Гений под прикрытием (1/1)

Очередной день сменяет очередная бессонная ночь?— ночной кошмар не дающий выспаться проникает и прорастает внутри сотней, тысячью ржавых тупых игл, калечит и без того ослабевший организм. Короткие часы отдыха не спасают. Который день он не спит? Второй или пятый? Не помнит. Все слилось в один длинный бесконечный день, который никак не прервется. Стрелки часов показывают без пятнадцати два. День или ночь? Окно занавешено плотной тканью не пропускающей свет, но раз на улице тихо… ночь. Устало потерев переносицу, блондин потянулся за стаканом. Очередной прием наркотического препарата уже необходимость. Разум твердит, что в таких количествах даже у модифицированного организма он вызывает ломку не только тела, но и сознания. От мысли, что Мастеру бы точно не понравилась его новая привычка мужчина хрипло рассмеялся. Сколько можно помнить? Сколько можно хвататься еще за живую нить контракта? Надеяться, что очередная попытка приведет к успеху? Для него, кажется, этого уже слишком много, а безумие осторожной неспешной походкой выходит из-под контроля, срывая так нежно лелеемый образ… печать сдерживает не только Копье. Пустые серые стены отражают звук, будто вторят тихому смеху, который мгновение спустя прерывается надрывным кашлем.—?Глупый, глупый человек,?— шелест на грани слышимости,?— на что ты надеешься? —?с насмешкой озвучен вопрос.?— Твои надежды… —?человек чувствует, знает, что сейчас будет произнесено, ведь он сам не раз думал об этом, не давал этой мысли укорениться в сознании. Облизнув пересохшие губы, зажимает уши, не желая слышать, но голос, кажется, идет отовсюду, набатом звучит в голове, оставляя раскаленный оттиск чужих мыслей. —?…лишь самообман,?— голос раздваивается, становится многомерным, мешая свободно думать. Франкенштейн лишь сильнее стискивает зубы. Это неправда. Все, что говорит безликий - неправда. Он не может сдаться, не может бросить поиски, зайдя так далеко. Снова и снова через боль примеряя на себя новую несвойственную роль, он продолжит идти вперед. Сдирать чужую личину с каждым разом становится все сложнее, уже снимая не только бесполезную маску лицедея, но и срывает кровавую застывшую корку, не дающей очередной маске соскользнуть с лица. Голос в голове лишь усмехается на упрямство своей жертвы и мужчина снова оказывается в тишине. Голова раскалывается, во рту пересохло, перед глазами все плывет, а очередная попытка подняться проваливается. В воспаленном мозгу мелькает мысль, что нужно выспаться и тут же уступает место вспышке острой боли. Рука непроизвольно тянется к прикроватной тумбочке за очередной дозой обезболивающего, судорожно шарит по шершавой поверхности плохо обработанного дерева, натыкаясь на исписанные листы с очередным экспериментом, но не находит необходимого. Боль усиливается и человек захлебывается ей, стараясь сделать свободный вздох.*** Франкенштейн резко садится в кровати, распахивая глаза, судорожно хватает ртом воздух. Мозг еще хранит отпечаток боли, словно раскаленным железом прижигающий нервы. Руки чуть дрожат. Взгляд лихорадочно шарит по комнате, наконец зацепившись за настенные часы. Без пятнадцати два. Сон. Всего лишь сон. Губы сжимаются в тонкую линию. Очередной кошмар не желающий оставлять человека. Даже днем нет возможности забыться - он оставляет свою тень, проявляющуюся неясным шелестом где-то на задворках сознания. Смысла снова засыпать нет, да и навряд ли получится после подобного. В глаза будто засыпали песок. Рука непроизвольно, как и во сне, тянется к пачке с таблетками, но… пора избавляться от этой привычки… с него хватит. Растерев лицо руками, мужчина закутавшись в одеяло (все же ночью прохладно), направился на кухню. Кофе… очередная зависимость. По помещению тут же разносится горький запах не самого лучшего растворимого кофе. Без него слишком трудно натягивать очередную маску… и отказываться от единственного, что все еще наполняет его жизнь красками совсем не хочется. Огромная белая кружка с едва заметными подтеками от бодрящего напитка тихо соприкасается с поверхностью стола. Сколько он уже в туманном Альбионе? Месяц-два? Больше? Каждый день для ученого - почти копия предыдущего, отличаясь лишь датой на календаре, местом поисков и подготовкой к ним. За это время он перерыл чуть ли не всю магическую часть Британии ?