Близкие контакты третьей степени (2/2)

- ТИХО! – вдруг рявкнула Эпплблум, глазами вперившись в дерево неподалеку. В кроне его что-то шебуршалось, наверное, крупная птица. - Да тут никого кроме нас нет, Блум! – оправдываясь, буркнула Скуталу, начиная боязливо оглядываться по сторонам. - Кто услышит? - Тихо, говорю! Глядите…

Огромный хвостатый паук, тот самый, которого заприметила и в первый раз Эпплблум, соскочил с дерева и направился к штабу Меткоискателей, шустро перебирая узловатыми лапками. Когда он приблизился, Свити Белль сделалось не по себе – она поняла наконец, что ?питомец? чужака выглядел в точности, как его лапа. У него что, конечности сами по себе способны были бегать?! Свити никогда не слышала о такой магии… Выглядело это теперь в ее глазах жутковато, но любопытство пересилило затаенный страх увечья. Может, это вроде тех суперсекретных заклинаний, что можно наверняка найти в закромах самых знаменитых кантерлотских волшебников? Ну, тогда к пришельцу стоило отнестись со всей вежливостью, как к знати, наверное… В глазах Скуталу Свити не увидела страха вовсе – там горел один лишь азарт, который не погасило даже то, что вблизи существо оказалось еще крупнее: оно легко обхватило бы лицо жеребенка, растопырив эти свои отростки. - Свити, давай сюда сачок! – прошептала пегаска, но Эпплблум ее идею пресекла на корню. - Погодь, Скутс, - сказала она, с интересом наблюдая за существом, словно вышедшим из чащоб Вечнодикого леса, но не проявившим и толики агрессии. - Посмотрим, что делать будет. Паук подбежал и остановился, уставившись красной точкой меж передних лапок (пальцев?! Бррр…) на Меткоискателей. Затем он, словно приняв какое-то решение, покачался из стороны в сторону, развернулся и, царапая дерево когтями, взобрался по стене домика. Существо влезло в окно второго этажа, урча, как большой глупый кот, и жеребята недоуменно переглянулись. - Он что, к нам в гости пришел типа? – уточнила Скуталу. – Хоть бы для приличия поздоровался что ли!

- Это же не сам пришелец… - растерянно произнесла Свити Белль. - Мы так думаем, правда ведь? Они зашли, отворив дверь, в комнату, где было светло и уютно, но никого не обнаружили – все было в точности, как Свити помнила по последней встрече Меткоискателей. Ан нет… Некоторые ящики были наполовину выдвинуты, а кипа листов для рисования сползла на пол. Этот паучище уже был у них? Но где же его хозяин? - Кажись, твое предложение ждать встречи малость устарело, Свити, - донесся до ее слуха возбужденный голос Эпплблум. – Прямо щас встречаться будем. Земная пони указала на лестницу, что вела на чердачный этаж. Там, на ступеньке, лежала четвертинка яблока. Скуталу понюхала дольку и, хихикнув, спросила: - А может, это другое яблоко какое-то? Может, это Биг Мак так шутит? - Не, Скутс, точно оно, - уверенно отвечала Эпплблум, подняв дольку и повертев ее в копытце. – Отметины от когтей есть, и размер тот же, что и вырез на яблоке был. Ты что, Эпплу дело сортировки яблок не доверишь?! - Нет-нет, как можно? Верю! - Думаешь, этот… большой там? – настороженно кивнула головой вверх Свити. - Агась! - Мы сейчас с гостем из другого мира встретимся! Крутяк! – первой двинулась по ступеням Скуталу. - Прямо не верится! Кобылки, договорившись лезть наверх одновременно, чтобы при случае прикрыть друг друга, с руганью и хихиканьем кое-как взобрались по узкой лестнице, тесно прижавшись друг к другу бочками и в процессе чуть не сверзившись два раза вниз. Когда три любопытные мордашки выглянули-таки из люка, глазам жеребят предстал он.

Чужой в самом понимании этого слова – так подумала Свити, увидев на чердаке темную фигуру и немножко обмерев. Пришелец был огромен - даже выше здоровяка Макинтоша, что взвился на дыбы. Габариты существа чувствовались несмотря на то, что оно сидело на полу, скрестив свои узкие ноги, оканчивавшиеся не то палками, не то хоккейными клюшками. Сидел же чужак не как пони, но прямо, словно жердь проглотил, лишь опустив длинную шею, чтобы не подпирать загривком потолок. Единственный глаз, словно у мифического Арима-спи, красной радужкой и вертикальным зрачком холодно взирал на старые рисунки, что он держал в своей костлявой лапе-пауке, уже вернувшейся на законное место. Вторая лапа была короче почти вдвое, и продолжало ее непонятное металлическое устройство с торчащими из него трубками. Свити Белль с удивлением распознала в цилиндрах, что торчали за широкой спиной существа, баллоны навроде тех, из которых Пинки Пай заправляла шарики перед вечеринками. От одного из них прямо в шею существа вела гибкая трубка, подозрительно напоминавшая садовый шланг для полива. Ритмичное шипение, с которым чужак попыхивал газом, и его костистая морда с провалом на месте левого глаза чем-то напоминали того пони, что как-то в Понивилль приезжал, дабы прогнать твиттермитов – он тоже носил баллоны и маску… Вдоль то ли спины, то ли вообще одного только позвоночника крепились тускло поблескивающие красным сгустки, на вид твердые. Там же на перевязи крепился металлический ящик с большим количеством проводов и длинной проволокой, а еще с ним соседствовало нечто, напоминавшее заклепочный пистолет. Свити Белль понятия не имела, что он такое. Ну, он точно не был представителем одной из тех рас, что населяли Эквус и о которых рассказывала мисс Черили. Чего-то, что было бы похоже на метку, пришелец тоже не имел. Скуталу все это ни капли не смутило – выбравшись из люка, пегаска обошла гостя по широкой дуге, рассматривая глазами, округлившимися что твои блюдца, изредка выражая восторг деловитым пыхтением. Медленно Скут приблизилась к пришельцу, вытянула вперед копытце… Чужак дернул ушами, и кобылка, взвизгнув, отскочила, так до него и не дотронувшись. Чужак все так же невозмутимо продолжил рассматривать их старые рисунки и перебирать давно заброшенные книжки по копытоделию. На Меткоискателей он не обращал внимания как будто специально. - Потрясно-о-о… - зашептала Скуталу. - Наш собственный иномирец! Прямо у нас в штабе сидит, Меткоискатели! - Это точно он, - таким же радостным шепотом вторила ей земная пони. - Эпплджек про что-то такое и говорила! - Девочки, - из боязни осталась стоять на лестнице Свити, - А вдруг это чейнджлинг на самом деле? Вон он какой… Шерсти нет, гладкий весь, цветов ярких нет, весь такой… острый!

- Пустомеля ты, Свити! – хихикнула Эпплблум. - У оборотней клыки выступают и глаза пустые! Да и крыльев стрекозьих у него не видать. - Их королева тоже отличалась! - Свити, - посмотрела на нее насмешливо Скуталу, - он сидит на крупе спокойно, не шипит, никого не зомбирует, книжки вон наши листает! Какой же после этого он чейнджлинг? Надо было признать, на их месте для Твайлайт Спаркл аргумент с книгами был бы уже достаточным, чтобы счесть создание дружелюбным. Подумав, Свити решила, что стоило дать чужаку шанс, а не убегать так сразу с криками. Конечно, он был жутковат – то, что под каруселью казалось лишь плоской кучей земли, обернулось в штабе Меткоискателей высоченной пародией на алмазного пса, которые были известны своим отсутствием манер. Очень тощего алмазного пса, словно его голодом морили. Не то что Свити когда-нибудь видела существ, которые недоедали, но судя по ужастикам, что обожала рассказывать Пинки Пай тем, кто отказывался от ее угощений, так это и должно было выглядеть. Серо-черные пластины перемежались с чем-то, что напоминало голую кожу, покрывающую худосочное тело – Свити не могла понять, где доспех, а где сам чужак. Или он весь в броню закован был? И если это был не шлем у него на голове, но сама голова… Ну ладно, была она не настолько пугающей, хоть не было на ней ни щек, ни губ для отражения эмоций, как привыкли пони. Напоминала она скорее диковинную южную маску с зубами, как в хижине Зекоры. Положение ушей тоже ободряло – были они в спокойном положении, расслаблены. Единорожка сделала последнюю попытку воззвать к разуму подружек, но больше для очистки совести: - Скут, Блум, я слышала, когда провожала Рэрити, что Дэш хотела с ним подраться! Думаете, он может быть опасен? - А ты знаешь более-менее стоящих в драке пони, с которым Дэш не хотела бы померяться силой? – непритворно удивилась Скуталу. – Он со стражниками повздорил, Свити, еще бы ей не хотелось! - Ладно-ладно, я все поняла, - проворчала Свити Белль, окончательно поднимаясь на чердак и посматривая на пришельца искоса.

- Да все в порядке будет, Свити, вот увидишь, - широко улыбнулась Эпплблум, но затем почесала загривок: - А вообще, хорош языками чесать, девчата. Кажись, это малость неприлично, что мы прямо на глазах его, - она кивнула головой в сторону молчаливой громады, - тут обсуждаем.

- Так он, небось, нас и не понимает!

- Но Тиару-то он не просто так отогнал! – резонно заметила Эпплблум на предположение пегаски. - А вот сейчас и проверим, - храбро заявила Скуталу и, набрав побольше воздуха, безбоязненно двинулась прямиком к чужаку. Встав сбоку от него, летунья уставилась вверх. - Э-э-э… - так и не придумав, что сказать, она ляпнула: - Здрасьте! Как поживаете? Вот теперь, совершенно неожиданно для жеребят, им удалось привлечь внимание чужака. Пришелец развернулся на звук мягко, размеренно, с уже слышанным ворчанием и пощелкиванием. Голову на длинной шее он и вовсе повернул в точности как Совелий, проживавший у Твайлайт Спаркл в библиотеке. Ясный и сосредоточенный взгляд, словно у грифона, казалось, внимательнейшим образом изучал всех троих жеребят. - Кто бы вы ни были, приветствуем вас в штабе Меткоискателей! – радостно объявила Скуталу, показывая копытцем на все убранство второго этажа. – Чувствуйте себя как дома! Чужак немного наклонил свою голову-маску вбок и перевел уши в положение легкого интереса. - А он, кажись, не из болтливых, - хихикнула Эпплблум. - Он просто языка нашего не знает, - тихо резюмировала Свити Белль. – В другом мире говорят наверняка иначе. - Так что же нам теперь с ним делать? – обиженная, что ее потуги остались безрезультатны, надулась Скуталу. - В молчанку играть что ли? - Зачем же в молчанку? – задумалась единорожка. – Он ведь понял, что такое наше яблоко, что его на дольки режут и едят. Значит, и его изображение признает… Если бы мы могли общаться при помощи предметов, то… - Ого, точно, картинки! – ахнула Скутс. – Молоток, Свити! Она мигом сгоняла вниз и притащила пару листов чистой бумаги с карандашом. Быстро, от усердия мотая лиловой гривой туда-сюда, Скуталу принялась вырисовывать нечто, в чем Свити признала Эквус – с очень условной похожестью континента, но вполне узнаваемой. Нарисовав солнце и луну по бокам, Скуталу где-то посередине Эквестрии обозначила ферму Эпплов и штаб Меткоискателей набросала. Окружив сию композицию несколькими фигурками пони, Скуталу закончила творить, сплюнула карандаш и удовлетворенно выдохнула. Пришелец следил за манипуляциями кобылки с прежним вежливым любопытством, но молчал. - Эквус, - ткнула копытцем в планету Скуталу. – Солнце. Луна, - та же участь постигла нарисованные спутники их мироздания, что водили дружбу с сестрами-аликорнами. – А мы тут! – радостно захихикала Скуталу, указывая на нарисованную ферму. - По-ни, - медленно произнесла Эпплблум, указывая то на себя, то на подруг. – Мы пони. Мы живем на Эк-ву-се, сечешь? А ты откуда? Чужак молчал, сверля жеребят своим единственным глазом, и Скутс обреченно заныла: - Да что за непруха такая-то?! Только встретились со всамделишным иномирцем, а он ни бельмеса не понимает! - А может, он и не из другого мира? – растерянно предположила Эпплблум. – Может, Твайлайт Спаркл ошиблась? Если он просто зверушка здоровая из какого края Эквестрии, которая как попугай только языком чесать умеет… - Ну нет, Твайлайт была уверена… - начала было Свити, но тут чужак снова пришел в движение. Его лапа так же медленно и аккуратно, когда он брал яблоко, вытянулась к Скуталу и подцепила карандаш. Завороженная, пегаска протянула ему лист чистой бумаги, и чужак стал уже сам выстраивать на нем линии, отделяя фигуры и создавая образы. Когда он закончил, жеребята ахнули - это другая планета была, совсем не как Эквус в атласе! Там были континенты и океаны странных, подчас вытянутых от плюса к полюсу форм – и на одном из них чужак набросал скопище высоких домов, прямо как башни Мэйнхэттена! Рядом с ними были две фигуры – двуногие и широкоплечие, но на гостя Меткоискателей не очень-то похожие хотя бы потому, что они выглядели куда его крепче. А еще у них были оба глаза на месте, острый уголок носа и схематичная ниточка рта наличествовали! Вторая фигура была ниже, с более узкой талией и чуть более широкими фланками. Еще у нее была нарисована грива куда длиннее того гнезда, что венчала голову фигуры первой! Наверное, в том мире так выглядели кобылки… Или просто гость подстроился под манеру изображения Скуталу? У него самого-то волос не было… Чужак ткнул когтем в мужскую фигуру, после чего похлопал себя по груди, в которой явно проступали ребра. - Он нас понимает! И он все-таки из другого мироздания! – торжествующе воскликнула Скут. - Эт что, как он выглядит у себя дома? – удивилась Эпплблум, глядя сначала на картинку, а потом на чужака скептически. - А чего сейчас не такой? - Видать, нужно ему так. Он же каким хочет, таким и бывает, - предположила Свити. - Или и впрямь на наших харчах отощал, как говорила бабуля, - хихикнула земная пони. - Так может ему притащить чего поесть? – предложила единорожка. – У нас дома с завтрака оладьи должны были остаться! - Да погодите вы со своими угощениями! Нужно все официально проделать, как если бы у нашего клуба новый член появился! Кхе-кхе, - пегаска откашлялась и, встав в весьма горделивую позу, протянула чужаку копытце для пожатия. - Скуталу приветствует вас в Эквестрии! Это мои лучшие подруги, Свити Белль и Эпплблум, они очень хорошие! Давайте тоже дружить! Свити Белль невольно восхитилась храбростью Скутс, которая, будучи маленькой кобылкой, так запросто предложила неведомому пришельцу их дружбу. И даже протянула к нему ножку – мощные лапы, снабженные когтями, могли бы сломать, растереть в пыль неосторожную пони, лишь сомкнувшись на ней! Единорожка замерла, когда чужак позволил себе медленно потянуться к Скути – но он почти сразу отодвинулся. Чужак взглянул на собственную лапу, щурясь, и в его глазу Свити Белль почудилось сомнение. Затем его конечность перелилась множеством оттенков красного, сопровождаемая ворчанием, и кисть изменилась, как тогда на площадке сменил он свой покров! Когти втянулись, как у Опал, закруглились, будто превращаясь в крошечные копытца с мягкими подушечками из кожи. Не теряя более времени, чужак обхватил пальцами ногу Скуталу и очень бережно потряс ее. Он прибыл издалека и наверняка очень утомился, прячась от шумных взрослых, потому и избрал для знакомства именно нас, внезапно подумала Свити, счастливо улыбаясь. И вот теперь тот, ради которого принцессы кучу гвардейцев пригнали, опасаясь за безопасность их маленьких пони, аккуратно пожимает копытце ее подруги – словно боясь навредить и испортить ее красоту! - Зе-ушс, - коротко, словно цедя сквозь зубы, представился странник меж мирами. Затем он ужасно писклявым голосом скопировал Скуталу: - Приветствует вас в Эквестрии. Жеребята повалились на пол от смеха, дрыгая ножками, снова и снова пытаясь воспроизвести его интонацию, а Алекс Мерсер недовольно закашлялся, перекрывая вентиль гелия у себя за спиной, о котором он и позабыл уже. Недопонимание первого контакта оказалось благополучно разрешено – не в последнюю очередь благодаря смеху и искреннему веселью. Пинки Пай была бы довольна. Алекс Мерсер сидел на полу, скрестив беговые протезы, листал учебник биологии для старших классов, гладил по голове довольно ворчащую ксено и размышлял над тем, как лучший генный инженер планеты Земля докатился до такой жизни. Не в плане решений и поступков, что привели его к вспышке вируса на Манхэттене и становлению новым собой, но факта, что условный "стресс", напряженность мозгов развитого существенно сдала позиции в этом месте, где он очутился не по своей воле. Как мало человеку нужно, чтобы после восемнадцати дней в аду вывести для себя новую зону комфорта! Всего-то заменить рычаги управления "Абрамсом", в кои до хруста вцеплялись когти Мерсера, на детские книжечки; безжалостных, бесстрашных гоминидоподобных тварей - на разумную и дружелюбную живность, которая совсем не против, что ты ее по загривку треплешь заместо сдирания скальпа и последующего отрубания головы. Периодически длинным языком, высовывающимся прямо из пищевода, подъедать натовскую консерву-саморазогрев, что приятным теплом греет тот огрызок левой руки. Наслаждаться забытым вкусом пищи, простой и добротной - пожирание зомби и солдат за столь короткое время ритуалы и необходимый ореол эмоций не успело заполучить, дело ясное.

