Глава тридцатая или Прошлое Шана (1/2)
Тело непроизвольно дрожало, слезы катились градом, а сердце сжималось от дикой ярости. Всё происходило со мной, но в то же время я чувствовал, что ощущения не мои. Я как сторонний наблюдатель забрался в чужое тело и подглядывал. Мир вдруг стал таким большим, а я совершенно ненужным.Ран, значит, так ты чувствуешь?Штайер напрягся, чуть сузив глаза в ожидании, готовый к любым неожиданностям.Эй, Ран, успокойся.Он меня не слушал, не слышал. Это я тоже чувствовал. Всё, что было сейчас: черные глаза, которые ему хотелось вырвать и нарастающий гул в ушах.Ран, прошу…Я вытянул руку и Штайер отлетел к противоположной стене, гулко врезавшись в металл сначала грудью, а затем, развернувшись в воздухе, ещё и спиной, но тело не сползло, наоборот, какая-то неведомая сила потянула его вверх. Райт схватился за горло, словно задыхался. Он пытался что-то сказать, но слышался только рваный хрип.Ран! Ран, блять, ты не имеешь права!
- Право? Что ты знаешь о моих правах! – заорал он во весь голос и сильнее сжал вытянутый кулак. Лицо Штайера пошло красными пятнами, а его руки глупо хватались за горло, только вот душил его неосязаемый предмет.«Я – это я. Не ты!» - заорал я про себя, если это вообще возможно.В грудь, будто кол вонзился, а из глаз побежали слезы. Его слезы. Так странно ощущать диаметрально противоположные чувства одновременно. Черт, почему он так реагирует, он всего лишь моя вторая личность.
Сердце сдавило сильнее…- Переспать с человеком… - прошептал он. – С низшим видом, без какой-либо Связи! Отец бы нас убил, казнил публично!Чт…Голова разболелась, как и всякий раз, когда я пытался вспомнить. Он сейчас сказал что-то действительно важное. Но пока Штайер так болтается, всё неважно. Медведь ещё держался, но совсем скоро и его выносливости придет конец.- Ран, отпусти его, - я наконец-то смог говорить, всё-таки сил у моей половины мало, я чувствовал, как его затягивает обратно во тьму.Ран, наконец, прекратил терзать пальцами липкий анус и притянул руку, рассматривая её. Крупные слезы падали на ладонь, смешиваясь со спермой и кровью. В груди разболелось сильнее и к его чувствам, добавилось моё. Стыд. Его презрение и горечь достигли такого предела, что я начал думать, не совершил ли я нечто постыдное.- Поздно, Шан, ты нас опозорил. Я убью его, - он резко запер под замок все свои эмоции, сменив их холодом, ещё более обжигающим, чем прежний, и встал.Остановись!
Я хотел кричать, но снова не мог. Отчаянная решимость придала ему сил, и он медленно подступал к висящей фигуре. На массивном голом торсе Штайера пролегла неглубокая рана от удара об один из металлических выступов. Кровь сочилась тонкими струйками, и вдруг я отчетливо осознал, какой же он хрупкий. Именно этот огромный и властный медведь может умереть, тогда как я – нет. Я могу потерять его, и это после того, как мы наконец-то встретились. Наконец хоть как-то сознались друг другу и самим себе в своих чувствах. Из-за своей регенерации и неубиваемости я никогда не задумывался так ясно о том, что Штайера может не стать.Теперь уже моя ярость вцепилась в холодное безразличие Рана, и он… пошатнулся. Тело и моё тоже! Я не позволю!- Сиди тихо, Шан. Я делаю это для нас обоих, когда-нибудь ты это поймешь, - мои губы объясняли мне, как глупому какие-то истины, мои руки тянулись, чтобы убить ставшего мне дорогим человека. Неправильно. Непозволительно. Это всё моё!!!Я упал на колени. Сильно. Резко. Они разнылись и тут же прошли, как обычно.- Ша-а-а-ан, - прошептал он моими губами. Моими, блять, губами!- Нет! – моя голова ударилась об пол и зашумела. Где-то впереди, что-то брякнулось, и послышался громкий вздох - освобожденный Штайер до свиста втянул воздух и закашлялся.Рука снова начала двигаться против воли, но я изо всех сил потянул обратно. Перестарался, и она ударилась об угол прикроватной металлической тумбы. Кости сломались сразу, но я не обратил на это внимания. «Успокойся, Ран. Поговори со мной!»
