Пролог (1/1)

—?Когда мне снилось, что я бабочка, я летал и не осознавал, что я Чжуан-цзы, который видит сон. Вот в чем дело. Утром я проснулся, и первое, что подумал?— ?я вовсе не бабочка, а Чжуан-цзы?. Но сейчас я сижу перед вами и не могу понять: я Чжуан-цзы, которому во сне казалось, что он бабочка, или, быть может, я мотылек, который сейчас спит и во сне видит, что он Чжуан-цзы? Намимодзо Тайро?— владелиц отеля ?Император? в городке Намимори, что располагался на острове Кюсю, был богатым человеком, не таким богатым, как умершие несколько лет назад Иэясу и Аюми Савада, но всё же. Он мог себе позволить многое, если не всё, но до дрожи в коленках боялся своего администратора?— Саваду Нану. Савада Нана, дочь тех самых Иэясу и Аюми, была безумной богачкой по меркам такого провинциального городка, как Намимори. Она могла себе позволить колесить по Европе в течении, подумать только, целых пяти лет, не проработав ни одного дня. Вернулась в родной город Нана также неожиданно, как и покинула его, она все также цвела и была благочестива, но уже имела двух маленьких дочек и не владела несметными богатствами, как поговаривали злые языки. В первый же день своего возвращения в родной город Нана, предварительно оставив дочек на нянечку, отправилась к Тайро. Она бесконечно мило улыбалась, вспоминала школьные годы и бесконечно холодно смотрела в его глаза, и Намимодзо готов был поклясться всей своей трусливой душонкой, что сквозь милую и приятную улыбку проглядывали острые клыки. Он не смог ей отказать. В тот день?— проклятый день, когда Савада Нана стала администратором его отеля?— он впервые накричал на жену, заперся в собственном кабине и ещё долго дрожал, вспоминая насмешливую ласку, что холодным потом прошибла его. Савада Нана была самой настоящей ведьмой, что заключила договор с дьяволом, Тайро был в этом уверен. Он предоставил Нане самый лучший кабинет?— самый дальний от него?— но проклятый запах миндального печенья, а весной ещё и удушливый запах сирени, казалось преследовали его, не давая забыть: Савада Нана?— самая настоящая ведьма. Нана была хорошим работником, практически идеальным, но о своём решении Тайро сожалел, всякий раз встречаясь с ней взглядом.

Взгляд у Наны был фальшиво-дружелюбным и столь же фальшиво-добрым, и сквозь эту фальшь Тайро замечал насмешку и высокомерное превосходство, что порой выглядывало из глубины её зрачков. Каждый раз, когда она смотрела на него своими настоящими?— волчьими?— глазами, Тайро понимал, она всё знала: Савада прекрасно знала о его страхе, о том, что он порой видел две размытые тени за её спиной, о том, что мистический?— лихорадочный?— жар охватывал его тело, и тогда его неизменно обнимали ледяные, мертвые руки. Тайро клялся: своей женой, детьми и родителями, что уволит Саваду, что бросит бизнес, Японию, что угодно лишь бы не видеть холодные гречишные глаза.

Вот только Тайро никогда не выполнял своих клятв. Когда удушливый страх отступал Тайро неизменно думал о том, как привязать ведьму к себе, да покрепче. Он пытался сблизиться с Наной, и на все его попытки та смотрела с насмешливой, снисходительной улыбкой, ровно до тех пор, пока он не попробовал сблизиться с её дочерями. У Савады Наны были две дочери, двойняшки,?— Тсунаеши и Терухиме. Они могли бы быть милыми девочками, если бы не слишком яркие?— для человека?— огненные глаза Терухиме и слишком длинные и худые пальцы Тсунаеши. Они могли бы быть милыми девочками, но не были ими, и дело тут было не только в слишком нежных и будто бы оплавленных чертах лица Терухиме, и едва проступающей хищной красоте Тсунаеши, дело было в поведении, выражении глаз и будто бы похороненном внутри них Унынии. В какой момент Намимодзо решил, что сможет надавить на Нану её же детьми, он не помнил, но был с достойным такого труса бесстыдством уверен, что виновата в этом Нана была сама. Он вызывает её в собственный кабинет в середине рабочего дня, в неистовой уверенности, что ведьма будет слушаться его. Наны входит в его кабинет с приветливо-мертвой улыбкой, сама она садится в кресло и дает разрешение Намимодзо говорить, лишь ещё больше подстёгивая его злость. —?