Кто идёт? (2/2)

- Дать пришельцу еще на свободе погулять, Рейнбоу Дэш? Чтобы он и дальше нарушал покой нашего города?! – возмутилась Рэрити. - Ну уж нет! - Я вот что думаю: принцессы и без ваших советов разберутся, что им делать, подруженьки, - усмехнулась Эпплджек, и желтая пегасочка осторожным кивком головы с ней выразила солидарность. - Счастливо всем тут оставаться, - земная пони махнула копытцем паре знакомых пони неподалеку и, устроив на спине седельные сумки поудобнее, неспешно зацокала вслед за Шайнингом. - Пойдемте, девчата! Долгие расставания – лишние слезы, а этого нам совсем не надо! Ваши Высочества, адьюс! – Пинки Пай пошла на обгон так резво, словно фермерша в самом деле собиралась устроить с ней гонку до станции. - До свидания, принцесса Селестия, принцесса Луна! – в свою очередь попрощалась Твайлайт, вместе с Рэрити левитируя небольшие саквояжи. - Обещаю, что приложу все усилия для решения вашей задачи! Луна заметила, как по губам сестры скользнула улыбка тихой гордости. Твайлайт Спаркл и ее подруги в самом деле были хорошими, не лишенными обаятельности пони. Принцесса Ночи взрослела и жила в совсем другой эпохе, где к аристократии и могущественным магам относились куда более трепетно, если не сказать с опаской; но она была готова признать, что иногда Кантерлот, с его бесконечными сводчатыми залами и толпами вечно и чем-то ходатайствующих пони, начинал действовать Луне на нервы, словно сдавливая ее всей этой массой душного камня. Здесь, в Понивилле, атмосфера была совсем иной – поменяла свои взгляды на жизнь и Твайлайт Спаркл, попутно разрушив проклятье, завладевшее душой Луны. Простые пони, простые, искренние отношения… Преданная своим соратникам и жителям Понивилля, Твайлайт сразу воодушевилась, когда уяснила, что стараниями принцесс с ее друзьями все будет хорошо. Селестия определенно сделала верный выбор, когда направила сюда свою воспитанницу – Луна ее решение одобряла теперь в полной мере… Это, впрочем, не значило, что она не могла подколоть Тию, всегда так педантично относившейся ко всему, что касалось обучения юных дарований. - Как думаешь, сколько твоя лучшая ученица продержится в Империи, прежде чем поймет, что потерпела фиаско, - невинно спросила повелительница теней, глядя вслед дружной компании, что готовы были скрыться за очередным домом, - и сбежит оттуда в слезах? - Ставлю на неделю, - все еще задумчиво произнесла Селестия и осеклась… - Луна!!! - Что? Ты попалась, не я! – рассмеялась темная принцесса, уже сама уворачиваясь, только не от подушки и кусков сахара, а тычка длинным рогом в бок. – Ау! Прекрати, прекрати только! Потасовка царственных сестер окончилась, не успев толком начаться, поскольку позади них раздалось вежливое покашливание. Луна, которую еще не оставили воспоминания о грезах наяву, что оккупировал чужак, с трудом поборола желание развернуться в боевую стойку. Селестия же наверняка ожидала увидеть агента Дропс или кого-то вроде нее, ибо страж назвался бы в открытую и обладал четко различимой аурой – и удивление Тии было не скрыть, ведь позади сестер расположилась зебра. Ее глаза, не укрытые привычной многим пони челкой, смотрели на эквестрийских монархов спокойно и прямо. В памяти Луны вспыхнул знакомый с прошлой Ночи кошмаров образ – тогда обитательница южных равнин облачилась в наряд ведуньи и распустила гриву заместо искусно поставленного ирокеза. В отличие от сестры, что зебру запомнила исключительно как сопровождающую ее маленьких подданных, Селестия точно была с ней знакома более тесно. Доброжелательно улыбнувшись, принцесса спросила: - Здравствуй, Зекора. Тебя привели в Понивилль проделки нашего гостя из другого измерения?

