Глава 4 или Мы ценим когда теряем (1/1)

Драконы любят так, что лучше б не любили.Всем золотом своих бездонных глаз.Танцуя с ветром, раскрывают крылья.Драконы любят в жизни только раз.Любовь дракона — нет страшнее силы,Что может, словно ядом, отравить.И не поможет ни один всесильный,Но если повезет- из мертвых воскресит.Влюбленные драконы питаются мечтами,Стремятся с небом разделить рассвет.Поют они бессмертными сердцами,Храня свою любовь в безумье лет.Теперь не будет холодно дракону,И не замерзнут рядом города.И ночи станут для него бессонны,Ведь счастья в нем — до кончика хвоста.Любовь дракона коротка, как вечность.Легенды говорят, что про нее забыли.Да и кто готов принять всю эту нежность?Драконы любят так, что лучше б не любили.—?Молодец, быстро пришла. Ну, сразу к делу. К нам пришли сведения о захвате афракционерами склада продовольствия в Дружелюбии. Так как ты у нас лидер, вступающий на должность, поручаю тебе с группой Бесстрашных освободить склад. Ещё зайди на склад одежды. Тебе выдадут кое-какие вещи,?— приказывает Макс.—?Можно идти?—?Иди.Быстрым шагом я покидаю кабинет лидера. И даже не утруждаю себя захлопнуть за собой дверь. Держу путь в сторону склада с одеждой. Он находится на два этажа ниже.Пройдя по лестницам без перил, захожу в помещение. Внутри стоит девушка со свертком в руках. На вид ей лет тридцать или чуть больше.—?Ты, наверное, Шрам?—?Да.—?Вот, держи, здесь все, что нужно для военных заданий. И ещё держи коммуникатор. Это что-то вроде телефона. Тебя по нему будут вызывать или присылать на него нужную информацию. И ты тоже сможешь по нему звонить в штаб. Переодеться можешь тут.Я молча киваю и, отойдя к стулу, разворачиваю свёрток. Раздевшись, я надеваю на себя штаны с множеством карманов, футболку, кофту, кожаную куртку, кожаный жилет-разгрузку. И все черного цвета. Коммуникатор я кладу в один из карманов жилета.—?Вещи свои оставляй тут, потом заберёшь.—?Окей.Вдруг приборчик начинает пищать. Достаю его из кармана. Смотрю на экран, на котором написано ?Макс?. Нажав на кнопку, я подношу коммуникатор к уху.—?Шрам, надеюсь, ты уже переоделась. Если да, тогда живо выходи на улицу. Там тебя ждут три черных джипа. Тебе выдадут оружие.—?Хорошо, Макс.Отключив прибор, я снова запихиваю его в карман и бегу на улицу. Благо дверь наружу находится рядом со складом одежды. И через пару минут я уже на свежем воздухе. Передо мной и вправду стоят три черных джипа. Возле одного из них подстриженный налысо лихач. Я подхожу к нему.—?Здравствуй, я Рик. Твоё оружие лежит на переднем пассажирском сиденье,?— говорит Бесстрашный, указывая на джип позади него.Я открываю дверцу и сажусь, взяв оружие. Рик тоже садится на водительское сиденье, заводит машину и трогается.Оружие, что при мне: винтовка штурмовая, безгильзовый пистолет и нож. Ну и, конечно же, патроны для винтовки. Нож я запихиваю в ботинок, а пистолет засовываю за пояс. Патроны кладу в карманы жилета.Через полчаса мы на месте назначения. Выйдя из машины, я подзываю к себе Бесстрашных.—?Так, делимся на два отряда. Шесть человек в отряд ко мне и шесть под командованием Рика. Мы с группой войдём на склад и начнём зачистку. Отряд Рика будет прикрывать нас. Все поняли? —?жёстким командующим голосом спрашиваю я.—?Так точно.Мы делимся на два отряда и начинаем операцию. Согнув ноги, я веду свою группу внутрь склада. Как только оказываемся в помещении, мы рассредоточиваемся. Внезапно я слышу выстрелы и глухой стук падающих тел. Смотрю в сторону и вижу троих ребят лихачей. Все они?мертвы.