Думаю нам стоит пересмотреть условия нашего сотрудничества,?— спокойно начинает он, не видя две темные фигуры за её спиной. —?Что-то случилось, Намимодзо-сан? —?светло улыбается Нана, склоняя голову набок, но гречишные глаза насмешливо сверкают на солнце. —?Ты знаешь! —?раздражённо шипит Тайро, и в ту же минуту ледяные руки сжимают его шею, нежно оглаживая его кадык. Всё это время тень стояла за его спиной. —?Не понимаю о чём вы, я могу вернуться к работе? —?вставая, спрашивает Нана, но едва ли ей нужно его разрешение или ответ. —?Нет! —?кричит Тайро, хватая её за руку, он самоуверенно верит, что в этот раз сможет ею управлять. —?Отпустил! —?приказывает Нана, и Тайро видит, как нечто древнее разгорается в глубине её зрачков. Он улыбается совершенно безумно и уже в следующую минуту влетает в кресло, ударяясь о стену. Тайро вжимают в кресло, сильнее сдавливают шею, над ухом раздаётся чей-то злобный смех, и оскал украшает лицо Наны. Она внимательно смотрит куда-то в сторону, на привидение, и молчит. Только тогда Тайро понимает, что возможно зря всё это затеял, он вновь вспоминает, что Савада?— ведьма, которая ест человеческую печень по утрам. —?Тебе не стоило следить за мной и моими милыми дочками,?— Нана наблюдает, как страх вновь разгорается в чужих глазах, а почти пробудившаяся сила пропадает из них. —?Неужели ты думал, что я не узнаю об этом? —?она улыбается нежно-нежно, и призрачная рука оглаживает его лицо. —?Ты не думал, что я тоже могла следить за твоей семьёй? Ничтожество вроде тебя наверняка думало, что самое умное, что сможет меня шантажировать… Так вот о чём это я? —?фальшиво задумалась Нана, но холодные, волчьи, глаза продолжали смотреть на него. —?Ах! Держи язык за зубами, иначе я этот же язык вырву у твоего сына и твоей дуры-жены,?— обещает она. В тот день Нана уходит с работы на три часа раньше, она улыбается, шутит, говорит о том, какой Тайро понимающий начальник, пока он сам от ужаса дрожит в своём кабинете. Нана думает, что если ещё на минуту останется в отеле, то на утро найдут чей-то труп.

Едва сдерживаемая злость клокочет в ней, но она помнит привлекать внимание к себе нельзя. Когда Нана приходит домой, злость и ярость тлеют где-то на дне, в одной руке у неё пакет с продуктами, а в другой ключи?— Нана не уверенна, что девочки дома. Дом встречает её Ёши и запахом фирменной пасты Теру, и тогда последние тлеющие угли злости внутри Наны гаснут. —?Мам,?— радостно улыбается Ёши, заключая в объятья,?— предки,?— здоровается она и с застывшими за спиной Наны привидениями. В этих привидениях с трудом можно было узнать Аюми и Иэясу: слишком уж европейские черты лица у них были, а одно из них?— приведение Аюми?— так и вовсе казалось андрогеном. Приведения практически не движутся, лишь призрак Аюми извечно меняет свой облик: то превращаясь в графа Деймона Спейда, то в монахиню, а порой чуть ли не в Мефистофеля. Приведение Иэясу же неизменно: всё тот же камзол, те же серебряные часы, золотистые глаза и неизменное лицо Джотто ди Вонгола, коим он когда-то был. —?Я чувствую запах фирменной пасты Теру,?— показательно принюхалась Нана, и Ёши чуть сильнее сжала её в своих объятьях. —?Ага. Ты сегодня рано, что-то случилось? —?Всё хорошо,?— отвечает Нана, пытаясь убедить в этом и саму себя. Все вместе они проходят на кухню, где Теру крутится у плиты, успевая помешивать сразу несколько кастрюлек и разговаривать с подошедшим к ней приведением, едва размыкая губ. Теру кажется абсолютно увлеченной готовкой и легким разговором, но стоит Ёши только протянуть руки к сырному соусу, как лопаточка болезненно ударяет её. —?Даже не думай,?— сурово сказала Теру. —?Лучше помоги накрыть на стол. Ёши устало вздохнула, но спорить не стала. Встав на носочки, чтобы дотянуться до навесного шкафа, она вытащила тарелки и поспешила накрыть на стол.