— в обычной он уже был и не раз?— но так не нашел и следа. Побывал даже в самом страшном, по мнению волшебников, месте?— Азкабане, населенный теми несчастными, которых обрекли на каждодневную пытку в одиночестве. Как же они были похожи… он и заключённые… разница лишь в том, что последние желают вырваться из сырых и холодных камер, а он не может дышать на свободе, чувствуя себя точно таким же узником. Мрачный и по-своему величественный неприступный замок-крепость единым темным истуканом возвышался среди буйных волн. Вечная мерзлота и запах соленой воды, леденящий душу страх и абсолютная безысходность,?— вот что чувствовалось в этих стенах. Охраняют же это место безликие, слепые и неподкупные стражи, вечно голодные, постоянно ищущие тепло. Они стремятся сожрать душу, стоит им только почуять отчаяние жертвы. Дементоры… их влияние всегда оставляет след… и самое безобидное из последствий?— безумие, ведь в самые отчаянные времена разумные цепляются за всякую возможность остаться в живых и сохранить способность мыслить. Для этого нередко выбирают счастливое воспоминание, живя в нем… или избирают человека, за которого уже больной разум цепляется с новой силой. И вот эти самые жуткие стражи… не впечатляли… особенно после Копья, с которым живешь бок о бок почти тысячу лет. Да и выглядели они не так устрашающе. Стоило лишь чуть приоткрыть печать?— разлетелись в разные стороны. Приняли за своего? И от этой догадки смешно. Чертовски смешно… только вот почему-то во рту чувствовалась горечь, а по щеке сползла единственная предательская слеза, разбившаяся о темный камень стен чужих страданий. Место, пропитанное ненавистью, страхом и горечьюутрат имеет влияние даже на самых стойких. Сама прогулка по Азкабану была относительно спокойной, но даже обыскав замок с башен до подвала мужчина не нашел и малейшего намека на пребывание в нем Мастера. Нить же контракта, будто дразня, настойчиво тянула куда-то в подвал, но снова ничего. Стоит ли говорить, что настроение к концу обыска упало ниже некуда и даже желание поэкспериментировать с ?летающими полотенцами? не только отошло на задний план, но и позволило несколько наименее осторожных отправить в заточение к Копью? На этом, естественно, поиски не прекратились. Франкенштейн побывал и в Мунго, откуда уходил с большой неохотой (новые знания всегда привлекают), и в Министерстве магии, и даже в маноры под личиной мастера по темным искусствам (благодаря силе Копья и еще кое-каким способностям это оказалось не так уж и сложно) ходил, но результат был тот же… ни-че-го. Единственным местом, где еще не побывало вездесущих кудряшек блондина оказалась школа. Попасть в нее любому постороннему, т.е. не являющимся преподавателем или членом совета попечителей, оказалось невозможно. Даже взятки и многочисленные связи ничего не решили и тогда в гениальной, но безумной голове возник план. Как и все гениальное он был чертовски прост: нужно устроиться в школу учителем. Сказать то просто, но осуществить… но на что только не пойдет разумный ради цели своего существования. Проблема, прежде всего, состояла в том, что самого Франкенштейна в волшебном мире знают как ?волшебника?, который продал душу Дьяволу за вечную жизнь. Впрочем, в обычном мире данная байка тоже имела большую популярность. Слухи ходили самые разные, а сама личность, опять же благодаря этому, считалась вымышленной. Стоит ли говорить благодаря кому все это произошло? И именно из-за этого и образовалась проблема. Иностранному магу, да еще и без документов, навряд ли бы доверили хоть какую-то работу, что уж тут про обучение детей говорить? А это значит, что предполагаемый учитель должен быть из ?