Да! Хорошо быть живым, черт возьми. Словно буря, что собиралась проверить новоявленного уберменша на прочность и по итогу чуть не обратила в атомный пепел, вдруг отступила, выбросив его в тихую гавань. Еще бы знать, что Дане ничего не угрожает... Убедиться, что Грин не нахимичила что-то скрытное с ней, превратив сестру в оружие против Мерсера. В одиночку Рэгланду не справиться; была бы уверенность, что зрение зараженного не обманывает Мерсера, что с Даной все в порядке... Тогда точно можно было бы отдохнуть. Забыться сном, переложить мыслительные процессы на случайность, цифровые грезы машин, что составляли теперь подсознание Алекса. В этом отражении Земли он, на первый взгляд, себе отдых мог позволить. Мерсер пробыл в измерении цветастых коней уже более двух суток - но так и не заметил в местном социуме проявлений боли, страшных болезней, нищеты, безумия, чокнутых вояк, готовых отдать целый город вирусу на прокорм лишь потому, что это позволит выскочкам из Гентек еще несколько гениальных открытий сделать. Ничего из того, с чем Мерсер привык дело иметь, одним словом. Вирусов здесь вообще как явления не водилось, если Алекс верно истолковал обрывки информации, что ему выдернуть удалось из медицинского справочника. Бактерии - пожалуйста, те же иллюстрации в книге не позволяли иначе их существование трактовать, но вот облигатные паразиты домена, в счет которого Мерсер себе на жизнь зарабатывал... Похоже, их вовсе здесь найти было нельзя. Был в справочнике еще раздел, посвященный болячкам и возбудителям "магического" характера, но он для Алекса являл собой лес даже более дремучий, чем Бесконечная-свобода-от-созидания, по которому довелось развитому бродить. А его новые знакомые были слишком малы, чтобы Мерсеру на этом поприще помочь, и на его скверно поставленные вопросы только глазами хлопали озадаченно. Ну, основы местной грамоты и в целом жития прояснили - и на том спасибо. Книги, опять же, притащили. Оставалось надеяться, что этот специализированный справочник не украли внаглую у докторов лошадиных; не хотелось бы мирный контакт начинать с приучения мелких к воровству... Мерсеру-то не впервой присваивать все, что плохо лежит, включая боевую технику, а у этих вся жизнь еще впереди. Троица жеребят, между тем, отлично иллюстрировала собой безмятежность, что царила в этом городке, распространяясь и на старшее поколение тоже. В подавляющем большинстве ксеносы были жизнерадостные, улыбчивые, многие - вовсе какие-то гиперактивные, что заставляло Мерсера в процессе шпионажа их на всякий пожарный сторониться. Растрепа, которая на коленях у Алекса теперь устроилась, тоже имела весьма буйный характер, но этим вызывала скорее улыбку, чем отторжение... Зооморфы не казались довольными в силу поголовной зомбированности - чего им недовольными-то быть, в самом деле? Все пристроены к какой-то работе, сыты, имеют крышу над головой, есть чем занять свой досуг, исходя из увиденного. Было бы смешно, если при наличии всамделишной "магии" они всего этого не имели, а вынуждены были по двадцать часов на дню пахать в шахтах. Как уже Мерсер постулировал, в месте подобном этому он был бы не прочь расслабиться, позволить себе после восемнадцати дней непрерывного бега с ножницами очистить разум от ненужных примесей. Нет нужды подставлять шкуру под осколки, зомби-апокалипсис не грозит выплеснуться за пределы Аппер и ухищрениями Грин захватить весь мир... В перелеске неподалеку птицы поют, а не барражируют с угрожающим клекотом черные вертолеты, опять же, "последний довод королей" не грозит вот-вот раскаленным шаром заглотить большую часть Нью-Йорка. Но Мерсер снова и снова напоминал себе, что затишье это временное, заставлял разум скинуть с себя оковы подступающей дремоты и работать дальше. Гроза может и прошла стороной, но стихия свирепа и непредсказуема, когда дело касается Грин и прочих существ с силами, выходящими за привычные человеку рамки, за границы понимания сходу. Королевы, коих жеребята обозначали более нежной и женственной тональностью их прилагательного "главенствующий", были опасны, какими бы намереньями они ни обладали. Принцессы (так обозначать титул было бы вернее в художественном переводе) могли обернуть штиль во всесокрушающий ураган за единое мгновенье, причем лунная пони - буквально. И хотя обычная стража тоже наплевательски относилась к законам физики и здравого смысла, привычным Алексу, они были не в пример слабосильнее крылорогов. Покуда его не давят количеством и не застигают в открытом поле, Мерсер смог бы ускользать за счет своей скорости и недавно открытому иммунитету к направленной "магии". Но всерьез драться с теми, кто сходу способен вморозить тебя в гигантскую ледышку или возникнуть в другой точке пространства-времени, разом уйдя из-под удара... Сплошь приемы, которые Алексу парировать особо нечем, просто нечестно!

Неудивительно, что Мерсер еще на какое-то время продолжил скрываться. Находясь в домике Разыскивающих-обозначение, мужчина постоянно держал связь с тройкой фотоэлементов, засекающих движение крупных объектов и совмещенных с датчиками тепла, но снаружи все было спокойно. Лишь однажды мимо пролетел стражник-пегас, коих с отменой комендантского часа все еще оставалось немало в городе и его окрестностях. Увидеть он ничего не мог - но маленькие заговорщики, не желая делиться с миром своей находкой, наглухо зашторили бы окна и еще дверь забаррикадировали, если бы не воспротивилась этому белая единорожка. Что-то говорила насчет "темно" и "стра-а-ашно". На счастье, оставшиеся две подруги с доводами согласились, ибо сидеть в собственном клубе с одними фонариками им не улыбалось - то, что это вообще слишком подозрительно выглядело бы, малышки в голову не брали. Яблочно-бордового цвета жеребец, что заглянул еще спустя минут десять к ним в гости, ничего подозрительного и не обнаружил: Алекс с дробным перестуком когтей прозмеился на чердак, подняв вихрь из бумаги, едва только распознал, как кто-то приближается к дереву заместо того, чтобы мимо пройти. Отправив неприметную кисть на разведку, выяснил, что родич Шу заглянул проверить, все ли у жеребят в порядке на фоне событий последней пары дней, и принес им каких-то растительных сэндвичей на перекус. Немногословный понь только похмыкал в ответ на чириканье светло-желтой кобылки, но ничего лишнего, видимо, не заметил. Может, счел собрание со множеством книг очередной их забавой - тем более, Растрепа с перепугу умудрилась схватить книгу вверх тормашками и, сидя на полу, изо всех сил изображала сосредоточенность, уставясь в нее. А может, в самом деле захотели за ум взяться на фоне скорого учебного года, о коем Мерсер уже сумел выцепить информацию из того перегруженного потока данных, что излили на него жеребята после установления с ними контакта. В любом случае, старший... кузен? брат? дядя? Неважно, отнесся он к бумажному хаосу снисходительно - ну подумаешь, мелюзга снова играть во что-то вздумала. Жеребец ушел хлопотать по хозяйству с остальными работниками, что обитались на ферме (закономерность или забавное совпадение, но почти все из компании могли похвастаться шерсткой "яблочных" оттенков). Мерсер же, отмониторив, что объект с подконтрольной территории убрался, осторожно двинулся к лестнице. Когда Шу тихо позвала именем, коим он ксеносам представился и которым его называли враги, высунулся со второго этажа, добросовестно вертя узкими пластинами навроде локаторов - демонстрируя настороженность, но не агрессивную. Свисая вниз шарообразной головой на длинной шее с лицом-маской, стригущей "ушами", второй раз насмешил кобылок. Алекс снова посчитал это за успех: откорректированный им "роботоподобный" облик если не был привлекательным, то являлся нейтральным в степени, чтобы казаться в нотках комизма забавным. Покачав головой, когда Зефирка предложила ему образчик местной кулинарии - та не обиделась, впрочем, уже зная о гастрономических пристрастиях гостя из другого мира, - Мерсер вернулся к вычленению нужной ему информации. Пришлось похлопотать, чтобы выяснить, могут ли ксено его к себе подпустить; может ли Алекс в их понимании вообще дружелюбен быть, с чем-то из их культуры располагающим к общению ассоциироваться, вроде того же Номер Пять.(1) И вообще, является ли мимолетный порыв оградить от хулиганья и приблизиться к детям здешних эквиидов суть хорошая, отличная от маразма затея. Потеряв надежду связаться со ?своими?, остаток вчерашнего дня Мерсер провел на болотах, разведывая местность и потихоньку вытягивая сеть терраформера еще дальше. Проверял, все ли в порядке. Заметил несколько патрулей из крылатых - но снижаться те к деревьям не стали, по-видимому, опасаясь не только гидры, но и захваченной красным смогом территории вообще. Теперь Мерсер понимал, что имитирующая жизнеобеспечение вируса среда еще и помехи в магическом фоне создавала, и "просветить" ее возможности не было. Незваные гости установили над местностью наблюдение и притихли... Возможно, готовили операцию по искоренению генетического сорняка, что пустил столь обширные корни? Как бы то ни было, боевые пони пока на рожон не лезли, и интерес для Мерсера слабый представляли. Лесные обитатели Алексу тоже хлопот не доставили - на территории, которую застолбил за собой крупный хищник, были они представлены земноводными, птицами не крупнее цапли да прочей безобидной живностью. Их смог нисколько не взволновал, вынуждая бежать - на болоте-то, с постоянными туманами и обильной влажностью... Лишь единожды Мерсер, направляясь к дальнему краю болот, заметил добычу покрупнее: мимо устроившегося на суку развитого проплыл аллигатор, которого иначе как "саблезубым" назвать сложно было. Тварь лениво посмотрела вверх, на костистого двуногого. Задрав пасть, пощелкала клыками, изогнутыми как ятаган, после чего все так же неторопливо поплыла прочь, гребя жесткими, словно из камня вытесанными лапами и хвостом. Когда существо окончательно растворилось в трясине, Мерсер под прикрытием ветвей двинулся дальше, пуская вперед себя разведчика. Да, теперь он мог себе это позволить. Алекс подкопил еще немного (по меркам развитого) калорий и стройматериала, израсходовав все баллоны гелия кроме одного. Мог бы и больше жирка на костях себе позволить - но предпочел спустить резерв на терраформер, на захват все большей территории, чтобы как можно скорее оформить большую солевую батарею. Увеличить срок автономной деятельности хотя бы до трех дней, а не бегать от заправки до заправки на болота... Может статься, подчиненные этим королевам солдаты на одном из маршрутов развитого уже готовятся его перехватить. Но зато Алекс добавил своей полноценной руке жил и мускулов, собственным запасом энергии обеспечил - и воспроизвел четвертый палец для симметрии, ибо триногой бегать кисти было бы неудобно. Два больших пальца, каждый со своей стороны, два указательных... На привычную гоминиду конструкцию похоже было мало. Ну да и внешний вид хромал, скорее смахивая на облезлого паука с когтями и горящей точкой сенсора меж передних лапок. Невелик конструкт, да польза большая, прямо как во время неволи, в которую бездыханное тело Зевса взял, как он считал, МакМаллен. Незаметность ввиду малого размера должна была стать главным его козырем. Что касалось остального тела, то единственное легкое Алекс, несмотря на скудные запасы газа, все-таки оставил. Хотел его убрать после того, как вломился в городок, но предположил по итогу, что может и нормальный контакт состояться, в том числе вербальный. Руку вторую из огрызка воссоздавать не стал вовсе, предпочтя накопленные от терраформера материалы потратить на еще несколько бомб. Полторы руки - все-таки не две, но думать, что Александр от этого мог стать менее смертоносным противником, значило опасно заблуждаться... Ночь Мерсер провел в самом лесу, со слов жеребят окрещенном им позже не то Вечнодиким, не то Вечносвободным. Умозрительно единый живой организм к его возвращению отнесся на этот раз спокойнее, будто привык к необычному посетителю, что в прошлый раз его обитателям не навредил. По крайней мере, четверка поленниц-самоходов, что встретились у неспешно бредущего Алекса на пути, припав на все четыре лапы, глухо заворчали, но предпочли отступить. Замыкающий волк всего только и фыркнул, своими задними деревяшками выбросив в сторону Мерсера горсть земли. То ли собачки были опытнее и осторожнее своих незадачливых предшественников, то ли... может, ими и впрямь что-то управляло, и созданиями они являлись целиком искусственными - в большей степени, чем себя теперь видел Мерсер. В кронах деревьев пели друг другу ночные птицы, перепархивая с ветки на ветку; изредка мужчина слышал крики существ и завывания, которых среди животного мира Земли затруднился бы назвать источник. Луна, вероятно подчиненная той темной пони, добавляла инопланетному лесу загадочности, рисуя серебристые ореолы сквозь листву и оттеняя вековые деревья, придавая им вид молчаливо возвышающихся над Алексом сказочных великанов. Кислотными болотными газами и теми веселенькими цветочками, отдающими по части ощущений ипритом, тут не веяло - прохладный ветер обдувал мышцы, стравливая с них свободное тепло. Под ходулями мерно переставляемых ног шуршала листва.

Снова, как тогда на берегу сутки назад, хотелось остановиться. Хотелось закрыть глаза и поднять голову к небу, сжать несуществующие более пальцы ног, загрести ими живой ковер из лесных трав и пушистого мха. Над головой мужчины промелькнул оранжево-желтый силуэт, в то время как тепловой сенсор отозвался ярчайшей вспышкой. Источник света облетел поляну кругом, и Алекс завороженно наблюдал за лучезарной игрой пламени, что окутывало существо в ночи. Мутант закрыл глаз, в надежде хотя бы мысленно перенестись в неизведанную им природу родной Терры. Мерсер думал, что ему приятно было бы шагать по мягкому мху и влажной от росы траве, и думать о чем-то отстраненном. Хотя бы не о том, что Мерсер все больше сам себе напоминал исследовательский зонд с пулеметом наперевес, закинутый в иной мир неведомым ему создателем, равнодушным до судьбы творения.

Но вот огненная птица улетела прочь, изредка оглашая ночь своими звучными трелями, и наваждение прошло. Алекс вздрогнул, открыв глаз. Сколько он находился в прострации на враждебных территориях? Минуту? Десять созерцал местные красоты? До рассвета было еще несколько часов; воспоминания о том, что здесь его способны вызывать разумные существа силой мысли, быстро вернули думам развитого привычный холодный настрой. Отдыхать уже не хотелось - ритмичный звук привлек внимание мутанта, возвращая в чужой, ужасно неправильный мир. Угрюмо Алекс принялся печатать свой шаг дальше, пока не вышел в перелесок, а затем и вовсе в чистом поле оказался. Там, рассекая долину десятками километров прокатной стали, как раз проходил грузовой состав, в ночи фонарями освещенный. Источником звука, что в разреженной атмосфере звучал иначе и Мерсером распознан сразу не был, вне сомнения, товарняк и послужил. - Железная дорога... - пробормотал Алекс, прикидывая свое положение на ориентировке, что создавал у себя в голове благодаря информационным технологиям вируса. - Кхе... Ладно, далеко увело меня. Пора было закругляться и ходули переставлять в обратную сторону. Напоследок Мерсер окинул взглядом ночь, что предстала перед ним. Можно было в случае чего затеряться среди вагонов и вот так вот незамеченным во тьме спокойно отбыть куда-нибудь подальше от здешней цивилизации. Стража теперь наверняка проверяет пути, ведущие из города, но обдурить их было бы, наверное, делом не слишком большим. Хотя... Алекса уже и так в самую что ни на есть глушь закинуло. Ни трасс, ни даже проселочных дорог, если не считать тех, что пересекались в городке - одни кругом леса, овраги, горы да водоемы. Даже сейчас, когда Алекс отдалился от села на приличное расстояние, насколько глаз хватало вокруг простирались равнины вперемешку с холмами, нетронутые техногенезом. И то, что королевы в захолустье прибыли лично, а не отправили какой-нибудь местный спецназ с Мерсером разбираться, явно говорило о серьезности их намерений. Нет, упаси боже, сходу уничтожать бы мутанта они не стали, но выпотрошить и посмотреть, что из Зевса полезного можно добыть - это запросто. Прошлый опыт говорил не в их пользу; у Мерсера были все основания не доверять правительствам в любой их форме. Пусть у кошколошадей и иная психология, с его точки зрения не грех было прилететь в глухую провинцию ради столь лакомого кусочка... Не то чтобы Александр хорошо представлял, зачем он мог колдовским зооморфам понадобиться. Ну, может, не такое уж мизерное значение для страны(?) городок пони и территории прилегающие имели. Наткнувшись на сеть оврагов, где-то в туманной дали переходящей в каменистое ущелье, и проследовав вдоль нее обратно к городку, Мерсер наткнулся на руины назначения явно оборонительного. Не лес прямо, а кладезь сюрпризов! Древняя твердыня хоть и видала лучшие дни, смотрелась все еще солидно и размахом напоминала о былом величии. Чуток воображения - и благодаря уцелевшим башням ее вовсе можно было принять за замок доктора Франкенштейна... А не являлся ли весь этот лес секретным полигоном с лабораториями, спрятанными в дебрях средней полосы? Не продукты ли вышедших из-под контроля экспериментов тут бегают? Мерсер с полчаса наблюдал за останками крепости, но так и не обнаружил признаков, что именно здесь в автономном режиме продолжают рождаться химеры, на манер плацентарной сварки Охотника-лидера создаваемые из частей отдельных животных. Лишь ветер гулял в руинах. Прогнав случайную авантюристскую мысль через извилины и отвергнув ее, Мерсер только пожал плечами. Недостаточно было данных, чтобы развитому так сходу лезть в прибежище местных колдунов, пусть и заброшенное - вот и убрался восвояси, решив оставить достопримечательность на потом.

Остаток пути Александр проделал без приключений. Сняв с себя весь скарб, включая сигнальную ракетницу с парой патронов, снова тщательно выскоблил оболочку в роднике, вычистил оружие - не хватало еще, чтобы чуткий нос эквиида, доставшийся от четвероногих предков, уловил сернистый (для местных) запах из тепловых контуров. Мутантов-химер ему больше не попадалось, что в плане теплового следа, что по факту. Только уже на подходе к городу Мерсера начало подташнивать, да вновь активизировались слуховые галлюцинации. Подозрения нашли свое подтверждение, когда Алекс достал счетчик Гейгера, единственный рабочий из трех, что обнаружились в ЧС-пакетах войск биозащиты. Прибор и впрямь оглушительно застрекотал, и Алекс взял вправо, нервно оглядываясь и с трудом сдерживая смех, рвущийся наружу. Значит, именно радиация на холмах вырвала Мерсера из кокона дурного настроения? Это было смешно само по себе: обычный человек уже истекал бы кровью, весь покрытый лучевыми ожогами, а Мерсеру достаточно было проблеваться - и гомерический хохот достаточно быстро терял власть над его эмоциональным настроем. Видимо, и впрямь его организм в сумку ферментную вывел и произвел сброс радиоактивной плазмы с фонящими частицами. Не считая сходящей с ума нервной системы, прочие ощущения почти идентичны наркотическому отходу были: пересохшие слизистые, тягостные ощущения в мышцах, скачки давления в суставных сумках... Природа здесь вовсе повышенный радиационный фон игнорировала, оставаясь здоровой и пышной.