Когда посуда была расставлена, на кухню вновь вошла Нана, на ней уже нет делового костюма и легкого макияжа, сама она жадно вдыхает запах еды и садится за стол. —?Ммм, как вкусно пахнет. —?По-другому и быть не может, это же фирменная паста Теру! По семейному рецепту! —?хитро улыбается Ёши, прекрасно зная, что сестре нравится, когда её хвалят. —?О, да,?— блаженно прикрывая глаза, говорит Нана,?— вы мои маленькие итальянки. Нана лохматит волосы Ёши, ожидая, когда Теру закончит готовить. После ужина, когда Ёши старательно стирает со своего лица соус, а Нана заваривает чай, наступает время разговоров. —?Кея обещал сегодня приехать,?— разбавляя чай холодной водой, чтобы не обжечь язык, начинает Теру. —?Не понимаю, зачем он решил поехать в Токио, мог бы закончить старшую школу здесь. —?Ты просто бесишься, что он сделал тебя Главой Дисциплинарного комитета,?— подтягивая к себе кружку, говорит Ёши. —?А кому понравится управлять тупыми бугаями! —?мгновенно вспыхивает Теру. —?Осталось всего два месяцев до окончания школы,?— замечает Нана. —?Милая,?— осторожно перебивает одно из приведений,?— Теру возмущается тем, что достойных кандидатов её на замену нет. —?А как же та рыжая девчонка,?— чуть хмурится Джотто,?— кажется Харуки. —?Она не член комитета,?— недовольно кривится Теру. —?И Теру-чан её на дух не переносит,?— добавляет Ёши. —?Тем более что Харуки тоже не любит нас. —?Ну-фу-фу-фу,?— тихо смеётся призрак, слегка прикрывая рот рукой, на которой блестит кольцо графов Спейдов,?— какая проницательная девочка,?— глаза его хищно щурятся, а лицо рассекает ядовитая усмешка. —?Не думаю, что тебе Теру-чан кто-то сможет отказать, тем более осталось всего два месяца, а потом комитет будет в её власти,?— осторожно замечает Нана, и глаза её дочери вспыхивают. —?А как Ямамото? Ёши кривится, чуть досадливо морщится и с шумом отхлёбывает из кружки. —?Не знаю,?— врёт Ёши. —?Я не хочу о нём говорить. —?Так этот мальчишка, всё-таки тебе признался? —?чуть удивлённо спрашивает Джотто. —?О,?— округляет глаза Нана,?— школьная влюблённость… —?Мам! —?возмущается Ёши. —?Ох, прости дорогая, не знала, что он тебе нравится,?— невольно кривится Нана, ей не нравится в Ямамото все: от неудачной попытки самоубийства до отца бывшего якудза. —?Он мой друг, не парень! И я вообще не вижу в нём парня! И… —?И ты не знаешь, как его отшить,?— заканчивает Теру. —?Да,?— тоскливо выдыхает Ёши. —?Ямамото ведь почти настоящий друг. Нана тяжело вздыхает. Возможно, стоило подарить девочкам нормальное детство, детство без приведений, мистических тренировок и постоянного страха, детства, которого не была лишена она. Но Нана помнила свой ужас и страх впервые увидев приведений, помнила, как впервые ощутив в себе Пламя, была опьянена силой, как чуть не раскрыла себя СОЮЗу. Нана практически уверенна: не будь рядом с ней Джотто и Деймона давно бы уже умерла или, что было ещё хуже смерти, сгинула бы в какой-нибудь лаборатории. Погружённая в мир не доступный обычным людям их семья обособленно держалась в окружении других, зная, что те никогда не поймут их или же предадут. —?Он не поймёт тебя, милая,?— не ощущая вкуса чая, сказала Нана, увы, слов поддержки она в себе не находила, ведь знала, едва ли найдется способный принять их. —?Я знаю, мам,?— опускает глаза Ёши, а Теру мрачно сверлит взглядом окно. —?Было бы круто, если бы мы могли не скрываться. —?Мы не можем привлекать внимание СОЮЗа,?— напоминает Джотто. Нана молчит, только чуть печально улыбается. Ей бы тоже хотелось не скрываться, жить в мире, где ощущать внутри себя Пламя нормально, иметь мужа, а не смутные воспоминания об отце девочек, возможно даже быть обычной. —?Там были бы другие проблемы,?— хмурится Теру, не разделявшая чужих мечтаний и надежды. —?Что здесь, что там нашлись бы те, кто возжелал бы себе этой силы или же просто ещё больше силы, а затем ему бы стало мало и мира. Ёши поджимает губы, но не перечит, что-то внутри неё, возможно даже интуиция, говорит, что Теру права. —?Такова природа людей, желать всё большего,?— в очередной раз отпив чай, говорит Нана. —?И все же было бы круто найти ещё кого-то… —?грустно говорит Ёши, хороня в глубине себя несбыточные мечты. —?Ёши, за чуть более три тысячи лет мы так и не встретили никого, за исключением этих шавок,?— морщится Джотто. —?А оборотни не лучшая компания для вас, не говоря уж о вампирах. —?Мы помним об этом,?— примирительно говорит Теру, пытаясь сменить тему, пока всё не перешло в скандал. —?До тех пор, пока вы не раскрываете своих сил,?— вновь вступил в разговор Деймон,?— вы можете общаться с кем захотите. Я уверен, что и оборотней, и вампиров вам по силам победить. Теру улыбнулась, слова Деймона едва походили на утешение, но от них становилось легче, хотя каждый в их семье понимал, в случае побега нужно будет рвать все связи, как бы больно не было. Разговор на этой не слишком приятной ноте как-то заглох. В молчании допив чай, девочки разошлись по своим комнатам, а Нана решила изучить отчеты управляющего, что пришли ещё неделю назад.