- Нет, Ваша Милость, беды удалось избежать, - зебра сделала не ожидаемый со стороны пони книксен, но низкий поклон головой. – Человека узнав, не могу я несчастьем назвать. - Ты встречала его в дебрях Вечнодикого? – обеспокоенно уточнила Тия. - Надеюсь, он не доставил и тебе проблем? Я не думала, что нам понадобится устраивать рейд в лес, но если у тебя есть представление о том, где человек мог остановиться… В Луне начало просыпаться любопытство: какие же еще открытия преподнесет эта новая встреча, совсем уж нежданная? Зебра предупредительно подняла копытце: - Подпитка лишь, уже там его не найти. Не стоит тревог: человек ваш на верном пути. - Что ты имеешь в виду? – удивилась солнечная принцесса. Рассказ зебры был пространен из-за ее стихосложения, но довольно неплохо передавал суть. Выслушав Зекору, Луна не была уверена, негодовать ей или радоваться, что Селестия обнаружила по части пришельца еще одного единомышленника, который считал, что все идет хорошо и завершится благополучно. Однако была принцесса Ночи исполнена и небольшой толикой уважения: алхимик из далеких краев отважилась заглянуть в складки знания, куда большая часть магов старалась без жесткой необходимости не лезть – в магию прошлого и будущего! А ведь Луна до сих помнила, как Старсвирл заставил ее с Тией тысячу раз писать на доске ?Я больше никогда не буду пытаться исказить уравнение времени? - каждую! Со слов Зекоры выходило, что ее зелье не было способно масштабировать временную шкалу даже в том смысле, как это делал разработанный их наставником скачок, что формировал будущее с учетом знания о нем. Все, что зелье делало – это отмечало ключевые точки хронобытия, развилки, из-за которых история могла пойти двумя путями – различными настолько, что это отразилось бы на судьбе целой реальности. Состав, по словам Зекоры, был еще несовершенен, а перескочить при его употреблении через целые поколения могло бы существо разве что с аликорновой шириной потока. Но его оказалось достаточно, чтобы лесная колдунья узрела такую точку расщепления в ближайших сутках-трое. Основываясь на богатом опыте прорицания ее племени, зебра была убеждена, что все решения, которые примут королевские сестры, будут куда менее критичны для общества пони, чем ее встреча с человеком на болоте. Фактически, Зекора продемонстрировала храбрость (которую чужак наверняка оценил, поняв, что она не собиралась о нем сообщать представителям власти) и ненавязчиво пригласила его в Понивилль, точно указав, где мог найтись столь необходимый человеку гелий. Кто знает, сколько жизней могли бы оборваться, если бы пришелец отнесся к пони как к чему-то более враждебному и метался бы по улицам в поисках химикатов, уничтожая все на своем пути? Ведь, как заверила Селестию зебра, второй после развилки путь был куда мрачнее, ибо ?чужак сей быстр и увертлив при встрече, термитной стали плоть и кость его крепче?. Луна уже и не помнила, когда в последний раз безопасность пони оказывалась под угрозой лишь потому, что для гостей Эквестрии не нашлось подходящей пищи… хотя, если верить записям Тии, что-то похожее произошло с делегацией яков до того, как они удалились в свой анклав. Как и ожидалось, Селестия не упрекнула зебру за временное сокрытие информации, но поблагодарила и взяла с нее обещание выслать образец зелья придворному алхимику, когда оно будет готово. Луна только вздохнула. Она хотела было расспросить колдунью с куда большим пристрастием, но знание порядков, что установила Селестия, заставило ее одернуть себя. - Ты слишком доверяешь интуиции своих… - начала было Луна с ноткой недовольства, но старшая диарх ее перебила:

- Зекора - известная мастерица зелий с юга, сестра. Хоть она не имеет квалификации наших столичных заведений, но я осведомлена о ее умениях и знаю, что доверять ей можно. Если уж Зекора говорит, что вторжение человека в Понивилль принесет больше пользы, чем если бы мы держали его подальше отсюда, так тому и быть. - Возможно, - неторопливо ответила Луна. – Но если ты видишь картину таковой, то обычным пони разъяснений этой зебры может быть недостаточно, даже если уже ты повторишь ее слова. Жители Понивилля взбудоражены, милая сестра, а некоторые испуганы. Если мы позволим пришельцу и дальше носиться по городу, подобно ужаленному в трицепс минотавру, портя дома и снося все на своем пути, пони начнут ворчать, как бы они ни любили престол. У них не останется ни возможности, ни желания покидать свои дома, они перестанут видеть своих знакомых и близких, начнут переживать за их безопасность... - Луна, - почти что торжественно провозгласила Селестия, - я обещаю предоставить тебе и твоим гвардейцам полный карт-бланш в случае, если человек все в той же несносной манере заявится в Понивилль. - Правда? – не поверила принцесса Ночи. - Конечно! Только человек этого больше не сделает. Открыто вступать в конфронтацию со стражей, когда он уже набедокурил и разжился всем необходимым - не самое ожидаемое из его действий, за которыми нам предстоит проследить в следующую пару дней. - Я должна была догадаться, что в твоем одолжении есть подвох… - простонала Луна. - Теперь человек будет искать лишь информацию о мире, в который он попал. Ты ведь заметила, что его копия Брэйв Ноктуса не носила метки, хоть под доспехом это и не было сильно заметно, верно?