Что за черт? Не вызывало же тут излучение нейтронную активацию лишь на Мерсере, не нанося вреда остальной материи? Собакоголовые с холмов, даром что выглядели непригляднее пони, ухоженных и по-своему красивых, не были изъеденными язвами тварями, живущими в эпицентре взрыва "грязной" бомбы. Ближе к рассвету Алекс пробрался на холмы, твердо решив спустить на это дело еще часть резерва заместо тканей и жидкостей, которые придется выкинуть наружу как зараженные. Псы казались теперь даже более внушительными бойцами, чем при первой встрече, своего рода орками - коренастые, с широкими плечами, скошенной головой, перекатывающимися под шкурой буграми мускулов, покрытыми короткой шерстью и жесткой щетиной. Но все же собаки тоже казались мирными; настрой хоть и имели боевой (и придурковатый), но ни укреплений, ни иных премудростей фортификационного искусства в их распоряжении не было. Ничто не намекало, что они со своими кислотных оттенков соседями враждовали - так, для проформы несколько стражников стояла на входах в шахты, зевая в кулак. Один даже успел среагировать, когда из темноты на него почти бесшумно вылетело нечто, целиком состоявшее из костей и суставов. Выпучив глаза, корм для блох поднял копье, раззявил костистую пасть в тщетной надежде предупредить сородичей. Мерсер просто опустил кулак на шлем-котелок, сминая его, и пес рухнул как подкошенный, сведя глаза в точку. Пока тварь не очухалась, быстро произвел короткую инспекцию пещер неподалеку от входа. Счетчик заходился в треске, но на одном предмете прямо-таки взбесился. - Нет, друзья, я вам не первооткрыватель новых миров, кха, будто в классике сайфая, - обреченно-весело сам с собой переговаривался Алекс, после восхода солнца скрывшийся на другом конце городка в кустарнике. - Кхе, и филолог из меня такой себе выходит. Это не обитаемый Марс ни хрена, это натуральный мир постапокалипсиса! Еды нет, воздух отравлен, вода для питья непригодна... населена мутантами, древесными роботами и андроидами на основе лития. Но особой нужды противогаз нацеплять и химзу нет! Помнится, хоупский Карнавал-2 прошел под видом тестирования новейшего рад-протектора... Что же, ни разу и не соврали. Ошейник с небольшим кристаллом, который Алекс срезал с потихоньку начинавшего в себя приходить стражника, и стал предметом его интереса. Фонящий минерал, будто спекшийся после ядерного взрыва кварц, служил предметом украшения. Туннельщики наверняка добывали его в недрах холмов - уже на входе развитого встретили детали шахтерского быта и в целом освоения территории. Решетки, развешанные под сводами фонари, ящики, подпорки, какие-то трубы, сооруженные из металла грубые рельсы, уводящие еще глубже вниз... Может, в лесу залегал идентичный геологический пласт, а может и нет, просто нечто схожее по "магической" природе, ибо ?горячее пятно? размерами было куда скромнее, и Алекс из него выбрался без проблем. Да, теперь, когда Алекс вновь очистил желудок и прояснил свой разум, он осознавал, что излучение есть признак какого-то отдельного вида колдунства. То, что развитый воспринимает как негативный фактор, для местной материи суть поток достаточно безопасных альфа-частиц - либо же вовсе экранированы эквииды с прочей живностью были, по умолчанию располагали той же "магической" нейтронной стабильностью. Кристаллы… Алекс слабый радиационный след отметил не только в украшениях отдельных пони, но и в доспехах бэтгибридов, и в наконечниках копий, что несли безрогие и бескрылые пони. Ксеносы имели технологии обработки этого минерала и его использования. Могло ли быть так, что кристаллы входят в конструктив других приспособлений, более сложных и Мерсеру привычных, вроде той же радиостанции? Не компьютеры, положим, и сотовые телефоны - но чудеса повседневные, вроде фенов в салоне спа, мимо которого прошмыгнула кисть, печей для готовки и фонарей, не требующих электричества и не соединенных проводами с дамбой, но энергией напрямую снабжаемые, словно приемники Теслы?

Сложные устройства. Осмысленное назначение и интеграция в повседневную жизнь. Все это могло взяться на пустом месте, преподнесенное теми же небожительницами в дар примитивным селянам, но вероятность этого крайне низка. Магия, читай высочайшая технология, может допускать прогресс, первооткрывательство... и эксперимент, верный спутник на этом знакомом Алексу пути. Кто-то из понячьих высоколобых мог доиграться - отсюда такой интерес сильных мира сего? Непонятно, почему взор свой четвероногие ученые обратили на едва не стертого из измерения Терры мутанта, но... Похоже, именно пони были ответственны за его перемещение сюда. Ведь Алекс видел краем глаза во время сумасшедшего забега по городу, как исчезает алебастровая грация во вспышке света. Телепортация и переход меж вселенными (иная масса элементарных частиц позволяла такой вывод сделать) - это не одно и то же, но человеку двадцать первого века разница невелика. Хоть и расписано фантастикой, один хрен в плане доступности явление околобожественным выходило. Черт возьми, подумал Алекс, следуя разведанным кистью маршрутом к своей новой цели. Может, он осторожен чрезмерно? Ксеносы могут знать о развитом не больше, чем Алекс о них, должны опасаться на них непохожего - но вот же они бродят по улочкам, непуганые и улыбчивые, с таким жаром друг с другом разговоры заводя, будто истосковались взаперти сидеть! Быстро же они успокоились... вчера утром в город вломился, а сегодня об этом напоминают только отдельные стражи на патруле да ремонтные работы у фонтана. Исключительная миролюбивость являлась следствием того, что психология ксено выросла из образа жизни травоядных? Коли так, вся эта ситуация действительно могла быть продуктом случайности... а не тщательно спланированной операцией по ловле в другом измерении живого оружия. - Но во что ситуация выльется, кха, тот еще вопрос, - пробормотал Мерсер. Ужасно хотелось пить. Промочить горло нормальной водой, а не дистиллятом из кровеносной системы, ощутить знакомые ровные вкусы и запахи, а не металлический привкус бериллия на слизистых. Теперь, даже если неведомым чудом удастся раздобыть флягу, то как влить ее содержимое в это… что раньше называлось ртом. Натуральная клоака на обратной стороне верхней челюсти - там, где под глазницами кости "маски" смыкались с черепной коробкой, обнажая провал трахеи и пищевода. Язык для забора образцов воспроизвести, что ли... Алекс помотал головой, отгоняя мысли о воде. Ну и пусть, раз в тех ЧС-пакетах емкости оказались размозжены ударом. Перетерпит, не маленький. Все это были потребности исключительно из разряда психологических - таких, за которые цепляется разум, пытаясь убедить мутанта в явлении "прежним собой". Ну, сейчас он точно меньше чем человек - половина развитых аналогов систем и органов пропала... Мнение законченное пока сложно было составить о том, во что вирус Мерсера превратил, да и вообще некогда разводить философию. И так неприятностей хватает, чтобы беды своей новейшей истории поднимать. О кошколошадях тоже, впрочем, концепт удобоваримый и не противоречащий сам себе не удавалось пока создать. Сейчас Мерсер всевозможные аномалии списывал на коренные отличия культуры зооморфов, в силу их природы развившейся так, как никогда не смогла бы человеческая - но вездесущие детали "похожести" заставляли Алекса терзаться смутными сомнениями. Заменить понек на людей, убрать магические штучки, и он бы сходу сказал, что город этот есть чья-то колония, куда сгрузили всех недовольных, дабы под ногами не мешались. Поселили их на свободной земле вблизи изгаженной зоны отчуждения, оставив очень мало возможностей менять свою жизнь и отношение к ней, прозябая (по меркам техногенной цивилизации 21го века) в бедности. Одно можно было точно сказать - это не Старый запад хотя бы потому, что детишки в школе учатся и развлекаются, а не работают, выбиваясь из невеликих своих сил, чистильщиками обуви, фабричными подмастерьями и трубочистами. Справедливо рассудив, что в замеченной ранее библиотеке тома слишком сложны окажутся, а их обилие надолго задержит Алекса поисками нужной книги, развитый в школу и направился. Располагалось заведение в каком-то подобии парковой зоны на краю города, окруженной деревьями и изгородью, за которой пролегала все та же холмистая местность. Высунувшись из кустов, Мерсер переводил взгляд с детской площадки на здание, расписанное пестрым орнаментом и сердечками. Его смущала аутентичность классической английской школы, совмещенная с "игрушечной" палитрой. Напрягала и непривычная для такого рода заведений тишина - в школе было пусто, если не считать нескольких тепловых следов взрослых, возможно, из числа персонала. Уроков не было то ли в силу инопланетного вторжения, то ли из-за летних каникул... Лишь пара-тройка детей в дальнем углу площадки наблюдалась. Закинув пулемет за спину и прошелестев в траве маскхалатом, Алекс кое-как забился под карусель-крутилку, выпустил на разведку кисть. Через медленно открывшееся подвальное оконце - вниз. Мимо печатного станка и худосочного вида жеребенка - уже вверх по лестнице. Скрыться на потолке от вибраций, выдающих взрослую пони, что быстро цокала по коридору. С едва слышимым скрипом приоткрыть дверь одного из классов и залезть внутрь. Сконцентрировавшись на восприятии "паука", Мерсер прогулялся по учительскому столу и стал обследовать книжные полки. Мда, задачка. Язык эквиидов был сложен; значение определялось не только комбинацией звуков, но зачастую и тональностью, выделением голосом определенной части фразы. Ну чисто нотная грамота! Копирование сторонних разговоров не поможет разобраться в деталях - особенности грамматики не разберешь без помощи со стороны, без того, кто хотя бы подсказывать будет, какое обозначение какой предмет в языке четвероногих имеет. А на обрывочных данных и вычислительных мощностях машин, пусть и чрезвычайно адаптивных, можно было структуру языка из этимологии выводить очень долго. Пошуршав бумагой на классных полках, Алекс только и разобрал, что у копытных тоже существовала приключенческая литература (если судить по обложке), чисто "сказочные" книги с яркими иллюстрациями и даже... комиксы.

Черт его знает, неуверенно подумал Мерсер, пока кисть шустро перебирала когтистыми пальцами, листая цветастый выпуск с какой-то то ли местной супергероикой, то ли еще каким бульварным чтивом в картинках. Зачатки массовой культуры у ксеноморфов, определенно, имелись – значит, могли среди ее приверженцев найтись и грезившие об иных мирах, о встречах с пришельцами, которые прибывают не только порабощать и уничтожать... Может, в самом деле представиться кому-нибудь из местных простофиль инопланетным роботом, готовым на контакт пойти? Не так уж эта версия от реального положения дел отличалась. Одни прошитые ИИ внутренности позволяли Мерсера к совершенно иному, доселе науке неизвестному виду приписать. Теперь он, правда, скорее дрон, чем автономная боевая машина: станции синтеза в брюшной полости нет больше, все лишнее сгружено на месторождение ресурса. Туда же отправлены и химикаты с фермы. Любопытно, а можно ли было теперь Алекса к какому-то конкретному виду причислить? Ведь на тот момент развитый изменился еще сильнее... Взяв за основу генотип охотника с его укороченными ногами, Мерсер создал новую платформу, адаптированную для маскировки под четвероногое - но притом недурно справляющуюся с прямохождением. Существовала ли для него вообще теперь граница бытия "прежним собой"? Снова неудобные и несвоевременные вопросы лезли в голову. Скривившись мысленно и снаружи (или попытавшись это выражение изобразить на бледной коже, что заполняла глазницу), Алекс вновь погрузился в изучение понячьих книг. Хорошей находкой стал учебник истории с иллюстрациями, стилизованными под старинные гравюры. Помимо знакомых уже черно-белых двойняшек, занимавших, естественно, не последнее место в истории народа разумных лошадей, наткнулся и на другие расы. Поначалу Александр усомнился даже: не оказалась ли в его распоряжении очередная книга сказок? Но чем дальше он углублялся, тем отчетливее понимал, что никакие это не сказки... Это был, мать его, натуральный дракон в окружении каких-то пони-пилигримов с вулканом на заднем плане. Среди еще пары десятков гравюр, о содержании коих Мерсер совершенно представления не имел, затесались встречи пони с коронованным грифоном, косматыми рогачами и прочими очевидно разумными тварями, ибо изображены они были также с нацепленными украшениями или деталями гардероба.