Стоило заняться делами, чтобы выкроить время на запланированный завтра семейный пикник. Однако, уже ночью Теру и Ёши увидели бесконечно повторяющийся кошмар-воспоминание. О, они увидели прекрасный мир, где пламенных было столь много, что они запросто могли найти себе друзей, но… Но Пламя там было клеймом предрешавшим чужие жизни, а ещё была мафия, было правительство и был Шаман со своей поломанной Системой. Их Пламя горело ярко и гасло либо от проклятья во имя Системы, либо от грехов во имя Семьи. Они видели?— или вспомнили?— жизнь сотен, а возможно и миллионов Терухиме и Тсунаёши из параллельных реальностей, и их жизнь обрывал если не апокалипсис, то шальная пуля. Проснувшись и с трудом подавив собственный крик, Теру долго не могла осознать кто и где она. Она помнила, что её зовут Терухиме Савада …и она?— Одиннадцатая Вонгола… и она?— ученица класса 3-А Средней школы Намимори. —?Я?— Терухиме Савада, я?— ученика средней Намимори, класса 3-А,?— медленно повторила Теру, пытаясь то ли запомнить это, то ли осознать. Она всмотрелась в не до конца привычный, но ужасающе знакомый потолок и до побелевших костяшек сжала руки. Хотелось забыть, вычеркнуть из головы будто бы отпечатавшееся на задней стороне век видение: пустые глазницы какого-то человека, Бьякурана Джессо, прошептало что-то внутри Теру, и собственную мертвенную пустоту. Теру медленно дышала до звона вслушиваясь в тишину дома, и возможно поэтому услышала первый сдавленный стон Ёши. Вскочив с кровати, едва не запутавшись в собственном одеяле, Теру рванула в комнату сестры. …мама ничего не должна узнать, статус гражданской (не) защитит её… Теру успела закрыть Ёши рот, прежде чем та с криком проснулась, непонимающе зашарив глазами по комнате. Глаза у Тсунаёши горели оранжевым Пламенем, что поглотил собой зрачок. Она бездумно уставилась на Теру и моргнула несколько раз, чтобы прийти в себя. —?Теру,?— выдохнула она. —?Я… Мы… —?Спокойствие, босс, сестра?— потерянно улыбнулась она. —?Это чужие воспоминания. —?Но… Поговорим на кухне, да? —?чужая, будто бы незнакомая комната давила на Ёши. …у Десятой Вонголы в комнате никогда не царил такой порядок…. В молчании они спустились на первый этаж, ещё несколько минут назад умиротворяющая тишина дома, стала давить. …из-за Вонголы в доме всегда было шумно… Теру заваривает чай привычными, для Одиннадцатой Вонголы, движениями, сливает первую воду, после чего разливает по кружкам чай и неуверенно идет к Ёши. …Десятая Вонгола всегда пила кофе… Ёши сидит молча, с ногами забравшись на табурет, она из раза в раз видит собственную смерть, когда перед лицом появляется кружка с горячим чаем, Ёши чуть вздрагивает, поднимает голову вверх и видит непривычно огненные глаза сестры. …Одиннадцатая Вонгола всегда носила линзы… —?Давно я не видела твоих настоящих глаз,?— неожиданно начала Ёши. —?Но я никогда не носила линз,?— уверенно отвечает Теру. ?Или всё же носила???— проскакивает предательская мысль в её голове. Взгляд Ёши всё такой же спокойный. …так смотрела Десятая Вонгола, вынося приговор… Скрыв лицо за фарфоровой чашкой, Теру переждала очередной приступ мигрени, её преследовало ощущение того, что она забыла нечто действительно важное. Осторожно сделав глоток чая, Теру вновь подняла взгляд. —?Как думаешь в чём причина полученных воспоминаний? —?спросила Ёши, делая очередной глоток обжигающе горячего чая. —?Боюсь, что ответить на этот вопрос сможет только Джессо,?— с плохо скрытым недовольством и легкой дрожью, сказала Теру. …смотрела на залитое кровью лицо, прямо в пустые глазницы и не чувствовала НИ-ЧЕ-ГО… —?Аркобалено тоже могут передавать воспоминания,?— вспомнила Ёши, в её глазах всё ещё вспыхивали и гасли искры Небесного Пламени. …проклятая пустышка ослепляла и камнем тянула на самое дно… —?Но их силы очень ограничены,?— заметила Теру. …пустышка была не небесной, проклятая Система выбрала не её… —?Только Джессо сможет дать нам ответы на наши вопросы. …Джессо приторно улыбался, принимая из её рук кольцо Вонголы… Теру хмурилась, крепче сжимала кружку и смотрела в пол, перед глазами всё проплывали видения, и она уже была не уверена в том, где же всё-таки правда и кто она такая. …улыбайся,?— шипел Бьякуран, крепче сжимая ей руку, впереди виднелся алтарь…. —?Не могу понять, как он может быть таким сильным? Мне ни разу не удалось его победить,?— пробормотала Ёши. …окончен, победой Мельфиоре… —?Аркобалено тоже были перед ним бессильны. Да, никто не ожидал, что он найдёт их слабость, но это не отменяет того, что они проиграли. Они считались сильнейшими. …победа была как никогда сладка, моя дражайшая невеста… —?Важно другое,?— продолжила Теру, загнав чужие воспоминания, как можно глубже внутрь себя,?— получил ли кто-то ещёвоспоминания? —?