Глава 1. Часть 4 (1/2)
Оставшуюся неделю Франкенштейн вёл себя непривычно тихо. Он не мог поступить, как раньше, просто сбегая с занятий и игнорируя учителя, опасаясь подставить Офелию, и поэтому мальчику приходилось старательно выполнять однообразные задания, которые заставляли детей часами сидеть на одном месте.
Из-за вынужденного послушания сына, граф решил, что этот человек смог, наконец, усмирить буйный нрав виконта, чему явно обрадовался. В особняке стало намного тише и спокойнее, шалить было некому. Слуги успокоились и заскучали, а Юни лишь вздыхала, проходя мимо закрытой двери комнаты. Говорить с мистером Одли было бесполезно, ссылаясь на графа, он говорил, что сам знает, сколько ребёнок сможет выдержать, и когда ему надо будет передохнуть. Однако, глядя на мрачного сына, который забросил не только игрушки, но даже Шального, графиня убеждалась в обратном.
Когда учитель понял, что выгонять его никто не собирается, а, наоборот, ему начали доверять, и всё больше оставлять детей именно на его попечение, мистер Одли начал играть по своим правилам. Загружая учеников каким-либо заданием, он занимался своими делами или же просто сидел на стуле, глядя в окно. Он видел, насколько свободолюбивому виконту не хочется сидеть на одном месте, как тоскливо смотрела на него виконтесса, когда понимала, что и сегодня они не поиграют. Только меланхоличный Джеймс молча сидел, старательно делая вид обучения, но мистеру Одли было плевать на него, мальчишка не доставлял хлопот. Франкенштейн же злился. Из-за того, что ему приходилось идти сюда, из-за того, что ничего нового он не узнавал, из-за того, что времени учиться самому не оставалось. Очень хотелось побегать с подругой, показать ей, наконец-то, все новые места, но учитель в последнее время расширил занятия и теперь занимал практически весь их день, распределив занятия и перерывы так, что на игры оставалось совсем немного времени. Ребёнок ненавидел его, о чём, ничуть не стесняясь, говорил матери, но Юни лишь тяжело вздыхала и крепко обнимала сына. Граф не хотел менять учителя, как бы она его не убеждала. Кейта, к которому виконт привык приходить за советом, дома не было, и он не мог ничем помочь племяннику. Но самое обидное было то, что учитель придирался к ребенку. Как бы хорошо не старался заниматься Франкенштейн, мистер Одли всегда находил у него ошибки, на которые без стеснения указывал отцу, когда они были только лишь втроём. Мальчик не понимал, почему он стал всё делать неправильно, раньше мама всегда говорила, что он умён. - Офелия, держи голову ровнее, - проговорил Одли, вырывая виконта из мыслей. – Франкенштейн, не сутулься, а то будешь, как ваш конюх. Паренёк сжал зубы, но молчал, хотя за мистера Ринза было обидно. Мужчина действительно был немного горбат, но Кейт сказал, что это не по его вине. Да и горб практически не виден. Однако перечить учителю он не хотел, вместе с ним всегда наказывали и остальных. Вспоминая заплаканные глаза несправедливо обруганной подруги, мальчик дал себе зарок слушаться мистера Одли. Оставшиеся три дня. А потом Офелия уедет. И вот тогда он избавиться от ненавистного учителя. - Мистер Одли, сэр, - поднял руку виконт. – Позвольте спросить? - Спрашивай. - Сегодня дядя Кейт приезжает, - проговорил Франкенштейн. – Я его почти неделю не видел, можно мы сегодня закончим занятия немного раньше, чтобы я мог встретить его? Мальчик старался говорить вежливо, чтобы учитель, не дай Бог, не придрался ни к чему. Увидеть любимого дядю было гораздо важнее, чем вражда с учителем. - Видишь ли, мальчик мой, - немного подумав, ответил мистер Одли. – Я не могу тебе этого позволить. Вот, если бы ты занимался, хотя бы немного лучше, я бы, конечно, разрешил тебе, а так, прости, но заниматься ты будешь, пока я не решу, что тебе достаточно. - Но я обещал дяде встретить его! Я его неделю не видел! – возмущено закричал Франкенштейн. - Увидишь завтра, - невозмутимо парировал мистер Одли. – А теперь мы продолжим занятия, хотите вы этого или нет. Виконт возмущённо засопел, но поднялся со своего места. Они вырабатывали правильную походку. Показав детям шаги, мужчина вышел из комнаты, и парень тут же опустился на пол. Хотелось плакать от обиды, но он не мог позволить себе такого. Если учитель увидит его слёзы, то это будет значить его, Франкенштейна, поражение.