Подкрадываюсь к тому месту, откуда, предположительно, стреляли. Очередью выстрелов я убиваю одного изгоя и троих ранила. Ответный выстрел приходится мне в ногу. Я падаю. Успеваю сделать всего несколько выстрелов, как ко мне подходит изгой и бьёт ногой под ребра. Из лёгких выбивает весь воздух. И я кашляю.—?Давай ее добьем.—?Нет. Посмотри на ее одежду. Такие носят лидеры. Значит, она может обладать полезной информацией,?— говорит второй изгой. Предположительно, он у них главный.Вдруг я чувствую, как меня бьют по голове, и отключаюсь.ЭрикКоммуникатор противно пищит на столе. Закрыв окно и бросив сигаретный окурок в пепельницу, беру прибор.—?Что надо? —?грубо спрашиваю я.—?Эрик, группа, которую Макс послал в Дружелюбие, попала в засаду. Семь бойцов убиты и шестеро ранены.—?Но посылали же четырнадцать.—?Вот в этом-то и дело. Шрама взяли в плен.Кидаю прибор на диван. И, зарычав, впечатываю кулак в стену. Как Макс мог послать туда недо лидера? Злость и ярость бушуют во мне словно ураган. Хлопнув дверью, я выхожу из своей квартиры и иду прямиком к этому придурку.Другие лихачи, что попадаются мне на пути, увидев мое настроение, не то что расходятся, а разлетаются в стороны. Ведь никому не хочется попасть под мою горячую руку грозы всея Бесстрашия.Дойдя до кабинета этого лидера, я чуть ли не выбиваю дверь. И, подлетев к Максу, я хватаю его рукой за шею и вдавливаю в стену.—?Если ты сейчас же не пошлешь лучших людей на её поиски, я сломаю тебе шею,?— грозно рычу сквозь стиснутые зубы. Глаза уже налились злость. Гнев шел волнами от тела, создавая во круг ауру смерти—?Хорошо, хорошо Эрик. Вижу, ты влюбился, раз так беспокоишься,?— говорит Макс на удивление довольно спокойно, снисходительно ухмыляясь.Отпустив его, я отхожу, а ведь он прав. Я не помню, чтобы о ком-то так беспокоился. Да и думаю я о ней очень много. Во мне поселилось доселе незнакомое чувство… Бля… Я себя не узнаю. Это чувство вины.Я дал ей надежду на то, что мы можем быть вместе. Ведь она сто процентов влюблена в меня. Это полный пиздец! Я тоже влюблен. И, видимо, очень сильно. Ведь я не хочу, чтобы она умерла. Тем более от лап изгоев.POV ШрамПришла в себя я в каком-то странном месте. Голова гудела так, словно там поселилась целая пчелиная пасека, но я все же сделала усилие и осмотрела помещение. Оно было до противного сырым и покрыто плесенью. Стены как в отречении и серыми, и покрытые каплями воды от сырости и в тоже время потрёпанные. Посередине комнаты стоял стул. Он был старый и деревянный, но на вид довольно прочный. На его подлокотниках были кожаные ремни, такое же было и на ножках. Сам стул был привинчен к полу. Я хотела было подняться, но при впервой же попытке, я потерпела неудачу и с рыком досады упала обратно на пол. Мои руки были крепко связаны за спиной веревкой. Что тоже заметно все усложняло. Рана на ноге горела адским пламенем, видно пуля до сих пор там. Вдруг звенящую тишину разрезали быстро приближающиеся ко мне шаги изгоя. Что то рявкнув, он рывком поднял меня с пола. Затем грубо усадил меня на тот стул. Вдобавок ещё привязал к нему за те кожаные ремешки—?Ну что, все готово? —?спросил довольно знакомый голос, входя в помещение. Это был тот самый главарь-изгой, который меня вырубил.—?Конечно.Изгой-главарь наклонил свою голову прямую к моему уху. И, обжигая меня своим зловонным дыханием(словно жрал одно собачье дерьмо, ей богу), сказал:—?Ну, лидерша, что можешь нам рассказать? Что там старичок Макс планирует?—?Хрен тебе, вонючка,?