Не знаю. Я могу лишь предположить, что Вонгола десятого поколения и Вария, но… ?Вот только были ли они здесь???— проскользнула у двойняшек мысль. Они замолчали, погрузившись в пучину хаотичных видений, что лишь ещё сильнее запутывали их. Чужие чувства и мысли порой столь сильно резонировали с их собственными, что отличить их было невозможно. И сотни тысяч вариантов собственного будущего и собственной смерти лишь ещё сильнее давили, пугая. В том совсем не прекрасном мире, где Пламя было много, мафия шла за ними попятам, оставляя на всём свой кровавый след. Если Ёши была связана с мафией, Теру неизменно следовала за ней. Внешний Советник. Правая рука. Второй человек после босса. Глава особого подразделения?— Вария. Одиннадцатая или Десятая Вонгола. Всеми этими людьми могли бы быть они, или даже были ими. Каждая помнила, как убивала при переделе сфер влияния и территорий, как участвовала и организовывала бесчеловечные эксперименты, как теряла остатки человечности и гордости. Каждую тошнило от этих воспоминаний, хотелось блевать, но под грузом этих воспоминаниями в них что-то ломалось, с хрустом и надрывом. Можно бесконечно долго рассуждать о наличии выбора, но ни Ёши, ни Теру не были безупречными героями, чтобы между жизнью и смертью выбрать смерть. Они были тринадцатилетними подростками, когда мафия медленной поступью вошла в их жизнь?— Реборн был чертовски хорошим психолог, он ни разу не показал им истинную грязь мафиозного мира, пока не стало слишком поздно?— и цепями привязанностей и обязательств приковала к себе. Смерть во истину была их единственным выбором, но в след за собой они бы утащили и других. Ни Ёши, ни Теру не были благородными. —?Мы свободны,?— со странной интонацией сказала Ёши и слабо, но безумно улыбнулась. —?Мы свободны, Теру! Никто, никто нам не укажет, что нам делать! Теру восторгов сестры не разделяла, ей в очередной раз показалось, что она забыла что-то действительно важное, но мысль всё время ускользала от неё. Да и свобода, о которой столь воодушевленно говорила Ёши не была столь уж важна, в конце концов иногда они действительно были свободны от мафии. —?Никакой лишней ответственности,?— выдохнула Ёши,?— разрушений и трат. Свобода от чертовых бумаг и приказов. Никого Девятого, никакой Варии, никакой Вонголы. Ёши всё продолжала и продолжала, она говорила, о чем угодно лишь бы не молчать, лишь бы не видеть укоряющих и яростных взглядов своих жертв и врагов. Она забыла, что здесь никого не убивала и не отдавала подобных приказов, что она?— Савада Тсунаеши, ученица класса 3-А Средней школы Намимори и не наследница мафиозной семьи. —?Зато Ямамото во всех мирах идиот,?— вырвалось у Теру, ей никогда не нравился Хранитель кольца Дождя сестры. Ёши надрывно засмеялась, крепче зажала рот рукой, чтобы никто этого не услышал, …у Десятой Вонголы нет слабостей…. и зарыдала. Теру тоже плакала, но не замечала. Слезы были прозрачными, как вода, но застилающий всё собой кроваво-красный по-прежнему стоял перед глазами сестер, пугая. Вскочив со стула, Теру поспешила обнять сестру, которая уже сползла на пол, оперившись о стену. Она чувствовала, что Ёши колотила крупная дрожь, которая наверняка пробивала и её саму, но лишь крепче сжимала в объятьях, ощущая такие же объятья в ответ. Они просидели на полу кухни до самого рассвета, не сомкнув глаз. Когда лучи солнца робко окрасили горизонт, проникая на кухню, они, с трудом разогнувшись, поднялись в комнату Теру, не желая лишний раз тревожить Нану. Получив воспоминания в ночь с субботы на воскресенье, Теру и Ёши могли спокойно проспать весь день, но страх того, что они вновь окунуться в кровавый мир своих-чужих воспоминаний, не дал им этого сделать. Дождавшись пробуждения Наны, они вновь спустились на кухню, но окунуться в привычную рутину выходного дня не получалось. По привычке помогая Нане в готовке, Теру лишь ей мешала, из её рук всё валилось, а после того, как она чуть не перепутала сахар и соль, Нана отправила её в гостиную к сестре, которая бессмысленно смотрела в чёрный экран телевизора.Вынув из её рук пульт, Теру включила первый попавшийся канал и осторожно присела рядом. Полученные воспоминания все ещё не укладывались в голове, всплывая в самый неподходящий момент. —?Может в парк? —?безразлично уставившись в окно, спросила Теру. —?