- Давай сбежим? – предложила Офелия, опускаясь рядом. Мальчик с тоской посмотрел на неё. - Тебе снова попадёт ни за что, я не хочу этого. - Это ничего, - улыбнулась девочка. – Я же знаю, как ты ждал этой встречи. К тому же я уже устала, а ты наверняка знаешь, как нам можно немного сократить наши занятия.
Франкенштейн молчал, сомневаясь, а когда поднял голову, то увидел удивлённые глаза подруги. - Я тебя не узнаю, - проговорила она. – Обычно это меня надо уговаривать. В голове словно что-то щёлкнуло, возвращая привычный поток мыслей. Мистер Одли как раз ушёл ненадолго, чтобы поговорить о чём-то с одной из их служанок. Насколько знал мальчик, разговаривал учитель всегда в своей спальне, закрывшись на замок с одной и той же служанкой и выгоняя детей на улицу. Их беседа продолжалась около получаса, значит, у них ещё есть время. Сбегав в комнату, виконт принёс спрятанное мыло. Натирать полы так, чтобы было скользко, его научил Кейт, когда они остались в замке одни, не считая слуг. Родители тогда уехали на три дня. Переиграв во всё, во что только можно, они заскучали и дядюшка вспомнил, как можно сделать полы скользкими, словно лёд.
Дети потрудились на славу, на пол невозможно было встать, а мыла практически не было видно. Весело подмигнув подруге, Франкенштейн отправил мальчика-посыльного за служанкой, попросив привести определённую женщину, а сам помог девочке подняться и показал, как надо правильно двигаться по скользкому полу. - Теперь остаётся только ждать, - улыбнулся он, когда все дела были сделаны.
- Ну, что, дети, продолжим наши занятия? – спросил учитель, бодрым шагом заходя в комнату. Сделав шаг вовнутрь, он незамедлительно поскользнулся и, смешно задрав ноги, упал на пол. Тяжёлый стон разнёсся по замку. - Осторожно, тут скользко, - заметил виконт. – Сэ-эр. Привычка растягивать это слово именно с такой презрительной интонацией, появилась у Франкенштейна после того, как он понял, что мистер Одли это раздражает. Мужчина ворчал, но ничего не говорил, потому что на все замечания, мальчишка делал честные глаза и невинно интересовался, как же тогда обращаться к учителю? - Кто это сделал? – прошипел мужчина, тщетно пытаясь подняться на ноги. – Кто?! - Ой, - испуганно вздрогнула Офелия, глядя на покрасневшего от злости учителя, который смотрел на них с нескрываемой злостью. Наивная девочка просто не подумала о том, что Одли наверняка разозлится и, конечно, догадается, кто из ребят это сделал. Однако Франкенштейн остался спокоен. - Служанка приходила, сэ-эр, - отрапортовал виконт. – Хотела полы помыть, пошла воду менять. Несмотря на то, что взрослые считали его ребёнком, Франкенштейну возраст не мешал. Его ум всегда был активен, он что-то придумывал, о чём-то размышлял, успевал находить остроумные ответы и правдивые отмазки. Белокурые волосы и чистые голубые глаза, смотревшие с детской наивностью, мешали людям заподозрить этого маленького ангелочка в чём-либо дурном. Только родные, знавшие, насколько серьёзными могли быть эти же глаза, могли отличить правду от выдумки. Он, несомненно, был гением, развитый не по годам, знающий больше, чем многие дети постарше. И сейчас, в отличие от Офелии, что испуганно сжалась за его спиной, виконт просчитал практически всё. Однако он всё же оставался ребёнком, которому хотелось играть и резвиться. Привыкнув добиваться желаемого, обходя любые препятствия, мальчик слегка улыбнулся, глядя, как ?препятствие? пытается подняться на скользком полу и как его чёрный камзол постепенно становится белым из-за того же мыла. - Так, я пришла, - раздался голос служанки за спиной. – Ой-ё-ёй, как же вы, мистер Одли? Не ушиблись? Посмотрев на Франкенштейна, она вздохнула и укорительно покачала головой. На что мальчик ответил чистой улыбкой и счастливым взглядом. - Тут мне предстоит много работы, боюсь, что занятия вам не продолжить, - проговорила она, смело принимая вину на себя. – Вы ушли, я думала, что всё закончилось, прошу прощения. Виконт кивнул в знак благодарности, заставив женщину снова вздохнуть. Вот ведь проказник! А она уже и волноваться начала, что слишком тихо в особняке.