— ответила я и показательно харкнула, повернув голову назад. Черт. Кажется их интересует новые разработки оружия. Эрудиты недавно начали поставлять в Бесстрашие "конфетки" ввиде нового снайперского и штурмового вооружения.После моих резких слов он ударил кулаком мне в челюсть, разбив нижнюю губу. Я сплюнула кровь прямо на ботинку второго ублюдка.—?Вопрос тот же.—?Хрен тебе. Ты что собачьи каки жрешь? воняешь хуже чем общественный сортир.Следующий удар пришелся в нос. Он с хрустом повернулся в бок. И из него фонтанчиком брызнула алая жидкость.—?Опять тот же вопрос,?— прорычал афракционер уже явно выйдя из себя. Видно мои слова его заделе. А не фиг. Пусть моется лучше—?Опять тот же ответ или у тебя проблемы с памятью? Дай угадаю. Тебя зовут Золотая Рыбка.Изгой-главарь что-то сказал другому афракционеру, и тот зашумел чем-то металлическим, а потом подошёл ко мне, встав напротив.—?Легавая, у тебя есть ещё один шанс рассказать и извиниться за свои слова.Я молча харканула ему в лицоОн замахнулся чем-то продолговатым. Похоже, это был кусок железной арматуры. И ударил им в живот, проткнув его. От боли я не смогла сдержать крика. Такое ощющение, что во мне не один металлический прут, а сотни. В глазах потемнело. Как через толщу воды я услышала:—?Развязывай ее. На сегодня хватит. Завтра расскажет все как миленькая.Изгой дико смеясь(ну явно беды с башкой) воткнул в меня ещё кусок арматуры, я снова заорала от новой порции адской боли. Афракционеры дружно посмеялись и отвязали меня от стула, грубо кинув на поли пнув после этого, как пьян подзаборную. Я взвыла от боли. Руки мне так и не развязали. Когда оба мучителя вышли, я попыталась вытащить арматуру из себя, но безуспешно. И не удивительно. Как на вашу милость это сделать со связанными руками. Я закричала от собственного бессилия. От боли и потери крови, мое сознание решило покинуть меня, отправляя в царство МорфеяОчнулась я от какого-то шума за дверью. Были слышны выстрелы, крики и мат. Много мата. Дверь в комнату, в которой я корчилась на полу, была с шумом выбита. Я попыталась отползти, но меня придержали за плечи. Лица того, кто меня держал, не было видно. Я почувствовала, как мне что-то вкололи и вскрикнула. Меня подняли на руки и куда-то понесли. Я снова упала в обморок. Последнее, что я услышала это:-Все будет хорошо, моя маленькая. Я обещаю..ЭрикМакс все-таки выделил мне более-менее нормальных ребят, и мы сразу же начали проверять, где был зафиксирован последний сигнал ее коммуникатора. Ведь его сто процентов разбили. А место, в котором его разбили, помогло сузить радиус поиска вступающего на должность лидера. Когда мы обнаружили место, где разбили прибор связи, мы разделились. Вскоре я со своим отрядом набрел на старое полуразрушенное здание. Возле него были следы крови. Дав рукой сигнал рассредоточиться, я вошел в здание. Петляя по тёмным и мрачным коридорам, испачканным засохшей кровью и пропахшим затхлым воздухом, мы наткнулись на изгоев. Пока остальные обезвреживали их жалкую шайку, я, разговорив парочку человек простреленными частями тела, разузнал, где они прячут Алекс. Выбив дверь, я залетел в комнату: она лежала вся в крови, побоях, а из её живота торчало два куска арматуры и даже находясь без сознания она издавала стоны боли. Как же странно, что она жива?