После завтрака. Но еда не лезла, с трудом запихнув в себя немного риса, они сбежали из-за стола, поймав на себе взволнованный взгляд гречишных глаз. Впрочем, Нана не стала задавать никаких вопросов, считая что, когда придёт время они сами всё расскажут. Вот только что-то неприятно скреблось в груди, когда Нана замечала странные переглядывания своих дочерей, они выглядели слишком отстранёнными и чужими. Выбравшись в холодный парк, двойняшки чуть расслабленно вздохнули, но сам Намимори вольно или невольно напоминал им о мафии. Каждый уголок небольшого города напоминал им о чём-то бесконечно теплом и далёком. Где-то здесь они могли беспечно веселиться со своими-чужими друзьями, смеясь, играть в стиле Вонголы, просто жить. Ноги сами привели их к любимой сакуре Хибари, где они с удивлением и застали его. Всегда ухоженный, одетый в дорогой костюм, сейчас Кея мало себя напоминал. Растрёпанный с разбитыми костяшками, он устало привалился к дереву, закутавшись в мятый пиджак, в нём с трудом можно было узнать знаменитого Демона Средней Намимори. —?Хибари-сан? —?недоуменно протянула Ёши, не решаясь, впрочем, подойти ближе. В отличие от неё, Теру бесстрашно подошла ближе, осторожно присев рядом с ним на корточки, она слабо дёрнула его за рукав рубашки. —?Кея,?— позвала она его. Мгновенно распахнув глаза, Кея вскочил на ноги, привычно потянувшись к тонфа, но их с ним не было. Окинув их сонным взглядом серых глаз, Хибари в упор уставился на Ёши. —?Ты! —?зло прорычал он, когда Теру положила руку ему на плечо. —?Успокойся, Хибари! —?потребовала она, не слишком рассчитывая на успех. —?Вонгола,?— со странной интонацией произнёс он, заметив, как они вздрогнули при этом. Знание того, что не только они получили эти воспоминания, не принесло долгожданного покоя, скорее лишь ещё сильнее встревожило их. Но в отличие от них Хибари, казалось, чуть успокоено вздохнул. В этой реальности у Хибари не было верного Тетсуи, единственным его другом, хотя он бы никогда в этом не признался даже себе, была Теру. Оставшийся Дисциплинарный комитет скорее напоминал надоедливых последователей, с которыми о чём-то действительно важном не поговоришь, впрочем, с Теру Кея тоже редко разговаривал, но он всегда знал, что она сможет если не помочь, то выслушать. —?Савада, Тсунаёши, мне наплевать, что произошло там, здесь я подчиняться не буду,?— упрямо заявил он, и Теру успела заметить вспыхнувшие и погасшие искры в его зрачках. —?И в мыслях не было, Хибари-сан,?— замахала Ёши руками, но Теру отчётливо поняла, врёт. Что-то в очередной раз заскреблось на краю сознания, но Теру легкомысленно отмахнулась от этого чувства, у неё не было знаменитой гиперинтуиции Вонголы. Во всём множестве параллельных миров Теру с трудом могла вспомнить хотя бы двадцать реальностей, где Хибари действительно признавал Ёши боссом. Кея мог выполнять какие-то приказы Десятой Вонголы, но он никогда не отправлял отчёты, не появлялся в особняке, а при встрече всегда устраивал драки. Теру была более чем уверенна, что выполнял задания Вонголы Кея лишь из-за свободы, которую дарил ему статус Хранителя кольца Вонголы. Ей было с чем сравнивать, пускай и единожды, но она стала Одиннадцатой Вонголой. Собрать себе Хранителей Теру не успела, в то время война с Бьякураном была в самом разгаре, вот она и назначила на эти почётные должности ближайших соратников: Хибари Кею, Йена Абрамса, Скуало Суперби. Оставшиеся места продолжили пустовать, ей просто некому было предлагать этот титул, никого больше рядом с ней на момент церемонии не было. О своём выборе Теру никогда не жалела, даже зная, что Скуало не считает её достойной кресла босса и подчиняется лишь потому, что желал отомстить. —?Ну, теперь-то у тебя есть все шансы поступить в Тодай! —?хлопнула в ладоши Теру. —?Хм. Я бы и так поступил туда,?— ответил Хибари и в серых, покрытых легкой поволокой глазах, отразилось какое-то сомнение. —?Разве я в этом сомневалась? —?тепло улыбнулась она. —?Кстати, мы же теперь чёртовы гении! Со знаниями наших взрослых версий перед нами открыты все двери! —?Онее-сан! —?возмутилась Ёши, но Теру заметила фальшь в её глазах, ей было больно. …Хибари Кея всегда приходил на помощь Вонголе…. Теру же молчала, она всё же чуть лучше знала Хибари Кею, чем её сестра, …Хибари Кея обожал молочный улун и первый снег… …Хибари Кея был не самым любимым ребенком своих родителей… …Хибари Кея мечтал поступить в полицию…она догадывалась, что каким бы любителем битв Кея не выглядел, всю свою жизнь этому посвящать он никогда не хотел. Теру могла бы попытаться остановить его, она знала какие слова были способны его остановить, но почему-то не делала этого. …Одиннадцатая Вонгола обещала… —?И это совсем-совсем не мошенничество, Тсу-чан! —?продолжая смотреть в чужие серые глаза, сказала Теру, хотя знала, что сестра молчаливо просила о другом. —?Это ведь наши знания, мы заплатили за них. —?Удачи Вам, Хибари-сан,?— сдалась Ёши, она помнила Хибари стал её Хранителем по просьбе Теру. —?Надеюсь Вы поступите на юридический,?— вот только Хибари поступал на медицинский. —?