Мерсер захлопнул пособие и кистью спрыгнул на пол, забиваясь под скромных размеров парту. Обвив дрона мускульным "хвостом" из сгибателей, отключился от него. Требовалось обмозговать новость из разряда, в коем одна безумнее другой. Если это правда, и пересечение с этим миром распространяется на человеческий фольклор, если прочие "волшебные" небылицы здесь лишь скучная повседневность... Мерсер не знал, как на это реагировать. Но, насколько он понял, чего-то, что напоминало бы людей, здесь не было. Напротив, случаи пересечения с другими разумными видами, совершенно на понек не похожими, были задокументированы - так что судьба Гулливера развитому вряд ли уготована.(2) Мерсера примут за представителя чужой расы, а не увидят в нем диковинную аномалию среди скота, дикого и агрессивного, но отчего-то вырядившегося в камзол. Да, за неразумного его принять не должны в случае установления контакта, тем более, что в Зевсе уже разглядели способность к коммуникации и использованию технических устройств... А если сбежать, сочтя контакт больше рисков несущим, чем пользы? Куда Мерсеру в таком случае податься? Атлас он прошерстил, среди учебников найденный, только практически ничего не понял. Край этот представлял собой моноконтинент на манер Пангеи. Хотя были видны раздельные климатические зоны, масштаб представить сложно оказалось, ибо система координат и исчисления понек была мужчине тоже незнакома. Вот и гадай теперь: то ли у них планета в два раза шире Земли, на большей части поверхности занятая одним безбрежным океаном и полярными льдами, то ли за почти идентичную Земле гравитацию ответственна еще какая-то волшба. Как и положено, были в атласе отметки населенных пунктов, фотографии с видами на них. Крупный город на берегу моря, подозрительно напоминавший родной Нью-Йорк, и в особенности статуя в заливе вдоволь корма задали паранойе Алекса. Слишком много совпадений! А ну как окажется, что это все-таки имитация в умирающем мозгу, из осколков восстановленной памяти доктора Мерсера о его мире собравшая этот наркотический бред кислотных оттенков? Заимствование таких масштабов в культурном пласте на теорию Множественного открытия(3) не спишешь! Поглощенный разбродом среди мыслеобразов, что вспухали во взявшейся за лихорадочную работу подкорке, Мерсер не сразу заметил, как на карусели прямо у него над головой кто-то расположился. Сначала до внимания развитого достучался язвительный голосок. Насторожившись, Мерсер сфокусировался на двух мелких пони, коих до момента отправки разведчика на площадке не наблюдал. И, наконец, он понял, что карусель сверху легонько поскрипывает, будто приняв на себя чей-то вес. Сверху же доносились более прилушенные детские голоса - и в них приметно сквозила обида с недовольством. Раскрутив карусель, по направлению к двум кобылкам "стандартной" комплектации спрыгнул еще один жеребенок. Вихры ее вишневого оттенка гривы топорщились, как и маленькие крылышки, выражение мордочки иначе как воинственным назвать было нельзя. Ее серая оппонентка только прыснула от смеха и что-то залопотала на своем языке, пока кобылка с полосатой гривой взирала на летунью с явным пренебрежением. Шум от разгорающейся девчачьей склоки заставил Мерсера болезненно прикрыть глаз. Посреди всей площадки не могли получше места выбрать, охотник их задери! Хвала Линнею, когда с крутилки соскочила вторая пони, белая единорожка, уже готовая растаскивать драчунов, жеребят окликнули с крыльца школы. Женская особь цвета спелой черешни, выйдя из здания, строго посмотрела на малолетних задир и вынесла им порицание. На это сиреневогривая прощебетала что-то, оправдываясь, с искренним непониманием хлопая глазами. Прямо сама невинность... Алекс в силу специфики его жизни очень давно с такой публикой дел не имел, но она была знакома доктору Мерсеру. Когда вслед за учительницей (наверное, то была одна из них) вышла кошколошадь с заносчивым выражением на мордочке, и, в свою очередь, высказывать Черешенке стала претензию, Мерсер тихо фыркнул. Цветовая гамма схожая - скорее всего, "маленькая принцесса" с заколкой в виде короны приходилась расфуференной кобыле дочерью. И родительница явно недовольна была, что ее дитятке взбучку устроили, пусть и словесную. Яблоко от яблони равно зачастую дурная наследственность, что в терранском измерении, что здесь... Сухо раскланявшись с наставницей молодежи, кобыла выдала дочери напутствие и ушла в город, нос задрав так, словно боялась, что с нее парик свалится. Серебристая с косичками и розовая, прокричав ей что-то вслед, убрались на другой конец площадки, заливисто хихикая. Учительница же подошла к троице кобылок, что возмущенно лопотали себе под нос; к единорожке и пегаске в поле зрения Мерсера добавилась "обычная" кобылка. Принялась им что-то разъяснять - ласково, спокойным голосом. Алекс счел положение дел за нормализовавшееся и собирался уже было выводить кисть из школы... Но тут рядом приземлился пегас из Золотой стражи, обдав пони порывом ветра и заставив Мерсера в тени еще сильнее распластаться, сливаясь с землей. Та-а-ак, подумал Алекс, заметив объемную сумку-перевязь на спине крылатого и то, как проступает удивление на мордочке учительницы по мере разговора. Думается, этот орнитоптер здесь неспроста. Малышки по соседству навострили уши, боясь пропустить хоть слово. Алекс их понимал: для интереса было достаточно, чтобы в речи стражника промелькнул уже знакомый ему титул крылорогов. Быть может, солдат лишь распоряжения по части безопасности детей принес, но Мерсер чуял, что не так все просто. Тут Черешенка вспомнила, что самих детей в такого рода материи еще рано посвящать... Вежливо, но твердо пони отослала их прочь, в свою очередь приглашая стражника за собой, в здание. Жеребята выглядели разочарованными, но Алексу уже некогда было осторожничать и выяснять, что они в силу этого предпримут. Не станут же эти миниатюрные лошадки, в будущем собирающиеся вырасти в полноценных исказителей реальности, от обиды всю площадку вверх дном переворачивать, Мерсера обнаруживая? Активировав свои каналы восприятия в дроне, Мерсер выбрался в коридор, по потолку двигаясь в ту же сторону, куда направлялись пони. Они, ведя меж собой тихую беседу, зашли в другой класс, светлый и просторный. Алекс, дабы не привлекать внимания, в последний момент проскользнул через закрывающуюся дверь. Когда эквииды отвлеклись друг на друга, спрятался за мусорным ведром. Дрон обвел сенсорами помещение, фокусируясь на присевшей за стол пони. Парты здесь были еще меньше; занимались тут младшие классы, видать, укомплектованные той же увиденной троицей кобылок и их неприятельницами. В разговоре их учительницы со стражем мелькали знакомые слова и сочетания, но смысл определить не удавалось, пока пони с нежно-розовой гривой не облокотилась на стол, выжидательно глядя на стражника. Тот, помедлив, достал из сумки большую шкатулку. Черешенка открыла ее - и Алекс натурально сделал дроном стойку, напрягши все его членистые ноги, как гончая, почуявшая добычу. Ибо открылась его взору картина самая что ни на есть соблазнительная... В воздухе развернулись свитки с минимумом текста - сплошь схемы, картинки, логические построения. Нечто, напоминавшее карту звездной системы. Такие же схематичные данные о биологии пони всех трех видов, и многое другое. Это что, местный вариант золотой пластины "Вояджер"? придя в типичное возбуждение исследователя, что нащупал верную дорожку к обретению знаний, подумал Алекс. Но тут же резонные вопросы охладили его пыл. Откуда эти данные взялись? Если они были собраны в спешке, то почему не находятся у официальных лиц, к которым мог бы обратиться пришелец в случае контакта? Но если это и есть установленная процедура для контакта с новыми расами... Рассчитывали ли понячьи ученые, что им удастся из иного измерения кого-то разумного вытащить? Они так запросто решили этого кого-то из его родного мира выдернуть, если не убив, то нахрен сломав ему психику? Мерсер под каруселью едва слышно заворчал, выражая недовольство вкупе своим мыслям. Почему вообще посыльный аристократов, ответственных за день и ночь, этот сундук так в открытую притащил? Не лучше ли было скрыть свое намерение, просто телепортировав приманку нужному чело... эээ, пони, в стелс-режиме передать, или еще каким колдунственным методом? Приманить Мерсера этими данными, якобы просто по умолчанию имевшимся у какой-нибудь пони из местной образовательной системы, в качестве того же пособия для детей, а затем поймать мутанта? Однако, если вспомнить ту зебру... Скорее всего, правительницы местные знают, что Зевс им не доверяет. Может, они до сих пор не попытались захватить Мерсера всерьез потому лишь, что мирная эта раса не только внешне, но и на деле? Теоретически, они и впрямь могут опасаться случайных жертв; хоть Алексу с астропатами в количестве аж двух штук не потягаться, но разум его уже обдумал сотни способов наносить добро и причинять справедливость, если совсем загонят в угол. Королевы могли решить, что Мерсер засечет скрытную передачу информации, которую Алексу надлежало усвоить, и воспримет как что-то опасное. Потому и собираются оставить свое послание у учительницы, с которой пришелец мог бы наладить контакт, поскольку она милая, добрая и имеет опыт общения с личностями, которыми только предстоит войти в общество взрослых пони? Может, не конкретно Черешенке адресовали посылку, но учителям школы в целом... Может ли пришелец довериться такой нестабильной и легкомысленной прослойке социума, как дети? Нет, серьезно? Как знать, не хотели ли крылороги, чтобы ход рассуждений Алекса именно в эту колею свернул. Они отдали пособие по прикладному эквопроходству учительнице совершенно не таясь, только излишне любопытных детей выпроводили - именно поэтому Мерсер на проложенную для него ковровую дорожку и не подумает ступить. Белая кобыла, как старшая и умудренная годами, явно умеет считывать чужие ходы. Но неужели она не подумала, что Алекс может счесть учителя за недостоверный источник? Кто на полном серьезе станет доверять суждениям персоны, являющейся частью (умозрительно) враждебной системы? К черту эту шкатулку с саморазворачивающимися свитками... Пока стражник давал Черешенке еще какие-то наставления, Алекс через едва приоткрытую дверь вывел кисть в коридор. Не увидев никого на улице, аккуратно отворил окно и выбрался наружу. И сразу заметил, что, с одной стороны, ситуация кардинально изменилась - но притом вернулась на круги своя. Во-первых, одна из трех виденных ранее кобылок, с пышным бантом на голове и небольшой сумкой, таращилась прямо на Мерсера. На ту его часть, что замерла на подоконнике, сказать точнее. Алекс мигом бросил дрона в траву, резкими движениями закапываясь в грунт, подобно песочному шестиглазу, и сливаясь с ним, после чего переключился на основной массив своего тела. Во-вторых, вернулись две прилизанные мелкие поньки. Стоило преподавателю отлучиться, как все стало как прежде: они прискакали с дальнего края площадки и продолжили третировать одногодков. Вся компания уже отдалилась от карусели, давая Алексу хороший обзор. Казалось, белая единорожка вот-вот расплачется - а ее крылатая подруга яростно раздувала ноздри, всем видом намекая, что кое-кому сейчас всыплют по первое число. За сим на желтую пони, все пытавшуюся про огромного паука на окне им мысль донести, они отвлечься ну никак не могли. В глубине души Алекса что-то шевельнулось. Это не было ни солидарностью затравленного в школе ботаника, ни внезапно обострившимся чувством справедливости. Алекс не любил задир вне зависимости от того, бросались ли они оскорбительными выражениями или в Мерсера пачками противопехотные гранаты отправляли и током били, это верно. Но не любил мудозвонов он, сам будучи в стрессовых ситуациях довольно неприятным типом, в том плане, что приходилось мириться с их существованием; выбирать меньшее зло, поступать так, как ему при иных обстоятельствах не хотелось. Быстрые ноги и поджарое тело подростка не раз спасали "выскочку из приюта" от хулиганов. От иных удавалось откупиться домашними заданиями... Самые непримиримые (и такие же быстрые) отступали, когда до них доходило: подобному Алексу зверенышу ты можешь в кровь лицо разбить, нос переломать и руки - но и сам горько пожалеешь, что с ним связался. Все знают, что с тобой могут сделать в таком говенном заведении, как сиротский приют, если ты не способен постоять за себя. А когда Мерсер вырос, выбился, наконец, в люди и сестре помог из низов общества выкарабкаться, заполучил полнейший, как он считал, контроль над мирком, который выстраивал для себя годами... Все ничтожества, что некогда нанесли Алексу вред, перестали для него существовать. Новейшие успехи похоронили их имена в памяти мужчины - теперь эти плебеи не были способны нанести хоть какой-то вред молодому, но уже довольно известному ученому. Силой авторитета, собственного разума и хрустящих зеленых бумажек доктор Мерсер полагал себя способным разрешить любую проблему. Вернее всего, реакцию на перепалку детей сыграла обычная человеческая эмпатия, от которой не деться никуда, даже научившись пинком автомобиль в полет отправлять. Не совсем уж черствый сухарь из себя представлял Алекс. Понятия защиты слабых и нуждающихся, помощи "своим", той же Дане, были настолько сильны, что первыми после имени воскресли в опустошенной нейроблокировками голове. Тогда Мерсер не усомнился в резонности установок, без лишних вопросов двинулся сестре на помощь. И все же теперь он предпочел бы нейтральную позицию, не вмешиваясь в личные дела ксеносов. Не то место, не то пока еще время. Алекс бы и промолчал... ...если только розовая кобылка не указала бы на бедро своей задней ноги, словно выставляя его на обозрение, хвастаясь им. Развитый удивленно моргнул. Возраст жеребят на глаз он определить затруднялся, ибо разброс выходил от восьми до тринадцати... Ну, если за конструкционный экстремум увиденных ранее особей брать, вроде все-таки слишком мелкие для отрочества. Чего "принцесса" тогда бедренной мышцей светила? Выглядел жеребенок вроде не крупнее и не более развитым, чем объекты ее с серой подругой насмешек. Все так же потешаясь над трио, хулиганки затянули песню бог знает какого содержания. Сам по себе язык эквиидов был очень певучий, но очевидные рифмы позволяли разграничить обычную речь и стихосложение, как в том случае с зеброй. Стихи ненатуральны... На бидлей они не походят, да и до Рождества еще далеко,(4) отчего-то вспомнилось Мерсеру. Подозрение в знакомой уже "неправильности" происходящего выкрутило его чувства на максимум, заставив впиться глазами в кобылок, а огрызок левой руки под маскхалат отправить, за спину, где эластичными связками был закреплен пулемет. Окончив песенку-дразнилку, наглая живность выдала несколько заключительных коротких рифм, цокая копытцами и прислоняя друг к другу локти. С последним радостным возгласом они выставили крупы в воздух и шлепнулись своими крошечными хвостатыми задками на манер "дай пять". Располагай Мерсер на тот момент нижней челюстью - и она натурально отвисла бы. Да что здесь вообще происходит, не поверив своим глазам, лихорадочно соображал Алекс. Прошивка его мозгов перед такими обрывочными данными откровенно пасовала. Не понимаю. В определенной степени и не хочу понимать! Не хвастались же пони ляжками, как иные представительницы прекрасного пола гордятся размером своей груди? А если и так, не слишком ли эти две для такого мелкие?! О чем вообще Мерсер имел довольно глупости думать? Как говаривал тот суперкомпьютер: ну и воображение у меня, мать твою! подумал недовольно Алекс. Ксено не носили в большинстве своем одежду - ну, учитывая, что шерсть уже достаточно защищает от солнца, холода и пыли, это делало смысл. Наверное. Но Мерсеру так и не довелось за время шпионских игр увидеть чего-то, что тянуло на раскрепощенность и свободные нравы, несмотря на поголовное хождение нагишом. И когда он таки наткнулся в первый раз на что-то эдакое, это оказались два жеребенка, которым навскидку едва десять стукнуло! Круговерть ассоциаций, поднятых эксцессом, который ни в какие спрогнозированные рамки не укладывался, заставила раздражение выплеснуться наружу. Хватит меня мозговыносящей, но притом бесполезной информацией загружать, Вселенная! вскипел Алекс, в очередной раз меняя голосовые связки. Отъебись!

Мерсер и выдал тираду, что услышал в адрес хулиганок от учительницы - только сделал звучание более громким и угрожающим. Все пятеро жеребят подпрыгнули на месте. Холеная мордочка коронованной аж перекосилась от недовольства, когда поняла, что ей снова нотации читают. А вот серая пони, не обнаружив источник звука, здорово перетрусила. Не обращая внимания на возражения розовой, она потащила ее к выходу с площадки, что-то лихорадочно нашептывая в пушистое ухо и боязливо оглядываясь по сторонам. Пока неразлучная троица отвлеклась на мерзавок и на кручение головами, пытаясь выяснить, откуда Черешенка в этот раз вещала, Алекс бросил дрона в галоп. И снова пони с бантом оказалась наблюдательнее своих товарок: она увидела, как скрывается под крутилкой в траве суставчатое тело и извивающийся "хвост". Теперь-то ей удалось добиться внимания подружек, ибо жеребята, затаив дыхание, глядели прямо на карусель.

Мерсер подсоединил кисть к суставу, привычно подключив мышцы к главным системам и закрепив их в нужных местах. Теперь он снова был неподвижен, слившись с землей и выглядя со стороны неровным пластом грунта, который отчего-то набросали к основанию столбика. По идее, нужно было уносить отсюда ноги, раз уж Мерсер засветился, и поблизости находился страж... Но Алекс просто ждал, сам не зная на что рассчитывая. Жеребята на карусель с опаской поглядывали, особенно единорожка. Выступившая на ее глазах влага уже высохла, и малышка, казалось, совсем забыла о недавних обидчиках, разом переключив свое внимание на новую неприятность, что могла произойти с ними. Оранжевая и желтая пони тоже стояли на полусогнутых ногах, готовые в любой момент дать деру - но Алекс видел, как в их глазах разгорается бич всех родителей, неуемное, почти суицидальное любопытство. В конце концов, пошептавшись меж собой и придя с подругами к соглашению, "земная" пони бочком-бочком подобралась к карусели и выудила из сумки на боку яблоко. Обычное вроде, одно из многих, что произростали в ухоженных садах за городом, а не сумасбродное порождение леса. Аккуратно положив его на траву, она тренькнула короткой нотой-фразой - и отступила назад. Подруги, буравя развлекательный снаряд глазами, наоборот придвинулись ближе. Алекс вздохнул, медленно моргая: ему все еще казался несовершенным вариант, который он обдумывал после того, как сеанс радиосвязи окончил. Наладить контакт с детьми ксеносов... Звучит не очень, но в теории не лишено резона. У Алекса не было причин доверять их учительнице, но сами детские умы еще могли быть не тронуты пропагандой всех мастей, если таковая здесь практиковалась. Что, если жеребята пока не воспринимали всерьез скучные поучения взрослых, какие принцессы важные и достойные поклонения, если у них есть игры на свежем воздухе, сладости и интересные книжки? Разобрав их речь и отделив небылицы от реальности, можно было бы вычленить информацию о положении дел, из первых рук... копыт ее заполучить.

Подпустят ли они Мерсера к себе? В школе Алекс не заметил рисунков и книг на космическую тематику и полеты к другим мирам - что странно для расы, избранные представительницы которой буквально владеют космическими телами. Но, даже если по каким-то неведомым причинам космос эквиидами не покорен... Как уже выяснил Алекс, на средневековую чернь, кроме грязи под копытами никогда ничего не видавших, похожи зооморфы были мало. Хоть у них и есть те, кто считают себя выше других - ну да без этого и в сверхтехнологичной вселенной не обойдешься, видать. За демона из глубин преисподней (не отмойся Мерсер от запаха болотной серы, это сравнение было бы еще актуальнее) в глазах понек тоже не оказался бы принят... На худой конец, не в случае с этими малышками - они Алексу казались довольно храбрыми. Особенно пегаска, девичьим стереотипам недотроги на манер той пары хулиганок вовсе не подверженная. Чисто мальчуган, если внимания на более нежный голос и конструктив не обращать! Хрен знает, как в обществе эквиидов дела обстояли в плане гендерных ролей; большинство увиденных гражданских были самками, в то время как королевская гвардия состояла преимущественно из самцов. У них тут что, разделение уклада жизни по типу спартанцев было? Шлемы на манер греко-римских, опять же... А, пустое. Поразмыслив так и эдак, Алекс очень медленно ладонью кверху, не делая загребающих движений, чтобы не спугнуть мелочь, вытянул руку. Кончиками когтей он симметрично обхватил яблоко и столь же неспешно уволок в тень. Жеребята радостно загомонили - но в еще больший восторг они пришли, когда Мерсер яблоко вернул, вырезав когтем четверть, как полагается гостю, приглашенному к общему котелку. Тут Алекс услыхал, как в школе двигается стражник, на ходу с уже знакомой учительницей неспешно беседуя. Больше он решил не выяснять, что кобылки предпримут - вдруг, разом передумав, к представителю властей обратятся? Выставив колени и локти вверх, Мерсер, как Джек-фонарщик, пластуном убежал в заросли кустарника, перескочив через заборчик одним тягучим прыжком. Жеребята, конечно, взвизгнули от неожиданности, но в голосе их слышалось скорее радостное возбуждение, чем страх. Заведя на бегу голову назад благодаря длинной шее, Мерсер увидел, как пигалица с лиловой гривой чуть было не рванула в погоню - вот только кудрявая вцепилась зубками ей в хвост, с трудом осадив подругу. Но, хоть она и была самой осторожной (или просто располагала наибольшей толикой здравого смысла среди всей троицы), пегасу белая так и не донесла. Пока стражник не поднялся в воздух, быстро направившись в центр городка, единорожка вместе с остальными двумя кобылками старательно делала вид, что ничего не произошло, и вообще они здесь на площадке ворон считали. Затем, оглядевшись по сторонам, они направились прочь, заговорщицки переглядываясь и в чарующей атмосфере секретности (как им наверняка казалось) обсуждая нежданную встречу. Решено, подвел черту Алекс, следуя впереди них через перелесок. Порой истина прячется от умных, но открывается простодушным... Может, не так уж наивна была Харпер Ли в своем "Пересмешнике", утверждая, что дети способны видеть то, что не способны наполовину закрывшиеся и усталые глаза взрослых. Может, и прав был пришелец Спилберга, когда вышел-таки на контакт с детьми - особенно такого пошиба, как эта троица, какая не бежит чуть что под защиту родителей. Для жеребят, если не лгут гравюры, инородные расы не в новинку. Пришелец, пусть и жутковатый, кобылками воспринят будет равно большой собакой, которую непременно надо привести домой, обогреть и накормить. И, конечно, спрятать от сердитых взрослых, запрещающих все потенциально небезопасное, но так и манящее духом приключений. Облик менять не стоило - просто грубые формы бронепластин сделать более изящными, придать им гладкость металла, срезав острые углы. Представиться можно было не странствующим меж звезд или предводителем инопланетных легионов, но... просто чужаком из другого мира, без лишних подробностей. Нет нужды быть оригинальным и выдумывать из себя инкарнацию антижизни, или бог знает за что еще зомби-вирус местные колдуны с их архаичным укладом социума могут принять. Языковой барьер, опять же, только на руку отсутствию деталей сыграет... Определенно, что-то... неправильное было в слежке за детьми. В том, что Алекс размышлял над тем, как жеребятам понравиться, в принципе. Такое состояние было для Алекса в новинку: представлять себя в чужой шкуре, выводить реакции на раздражители... Будто он снова вел диверсионную работу на базе военных, что непременно завершится грандиозным фейерверком и смертью всех причастных. Оригинальный Мерсер же не привык получать желаемое при помощи психологических трюков. Высокий социальный статус, отрешенность от мира людей, далеких от науки, деньги опять же, что одним свои наличием делают всю работу и позволяют не пересекаться с прослойкой соцсреды, над наукой посмеивающейся за витиеватые словеса - все это избавляло от необходимости подгонять себя под других. Врожденные способности, качества и знания о том, как устроен мир, давали Мерсеру понимание, как думали разумные, даже беря в расчет некоторые его черты социопата, но все же... Все-таки Алекс отдавал себе отчет, что будучи обновленным он намного лучше теперь просчитывал варианты, когда это касалось людей, и удерживал эти бесчисленные взаимосвязи в голове. Восемнадцать дней сражения за собственную жизнь, работы детективом-недоучкой и предательств многому научили Мерсера. "Черный свет" прекрасно выдрессировал свое новое обиталище, заставил его действовать сосредоточенно и без права на ошибку, рассчитывая, что Мерсер сумеет достойно выступать в нестандартных, экстремальных боевых ситуациях - как раз в такой, в какой мутант теперь очутился. У детей за своего зайти? Алекс посмотрел на четвертинку яблока, что так и утащил, зажав в левом ?огрызке?. Что же, не настолько Мерсер горделив, чтобы отказываться от компромиссов с тем, что для него кажется непривычным и даже диким. Чего только не сделаешь, чтобы из вороха неприятностей выбраться; несколько дней назад Зевсу пришлось учиться летать, что он в условиях тотального контроля неба вояками считал бесполезным, а сегодня развитый уже в обличье а-ля Гривус щеголяет. Вообще, ему повезло, что цвето- и звуковосприятие ксеносов оказалось если не идентичным человеческому, то схожим в степени достаточной, дабы за своего зайти. Иная вселенная, иные правила: хоть ксеносы и сошли бы за высших млекопитающих (в том числе по вторичным половым признакам), кто знает... Данных из сознания поглощенного неоткуда было взять - восприятие каких-нибудь цветов, спектров, опять же, контрастности и глубины могло у пони разниться с человечески-оптимальным. Еще один аргумент в копилку стратегии, избранной Мерсером. Заметив, как троица жеребят свернула на дорогу, ведущую к яблочным садам, Алекс рассудил, что к обругавшей его старушке они и направлялись. Вестимо, дочка фермеров зазвала приятельниц в гости, дабы посекретничать - за чертой города наблюдалось меньше стражников, а значит и любопытных глаз. Хотя пару в окрестностях фермы Алекс таки засек, когда оторвался от кобылок, то и дело на месте встававших для очередного спора, и скомандовал на разведку дрону. Пока сканировал местность, покрутил винт на оставшемся баллоне с гелием; Алекс решил усвоить запас и обработать им суррогат топливного элемента, а то мало ли... Еще, чего доброго, его пробный контакт поймут неправильно, на крики деревенщин налетит гвардия, и придется всерьез за свою жизнь сражаться. Гм, а может, в этом плане Алекс тоже накручивал ситуацию, руководствуясь фильтром восприятия оригинального Мерсера и земной же культурой. Интеллектом и манерами земные пони не блистали, это было по ним видно, самый что ни на есть провинциальный сектор из себя представляли, где механизаторства самый минимум задействовано, но "магия" оставляла свой отпечаток и здесь. Урожаи на ферме собирали будь здоров - те же яблоки как на подбор росли, спелые да наливные, словно целая армия рабочих еще на ветках их воском надраивала! Ну, или лавкрафтовский Цвет всем здесь заправлял. Правда, непонятно было, что при таком раскладе, при таком буйстве растительной жизни на территории хозяйства делает небольшая рощица, целиком состоявшая из остовов, в которых Алекс с трудом распознал все те же яблони. Жутковатого вида растения были корявы и вообще впечатление давным-давно засохших производили, но никто их вырубать не собирался. Но даже без "мертвого" участка работников для такой территории было до смешного мало... Как Мерсер очень смутно обрисовал себе из разговоров поней, та соловая блодинка (еще в первую вылазку Мерсер услышал ее имя, произнесенное фиолетовой единорожкой) и вовсе "не-является-здесь". Теория Алекса о том, что эквииды баснословно богаты, нашла очередное свое подтверждение - в период созревания урожая главная пони вот так вот взяла и свинтила на неопределенный срок, оставив хозяйство на группу близких и дальних родственников. Все-таки заниматься землей в этом мире было больше похоже на хобби, чем на суровую необходимость, когда в поте лица приходится пахать, как ломовая лошадь, лишь бы протянуть еще один сезон. Реднеки тоже здесь были неправильные - в том плане, что не походили на жителей определенного штата, для которых помочиться на генофонд было делом чести. Производили они то же впечатление, что и горожане: работящие, с чувством юмора, без каких-то бешеных закидонов (если не считать чересчур активной пожилой кобылы, что могла расслабляться в кресле-качалке, а уже пять минут спустя галопом ускакать в амбар, охая и что-то там кудахча себе под нос на эквиидском). Понь, который за старшего теперь был, напротив, за образец невозмутимости сошел бы. Александр только диву давался, когда увидел, как жеребец играюче передвигает огромную бочку с чем-то тяжелым; несмотря на мускулатуру, мощную, но без намека на карикатурность культуриста, несмотря на сниженную плотность объектов, это было весьма впечатляющая демонстрация способностей местных. Да... Местные просто честными трудягами являлись, эдакими зажиточными фермерами. Навряд ли Мерсера здесь встретили бы залпом из двустволки - не только потому, что одними голыми копытами здоровяк мог бы раскрошить кому-нибудь другому кости в пыль, но и в силу миролюбивого нрава пони. Но Алекс все еще хоронился от глаз посторонних, что ему уже порядком надоело. Обнаружив в окрестностях фермы классический домик на дереве, Алекс решил, что сооружение является штабом троицы, заочно с ним знакомой, и туда вряд ли кто заглянет окромя них. Развитый в клубный дом и залез, отправив дрона в авторежиме расставлять по периметру огромной яблони датчики. Неплохое место, чтобы укрыться, на самом деле: ветви образовывали зеленый навес, который весьма эффективно ограничивал обзор. На чердак и еще выше, в крону дерева, можно было подняться по довольно узким приставным лестницам. Внутри дома стояла ровная прохлада комнаты, находящейся в тени. Откуда-то доносилось едва слышимое жужжание, наводя на мысль о старом светильнике. Стояло несколько кадок с простенькими растениями, на стене висела карта города со множеством пометок и постеры, в том числе с лазурной пони, что едва не влетела в Мерсера - ее цветовую схему было сложно не узнать. Скоростная являлась примером для здешней молодежи? Ну-ну... Еще в комнате была кафедра как раз под рост маленьких пони, письменные принадлежности, стопки журналов, незначительное количество мебели и пуфов для сидения. Порывшись среди вещей и не найдя ничего интересного, Алекс оставил дольку яблока на ступенях, чтобы намекнуть на свое присутствие и не напугать мелюзгу. Медленно, оценивая устойчивость инопланетной древесины перед своим весом, он полез на второй этаж. Там и перебирал неспешно старые рисунки и книги, пока не засек приближение кобылок. Потом вернулась кисть и, сразу привлекшая внимание пони, забралась в чердачное окно. Теперь, представившись и найдя точку взаимопонимания, Алекс мог рассмотреть внимательнее всех троих, узнать повадки жеребят, не скрючиваясь в три погибели под каруселью. Но он все равно горбился, чтобы в сидячем даже положении не подпирать макушкой потолок - наклонил шею, выбросив обрезанную голову вперед и опустив ее ниже уровня ключиц. Точка зрения непривычная, но, по крайней мере, он не казался теперь неведомой громадиной малышкам, развитому едва достававшим до середины бедра его старых ног. Алекс не стал экспериментировать и воспроизводить мускулатуру лица, ибо все равно не знал точного конструктива мордочек пони. Скорчит еще какую-то рожу, что будет расценена как гнев или угроза... Лучше уж монотонное выражение "маски" с идикаторами-ушами, чем расхлебывать потом последствия Зловещей долины. Любопытно, а какова была бы реакция мелких на обычную лошадиную морду, и водятся ли у них здесь более примитивные родственники по ветви семейства? Стоило потом уточнить...