Луна растерянно кивнула, вспоминая доклады стражников и личное наблюдение одного из них, которое он доверил властительнице мыслей. Аликорна озадачила эта деталь: пришелец в точности воспроизвел облик лейтенант, лишь осмотрев его со всех сторон, но не сумел сделать хотя бы грубый рисунок, кальку с величайшего устремления души всех пони. Те же чейнджлинги запросто подделывали чужую матрицу, иначе для их вычисления не требовались специальные заклинания… Каких-то рун на ?истинном? обличье человека – что его начальной версии, что истощенной, - не было, и доспех его был равномерно базальтового окраса. Тогда, сразу после атаки человека, Луна эти факты отложила, чтобы на досуге хорошенько над ним поразмыслить – но сейчас она не понимала, как это соотносится со словами Тии. - Когда он открыто проявил себя... Когда человек был так близко, изменяя себя, мне удалось почувствовать его, - пробормотала Селестия, - почти так же, как когда-то был виден мне Тирек. Пустой сосуд. Вакантное место. Неопределенность. Что-то, что заимствует чужое, не имея собственного.

- Значит, он не настолько игнорируется магией, как мы поначалу считали? - нахмурилась Луна. - Или эточисто психические эманации, как у прочих разумных? - Чужаку не должна быть знакома магия в привычном для нас смысле, - откликнулась задумчиво Тия. - Но какой-то схожий концепт при нем явно имеется. Держи меня в курсе, Лулу! - просяще взглянула на нее старшая. - Точнее можно будет сказать, если тебе удастся-таки наладить с существом ментальный контакт. Если человек в самом деле может чувствовать магию нашего мира, как я смогла засечь эту занимательную аналогию, но притом не способен отразить ее на себе, как не оставляет магия следов на нас до познания своего истинного пути, что ж... Коли так, благодаря размышлениям Лиры, я понимаю, к кому человек может обратиться ради этого познания в первую очередь. - Подожди, сестра, - заторопилась Луна. - Ты же не думаешь что… Ты что, в самом деле позволишь ему это сделать? Какому-то аналогу Тирека из мира без магии?! - Как я уже говорила, статистика в его пользу, сестра. И я точно не думаю, что с цивилизованным существом здесь возникнут какие-то осложнения. Разумные, способные ограничить свои наклонности, как правило стремятся поступать правильно. И если мы направим сердце и ум его к нужному заключению... Вот увидишь, через день-два мы будем с человеком уже добрыми друзьями, и такое замечательное событие никого из пони не оставит равнодушным. Особенно, конечно, мисс Хартстрингс. Не знаю, как ты, - грациозно потянулась, расправляя крылья, Селестия, - но меня эта утренняя суета изрядно утомила. Выражая солидарность с нашим запасливым знакомым, скажу, что ничто так не раздвигает границы познания, как хороший завтрак. Кейков беспокоить не будем, им ремонт за счет короны предстоит, но я знаю отличное местечко, где подают изысканнейшие… - Тия! Вернемся в Кантерлот, и я лично займусь твоей фигурой! – почти кантерлотским гласом взвыла Луна сквозь ехидно-веселый смех сестры. - *** Алекс Мерсер, замаскировавшись среди кустарника, расположился на склоне холма и единственной рукой калибровал радиостанцию, что ему удалось с грехом пополам воскресить. Модуль навигации, разумеется, в тайнике на болоте оставил - натуральный чемодан без ручки получался… таскать с собой, заменяя технологией инфосреду вируса, неудобно, полезно лишь в далеком, потенциально недостижимом будущем, бросить – расточительство. У Мерсера просто не было инструментов и знаний, чтобы исправить такую тонкую проблему. А вот радио с парой активных контуров другое, его восстановить - это не космическую тарелку в сарае собрать. Мерсер знал, какие схемы можно было взаимно заменить в этой безобидной на вид коробке, куда перекинуть провода и куда подключить сделанную из подручных материалов антенну… Решение временное, конечно – если выяснится, что местные законники радиотехникой не владеют, то в ?Черного ястреба? только ради присвоения навигатора и стоило лезть. Да… отсутствие других потребителей привычных технологий, у которых можно было их втихую украсть, виделось немалой проблемой.