Приму к сведению. И проспись, травоядное. Теру улыбнулась до прикрытых глаза, никак не показав, что что-то в словах сестры покоробило её, что-то определенно было не так. Сквозь ресницы она видела, как внимательно Хибари наблюдал за ними, до того, как развернулся и ушел. Вид удаляющейся спины Хибари в мятой рубашке был до того странным, что на несколько минут Теру вновь засомневалась в том, кто она такая. Что-то было не так. Лишь почувствовав осторожные объятья Ёши, Теру будто бы очнулась, странные мысли отошли на второй план. Всё в порядке… но что-то не так. —?Всё ведь в порядке? —?неожиданно спросила Ёши, она тоже ощущала эту странность, несостыковку, что мозолила глаз, но как бы не старалась понять в чем проблема не могла. —?Он всегда был свободолюбивым,?— ответила Теру. —?Просто… просто он почти всегда был где-то рядом, одинокое Облако. —?Я знаю,?— как-то потерянно отозвалась Теру. —?Ничто не вечно. Его выбор был очевиден, здесь ведь нет клана, готового заковать его в кандалы и посадить на цепь,?— вспоминая чужое смутное лицо, проговорила Ёши, вот только клан Хибари существовал. —?Возможно это к лучшему. Останься он с нами, все время бы требовал спарринга, а мы сейчас не в той форме, чтобы драться с ним на равных. —?Думаю за пару месяцев тренировок в стиле Вонголы это можно было бы исправить,?— чуть сморщившись от воспоминаний, сказала Теру, но их ведь уже тренируют. —?Нет. Никаких тренировок в стиле Вонголы,?— покачала головой Ёши. —?Никакого Реборна! —?Здесь все равно нет, так полюбившегося нами оружия,?— устало вздохнула Теру, вспоминая о нескольких десятках кинжалов или все же стрел. —?А Джессо на что? —?слишком весело спросила Ёши, слишком неправильно. —?Он бахвалился своим умением ходить по мирам. —?Но нам нечем платить, хотя он азартен. —?Ты предлагаешь сыграть с ним в чойс? —?удивлено спросила Ёши. —?У нас для этого нет подчинённых. —?Ёши, не говори, пожалуйста, такие вещи столь безразлично. Кроме того, чойс ведь был компьютерной стратегией,?— а затем добавила. —?И я не думаю, что у Джессо эти подчинённые сейчас есть. Тсунаёши хохотнула заливисто и отчасти безумно. Она понимала, что свои-чужие воспоминания оказывают на неё слишком сильное влияние и из всех сил, старалась сдерживаться, но получалось из рук вон плохо. Теру в этом плане казалось недосягаемой, впрочем, её сестра всегда отличалась контролем. —?Мы должны держаться и оставаться собой. Но Ёши и так это знала, она понимала, что эти воспоминания в какой-то степени чужды её, вот только отринуть чужие эмоции и чувства было сложно. Её сердце сладко ныло от воспоминаний о Сасагаве Киоко, девочке, которой в этой реальности не было. Она чувствовала странную опаску, перемешанную с уважением, от имени Занзас. Ёши терялась в водовороте чужих чувств и эмоций, и не она одна. Теру с трудом сдерживала себя от того, чтобы окунутся в чужие светлые и притягательные образы, потому что помнила, что за ними последуют кровавые будни. Она из раза в раз напоминала самой себе, что это не её будущее и не её прошлое. —?Ямамото,?— разрывая объятья, говорит Ёши. —?Что? —?Он тоже мог получить эти воспоминания. Согласно кивнув головой, Теру разворачивается в сторону дома Такеши. Бывший бейсболист не вызывает в Теру светлых воспоминаний, когда-то Реборн назвал Ямамото прирождённым убийцей, и Теру знает, что именно эти слова отражают его суть. За своими улыбками Такеши может скрывать как печаль, так и ненависть, и хотя этот Ямамото почти друг, Теру его терпеть не может. Чем ближе они подходят к дому Ямамото, тем мрачнее становиться Ёши, её интуиция тихим перезвоном шептала ответ. В нерешительности застыв за поворотом, отделявшим их от дома Ямамото, Ёши обернулась назад, на сестру. Её глаза были наполнены печалью и каким-то надломом, и Теру понимает все без слов. Они молчаливо стоят, ожидая. Сначала мимо них промчался грузовик, затем проехало жёлтое такси. Такси было совсем обычным жёлтым с шашечкой, и на его заднем сидении улыбался Такеши. Улыбка Ямамото не дрогнула, хотя вне всяких сомнений он заметил их. —?Он… —?как-то потерянно прошептала Ёши. Теру молчаливо сжала её плечо. В странном, надломленном молчании они вернулись домой, где их ждала Нана. Она щурит глаза, светло улыбается и никто из двойняшек не видит в этом фальши. Нана волнуется, а потому улыбается изо всех сил, чтобы скрыть это. —?Вы так быстро убежали,?— сладкой патокой льётся её голос,?— что даже не выпили чай,?— вот только двойняшки никогда не пропускали чай, без причины. —?Что-то случилось? —?Ано,?— неловко чешет затылок Ёши, и Нану передёргивает от этого чуждого её дочери жеста,?— просто хотели встретиться с Хибари-саном. Нана всё ещё щурит глаза, когда смотрит на Теру, та взволнована и явно нервничает. —?Но разве Кё-кун не приехал на все выходные в Намимори? А как Такеши-кун? Вы поговорили с ним? —?