своих? и при этом, желательно, чтобы многие его знали и не сомневались в умениях этой самой личности. Сколько информации было перерыто, сколько сделок заключено, сколько услуг оказано и только ради того, чтобы изучить чем и как живет магический мир, его историю и культуру. Искать кандидата на подмену было сложно, но потраченные усилия того стоили. Маг, на которого готовилась подмена, как раз подходил под требования (было их не так уж и много): достаточно известный, да и в магии смыслит?— судя по слухам среди магов?— достаточно, в таком мало кто усомниться. При этом они даже внешне были похожи: оба блондины, голубоглазые, но это так, чтобы внешность менять не пришлось, хотя можно было бы работать и через внушение. Но! Всегда есть это самое ?но?. Мало ли маскировка спадет в самые неподходящий момент или не подействует. У магов же, кажется, есть защита разума. В общем, ученый решил не рисковать. Нет, оно, конечно, дело благородное, но благородство никогда не было его отличительной чертой (особенно в отсутствие Мастера), да и поиски Ноблесс важнее столь незначительных неудобств. Не обошлось и без неожиданностей… как-то так получилось, что подбирая личину, ученый не принял во внимание профессию данного волшебника… или просто не посчитал нужным узнать. Этого человек уже не помнил. Видимо сказывались почти бессонные ночи и все более реалистичные кошмары, напоминающие о себе расплывчатыми тенями даже днем. Сначала все шло как по маслу. Маг получил внушение и уехал на год в неизвестном направлении в полной уверенности, что это его личная инициатива, а Франкенштейн остался, старательно подгоняя свою новую маску под ?эталон?, просматривая в очередной раз воспоминания. В Хогвартсе как раз освободилась вакансия преподавателя и казалось бы все прекрасно. Только вот дальше начались ?неполадки?. Оказалось данный чародей имел кучу долгов, да и оказался писателем. Если с первым еще можно было справиться, то вот со вторым… книги читать было невозможно, хотя если читателям интересно описание мантии страниц на десять*, то… Открыв одну из книг, мужчина едва осилил половину главы, а дальше несчастная книга полетела в камин. Для любителя не только науки, но и книг данный поступок?— кощунство. Кстати, на работу его все-таки приняли и он не без злорадства назначил писанину ?оригинала? учебным пособием. Не то, чтобы ученому не было жаль детей, но вот если они сумеют прочитать ?это? (по-другому данный набор слов блондин назвать не мог) и не сойти с ума, им уже никакие дементоры страшны не будут. Горячая жидкость с горьковатым вкусом наполняет рот. Сегодня у него как раз презентация новой книги, которую он скопировал с какого-то малоизвестного романа из обычного мира, предварительно заменив некоторые моменты. Обязательно будет много народу… снова слушать восторженные вопли фанатов. Опять будут головные боли. Главное, чтобы приступ не скрутил прямо в магазине, а остальное он переживет… Франкенштейн поджимает губы. Обезболивающее… нет, он уже решил, что откажется от него. Но может в последний ра… мужчина тряхнул головой. Слабости он себе не позволит. Осталось ведь совсем чуть-чуть до заветной цели и все закончится. Все снова будет хорошо. Бой часов разносится противным звоном. Восемь утра. Как же долго он… да, долго. Губы, будто ломаная тонкая прямая линия, чуть кривятся в жуткой ухмылке. Но… ему нельзя больше допускать подобного. Новая маска должна быть идеальной. Игра начнется сегодня. Сегодня в двенадцать* во ?Флориш и Блоттс? поднимется занавес и никому неизвестный актер начнет свой спектакль, в котором все роли расписаны им самим. И горе тому, кто посчитает себя великим кукловодом, ведь кукла может оказаться далеко не так проста, как кажется на первый взгляд. Ну, а до того момента актеры должны оказаться в нужном месте, в нужное время и в нужном виде. Пора подготовиться к столь грандиозному шоу. Чашка отправляется в мойку, а блондин?— проверить и без того идеальную маску шута. Представление скоро начнется, билеты же есть только у избранных.----------------------------------------------------------------------------------------------------------*Данная информация выдумана автором, т.к. не ознакомлен с данными книгами*Автор не знает точного времени проведения данного мероприятия, если кто-то знает, прошу сообщить