Но выжить Мерсер сумеет, используя вирусные технологии. Пусть у него не было гигантских промышленных агрегатов, обширных электрических сетей и заводских комплексов, одну за другой выпускающих на улицы Манхэттена грозные бронетанковые дивизии, зато было безотходное производство и близкий к 100% КПД. Опухоль в болоте исправно генерировала заряженную солнечной энергией массу – очень медленно на основе местных простейших элементов, но это был успех. Суррогат приходилось еще дополнительно обрабатывать гелием, который Алекс тихо усваивал через легкое, вплавив себе в трахею садовый шланг. Конец противоположный терялся за спиной, где была закреплена пара маленьких, под размер кошколошадей заточенных баллонов. Можно было считать, что операция завершилась полным успехом… Если, конечно, не считать атаки той безумной розовой пони. Сумасшедший мир! Мог ли Мерсер, находясь в здравом уме и трезвой памяти, предположить, что его когда-нибудь обстреляют не 120-мм фугасами и не залпами ?хеллфаеров?, а сахарной ватой и пирогами?! Вата, правда, выглядела чертовски аппетитно – глюкоза, дело известное, отличным является топливом для мозга. Жаль, что эту сахарную вату пробовать - все равно что клочья асбеста жевать… Повидло зашло хуже, ибо в его водянистой основе нашелся какой-то компонент, что нанес Алексу при контакте с тканями сильнейшие химические ожоги. Пришлось, скрежеща немногими оставшимися зубами, отмываться в болотной водице и выковыривать жгучую гадость из-под пластин брони. На самом деле Алексу повезло, что все прошло в рамках задуманного, строго по нотам. У развитого была наскоро составленная схема побега на случай провала, включавшая в себя аэростат, что замечен был в городе, пару скамеек, фонарь, тележку газетчика и увиденную в переулке белую кошку, что вздумала прогуляться на рассвете… Хорошо, что этому плану не было суждено претвориться в действие – Алекс не был уверен, что сможет жить спокойно после такого. Кстати о рассветах. Мерсеру, притворившемуся частью местного культурного объекта, удалось-таки выяснить причину их внезапности, как и заката, что он наблюдал часами ранее. Место было подобрано идеально; как известно, хочешь спрятаться на славу – спрячься у всех на виду, да и здание по соседству явно было общественным центром городка. Скульптуру Алекс втихую разломал и оплавил зарядом фагоцитов, спустив по кускам в фонтан… Рискованный, на самом деле, ход - если это была изображена какая-то местная святая, то особо ревностные служители культов только лишний повод сжечь его получили. Впрочем, судя по жизнерадостному выражению на мордочке статуи и легкости, с которой она устремлялась ввысь, Мерсер в этом сомневался. Смешно было полагать, что Алекс поместился бы в объеме, соответствующему местным самкам, однако статуя была крупнее их, лишь сохраняя пропорции… Луна все так же неподвижно висела в ночном небе, россыпь звезд поблескивала у развитого над головой, но он не мог позволить себе любования здешними красотами. Мерсер безотрывно наблюдал за всем вокруг, подмечая схемы патрулей, фиксируя разговоры и запоминая движения бронированных пони. Угрюмо думал, что воспроизвести полноценно одного из них не сможет: передвижение на четвереньках с вывернутыми плечами – опыт, конечно, занимательный, но это была лишь имитация, суррогат настоящего ОДА пони, как имитацией являлась его куртка. Во время борьбы с эпидемией Мерсеру уже забредала в голову идея, может ли он себе создать конструкцию, подобную охотнику, но в этом месте даже генетических данных неоткуда было взять! Непонятно, как движутся кости, как перетекают под шкурой связки мускулов… Часы незаметно проходили, один за другим, пока у ратуши с ее освещенными окнами ночная мгла вдруг не стала понемногу таять, обращаясь в сумерки. Мерсер даже обрадоваться успел: как, неужели здесь есть нормальный рассвет? Он сфокусировался на ратуше, и дар речи оставил развитого… хотя он и так был лишен возможности говорить, как это делают обычные люди. На террасу вышла она. Сказать, что Мерсер остолбенел, значило лишь еще раз обозвать его замаскировавшимся под статую. Если увиденные им ранее пони были похожи скорее на плюшевые игрушки, то это существо было куда ближе к воплощению понятия ?