Нана все больше нервничает, слишком странно себя ведут двойняшки. —?А, разве я не говорила, Ямамото переехал,?— глупо улыбается Ёши. —?Ох, Ёши-чан, ты разбила ему сердце,?— наигранно прижимая руки к сердцу, говорит Нана. —?Ёши-чан? —?странно удивлённо повторяет Теру. —?Я вспомнила,?— гулко сглотнув, сказала она, а затем медленно заваливается назад. Улыбка слетает с лица Нана, вся она напрягается и подаётся вперёд, стараясь поймать, Ёши тоже разворачивается, но ловят Теру призрачные руки Джотто. Руки Джотто сияющие, золотистые, на них не видно шрамов, глаза у него оранжевые то вспыхивали, то гасли, отчего казалось, что сам он не человек, а фейри. —?Примо? —?расширившимися глазами спрашивает Ёши. —?Ну-фу-фу-фу, как интересно,?— раздражённо щуриться Деймон. Ёши вздрагивает, как-то испуганно отступает назад, а затем в голове со щелчком что-то встаёт на место, её глаза наливаются оранжевым. Молочно-белая кожа начинает сиять, кажется, ещё чуть-чуть и вся она вспыхнет. —?Предки,?— потерянно зовёт Ёши и теряет сознание. Ёши ловит Деймон. Руки у Деймона не сияют, скорее они поглощают свет, насмешливо тонкие и изящные, они с неестественной лёгкостью подхватывают Ёши. Сиреневые глаза Деймона не горят Пламенем, они насмешливо мерцают им, в сравнении с Джотто Деймон кажется демоном. Подхватив двойняшек на руки призраки, не сговариваясь, уносят их в комнату Наны. Уложив двойняшек на футон, который Нана ещё не убрала, они взволнованно застыли рядом. И хотя Деймон продолжал насмешливо улыбаться, а Джотто по-прежнему казался спокойным, Нана видела их растерянность и волнение. Длинные паучьи пальцы Деймона нервно теребили кольцо графа, Джотто же стёр с лица вечную чуть благосклонную полуулыбку, а сама Нана осторожно присела у футона, не сводя с двойняшек взгляда. —?Что с ними? —?чуть срывающимся голосом, спрашивает Нана. Призраки молчат, они не хотят обнадёживать Нану, потому что сами не знают, что же произошло с Теру и Ёши. —?Всё будет хорошо,?— как можно уверенней постарался сказать Джотто, но наткнулся лишь на яростный взгляд Наны. —?Мы должны надеяться на лучшее, милая,?— опустившись на татами, сказал Деймон, в очередной раз сменивший свой облик. Порой Джотто завидовал этой способности Деймона, сам он навечно застыл в одном, единственном облике, похожем и непохожем на своё первое тело —?Ты права,?— постаралась улыбнуться Нана. —?Но быть может ты… —?Нет,?— оборвал её Деймон, в отличие от Наны он знал, насколько опасно может быть вмешательство в сознание живого существа, что, впрочем, никогда не мешало ему использовать свои способности. Нана всхлипнула тихо на грани слышимости, уткнувшись в пропахшее кровью призрачное плечо. Сколько себя помнила Нана, от её родителей всегда пахло кровью, этот резкий металлический запах, казалось, пропитал собой всю их суть. —?Девочки справятся, они сильные. В себя двойняшки пришли только ночью, глаза у них открывались тяжело с натугой, да и сами они похудели и осунулись за один день. Первым, что они увидели, наконец-то открыв глаза, были взволнованные лица призраков. Нана тоже была в комнате, растянувшись на татами, она забылась тревожным сном. —?Пить,?— хрипло просипела Ёши, с трудом поборов собственную усталость. Деймон кивнул и в следующую минуту провалился на первый этаж, вернулся в комнату он быстро. Сначала в комнате заклубилось тёмное облако энергии, которое могло напугать любого кроме их семьи, а уже через минуту в комнату шагнул Деймон с кувшином. В это же время Джотто разбудил Нану. Сонно посмотрев на Джотто, Нана совершенно по-детски потёрла глаза кулачками. —?Что с девочками? —?Мам,?— слабо отозвалась Ёши, пока Теру жадно пила сок. С трудом встав с пола, тело затекло от неудобной позы, Нана крепко обняла двойняшек, через несколько минут к ним присоединились призраки. Весь остаток ночи Теру и Ёши рассказывают. Они говорят о мире, где нет вампиров, оборотней и Союза. Тот мир и проще, и сложнее одновременно. В том мире система Три-ни-сетте, способная породить и уничтожить мир, и они части этой системы. Двойняшки говорят о мафии, о Пламени, о том, что там им не нужно скрываться, но у них всё равно почти нет друзей. Они говорят о том, что там у них есть Хранители, и Нана невольно кривит губы в ответ. Они все продолжают и продолжают говорить о том, что убивали, о том, что их заставляли убивать, о том, что порой только горький алкоголь помогал забыть чужие лица, о том, что умирали недожив и до тридцати. Ни Теру, ни Ёши не говорят прямо, но это читается между строк, ведь плата за такую открытость слишком высока, и они не готовы платить её вновь. Чем больше двойняшки говорят, тем сильнее выцветают в их голове чужие воспоминания, становясь странным далёким знанием.