К этому ребёнку женщина относилась снисходительно, прощая все проступки и часто балуя вкусностями с кухни. Мальчик тоже был привязан к этой служанке за её доброту и ласковый взгляд. Поэтому и послал за ней, знал, что поддержит.
- Спасибо, госпожа Анжела, - царственно поблагодарил Франкенштейн. – Мы будем рады снова заниматься в чистом зале. Не дожидаясь, пока сбитый с толку учитель займёт их ещё чем-нибудь, мальчик схватил подругу за руку и убежал. Звонко смеясь, они неслись по коридору к выходу. Незадолго до прихода Анжелы, Франкенштейн слышал топот копыт, а значит Кейт уже приехал. - Мы успеем? - Да, бежим! Буквально вылетев на крыльцо, мальчик сразу же заметил дядю, окружённого уставшим, но довольным отрядом. Где-то на закорках сознания отметив, что никто не ранен, мальчишка выпустил руку подруги и с радостным криком прыгнул прямо с крыльца в руки Кейта. - Дядюшка! - Франкенштейн! Проказник, как ты тут без меня? – радовался мужчина, крепко обнимая племянника.
- Твой учитель всё-таки отпустил тебя с занятий? – весело спросил граф. - Да, он поскользнулся на мыле и упал, поэтому занятия пока не продолжились, - светло улыбнувшись, ответил мальчик, оборачиваясь в сторону отца. Юни подозрительно сощурилась за спиной графа, погрозив сыну пальчиком, но промолчала, сделав вид, что поверила. - Я надеюсь, ты смыл мыло с рук, малыш? – шепнул Кейт. – А иначе тебя нельзя будет защитить. - Обижаешь, дядюшка! – засмеялся виконт, спускаясь на землю. Однако не успел солдат сделать и шага, как в него врезалась Офелия. - Я так скучала по вам, дядя Кейт! – радостно защебетала она. – Я так и не смогла поблагодарить вас за куклу, она лучше всех моих игрушек! Спасибо большое! - Не за что, малышка, я рад, что тебе понравилось, - улыбнулся мужчина, подавив усталый зевок.
- Дядюшка, а ты расскажешь нам про свои приключения? Где ты был? – вклинился Франкенштейн. Солдат вздохнул, но послушно уселся прямо на землю, собираясь начать рассказ. - Имейте совесть, дети, - строго прикрикнула Юни. – Человек неделю с седла не спускался, дайте ему отдохнуть! - Юни, я вполне могу уделить детям некоторое время, - улыбнулся Кейт, обнимая племянника и Офелию, но увидев грозно нахмуренные брови женщины, тут же встал. – Дети, мне пора, спокойной ночи. - И поешь сначала! – крикнула вдогонку графиня. – Как дитё малое, честное слово!
Весело засмеявшись, Франкенштейн и Офелия бросились за Кейтом, надеясь проводить того до кухни, но тут же замерли, когда увидели вышедшую из-за угла фигуру учителя. Довольно злого учителя. - Беги за Кейтом, - шепнул виконт. Девочка кивнула и бросилась в сторону кухни, а сам Франкенштейн остался стоять, дожидаясь. - Ты будешь наказан, парень, - прошипел мужчина, ткнув пальцем в сторону ученика.
- За что? – непонимающе спросил мальчик. – Я ничего плохого не сделал. - Ты сорвал урок! Снова, - прорычал мужчина. – Из-за тебя я покалечился! Снова! Ты меня не слушаешься!! Снова!!! И поэтому ты. Будешь. Наказан! - Конечно, - пожал плечами виконт. – Если вы сможете найти меня! Нырнув за дверь, Франкенштейн быстро подпёр её стулом и выпрыгнул в окно, чтобы тут же забраться в другое. Побежав по коридорам, он уже прикидывал, куда бы ему спрятаться. В жилой части его могли заметить слуги. Именно поэтому он свернул в нежилую часть дома.