Я всё повторял это и повторял, но у него словно красная пелена стояла перед глазами, спадая разве что от боли…Нужна боль.Я задрал голову и быстро опустил её вниз, расквашивая нос и всё остальное. Что-то хрустнуло, но я даже не понял, что именно. Я задрал голову ещё раз и снова наотмашь ударился. Контроль стал возвращаться ко мне… Я бился лицом, проглатывая слезы, пара зубов или их осколков разлетелась в стороны, носа не стало – его просто смяло. Поднимать голову с каждым разом становилось всё труднее, обморок подступал, затемняя картинку. Я почти отключился, как вдруг что-то впилось в мои волосы, удерживая голову от очередного удара.- Сука, я тебя не для того спасал, остановись сейчас же!Красная пелена спала, и сквозь мешанину перед глазами виднелось лицо Штайера, он тяжело дышал, но главное - был жив.Ран, ты там? Давай прекратим это, мне больно.
«Мне больнее, Шан… Намного больнее».Я не думаю, что поступил неправильно. Я хочу быть с ним, он…«Я знаю, твои чувства – я слышу их. Ощущаю, но не испытываю, понимаешь?»Да… Теперь да.
«Я всё ещё хочу убить его».Лучше я убью нас обоих, Ран. Не нужно.
«А что прикажешь делать мне? Как мне жить? Что за жизнь у нас сейчас?»Его горечь снова разлилась по телу, укалывая сердце, маленькими, до одури точными иголочками. Я хотел бы помочь, но не знал, что вообще можно сделать. Я даже не понимал всей ситуации… он же, всего лишь никто, так?Ран…«Что?»Кто ты? Если я узнаю…«Если ты узнаешь, то поймешь. Если ты узнаешь, то всё равно ничего не изменится - ваша с ним связь теперь крепче, чем наша. Точнее, нашей больше и вовсе нет»Я не понимаю…«Пожалуйста, помойся и оденься. Я чувствую себя грязной шлюхой, его… оно ещё в нас, вытекает, сохнет. Мне противно».Хорошо.
«И собери всех, кто, по-твоему, должен знать. Дважды рассказывать не стану».Он скрылся во тьме и его эмоции отключились – прекрасное чувство душевного одиночества. Я даже не думал, что буду так радоваться тому, что окажусь один. Но я уверен, он всё ещё слышит. Собственные чувства не утаить, не запереть, я просто их испытываю, а он легко всё видит, переживает на своей шкуре и мучается из-за них.
- Крысеныш? Это же ты? – осторожно спросил Штайер, готовый перехватить мои руки или оглушить.- Я. Как узнал? – я встал, ощупывая изуродованное лицо.- Глаза… Точнее, то, что от них осталось, снова стали голубыми. Когда он появляется, они меняют цвет на красный, - ответил он и подошел к настенному шкафчику, зачем-то роясь в нем.Из бокового отверстия вылез маленький кибер-уборщик и принялся чистить пол от кровавой лужи.-Когда ты узнал о нем? – как бы, между прочим, спросил я, закутываясь в пиджак.- Почти сразу. Он меня уже прокатил однажды до потолка. Ты узнал, что он такое?Штайер достал флакон-спрей, по всей видимости, со сжатыми зептоботами и побрызгал рану на груди.
- Иди сюда, мазохист, - он обернулся ко мне, пальцем указывая, где я должен стоять.- Они не помогут, - начал я, но Штайер тихо рыкнул.- Блять, просто подойди.Я закатил глаза и сделал, как он велел. Штайер побрызгал и лицо, и локти, и колени, придирчиво разглядывая всё, морщась и не переставая рычать.- Всё само прой…Я не успел договорить, как он заключил меня в объятья, хоть и больно стиснул, но всё-таки это было приятно. И неожиданно. Мы молчали, думая каждый о своем. По моей ноге щекотно побежала струйка нелицеприятной мешанины, и я вспомнил о душе.- Штайер.- Что опять?- Ран сказал помыться, одеться и собраться. Он расскажет о моем прошлом.Райт постоял, особо никак не выдавая своих эмоций, а затем одной рукой поднял меня, обхватив поперек талии, и потащил в дальнюю дверь – как и предполагалось, уборную.Я вспомнил, что воды в этом веке нет. Что снова будут вспышки и роботы, приказывающие захлопнуть рот.