Рыжая кобылка, которая приветствовала Мерсера, ничуть не стесняясь, цапнула его зубами за палец и потянула на первый этаж, как оказалось - на импровизированную лекцию. Летунья встала за кафедру и очень торжественно что-то напела, продемонстрировав мужчине плащ с вышитым жеребячьим силуэтом. Обвела ножкой пространство внутри дома и... очень показательно, прямо-таки демонстративно по отношению к Мерсеру тыкнула на свое бедро. Желтая пони радостно забарабанила копытцами по полу, белая выдала аллюзию на овации, усевшись на круп - Алекса же чуть не накрыло волной флэшбеков с игровой площадки. Заметив, что чужак пялится на пегаску, широко открыв глаз и ничего, видимо, не соображая, та нахмурилась, но повторила ту же последовательность действий и выражений. Кобылка все самозабвенно трещала, не обращая внимания на единорожку, которая пыталась ее остановить, а Мерсер едва потом не исходил от натуги, пытаясь своим умом дойти, что же жеребята хотят сказать и при чем тут их фланковые части. То, что у них здесь обычный девчачий клуб школьного возраста, было понятно: постеры со Стеклорезкой, бумага, раскраски, вышивка, мелки, прочий детский скарб вроде маленького пианино наличествовал в полном объеме. Но объединяло кобылок нечто, что человеку было в новинку, нечто именно что иновселенское, если Алекс правильно понял. Талант? Назначение? При текущем словарном запасе Алексу понять было сложно; интонация же у слов, которыми пегаска всю троицу обозначала, была... более одушевленной, что ли? Наконец, вдвоем подруги угомонили вошедшую во вкус летунью. Пока пони с бантом сдерживала, обхватив поперек тулова и прикрыв копытцем рот, информационную террористку (та все пыталась что-то добавить, возмущенно пыхтя и стрекоча крылышками), в дело вступила единорожка. Она, как рыжая десятком минут ранее, взяла лист бумаги и принялась на нем рисовать карандашом, с удивительной ловкостью действуя зубками. Затем подошла к Алексу, слегка расставив передние ноги опустила на пол перед ним свою картину-пояснение. Взгляд кудрявой малышки выражал нечто среднее между интересом и легкой опаской - она все еще не доверяла Алексу настолько, чтобы бестрепетно приближаться к нему вплотную. Усмехнувшись про себя, Мерсер посмотрел на рисунок, стараясь узнать наконец, что мелкие пони все пытались ему втолковать. Схематичное изображение групп всех видов пони, кроме крылорогов. И у взрослых, и более мелких детей были в районе пятой точки какие-то... символы, самых разных видов и форм. Пчелиный улей, футбольный мяч, кристалл, нота - единорожка хорошо постаралась, ибо ни одной пары одинаковых значков не было, а прорисованы они были со всей (для ребенка младшего школьного возраста) тщательностью. В стороне от общей массы стояли трое столь же схематичных жеребят, заключенных в круг, но символов у них на боках видно не было... Не сложно было заметить, что прообразами рисованных пони послужили его новые знакомые. Единорожка даже для особо непонятливого пришельца рядом с трио дерево-клуб, в котором сейчас Мерсер расположился, набросала. Развитый посмотрел на художницу скептически, затем перевел взгляд на стену, где были развешены листы бумаги со все теми же символами во всем их разнообразии. Многие были зачеркнуты, и Алекс, подавив желание озадаченно поскрести голый череп, глазом уставился обратно на белую пони. "Знаки", очевидно, имели большое значение для их компании... Что же они собой символизировали - профессию, жизненное призвание, с которым девчушки еще не определились? Но почему тогда маленькая колдунья изобразила других жеребят так, словно они уже профессией обзавелись, а не в школе учатся, положим? И черт возьми, при чем тут понячьи задницы, объяснит ему уже кто-нибудь?! Желая уточнить, Алекс манящим движением вытребовал себе карандаш, который единорожка легко подтолкнула к нему магией. Кончиками когтей Мерсер аккуратно ухватил небольшую, для размеров кошколошадей в самый раз письменную принадлежность, и небрежно изобразил яблоко. Подумав, что по расцветке на дочку фермеров больше всего тянула "земная" пони, поманил ее к себе, на что кобылка охотно среагировала: Мерсера она не боялась почти так же, как рыжая сорвиголова. Мутант приложил уже свое творение к боку пони, не касаясь ее шерстки (вознося молитвы всем богам подряд, чтобы невинное действие сие не зашло у аборигенов за домогательство). Вопросительно посмотрел на единорожку - это ты имела в виду? Твоя подруга ведь хочет продолжить семейное дело? Белая радостно закивала - а желтая вовсе в возбуждение пришла, не переставая чирикая на своем языке и почти любовно глядя на весьма скверный рисунок Алекса. Кто же знал, что детишки эквиидов ртом могут рисовать лучше, чем состоявшийся мужчина под тридцать с полным (почти) набором конечностей тонкой моторики... Мерсер хотел было уже начертить следующий свой вопрос-картинку, но пони с бантом внезапно протянула копытце и передвинула его руку, так что рисунок оказался точно на ее бедре. Посмотрев на Алекса, она выдала короткую трель утвердительного характера и весело улыбнулась. Мерсера охватило беспокойство. Яблоко... Это был... не просто символ, который образно прилагается к конкретной пони. Теперь Алекс понимал, что знаки эти были чем-то более материальным для кобылок, чем-то, для чего было отведено конкретное место, бедро задней ноги. Малышки жаждали получить "знаки", возможно, чтобы не отличаться от остальных пони. Но ведь в глазах Мерсера они ничем ни от взрослых, ни от их ровесников не отличались! В глазах... Если только доктор Мерсер эти знаки не видит. Он не видит чего-то, что по мнению этой троицы должен был. Могло ли быть так, что человеческое восприятие все-таки отличалось от точки зрения эквиидов в некоторых его компонентах? Не просто цвета, спектры... но целые картины? Мерсер рефлекторно опустил голову, глядя на свое бедро - туда же заинтересованно уставились и дети, но никакой внятной реакции за этим не последовало с их стороны. Алекс, перевернув лист, ластиком стер все символы на изображениях пони, которых изобразила единорожка. Повернув рисунок к девочкам, указал сначала на себя, затем на пустые бока взрослых пони-абстракций. Алекс воспроизвел ноту отрицания, после чего сразу же произнес на эквиидском сочетание звуков, который обозначал "видение". Покачал головой и для верности пожал плечами. Похоже, он добился, чтобы жеребята его поняли: смотрела вся троица на него недоверчиво и с растерянностью во взгляде. Может, они решили, что у Мерсера всамделишные проблемы со зрением, ибо желтая пони приблизила вплотную мордочку к маске и, сощурившись, стала разлядывать глаз Алекса. По ее команде пегаска выволокла из-за шкафа аптечку с привычным красным крестом и принялась деловито потрошить ее содержимое, в процессе умудрившись запутаться в бинтах и едва не опрокинуть на себя что-то, напоминавшее пузырек с перекисью. Сдерживая смех (ибо чудо в перьях, наверняка в ящик частенько лазившее за пластырями, выглядело со свисающей с носа марлей на редкость комично), Алекс угомонил малышню. Не самым подходящим способом, правда - он, решив окончательно свою теорию проверить, воспроизвел рисунок своей куртки на бедре, где мускулы обвивали кости и покрывались эластичным защитным слоем, по бокам переходившим в доспех. Даже не успел ни о чем поинтересоваться - но уже понял, какую ошибку совершил. Глаза кобылок загорелись почти фанатичным блеском, и они наперебой стали от Мерсера требовать, несомненно, того же, что он для себя сделал. С большим трудом, переходя на активную жестикуляцию, нарисовав десяток изображений и вставляя изредка отдельные знакомые слова, развитый убедил их, что это лишь дурацкая картинка, имитация, маскировка, имеющая значимости не больше, чем надетая на вас шляпа. Заодно убедился, что для пони эти символы были чем-то действительно важным, ибо просто рисовать красками метки жеребята решительно не хотели. Малышки понурились было - но увидев, что заговорившийся Мерсер начал снова покашливать, хором выпалили радостный клич неизвестного толка. Испуганно позатыкав друг другу рты и выглянув на всякий случай за дверь, они с утроенным усердием принялись склонять Алекса к лечению, включавшему залитие в него всех жидкостей, что нашлись в аптечке. Ещё и культю хотели перевязать, неверно восприняв эту его руку как повреждённую... Мерсер, естественно, этому воспротивился. Но ему быстро удалось переключить внимание настойчивых кобылок: достаточно было показать, что пришельца интересует новый мир вокруг него... И книги, да, самые разные книги, которых пони достанет сноровки Мерсеру принести. И помочь ему с учебой, конечно же. Ну как можно отказаться от чести помочь инопланетному гостю сделать первые робкие шаги в краю эквиидов? Поньки устроили меж собой короткий совет и, недолго думая, брызнули в разные стороны, оставив над высоким гостем надсмотрщика. Пока желтая и белая пони отлучились, Алекс сполна себя прочувствовал в качестве мошенника-простофили, вздумавшего заработать на жизнь похищением детей, из рассказа незабвенного Генри. Пегаска засыпала Мерсера кучей вопросов, смысл которых был разгадан от силы в двух с половиной - да и те были в духе "А ваши чужацкие апельсины тоже круглые?!" Как будто этого мало, рыжая постоянно норовила оказаться к Мерсеру поближе, поставить ему копытца на колени и смотреть прямо в лицо, отчего Александр неловко себя чувствовал. Когда любопытный жеребенок, вконец расхрабрившись, полез к инопланетному устройству, что у Мерсера венчало левую руку, пришлось ее одергивать. Пулемет на предохранителе стоял, но и незаряженное ружье, как говорится... Развитый строго забубнил, отводя в сторону копытце, которым пегаска уже потянулась к коробу и спусковой скобе: Нет. Нельзя. Отрицание-кукла. Затем вовсе пулемет разрядил, вместе с ним ленту откомандировав на второй этаж и убрав ведущую туда лестницу, напоследок погрозив жеребенку пальцем. Вряд ли здесь Мерсеру сию секунду могло понадобиться оружие, так что лучше его было убрать от греха подальше. От загребущих лапок детей, сказать точнее. Крылья бедовые таким произволом возмутилась, конечно, даже показала Мерсеру язык. Но дуться продолжительное время у нее не вышло - слишком уж для пегаски интересным, притягивающим внимание выглядел мутант из другого мира. Она вернулась к попыткам наладить с пришельцем живое общение. Хотя уж совсем досадить Алексу, что уплыл в дебри собственных мыслей, порожденных сюрреализмом происходящего, ей не удалось. Мерсер был генным инженером, серьезным человеком с не менее серьезными по жизни проблемами себя мнил, а не каким-то там нянькой, но даже ему сложно было не признать, что дети местных те еще симпатяги. Посмотришь на живность, что на тебя наивные глазенки распахнула, наморщив недовольно нос, и губы несуществующие сами разъезжаться в ухмылке начинают... Экой боевой комок перьев да пуха! Вспоминалось, что повышенная концентрация лития, что являлся основой местных форм жизни, благотворно сказывается на устойчивости психики, проводились исследования в том же Техасе... Правда, исключительно внутрь, в составе водного раствора, а не по факту рядом с человеком наличия. Несмотря на то, что малышка привела Алекса в подобие хорошего настроения, поддерживал разговор мужчина неохотно, опасаясь привлечь внимание со стороны кого-то, кто способен обойти периметр его сигнализации незамеченным. Когда отвечал, то односложно, копируя речь пегаски, чаще всего сообщая, что не понимает ею сказанное, но иногда соглашаясь или опровергая. Пока суд да дело, при помощи картинок попросил назвать все предметы в комнате, а затем принялся запоминать, верности ради повторяя за пегаской вслух. Мерсер уже не пищал, ибо резерв гелия он израсходовал и баллон пустой на второй этаж убрал: после двух заходов в радиоактивную зону его топливный заряд поистощился, и требовалось восполнить недостачу. Более длинными предложениями Мерсер говорить бросил до тех пор, пока премудростям местного языка его не обучит кто-то более искушенный и менее гиперактивный – белая понька, например. Не копируя чужие фразо- и звукопостроения, беря в пример лишь ту логику, что вирус успел состряпать на основе рассредоточенных данных, говорил Алекс как онлайн-переводчик - отвратительно, зачастую искажая смысл. Маленькой певунье он казался, наверное, всамделишней сломанной игрушкой, которая динамиком не то хрипит, не то каркает, не то визжит-хрюкает. Судя по тому, как морщилась жеребушка при потугах Алекса, медведь ему с точки зрения местных не просто на ухо наступил, а еще и степ там сплясал. Но просто воспроизводить голос рыжей и увязывать его с обозначаемым предметом у развитого получалось отлично, да. Потом, когда двое добровольцев вернулись и взялись за учебу Алекса основательнее, начал потихоньку смысл вызнавать, который отдельные ноты в себе несли... Что мог Александр спустя полтора-два часа интенсивного усвоения информации сказать? То, что этимология в языке четвероногих была - мозги сломаешь! Те же имена Разыскивающих-обозначение для Мерсера загадкой являлись. Они, конечно, еще при первой встрече инопланетному гостю представились, себя в пушистые грудки тыкая, но так как выходило это слишком мудрено, непривычно музыкальным для человеческого склада ума, Алекс мысленно обозначил жеребят на свой манер, Растрепой, Зефиркой и Шу (для разнообразия). Когда же Мерсер разложил их эквиидские имена на составляющие, стал вовсе какой-то бред собачий выходить. Ну как, скажите, можно всерьез воспринимать кого-то, кого зовут "Услаждает-звенит"? Хотя, если художественным переводом брать, имя для белой единорожки было бы весьма подходящим... И правда ее голосок был самым нежным среди всей троицы, мелодичным, как серебряный колокольчик. Проблема, наверное, заключалась в том, что Мерсер воспринимал их имена буквально - для пони-то они давно потеряли свое значение, превратившись в ярлыки с определенным эмоциональным окрасом. Имя Мерсера ведь тоже когда-то обозначало не просто личность, но понятие "защитник людей"... Зловещая ирония, учитывая, что оберегал Алекс лишь пару-тройку человек, а остальных, кто глупость имел встать на его пути, разил насмерть, не считаясь со средствами.