— после таких травм обычно не выживают. В моём сердце что-то ёкнуло. Я подбежал к ней, но она попыталась отползти. Придерживая ее за плечи вколол сильное обезболивающее, которое сработало почти мгновенно, и она, почувствовав, что боль стала понемногу отступать, провалилась в бессознательный мир. -Все будет хорошо, моя маленькая. Я обещаю,- сиплым сказал сиплым от волнения голосом и поднял ее на рукиКак только я взял её на руки, я услышал, как она начала шептать моё имя. В бреду, еле слышно, но это было МОЕ имя. Я вынес её в безопасное место, и, расстелив свою куртку, положил девушку на неё. Я начал осматривать её тело: оно было все в синяках и кровоподтеках, а самое ужасное, что в животе до сих пор находились два этих прута.Блять, такими темпами и сепсис может начаться. Хотя о чем это я, сепсис-то в лучшем случае. Думай, Эрик, вспоминай, чему тебя учили. Резким движением выдернул куски металла из нее, да так, что она выгнулась от боли. Из всего, что было под рукой, единственное, что пришло мне в голову, чтобы хоть как-то обезвредить рану,?— это накалить нож и приложить к ране. Так я и сделал. Раскалив нож до красна, я приложил его сначала к одному ранению, затем к другому и Алекс снова выгнулась дугой. Прям как в минуты оргазма, блять...Откинув нож, я сильно сжал ее руки, чтобы ей хоть как-то было легче. Странно, но она легонько сжала мою руку в ответ. Терпи, дорогая, терпи, другого выхода нет. Я пытался что-то сделать, в итоге очнулся только тогда, когда кто-то из моего отряда принёс мне аптечку. Я стал протирать все её повреждения, осторожно, боясь причинить ей боль; взял перекись, влил в раны, затем растолок таблетки антисептика и засыпал туда же, но кровь все равно не могла остановиться. Вспомнив, чему нас обучали, я достал пулю, из которой порох разделил на две части, и, высыпав на её раны, поджог. Алекс держали ещё два человека, но девушка все равно дергалась от мучений. Порох вспыхнул ярким пламенем, спасительным огнём и погас, а раны запаялись. Кровотечение остановилось. Наконец-то.Взяв её на руки, у меня была одна цель?— сохранить её жизнь. Так что, Алекс, собери силы в кучу, собери своё сознание, соскреби желание жить с самых тёмных уголков твоей души и дыши, жыви. Пожалуйста, только дыши и живы.Доставив её в Бесстрашие, я все время сидел рядом с ней. Врачи зашили раны; её подключили к каким-то приборам, сделали переливание крови, а она лежала вся бледная, не двигаясь. Она все время была без сознания, спала. Прогнозы врачей разделились: кто-то верил в лучшее, а кто-то, видимо, из реалистов, говорил, что после таких ран, после такого болевого шока, шансы выжить сводятся к нулю. Но эта девочка сильная, она все сможет. С-мо-жет. Ради меня, ради нас - сможет.Какой же я всё-таки слабак. Ну что же я все таки в ней нашёл? Почему именно о ней я переживаю и забочусь? Где тот сильный Эрик, который никогда ничего не испытывал, который убивал закрытыми глазами, не испытывая угрызения совести и не видя убитых во снах. Где тот Эрик, который менял девушек каждую ночь, выпивая их души, как бутылку виски до дна. Дешёвого, блять, виски. Только эта девочка совершенно не дешевая: для меня она стала той самой коллекционной бутылкой, что должна стоять на полке долгие долгие годы, которой можно хвастаться перед всеми, мол, смотрите, она у меня есть, и она только моя. Этот виски даже трогать страшно, только аккуратно сдувать пылинки.Шесть долгих дней Алекс была в коматозном состоянии; шесть долгих дней я сидел рядом с ней, не смыкая глаз, лишь изредка разговаривая с заходившим сюда Максом. На седьмой день моя девочка открыла глаза. Медленно, изо всех сил, мотая головой, она осмотрела помещение. Затем откинула голову на кровать, чуть сжала мою руку и прошептала:—?Знаешь, Эрик, я им ничего не сказала, ничего.Я лишь легонько улыбнулся. Да, это моя девочка. После этого я ушел отсыпаться, ведь мне доверено серьезное задание...