М-6 (1/2)
Франсуа Мюллер тоже был эмигрантом из Парижа, но ему повезло меньше, чем Орели. Прибывшие в небольшой городок Америки, его родители скрывались от депортации по заброшенным домам и чердакам. Там же, в одном из замызганных углов, его родили и оставили вместе с умирающей матерью. Отец испугался, увидев ноги сына. Инвалид. Родственников у них больше не было, бросившего родителя застрелили спустя несколько месяцев после побега. Франсуа остался один, не имея ничего, кроме имени. Его поместили в какой-то приют, где мальчишка и рос.
Его будущее было предрешено. Он старался, правда. Учился хорошо, искал что-то, что могло помочь инвалиду-колясочнику выжить в суровом внешнем мире, но с каждым днём место веры в будущее занимали пустота и отчаянье. В свои девятнадцать он всё ещё находился в том же приюте, потому что сердобольные женщины решили оставить его, как помощника. Ничего не поменялось в жизни Франсуа: всё те же издевательства, всё то же презрение. И жалость. Впрочем, в тот день пришедший за ребёнком мужчина, смотрел с интересом.
— Какой возраст ребёнка вам интересен, Юрий? — смешно коверкая непривычное имя мужчины, спросила заведующая. Смуглый блондин чуть дёрнул губой, брезгливо оглядываясь по сторонам. Посмотрел на Франсуа. — Совершеннолетнего. — Но… — И чтобы его звали Франсуа Мюллер. — А… — Идите, мы сами продолжим. — Ладно. Юноша хмыкнул. — Вы же не воспитывать меня берёте, правда?
— Правда, — кивнул модифицированный. — Я могу помочь тебе начать ходить. — Плата? — дураком Франсуа никогда не был, а в сказанное поверил сразу. Слишком уж уверенно было сказано.
— Ты всё забудешь. — Полагаю, если я откажусь, я всё равно начну ходить и всё забуду? — хмыкнул юноша. Юрий усмехнулся, но ничего не сказал. — Почему я? В мире есть куча инвалидов. — Эмигрант, никому не нужен, но умён, обладаешь крепкой силой воли, а потому сможешь выдержать те эксперименты, которые мы хотим на тебе поставить. — Ясно. Вези уж, дай насладиться своей нужностью. Юрий снова улыбнулся, но подошёл, взялся за ручки и увёз Франсуа, который уже через несколько часов станет всего лишь М-6.*** М-21 дёрнул губой и отложил дело Франсуа в сторону. Он был неплохим человеком, этот брошенный юноша. В прошлой жизни. Вздохнув, мужчина поднялся и вышел в гостиную. Как ребята отреагируют на то, что он им расскажет? С этим парнем связаны многие истории, он может рассказать любую. Но их двоих связывает только одна, не самая лучшая.
— Если ты не хочешь, можешь не рассказывать, — первый понял причину молчаливости оборотня Франкенштейн. — Мы всё понимаем. М-21 вздохнул. В том-то и дело, что они всё понимают.
— Я никогда не любил этого парня, — пожал плечами мужчина. — Он был той ещё гнилью. Сколотил свою команду, и вёл себя так, словно он хозяин всей вселенной. Не раз подставлял Батю, пытаясь занять его место, подмять всех под себя. Сливал о нас всё, что только мог. Шесть-десять-тридцать. Мы называли их команду так. — Как его звали? — осторожно спросил Тао. Все переглянулись, так же заметив, что этот человек был единственным, чьё имя не прозвучало в этой комнате. Всех своих товарищей М-21 называл по именам, разве что в рассказах использовал порядковые имена, чтобы не запутаться в разнообразии ?Эмок?.
— Франсуа Мюллер, — почти выплюнул М-21. — Как он умер? — оборотень вдруг усмехнулся, страшно, так, как улыбался раньше, когда был только неудавшимся экспериментом. — Я убил его. — Видимо, он был ужасным человеком, — вдруг тихо произнесла Сейра. Модифицированный поднял голову. Благородная смотрела спокойно, Тао и Такео были слегка обескуражены. Привыкшие думать, что вся серия ?М? была важна для их друга, они не ожидали такого признания. Регис пропыхтел что-то вроде: ?М-21 не стал бы убивать просто так?. Франкенштейн многозначительно молчал. Кадис Этрама ди Рейзел молчал ещё более многозначительно. — Из-за него убили М-66, — всё-таки объяснил оборотень. — Он был хорошим парнем, и выжил бы! Я знаю, что он выжил бы, только бы перетерпеть реакцию организма. Мы все через это прошли. Какой-то из препаратов влиял на нас больше… чем остальные.
— Как вам удавалось скрыть это от учёных, если ваша комната просматривалась? — спросил Франкенштейн. — Мы взяли в привычку сидеть одной кучей, — ответил М-21. — А к стене прижимался тот, кого нужно спрятать. Если действие длилось дольше одной ночи, то испытуемый старался не показывать своего состояния учёным.
— Как?
— Да чтоб я знал, Франкенштейн, — вдруг рассмеялся оборотень. — Я не имею ни малейшего представления, как, после ночи страданий и царапанья полов, я и остальные умудрялись сидеть с каменными лицами и задерживать дыхание, чтобы замедлить стук сердца. Я не знаю, как мы могли терпеть двойную порцию боли, лишь бы скрыть своё состояние. Я не знаю, как мы это делали. От тебя я ничего скрыть не мог. — У тебя почти получалось, — тонко улыбнулся Франкенштейн. — Не будь я к этому готов… но продолжай, пожалуйста. Батю запихнули в комнату, даже не посмотрев жив ли объект. М-первый хрипло дышал и не шевелился. — Будешь знать, мерзкий червяк, — хмыкнул один из учёных, уходящих последним. Серия ?М? дождалась пока закроются двери, а потом перетащила лидера в его угол. — Порядок, — хрипло выдохнул мужчина на естественный вопрос. — Хотя я не помню, чтобы крал препараты. — М-6, — скривил губы Двадцать первый, намереваясь встать. Первый успел быстрее, перехватил руку. — Не вздумай. Я им нужен, чтобы приглядывать за вами, но тебя они просто убьют.