С письменностью у эквиидов, тоже построенной на ни на какой другой язык не похожих принципах, дела обстояли даже получше - развитый усвоил-таки базу, эдакий набор иероглифов для сносного чтения газеты у японцев. Плохо, конечно, что Алекс воспринимал закорючки четвероногих как диковинную мозаику, скрещенную с азбукой Морзе, но в конечном итоге он научился различать отдельные построения, а затем и общий смысл вычленять, систематизируя и дополняя недостающую информацию, как его разнесенный на кусочки мозг организм восстанавливал. Хвала вирусной нейромашинерии, что крепко обосновалась в черепной коробке Мерсера! Стоило убрать фактор эмоционального окраса, столь важный в речи эквиидов, и дать обычные последовательности символов, как логика машин заработала на полные обороты. К черту теорию систем - скачком организации на собранных данных этот бортовой ИИ решил проблему так же, как позаботился о базовых навыках движения Мерсера, совершенно после "смерти" не знакомого с обновленным телом. В более сложных книгах при переводе должен был стать важным контекст, ну да развитому не привыкать легкие и самые соблазнительные пути оставлять, как не заслуживающие доверия. К дьяволу специально заготовленную понями для контакта информацию - Мерсер сам будет искать, отделяя зерна от плевел. А там, где его воображение и глаза пасуют, как в случае с метками талантов, придет на помощь язык картинок. Алекс еще раз задумчиво оглядел детскую мазню на стене. Схематическое, образное мышление у аборигенов наличествовало, и это открывало огромное поле деятельности для Мерсера. Иной мир, иная вселенная, безумые правила - но законы логики здесь находили применение, что несказанно радовало мужчину. Его "учительниц", в свою очередь, радовали достижения ученика, которому для запоминания нужно было лишь раз сказать, а не все 300. Судя по разговорам, кобылки на фоне своих успехов всерьез задумались о карьере учительниц, хотя только недавно на полном серьезе собирались стать "Меткоискателями-лекарями-пришельцев". Не СДВГ, но из крайности в крайность они и впрямь очень легко кидались. Понять их было можно: чего только не перепробовали, чтобы свои эти... ментальные ярлыки заполучить, или чем еще невидимая чертовщина являлась. Навыки вербального общения Алекс тоже подтянул. Достаточно, чтобы ломано изъясняться и притом не корежить нежные ушки пони, задавая уточняющие вопросы. А их было немало: белая единорожка притащила не только азбуку и прочие "обучалки" из раздела детской литературы (навряд ли библиотекарь стал выпытывать, зачем школьницам эти примитивные альбомы. Зная кобылок, скорее решил, что для собственной безопасности лучше без лишних вопросов выдать и надеяться, что на этот раз сгорит только половина городка). Зефирка на полном серьезе раздобыла книгу бытовой и швейной магии, рассчитывая научить чужака "колдовству"! Ну, или хотя бы познакомить с основами, ибо единорожка сама еще в этом деле специалистом не являлась, тот же ее телекинез был весьма слаб. Естественно, рабочее пособие для домохозяек - это не "курс магической физики для особо продвинутых", но Мерсер в чем-то сложнее и не сумел бы разобраться. С пояснениями девочек он не только выработал некоторую теорию о том, как работают заклинания, но и переложил их эффект в привычные ему явления, понятия мира людей. Так, Алекс уяснил, что телекинез был не просто последовательным движением предмета в трехмерном пространстве, а двумя объединенными в одном заклинаниями. Это было, в первую очередь, удержанием заклинания обнуления веса, а затем уже непосредственно перемещением, приложением силы. Именно поэтому Зефирка, с грехом пополам способная ненадолго поднять легкие предметы, не сумела даже пальцем на руке Алекса пошевелить, сославшись на "слишком много-большую грузность". Развитый чувствовал слабое давление поля, но не настолько, чтобы собственный вес пальца ему уступил, даже полностью расслабив сгибающе-разгибающую мускулатуру. Первая компонента оказывала именно что "внутреннее" воздействие... на клеточные структуры, на молекулы, квантовые величины вообще. Как в мозгу Алекса не отпечатывались какие-то механизмы талантов поней, так и их заклинания этого рода на нем не работали, заточенные под материю родного измерения. В то время как все четыре взаимодействия, то же гравитационное поле, на Мерсере работали; он был подвержен "внешним" эффектам так же, как преспокойно сохранила в этом мире свойства авиационная сталь из "Черного ястреба", и в его мозгу продолжали свой непрерывный бег электроны.

Единорожка добавила, отдуваясь, что для телекинеза требуется сохранять постоянную концентрацию, а Мерсер еще и очень тяжелый... Защитный барьер был родственным заклинанием - но он обыкновенно был правильных геометрических форм, в придачу самоподдерживающимся, пока не будет перегружен некий заключенный в нем резерв. Управлять в реальном времени аурой, работавшей как сетка захвата и использующей тот же энергоемкий принцип барьера, было куда сложнее. Черт возьми, Зефирка утверждала, что у нее почти что выходило заклинание ножниц для шитья - потому что оно было узкоспециализированным, четко прописанным и требующим совсем немного усилий, создающим притом две полноценных полосы барьера, что резали ткань! Но при этом она не могла сделать буквально то же самое чистым телекинезом, или разорвать ткань, потянув с обеих ее концов! Все чудесатее и чудесатее этот мир казался, хотя и не лишенным своей неочевидной логики. Колышек тоже, знаете ли, можно вбить в землю парой сильных ударов молотка - а можно долго, выбиваясь из сил, пытаться в эту землю голыми руками ввинтить, хотя и то, и другое суть работа привычных человеческих рук... Самое интересное заключалось в том, что препятствием являлось не само облачко ионизированного газа, кое было неосязаемо и свободно клубилось вокруг объекта, к которому применен был телекинез. Различаемые Алексом светящиеся грани были лишь следствием... Жеребята вообще утверждали: взрослые учили их, что по природе своей этот свет родственен тому, что находится "в них"! И "на них" - поэтому пони в случае истощения или еще какой магической неприятности могли натурально выцвести, что по словам троицы случилось с их знакомыми после встречи с "Несочетаемым". Цвет их шерсти, глаз и прочих частей тела буквально не был обусловлен пигментацией, в общем случае тем же спектром определялся, что и "магия" хозяина! У Зефирки цвет ауры виделся зеленым, что разнилось с ее шерсткой и кудрявой гривой, но зеленый этот был светло-пастельных оттенков, из общего цветового ряда не выбивался и гармонично дополнял радужку больших глаз. Такие концепты, от всего что Алекс знал отличавшиеся, едва не заставили мужчину бросить усвоение одного класса данных на полдороге и с головой уйти в медицинский справочник. И где мелкие пони только его раздобыли? А, все равно, может врачами собирались стать, да так и забросили... Итак, различаемое Алексом свечение, что обволакивало предмет телекинеза, не было непроницаемым пузырем на манер барьера, способного перекрыть ход микроскопических частиц вроде облака вирионов. Но функционировало оно по схожим принципам - на видимом проявлении квантового мира было основано. Если Мерсер верно понял, в чистом виде барьер был локальной инициацией планковского запрета: реальность в заданной плоскости просто становилась твердой, хотя никакого твердого предмета там и в помине не было. Копытокинез же функционировал на совершенно ином принципе, одинаковом для всех трех рас пони - был он целиком невидим, но по-прежнему оказывал влияние на Мерсера. То еще удивление захватило развитого, когда он понял, что Шу тянет его за руку, привлекая к себе внимание, просто приложив копытце! Возможно, узконаправленное искажение гравитации, эдакий природный магнетизм... Сложно поверить в существование того, что не видишь и для чего не существует общепринятых моделей, приборов, которые позволили бы засечь отражение этих неразличимых вещей в мире материальном! Но в этом измерении существовали и иные величины, оказывавшие влияние на уровне куда более низменном, чем способен воспринять человек - и их можно было заметить благодаря той же ионизации воздуха. Как бы то ни было, Мерсер почувствовал облегчение: он не сходил с ума, когда кобылки принялись его убеждать в существовании меток, коих для развитого не существовало.

Одно радует, подумалось мужчине, что у них эти "метки" на филейных частях расположены, а не, допустим... на лбу. Иначе, выйди я к стражникам у вертушки... Ха, да это было бы фиаско даже позорнее, чем ЦРУ облажалось с Эймсом.(6) Троица пони, напротив, по уши довольна была как раз потому, что у них теперь есть друг, который не только сам пустобокий, но и других пони от "Меткоискателей" в этом плане не отличает. Алексу не хотелось думать о том, что дети для него - лишь еще одно средство достижения цели. Так запросто принявшие инопланетного великана в свою компанию, отнесшиеся к нему совершенно непредосудительно, они не заслуживали всех тех планов, что Мерсер вынашивал у себя "на крайний случай" в голове, рассчитывая, что при желании пони можно было бы легко манипулировать. В конечном счете, ложь по мнению Алекса являлась делом неблагодарным, уделом слабых, неспособных влиять на свою судьбу иначе, хоть назови ты ее по-другому, тем же "продвинутым интерфейсом пользователя" или "политикой". Лгать Мерсер не любил по той же причине, в силу которой благополучно позабыл своих обидчиков, оставив лишь затаенную неприязнь ко всякого рода бретерам - делом он выбился в люди, усердием и собственным умением, а не пустомельством. Истина для Алекса, человека, чья профессия в ее вечном поиске и обозначалась, была не пустым звуком, и слишком долгое ее замалчивание начинало мужчину терзать. Он даже сестре выдал, не утерпев, шокирующую информацию о том, что убитые в какой-то степени продолжают жить внутри него. Даже прикидывать не собирался, какую реакцию это вызовет, и не откажется ли Дана ему вообще с тех пор помогать! Но теперь... Теперь Мерсеру необходимо было определить линию поведения на случай, если удастся обойтись миром с представительницами здешней знати. Могут ли крылороги распознать ложь? Что вообще Алексу больше принесет пользы на этот час, правда или ложь? Представить, что он такой единственный в роде людском (что истина, ибо Грин и Бегущие были созданиями совершенно иного толка, не говоря уже о стандартных представителях homo) - неминуемо вызовет у королев вопросы "почему так?" и здравые опасения, ибо экспериментальные модели сопровождаются кучей сюрпризов-побочек, зачастую небезопасных. Ну, и если колдуны поймут, что человечество практически беззащитно, то вполне сумеют вторгнуться на Землю, насадив их видение "дружелюбных-взаимоотношений-и-магических-искусств". А если сделать вид, что люди более могущественны, чем на самом деле, что все они как Зевс, коему куда сложнее причинить зло в любом его проявлении? Если выдумками увлечься, архиколдуньи могут заметить противоречия; Мерсер ошибется в своей импровизации, рано или поздно споткнется, выдумывая подробности общественного строя у сверхлюдей. Алекс может создать модель, разработать теорию, но без поправок, что дает великая помощница ученого, Практика, мужчина непременно упустит детали... Пони-то живут в обществе сверхвозможностей уже, наверное, не одну тысячу лет, могут и сходу недостатки его теории углядеть. А если существа эти в самом деле столь открыты и дружелюбны, то им не понравится, как Мерсер сходу начнет вдохновенно врать, не краснея, безо всякой на то особой причины. Отмалчиваться тоже не вариант - значит, гостю из другого мира есть что неприятного и несущего угрозу скрывать... Алекс вздохнул, подтягивая к себе книгу из той потрепанной стопки, что ему принесла Шу. Куда ни кинь, всюду клин... Значит, теперь Мерсер слаб, раз снова рядиться собрался в маски и образы? Ну, если философии своего оригинала следовать, он и впрямь сильнее был, когда обычным человеком являлся. Не в абсолютном, но уравнительном смысле, ибо на Александра просто не обращали внимания силы, с которыми иначе не потягаешься. И сейчас с позиции силы он тоже не в самое выгодное положение поставлен был. Блистающая-ярчайше... Сиятельная. Целестиал. Селестия - да, так лучше всего ее имя с эквиидского выходило интерпретировать, - бороться с ней делом представлялось безнадежным, все равно что с проснувшимся Везувием тягаться. Несопоставимы силы; лава продолжит наступление, сжигая все на своем пути, что бы ты не предпринимал. Ты можешь лишь убегать, надеясь, что поспеешь быстрее, чем извержение достигнет своего пика и убьет все вокруг ядовитыми газами, похоронив вдобавок под слоем пепла и раскаленных камней. С ураганом еще куда ни шло, может, и потягался бы Алекс: просто взяв на измор, вцепившись во что-нибудь покрепче, выждав, пока буйство природы не поутихнет. Но вот со всей мощью солнца бороться... Нет. Черт знает, являлась ли принцесса Селестия его олицетворением лишь в культуре аборигенов или на деле тоже, но провоцировать гнев четвероногого монарха и на собственной шкуре ее способности испытывать Мерсеру отчего-то не улыбалось.

Хотя, может, Алексу и не понадобились бы какие-то особые сверхухищрения на поле дипломатии. Созданиями аликорны (по именованию источника их магических сил) были исключительно древними, если верить жеребятам, однако... Конфликт золотоносной кобылы с ее сестрой случился аж тысячу и два года назад, но на тысячелетнее существо в понимании человека они не походили - с тем же герцогом Фоской(7) не обнаруживалось и ничтожнейшего сходства. Вряд ли кто смог бы назвать эти ясные глаза принадлежащими мерзким старухам, уставшим от жизни; основываясь на одних только увиденных им поступках и манере поведения, Алекс по психологическому возрасту дал бы двойняшкам лет двадцать-тридцать. Обычные пони, добрые и чуткие, о которых жеребята отзывались с большим трепетом и уважением, но без излишней почтительности и страха, который им могли бы прививать взрослые. Луна, по словам юных пони, не в столице даже, а в захолустном городишке лично возглавляла карнавал с терроризированием соседей на предмет сладостей (сколь долго еще будет заставлять Алекса этот мир чувствовать себя неуютно параллелями всех мастей?). Старшая волшебница и вовсе не чуралась каждый день предаваться этому маленькому счастью. Зефирка показала Алексу выцветшую подшивку газеты, на одной из страниц которой Селестия, с вороватым видом оглядываясь по сторонам, уплетала торт! Какие уж там понячьи воплощения монолитов Кубрика, неведомых и непостижимых... Как знать, не было ли все это масками? При личной встрече Алекс может и подметить то, что давно стало привычным для пони, распознать надувательство и хитрый обман. Пока же было просто недостаточно данных. Вон, жеребята утверждали, что аликорны в самом деле манипулировали луной и солнцем - но они явно не были привычными человеку 21го века космическими объектами, ибо "силой напитывают дневных созданий и ночных". Ну и ладно. Мерсер вынудит их сделать первый шаг, посмотрит на линию поведения аликорнов при встрече, тогда и будет плясать от нее. Алекс разжился даже большим количеством данных чем то, на которое рассчитывал. Думал, что дети эквиидов вызовут у него затруднения, но с жеребятами оказалось очень легко поладить. И все же аликорны могли лежать уровнем выше детских представлений о них. Следовало еще немного подготовиться, кое-что учесть...

