исповедь имела такое же значение, как для Тилля - письмо. Только цель Лоренца была гораздо серьёзнее, но Тилль пока не понимал её.

- Не говори ничего, - прошептал Кристиан, утыкаясь лицом в его дряблые щеки, - я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Самое главное, что ты теперь знаешь обо мне всё, а больше я ничего не хотел. Я должен был это рассказать, понимаешь?

Некоторое время они сидели обнявшись, и словно вернувшись в то время, когда чувства не были омрачены привычкой. Привычкой того, что они всё время вместе, что ласки не надо требовать - можно довериться чутью возлюбленного.

- Тебе надо проветриться, - Тилль мягко раскутал темно - лиловый халат, - я закажу такси? Мы хотя бы проедемся....

- Да, я был бы не против, - ответил Кристиан вяло и забился в угол дивана с таким видом, как будто не был готов никуда идти. Но Тилль, делая вид, что не видит этого нахмуренного лица, переодел Кристиана в лёгкий белый костюм, через который просвечивало слабое бледное тело, и сам надел такой же.

- Алло, служба такси "Белые розы"? Да, по тому же самому адресу. Через полчаса, значит? Хорошо, мы ждём.Но это была их последняя прогулка.