Да... Что уж там говорить, дружелюбие местных было поразительно. Кобылки проявляли к Мерсеру интерес не просто как к живой игрушке, но как к товарищу по играм, хотя знали его от силы несколько часов. Алекс это понимал из их разговоров: пони уже вовсю обсуждали, с кем стоило двуногого познакомить в первую очередь и в какие места сводить, станет ли он при дворе Селестии послом других чужаков, и не против ли будет чрезмерно осторожная Редкость, если ее сестра со всамделишным пришельцем станет дружбу водить. Вряд ли в понимании трио Алекс был таким же детенышем, учитывая габариты - скорее, чудаковатым взрослым, который почему-то ничего о их мире не знает и не против с мелкими посидеть да послушать их истории. Но на полноценного пони Мерсер тоже не тянул - может, потому жеребята и отнеслись к нему так запросто, не считая его за часть социума, перед которым нужно какие-то обязательные ритуалы выполнять. Или он в их глазах все-таки был кем-то вроде пони, которому легко довериться, лишь выглядящему иначе - эдакой завораживающей аномалией, как "тонкий человек" Ботет(8) для других людей? Возможно. Одна из них точно ритуалы и условности старалась соблюдать… Глядя, как поньки уплетали цветочно-ягодные сэндвичи, Алекс только усмехнулся. Пока ее крылатая и "земная" подруги лопали так, что за ушами трещало, единорожка ела аккуратно, откусывая небольшие кусочки и время от времени подчищая шерстку вокруг рта салфеткой. Поглядывала на Мерсера искоса, словно опасаясь, что высокий во всех смыслах гость будет разочарован ее манерами - чувствовалось, что упомянутая сестра Зефирку в этом плане муштрует. Ну чисто маленькая леди, повеселел в своих мыслях Алекс. Не как та розовая фифа, но добросердечная и нежная, хотя из образа единорожка выпадала на раз-два, по малейшему поводу становясь обычным непоседливым ребенком. Она еще раньше предлагала сбегать домой, дабы угостить пришельца овсяными оладьями с корицей и яблочным джемом, что должны были остаться с завтрака. Воспринимай Алекс местную химию как положено, он, охваченный добродушным настроем, непременно бы подыграл, ответив: "Не стоит, миледи, я готов удовлетвориться глотком воды и куском мыла". Лишь затем так сказал бы, чтобы посмотреть на реакцию жеребят. Но что правда то правда, соли высших жирных кислот - и впрямь хороший альтернативный источник энергии. Пришлось простыми словами разъяснять кобылкам, что местная сложная органика если на чужака и произведет какое действие, то самое что ни на есть негативное. Угостить пони, в свою очередь, нечем было, так что галеты из чс-упаковки, которой Алекс разжился во время финального рейда за электроникой, мужчина сточил сам, просто за компанию. Предупредил мелочь, чтобы не вздумали у него втихую хоть что-то кажущееся съедобным таскать или крошки случайные подбирать. От припасов Алекса кобылок если не смертельный исход от тяжелейшего пищевого отравления накрыл бы, то промывка желудка точно была гарантирована... Все равно что грязи наелись бы. Предупредить предупредил, да все равно за поньками глаз да глаз был нужен: едва Мерсер вскрыл войсковую консерву, чтобы химикат под оболочкой разогрел содержимое, как Растрепа тут же свою мордочку ему под руку сунула. Уж очень ей любопытно было, над чем это инопланетянин в круглой жестянке корпит. Алекс, поглядывая меж делом в учебник биологии, рассеянно ее по голове потрепал, взъерошив узловатыми пальцами гриву - но тут же одернул себя. Думал, жеребенок испугается, отскочит от развитого, который так запросто до нее дотронулся, позабыв, что это вообще-то не домашняя зверушка... Пегаска замерла, словно вслушиваясь в свои ощущения. Затем рыжая просто запрыгнула ему на колени и, потоптавшись, развалилась посреди тощих ног Мерсера, как в гнезде, опустив на мясистое бедро подбородок. В личное пространство она сунулась напористо, без малейшего смущения; вопросительно подняла на Алекса глаза – чего, мол, остановился? Продолжай! Тут уж мужчине настала пора шугаться. Мерсер едва сдержал порыв к потолку взлететь, навроде испуганного кота - иначе мелюзга вписалась в стену, подняла бы крик, и к ним на помощь непременно бросились фермеры. Чуток поразмыслив и соотнеся свой жест с программами поведения аборигенов, развитый понял, что ничего критичного с его стороны не было позволено. Он видел пару раз, как взрослые пони так же покровительственно-дружелюбно трепали жеребят по загривку, и те принимали это как должное, обычную родительскую ласку. Правда, никто из увиденных на продолжении не настаивал... Неужто дело было в конструктиве дистальной части Мерсера? Прикосновения их копыт ощущались благодаря гравикинезу иначе, но понятие им было знакомо; для пони тактильный контакт был чем-то куда менее интимным из-за ограниченности жестов, видимо. Одной богатой мимикой и положением ушей все равно не обойдешься. Для розовой и серой крупами столкнуться было именно все равно что дать пять, безобидный жест, это Мерсер в своей голове напридумывал... всякое. Подружки смотрели на Растрепу, широко распахнув глаза - в глазах пегаски же ясно начинало проступать нетерпение, и Мерсер решился. Вот же чудо в перьях, усмехнулся про себя он. Подозрительно было бы при иных обстоятельствах, что инстинкт самосохранения у рыжей напрочь отсутствовал, но, должно быть, это не являлось фальшью. Пони доверчиво относились не только к королевским особам, но и вообще ко всему, что не выглядело особо мрачным и продемонстрировало дружелюбность намерений - от падающего-то вертолета они прыснули в стороны, только хвосты по ветру мотались. Подняв неторопливо руку, Алекс мысленно обозначил проверенные шпионажем "зоны дружелюбия": затылок, верхняя часть лба, щеки, часть височного гребня за ушами, загривок. Все остальное есть поле деятельности небезопасное и, скорее всего, культурными последствиями чреватое. Расставив пальцы, Алекс аккуратно почесал голову малышки, имитируя прикосновение обычной человеческой руки - кончиками закруглившихся когтей и лишь во время первого контакта воссозданными, лишенными жесткости хитинового покрова обычными кожными подушечками. Первый раз сделав это осознанно, прислушавшись к собственным чувствам, Мерсер постановил, что пони точно не были плюшевыми игрушками. Разница в плане восприятия, наверное, была такая же, как между человеческим волосом и шерстью более примитивных гоминидов. Ну, не то что бы у Мерсера был опыт в этом плане - он и обычной-то лошади за свою жизнь ни разу не коснулся. Но Алекс был уверен, что шкурка маленькой пони совсем не похожа на ворс неразумного. Все равно что меховой атлас покрывал кожу Растрепы, именно что нежный детский пушок. Грива, даром что представляла собой взъерошенные вихры, была удивительна качеством волоса, который струился меж пальцев один к одному. Алекс медленно моргнул, словно огромный костлявый филин, и перевел ушные пластины в "нейтральное" положение. Ему пришлось по вкусу это чувство, будто теплую живую зефирку гладишь. Растрепа и вовсе тихо млела под прикосновениями развитого. Маленькие крылья ее, до того аккуратно поджатые к пушистым бочкам, расслабленно свисали вниз - лишь изредка летунья медленно складывала и вновь распластывала их, будто кошка, от удовольствия топчущая хозяина. Все ли пони были ласковы и общительны до крайности, что твой импринт? Подруги рыжей точно были - поняв из удовлетворенного чириканья, что пришелец так забесплатно готов устроить сеанс массажа головы, они принялись Алекса буравить трогательно-просящими взглядами. Мужчина только плечами пожал и обратно в книгу глаз уткнул, кончиком языка переворачивая страницу. Нормальная рука у него была только одна, так что желающим стать "полноценными контактерами" ничего не оставалось, как ждать своей очереди. Это был какой-то совершенно новый опыт в том безумии, что кружилось вокруг Мерсера последние сорок восемь с лишним часов. Мог бы он так запросто с детьми на Земле сидеть и их по голове гладить? Нет, безусловно нет. В родных Штатах сделать подобное с незнакомым ребенком было бы сродни самоубийству, а знакомых, что одобряли бы подобное к своим детям отношение, Мерсер не имел. Как и вообще знакомых с детьми, сказать по правде. Значит, те же директивы восприятия по антропоморфизму были повинны в том, что Алекс довольно легко с рыжей у него на коленях смирился? Легко погладить того, кто выглядит отчасти как привычные четвероногие сателлиты, и кто сам под руку просится... Вообще, домашнюю живность Мерсер не любил - в том смысле, что не мог не признать полезности многих из них, но забавы ради держать тех же собак в своих апартаментах "Реналии" не стал бы. Доктор Мерсер решительно не видел ничего такого трогательного в привязанности животного к хозяину, учитывая, что в ее основе не заслуга самого владельца, а тысячелетия отбора по поведению, обычные инстинкты. Все равно что иметь при себе требовательную машину, которая выполняет приказы чуть более креативно. Если Алекс что и разбирал в понятии "любовь", так это то, что ее основу больше случайность составляет, на выборке стартовых величин основание, нежели являет собой закономерный исход некой последовательности действий... У него с Карен так вышло. По инерции больше, само по себе. Но если не симпатизирование кошаче-собачьими повадкам являлось основой к кобылкам дружелюбного отношения со стороны Мерсера, то что? Алекс надеялся, что дело было не в склонности к доминированию, желании чувствовать собственное превосходство, ибо в ласке другого разумного точно заключалось нечто покровительственное с его антропо-точки зрения. - Странно все это... - проскрипел Алекс на родном языке, но с мыслей этих соскочил довольно легко. Понька, что нежилась у него на бедренной мускулатуре и ворчала себе под нос что-то одобрительное, как раз за наглядное пособие бы сошла. Изредка "пособие" приоткрывало один глаз, когда Мерсер огрызком руки учебник ей под нос совал, задавая вопрос о смысле местных закорючек, и сонливым голосом уточняла то, что ей было известно. Казалось, еще немного, и старина Сальвадор мог бы писать с рыжей расплавленное время... Единорожка и земная пони шутливо боролись за право быть следующей, с визгами катаясь по полу и швыряя друг в друга пуфы. Изучая анатомический рисунок пегаса в учебнике, Алекс краем глаза следил за едва заметным натяжением мускулов, приводящих в движение маленькие крылышки жеребенка, когда она в жесте довольства складывала их. Успеет развитый еще все эти культурные странности обрисовать, не к спеху - сейчас просто можно было усваивать обрывочные данные об эквиидах. Было там над чем призадуматься. Растрепа, например, казалась совсем легкой, почти ничего не весящей для существа такого размера - сказывалась не только плотность материи ниже привычной почти в два раза, но и иная конструкция костей. Но притом ее ткани были не менее прочные, чем у существ на основе стандартного монооксида дигидрогена, а импульс у той же Стеклорезки (судя по рассказам о достижениях наставницы, о которой охотно Растрепа поведала Алексу) был будь здоров - такую порывом ветра не сдуешь. Скорее, она сама сдерет твою плоть с костей, просто пролетев мимо; даже если рыжая приукрашивала способности лучших пегасов красного словца ради, возможность существования органики, способной двигаться на сверхзвуковых скоростях и без всяких проблем испытывать огромные перегрузки, весьма впечатляло. Мерсер и сам последние дней двадцать вытворял такое, что людям обычным в жизни не снилось, но все же... В такой атмосфере особо не полетаешь - крылья пегасов, наверное, только для маневрирования и служили. Мужчина, стрельнув глазом по сторонам, выдохнул на спину Растрепы незаметное облачко вирионов. Проникнуть внутрь клеток и считать генокод они в этом мире не могли, но пеленг трехмерного пространство выполняли, эдакая информационная пыль намного меньше дисперсностью. Увязнув в незначительном количестве пота, в его водянистой основе и забившись в поры, вирионы составили модель относительно друг друга, и Мерсер чувствовал теперь натяжение кожи, как перетекают под ней мускулы пони, приводя в движение скелетную основу. Любопытно, неожиданно подумалось мужчине. А есть ли в культуре пони аналог херувима, учитывая, что в их мире уже существуют разумные с крыльями? Но нет, существо не тянуло на четвероногого ангела, хотя аналогия сама собой напрашивалась. Слишком велики были отличия - не просто генетическая химера, составленная по большей части из "земной" пони, к которой неизвестный шутник крылья приварил. Такой концепт имел бы право на существование, учитывая, что крылья пегасов должную подъемную силу не обеспечивали. И все же Растрепа не попадала в ту же категорию, что и руки Мерсера - кои, мутируя и изменяя свое принципиальное устройство, оставались частью тела за счет плацентарной связи. Не прочувствуй Мерсер своим разумом - не поверил бы, несмотря даже на неплохое описание в учебнике, однако... Да, крылья пегаса, даже такого юного, были изумительной конструкционной изюминкой. Мало приделать их для маневренности, нужно соотнести с аэродинамикой всего остального тела, в мускулатуре спины нужные приводы устроив. Подумать только! Млекопитающее с наборами конечностей двух совершенно разных назначений - это вам не ноги, из хватательно-опорных дист переквалифицировавшиеся в чистую опору для прямохождения! Алекс собирался в будущем составить более подробные модели, но у него уже крепло подозрение, что пегасы суть самые что ни на есть "естественные" существа, появившиеся в результате эволюции... Хотя, как у "Черного света" эволюция эта была лишена длинной череды проб, ошибок и каких-либо рудиментов - поколения шли к заранее намеченной цели, подгоняя все более идеально свой организм под некий шаблон полета и управления атмосферными явлениями. С единорогами было непонятно - в главе учебника, их особенностям посвященной, было довольно специфических слов, смысл которых жеребята из младшего класса Мерсеру разъяснить не смогли. С земными, напротив, все относительно просто было. Мощный ОДА, предрасположенность к алхимии и всем, что с абстрактной "жизнью" связано, вроде тех же лекарей... К слову о представительницах этих двух подвидов - они наконец-то сумели меж собой договориться. Желтая кобылка, смекнув, что ее подруга до сих пор к пришельцу немного настороженно относится, а за право быть следующей по инерции борется, из чистой шалости, с хихиканьем уступила. Глаза единорожки забегали. Она явно не ожидала, что одолеет более крепкую земную пони, и неуверенно принялась что-то бормотать в свое оправдание. Прыснув со смеха, Шу чуть ли не силой подтолкнула подругу к Алексу, и тот, хрипло вздохнув, легонько хлопнул Растрепу по макушке, завладевая ее вниманием. Можно было, раз уж так по вкусу им тактильное воздействие пришлось, и оставшихся двух приласкать - Мерсеру таким пустяком отплатить жеребятам за искреннюю доброту ничего не стоило. Чего уж греха таить, ему и самому процесс доставлял некоторое удовлетворение. Пегаска вряд ли поняла жест Алекса, постучавшего по циферблату воображаемых часов на запястье, но смысл уловила. Разочарованно вздохнув, она уступила место. Потягиваясь на полу и разминая крылья, Растрепа застрекотала ими, словно колибри, и Мерсер подумал, что в размахе они точно меньше, чем у пары увиденных жеребят-пегасов, хоть выглядели не менее развитыми. Может, то был еще какой-то подвид, что летал подобно вертолету, раз уж подъемная сила не от крыльев зависела? Алексу смутно припомнилось, что на его глазах Растрепа ни разу даже не пыталась оторваться от земли. Слишком мала пока для полетов, как слаб был телекинез единорожки? Ну, может, подъемной силы у пегасенки и маловато было, зато скорости горизонтальной - хоть отбавляй, если верить ее же хвастливой демонстрации скутера и шлема. Пони цвета свечного воска у Мерсера на коленях таки устроилась, пусть и поглядывала снизу вверх с опаской. Когда же Алекс запустил пальцы в ее пышные кудри, аккуратно пройдясь по коже меж ушей, единорожка почти сразу разомлела. Мягкие прикосновения кожных пластинок, перемежающиеся со скребущей твердостью ногтя, заставили малышку расплыться в довольной улыбке и прикрыть глаза. Алекс так и вовсе едва не потонул в потоке тактильной информации. Крылатый жеребенок, конечно, самой настоящей растрепой была, но даже ее шерстка ни единой проплешинки не содержала, грива была послушна руке и приятна на ощупь, а единорожка... Ее шкурка и вовсе чем-то поистине волшебным была. Так и было, в общем-то, учитывая, что она не отражала волны определенной длины, а именно что испускала их, очень ровно и мягко притом. Не шерсть за ушками - чистый бархат. Шелковистая грива была не менее восхитительна; чувствовалось, что маленькая леди специально за ней ухаживает, в отличие от подружек, что ограничивались простым содержанием своих вихров в чистоте. Будь у Мерсера на тот момент нос, и он непременно принялся бы им клевать, наплевав на рыскающих где-то снаружи гвардейцев, охочих до его пленения. Но все же он продолжал держать собственный разум в тонусе, ибо разведывательная миссия еще не была завершена. Засни мужчина сейчас - и в худшем сценарии его сон грозил стать вечным, даже несмотря на то, что спать его обновленный организм должен был невероятно чутко. Долгожданный момент расслабления, остановки в этом затянувшемся забеге все никак не наступал. Мерсер все еще был настороже, все еще готов к неприятностям. Но небольшую передышку-то развитый заслужил, когда можно перевести дух, прыгая на одном месте, дабы не заглохнуть на холостых, верно? Приняв к себе на колени будущую волшебницу, Мерсер понял, что окончательно попался в эту ловушку. Ему было бы теперь очень тяжело предать доверие и гостеприимство жеребят. Наверное, все-таки сказывалась усталость разума, которому необходимо было во что-то вцепиться среди этого выходящего за всякие рамки мира. Что-то, на чем Мерсер мог сконцентрироваться, дабы течение не утянуло его... Якорь. Сложно распознать как смертельную угрозу, одну из многих за все эти дни, большеглазую поньку с розово-фиолетовой гривой, которая от удовольствия мерно перебирает задними ножками и вытягивает шею, стремясь продлить твое прикосновение. Невинное и высшей степени безобидное создание погрузило Алекса почти что в транс, так что он едва поборол искушение опустить руку ниже, провести вдоль спины единорожки, пропуская меж пальцев ее удивительный мех. Очнулся, когда отправил в рот выпавший из гривы волосок, надеясь разложить на базисные - и горько об этом пожалел. На вкус понька оказалась как соответствующий кобальтат... Не сказать, опять же, что Мерсеру приходилось сей катод ранее пробовать, но развитый подозревал, что в этом спектре ощущений он и находился. Вашу ж мать, ну и дрянь! А ну отставить, боец! вздрогнул, приходя в себя, Алекс. Не спать и руки не распускать! Точно не стоило лезть никуда кроме гривы да щек, где были запечатлены жесты одобрения. Не хватало еще попасть в просак, из-за разницы культур среди местных педофилом прослыв! Брр, зябко передернул плечами Мерсер, заглушая рвотный позыв. Мерзость. Думать даже противно. - Из меня вышел бы ужасный отец, раз я всерьез беспокоюсь о таких вещах, - с горечью пробормотал Алекс на родном языке, закрывая учебник биологии. Они с Карен и не поднимали тему отцовства ни разу, словно молчаливо признавая бесперспективность этого дела. Так и оставили на "прекрасное далеко", которое непременно когда-нибудь наступит. Может потом, после свадьбы... Кто же знал, что все настолько дерьмовым образом сложится? - Что? - издала ноту непонимания Шу. - Ничего, Розмаринов-цвет - доброжелательным голосом Растрепы ответствовал Мерсер. - Подать пожалуйста лучше, мое растения-лес-книжный, - он кивком головы указал на задремавшую под его рукой единорожку, как бы намекая, что не хотел вставать и беспокоить ее. - Хорошо! Проявление интереса! Девчушка явно обрадовалась, что высокий гость покончил со скучными закорючками для взрослых и обратился к теме, в которой она сколь-нибудь разбиралась. Шу притащила связки старых книг, перевязанных бечевкой и изрядно запылившихся где-то на чердаке, среди которых оказался еще один букварь и несколько альбомов похожего назначения. Наверное, по такому желтая пони и обучалась, прежде чем пойти в школу. Остальные тома оказались пособиями по сельскому хозяйству и ботаническими справочниками - особенно порадовал Алекса явно руко(копыто)писный сборник флоры и фауны Вечнодикого леса. Мерсер послушно ознакомился со всеми дикими аналогами культур, которые родичи Шу выращивали на ферме и которыми она не примянула похвастать. После чего на вопрос малышки, затаивши дыхание заданный, экспертным тоном заверил ее, что у них самая большая и самая лучшая ферма из всех, что Зевс на своем веку видел - не солгав ни единым словом. Мерсер один хрен деревенскую жизнь разве что по телевизору наблюдал мельком, а сады с огородами лошадиных селян и впрямь впечатляли продукцией и масштабом... Шу радостно взвизгнула, так что Зефирка сонно буркнула себе под нос что-то в духе "дай поспать" и отвернула голову. Наслаждаясь касанием не меньше белой пони, Алекс принялся медленно пальпировать ее загривок, так что единорожка и впрямь начала посапывать, забавно приоткрыв рот. Растрепа тем временем, перехватив инициативу, отобрала у Шу старый дневник и стала показывать Алексу самые "крутые штуки ", что водились в окрестных лесах. Мерсер исправно вчитывался в текст, слушая ее комментарии, пробуя на вкус новые слова и обрисовывая для себя перспективы. Большая часть информации оказалась не то что бы полезна (с истории о том, как жеребята едва не попались на зуб куроящеру, Мерсер разве что заметку сделал, что кто-то из пегасов взглядом едва ли не мозги умеет плавить) - но кое-что показалось Алексу интересным. Например, знакомые древесные волки описывались как существа, способные подкрасться совершенно незаметно... Чертовы триффиды(9) местного разлива вообще не отражались в магическом фоне, в отличие от прочих существ этого толка, которых Мерсер, исходя из описания Растрепы, окрестил големами. Наверное, свойство это делало бы из собачек идеальных хищников, да только нападений серьезных с их стороны отродясь не было. Разорвать не разорвут пони, что случайно забрел на их территории - но шкурку знатно попортят, тебя из леса выгоняя; пока все занозы вытащишь, сто раз пожалеешь, что на свет родился, если под рукой нет лекаря с зельем для удаления инородных предметов. Изредка твари выбирались из Вечнодикого, будто у них сбой программы патрулирования происходил, но все неизменно возвращалось на круги своя. День волки-дендротрансформеры (слияние в одного большого механоида шло комплектом) зачастую проводили в виде куста, подзаряжаясь от местного ненормального солнца, но легко могли быть из этого состояния выведены, будучи потревоженными... Хм. Засечь заклинаниями их было нельзя, но учуять вполне - характерный запах не то свежескошенной травы, не то живицы выдавал тварей с головой, предупреждая о их приближении. У Мерсера появилась недурная мысль в придачу к той, что посетила его при виде голубых цветов. Тех самых, которые он мельком увидел, уже самостоятельно листая один из справочников, и которые своей пыльцой вызывали острый дискомфорт, граничащий с желанием подохнуть. Затребовав разъяснений у Шу, Алекс по тону поньки распознал, что для аборигенов такие заросли были чем-то больше нейтральным, нежели опасным. Именовалась причуда местной природы "Болезненным-Насмешником-Гиперболизирующим", но Мерсер обозвал растение коротко, без сантиментов: "Ядовитая сука". Для жителей этого мира пыльца летальна не была - приносила неприятности магического характера, а потому развитый имел к ней иммунитет. Вроде эффект был случаен, хотя Шу и утверждала, что болезнь связана как-то с той самой талантливой меткой. Точнее Алексу понять не удалось, но это он уже посчитал за джекпот. Случайность - это идеальное оружие против системы и ее приспешников, а тут она под ногами прямо растет, доступна в виде природного химического оружия! Просто добавь воды... распыли то есть - и готово! Хоупские исходники обзавидовались бы, ни в каких маркерах по расовому признаку не было нужды. - Так значит, растения не являются погибшим, - с интересом уточнил мужчина, когда Шу, сердито треща на Растрепу, копытопись себе возвратила и показала Мерсеру красу и гордость яблочного семейства - "Разряд-плоды", что изначально были диким магическим видом, но путем каких-то хитрых манипуляций с лейками и банками (?!) перекочевали со страниц дневника к поням в сад. - Подтверждение! Они всегда такими быть, во время урожая изменения замечаются! - закивала пони с бантом. После чего, подумав, книгу захлопнула и деликатно за спину себе упрятала, с надеждой глядя на Алекса. - Хватит о нашем мире, пожалуйста! Мы совсем не знаем о твоем детали, расскажи? Кто тобой там являться? Как вы... Желтая кобылка выплевывала все новые вопросы, а Мерсер только чертыхнулся про себя. Как же глупеньким пони объяснить, не размениваясь на часовые лекции и не выбалтывая ничего важного, но и не выглядя излишне скрытным, что из себя представляла земля - и какое место доктор Мерсер занимал в тамошней жизни? - Интересное вопрошение, - произнес Александр задумчиво, выигрывая себе немного времени. -На самом деле я не есть что-то меньшее, чем человек, - если он верно понял, слово это у пони обозначало именно что существо с его типом опорно-двигательного аппарата, а не конкретную расу, - но и не что-то больше. Лишь осознавать кем я более не являюсь. Жеребята переглянулись, хлопая глазами. Затем пегаска спросила таким тоном, словно подозревая, что над ней потешаются: - Это загадка такая? - Не понимаю, - честно призналась дочка фермеров, с удивлением глядя на Алекса. - Как можно не видеть, кто ты есть? Ты не нашел обозначательно свой талант? Но ты говорите, что у вас меток за отсутствием! - Ну нет, - покачал головой развитый. - Я же сообщал, что я был как тот... Когда она, - Мерсер кивнул головой на похрапывающую Зефирку, - говорила про волшебство движения. Нет гравитационно! - Аааа! Ты быть как Ню-тно! Открывающий! - захихикала Шу, вспоминая короткий экскурс в ученую мифологию от Мерсера. - Ему яблоко по голове ка-а-ак даст! И он сразу открыл!

- Еще что за грави-таци? Предметоиды без магии просто летают вниз! Пегас это лучше знает... - озадаченно почесала за ухом Растрепа. Жеребята ударились в бурное обсуждение, стоит ли Редкости при очередном приступе творческого бессилия встать под яблоню, которую в этот самый момент обтрясывает сестра Шу. Мерсер же, поняв, что так окончательно запутает не только кобылок, но и себя самого, решил действовать прямо, без обидняков. Разбудив Зефирку все тем аккуратным похлопыванием меж ушек, Алекс спровадил маленькую леди на пол, поднялся на ноги, так что жеребята невольно сделали шаг назад. Достав с чердака пулемет, Мерсер снарядил в затворную коробку ленту и свои пожитки прибрал. Консервную банку, выпотрошенный чс-пакет и пустой баллон утопить в болоте, и дело с концом - нечего очевидными уликами разбрасываться. - Девочки, - использовал он обобщающее слово, что услышал еще на площадке от жеребячьего учителя. - Мой языковой еще неверен. Важно изучить лучше для разговора, но важно сильнее найти взрослого, который ответ на взрослый вопрошения. Можете найти такой? Перед тем встречи с Принцессами. После я расскажу все, что вас хотеться. Уговор?

- Уговор, - серьезно кивнули малышки, даже не особо вникнув в суть слов Алекса. Потом лишь Зефирка, самая рассудительная, будто уловила какую-то неправильность и спросила: - Ты чужемец, они могут и принять и помочь. Почему тогда не сразу принцессы?

- Долго жить. Видел всякое, - усмехнулся Алекс, разминая позвоночник и проверяя, все ли бомбы на месте. Потом снизошел-таки до объяснений: - Знаком с вами. Нет знакомия с принцессами. Могучая волшба. Боязно.

Малышки с жаром принялись его убеждать, что Луна и Селестия - самые лучшие и добрые правительницы на свете, которые войдут непременно в положение иномирца и легко простят, что он своей "лопастной машиной" перепахал окрестности города, но Мерсер был непреклонен. Откуда жеребятам, в самом деле, было знать, что образованные от "править" слова уже месяца два как вызывали у Мерсера несварение, а три последних недели и вовсе активировали в развитом множество основных инстинктов террориста, как-то: внедрение, получение данных, раскрытие с нанесением превосходящего урона. Вот так запросто довериться четвероногим сущностям, что объективно много Зевса сильнее в прямом столкновении? Не лучшая стратегия для выживания. Алексу пришлось по душе, что откровенно настаивать на своей позиции мелкие не стали с подачи Растрепы - понимали, что взрослые из-за их с чужаком проделок могут быть чем-то расстроены, что им, детям, не понять. Может, глазные яблоки и занимали у жеребят долю черепной коробки большую, чем у людей, но котелок у них варил. Непоседливые девчонки были явно не из тех, что целый день трещат о своих куклах да чаепития игрушечные устраивают; исходя из того, как легко троица отбросила возможность свести Алекса с принцессами, подозрения мужчины об их богатом опыте приключений на пятую точку только укрепились.

Сначала Шу сказала, что им следовало бы обратиться к кому-то по имени Созвездие-в-сумерках, как к самой умной пони в городе, но она уехала вместе со старшей сестрой на север, в какую-то забытую ныне империю. Зефирка резонно парировала: раз такое дело, обозначенная особа все равно бы не подошла, поскольку являлась ставленницей самой Селестии. Растрепа предложила зебру - Ту-которая-колдует-через-варево, что жила в отдалении, в дела пони особо не лезла, но имела репутацию мудрой и уравновешенной кобылы, к которой не зазорно обратиться за советом. Для верности пегаска даже схематично ее набросала на листе бумаги, и Мерсер признал ранее встреченную травницу. Алхимик? Не совсем, смысл ее обозначения был немного иной… Желтая пони согласилась, сказав, что ее с зеброй уже связывало некое благополучно разрешенное дело, но тут уже воспротивился Алекс. Повстречавшись с лесной ведьмой, он не мог назвать ее враждебной (и достойной того, чтобы ее вертолетом прибить ради признания местных), но слишком уж она странной была для Мерсера. Непредсказуемость – это было не то, что он хотел видеть среди качеств своего информатора…

Третья кандидатура была предложена Зефиркой, сразу после того, как Алекс отмел замыслы Шу пробраться в школу и устроить очную ставку с кем-нибудь из тамошних учителей. Еще один единорог, женская особь, по словам белой была ?экспертом по человекам? и свое увлечение разделяла лишь с узким кругом посвященных. Мерсер согласился, так и не сумев понять, что из себя пони представляла и с чего вообще в мире четвероногих кому-то могло в голову быт прямоходящих существ выдумывать на манер хобби. Местный любитель теории заговоров и ?зеленых человечков?? Тот самый из стремящихся к контакту с разумами из иных миров, существование коих Мерсер предположил по наличию какой-никакой фантастики и комиксов? Ладно, не самый оптимальный вариант, но сгодится. Мерсеру всего-то и нужно будет, что из этого единорога вытянуть кое-какие данные при личной встрече, а дальше хоть трава не расти. Один черт о его близком знакомстве с трио через день, максимум через два узнает весь город – Алекс не строил иллюзий по поводу того, что болтушки сумеют сохранить столь вкусную тайну, рано или поздно проговорятся из чистого хвастовства или иным способом привлекут внимание взрослых. Пусть уж тогда эта информационная бомба сработает, когда удобно будет Мерсеру… Алекс наклонился к окну и посмотрел наружу, осторожно выглянув из-за занавесок. Дело близилось к вечеру, и скоро мелких должны были позвать на ужин. Ночевать поньки всей троицей собирались на ферме, судя по их разговорам, под защитой семейства Эпплов и пары крылатых стражей, что патрулировали границы города на этом участке. Еще одна бессонная ночь... Не такая уж беда для человека, который, бывало, до рассвета над новейшим проектом корпел, ухватив за хвост мимолетную идею. Мерсеру не привыкать. Пора было вспомнить самые первые деньки становления развитым. Пора немного размять кости... И поохотиться, только уже во всамделишных джунглях, а не городских. Зевс непременно должен был справиться, учтя эти оставшиеся мимолетные детали. Он неплохо вооружен для дрянных, в кои бросила его злодейка-судьба, обстоятельств. Пулемет, солидный запас маломощных бомб, которые могут причинить урон лишь при детонации в упор, иммунитет к направленной магии, контроль территории. На стороне Александра - скорость, внезапность, страх и изощренные в своей жестокости выдумки, что могут стать откровением для членов местного архаичного социума. Алекс будет исходить из того, что принцессы - обычные политики, а не сверхразумы; если бы они могли уходить в разделение потоков сознания, были сильны в мультизадачности и использовали уровни планирования выше второго на протяжение тысячелетий, как Селдон,(10) это непременно отразилось бы на их личностях. Наверное. Но если Мерсер ошибается... Что ж, одно успокаивает: вероятность мирных переговоров с архидревними существами, отчего-то любящими возиться с примитивными по сравнению с ними эквиидами, довольно высока. Мерсер не знал, как бы он поступил в положении монархов-двойняшек - если бы остался в своем мире, очутившись в плане развития остальных людей выше после того случая. Несчастного, пожалуй. Хотя, как подумать... С одной стороны, его оригинал своей вспышкой гнева и неумелым блефом приговорил множество жителей Нью-Йорка. С другой, не заяви Мерсер о грязных делишках правительства так громко, что до конца ни за что не подчистить, заставь его МакМаллен окончить разработку латентной версии - и пострадало бы куда больше других людей по всему миру. А избранные представители плевать хотели на граждан США вне выборов и уплаты налогов, только повод им дай цепных псов в черной форме спустить, как оказалось. Может, если бы Александр остался в его родном мире, он сумел сделать так, чтобы жертва всех этих людей была не напрасна? Обратил бы свои новейшие возможности человечеству на пользу, разжег биотехнологии как зарю новой эры науки и медицины...

Смешно. Какая теперь нахер разница? Застрял черт-те где, с говорящими лошадками разве что не чаи гоняет - смысл из-за несбывшегося колебаться? Нужно было из этого места проваливать, пусть даже и придется рисковать, выпрашивая помощь у местных. Иначе только и останется, что третировать себя испытаниями, что ложатся не только на плечи, но на душу, на человеческий дух. Алекс негромко стрекотнул трахеей, заглушая в себе отголоски совести. В редкие моменты затишья эпидемии на Манхэттене он испытывал это чувство, хотя очень неохотно себе в этом признавался. Сейчас - тем более время неподходящее. Алекс поразмыслит о буднях мира, им оставленного, если возвратится туда. Когда вернется, сказать точнее - вернется непременно. Если событие кажется невозможным, это лишь значит, что дозволяющее открытие еще не было совершено.

- Ты слышишь, Вселенная? - забормотал Мерсер, почти с ненавистью глядя в окно на лазурное небо. - Хотя бы ты не смей в этом мире себя иначе вести! Так ты всегда и работала, слышишь?! Чудесный летний небосвод, тронутый пушистыми облачками, оставался глух к словам развитого, как звезды над речной гладью. Мерсер знал теперь, что небо здесь всегда будет светлым, пока пегасы следят за погодой и направляют атмосферную активность в нужное русло. И звезды здесь были искусственны, целиком подчинены воле темного аликорна. Искать на подконтрольном разумным существам небе какие-то знамения судьбы, неясные ответы? Что за удивительная ирония... Жеребята умолкли и посмотрели на развитого, склонив головы набок. Только что они шепотом обсуждали грядущую свою авантюру, суть которой состояла в принятии уморительно глупых решений и следованию им напролом. Алекс, все прекрасно расслышав, невольно улыбнулся про себя - девчата собирались выпытать у пришельца суть занятий и профессий его родного мира, дабы устроить серию терактов... пардон, то есть в этих ремеслах себя попробовать. Пожалуй, сам Будда Просветленный не смог бы вникнуть в ряд умозаключений, приведших Растрепу к выводу, что новый знакомый непременно им вызовется помочь, если кобылки его угостят в их любимом кафе молочными коктейлями.

Алекс, откашлявшись, напомнил им, что местные продукты ему не пойдут на пользу - и освежил в памяти жеребят, что они должны завтра познакомить его с той самой единорожкой. Завтра же, если им так хочется, Зевс может рассказать что-нибудь о его мире, пусть и о ремеслах, что связывают людское общество воедино. Оглушительный восторженный визг резанул по барабанным перепонкам Мерсера, заставив его вздрогнуть. Как в воду глядел - с таким подходом к секретности, что можно целым трио всю округу огласить своим "МЕТКОИСКАТЕЛИ-ПРИШЕЛЬЦАМ-ПОДРАЖАТЕЛИ-ЙЕЙ", Мерсер уже и сегодня мог в гости ждать команду захвата. Ничего... Он практически готов. Вечер и ночь еще потратит, хотя подготовки никогда не бывает достаточно. Алекс, буркнув на прощание, что кобылок поутру сам в удобном месте найдет, уже развернулся было к выходу - но тут его потянули за ногу. - А как же моя? - пискнула Шу, просительно глядя на развитого. - Моя очередь ведь осуществовляться... У Мерсера возникло какое-то неуютное чувство в низу грудной клетки. Ему пришло в голову, что если так пойдет дальше, то умиление детьми распространится и на взрослых особей, и это вызовет сложности в плане их восприятия потенциальным противником, который может буквально искажать реальность. Опасность "ментально укорениться" в этом мире встревожила Алекса даже больше, чем вероятность никогда больше не вернуться домой. Под сурово-оценивающим взглядом Шу состроила мордочку искреннего расстройства, и Мерсер осознал, что его закаленная сражениями психика тут не помощник - мужчина смягчился не просто от вида расстроенной поньки, но и потому, что занятие, которое она выпрашивала, ему было по нраву. Когда за подругу стали просить белая и рыжая пони, уже получившие свою долю ласки, Мерсер окончательно сдался. С него не убудет, если затянувшуюся передышку Алекс еще на десяток-другой минут продлит… Отойдя от двери, Мерсер с кряканьем уселся на пол, мысленно приготовившись выслушать еще одну охренительно интересную историю из жеребячьей жизни.

- Ладно уж, - хлопнул он по бедру, подзывая к себе кобылку с бантом. - Иди сюда, мелочь. - Йей! В конце концов, подумал меланхолично Алекс, окруженный тремя пушистыми, живыми и притом любящими почесушки грелками, это был на удивление неплохой день.

Чейнджлинг, на которого Королева, выслушав по эликсиру Обмена в убежище доклад, возложила опасную (и непременно почетную) миссию, думал в тот момент что-то диаметрально противоположное.Пояснения к главе(1) Номер Пять – военный робот из фильма ?Короткое замыкание?. Не хотел быть оружием, был принят гражданскими за пришельца из космоса.(2) Прямая отсылка к четвертому путешествию Гулливера в страну говорящих лошадок и мерзких приматов, полному радостей мизантропии.(3) Множественное открытие - гипотеза о том, что большинство научных исследований и изобретений делаются независимо и более или менее одновременно несколькими учеными и изобретателями.(4) "Стихи ненатуральны, никто не говорит стихами, кроме бидля, когда он приходит со святочным подарком, или объявления о ваксе, или какого-нибудь там простачка. Никогда не опускайтесь до поэзии, мой мальчик." (с) ?Посмертные записки Пиквикского клуба?, Чарльз Диккенс

(5) ?Всем стоять на Занзибаре?, классика биопанка пера Джона Браннера. Встречается цитата по ходу произведения несколько раз, но Мерсер имеет в виду лишь заключительные строки романа.(6) Олдрич Хейзен Эймс - сотрудник контрразведывательного подразделения ЦРУ, возглавлявший советский отдел управления внешней контрразведки ЦРУ. В то же время — агент советских (КГБ СССР) и российских спецслужб, сотрудничавший с ними на протяжении более 9 лет. Для амеров вся эта ситуация по уровню лулзов - то же самое, что для нас анекдоты в духе "Штирлиц шел по Берлину..."(7) Герцог Фоска – персонаж романа ?Все люди смертны? Симоны де Бовуар. Обрел бессмертие, что обернулось проклятием: все, что сабж строил, либо со временем ломалось само, либо херили потомки и наследники. Впал в апатию и получал удовольствие уже даже от такого простого занятия, как успешное мытье пола. Уот так уот!(8) Хавьер Ботет – вы могли не слышать о нем, но наверняка видели монстров в его исполнении. Горбун, мама, слендермен, проточужой и (внезапно) умирающая леди Мелиссандра – это все он. Вес 56, рост 200. Загуглите, дядька того стоит.(9) Триффиды – самоходные растения-убийцы из выживастика ?День триффидов? за авторством Джона Уиндема. Не только источник полезного масла, но и ядовитое жало. ГМО.(10) Гэри Сэлдон - математик из цикла "Основание" Азимова. Являлся создателем концепции психоистории, целью которой является прогнозирование будущего - с её помощью предсказал скорый крах Галактической империи.