эстетическая красота?. Хотя истинная причина столь сильного воздействия на Алекса ее внешности могла быть еще и в том, что новый типаж был единственной особью, которая хоть как-то смахивала на привычных человеку лошадей – а потому обнаружить ее в местном цветастом калейдоскопе было сродни собаке Корбюзье.(1) Безупречно чистая шкура, молочно-белая и чуть ли не отсвечивающая золотом, как ее регалии - утонченная, подумал Мерсер, вот каким словом можно было назвать эту конструкцию. Последним, кем Алекс мог себя считать, так это специалистом по выставкам конных пород, но даже на его взгляд сложение кобылы (вряд ли, с учетом увиденного диморфизма, это был ?он?) притягивало внимание. Почти что лебединая шея, более строгих очертаний мордочка, на которой были расположены выразительные глаза, не лишенные искры разума и чувства собственного достоинства… Совершенно фантастическая грива, сверкающая сине-зеленым, хотя трудно было сказать, чему она обязана таким цветом – своим корням или силе, что заставляла ее струиться будто в жидкостном потоке. Невысокая для Мерсера, других пони кобыла опережала по росту раза в полтора, а кончиком рога так и вовсе макушки старой формы развитого достала бы. ?Рога?? У этой крылатой еще и инструмент телекинеза при себе оказался помимо роскошных крыльев! Приняв во внимание украшения из драгоценного металла, включая лишенную всякой вычурности корону, и углядев со стороны стражей порядка явное особи подчинение… Это что же выходило, местная иерархия базировалась на биологическом превосходстве? Во это уже интересно, а не просто шокирующе,подумал Алекс, борясь с искушением познакомиться с существом поближе. Что там МакМаллен писал про генетические программы? Жестких врожденных схем поведения, инстинктов как таковых у разумных не наблюдается… Все навыки человека нуждаются в дополнительном обучении – человек не понимает с рождения, например, что иерархия может основываться на том, кто за кем ест. Но генной памятью в некодируемых последовательностях, которую вирус в качестве отмычки использует, человек обладает. Так могли ли иметь что-то похожее местные разумные, только, с учетом увиденного ?колдовства?, вовсю этим пользующиеся? Или эта гипсовая королева заняла свое место не сколько благодаря генным программам и доминированию в магическом плане, но по праву наследования или за личные качества? Если развитие их вида хоть сколь-нибудь было похоже на земных лошадей, то их эмоции могли бы эволюционировать из соответствующих инстинктов: основная забота представителей рода Equus, социальных животных – обеспечение безопасности себе и сородичам... У высших приматов все куда более размыто и требовательно к непосредственной передаче опыта, а вот лошадь инстинктивно ищет покорности, ибо у одиночки меньше шансов выжить, спастись от хищников, и на опыт группы можно положиться в поисках воды и еды. И если у обычных копытных иерархия в большинстве случаев определяется возрастом, состоянием здоровья и опытом, то здесь у руля стояла… получается, здесь требовала к себе уважения и повиновения взамен на безопасность табуна самая развитая особь, словно в их эволюционной доктрине действовали закономерности полиморфизма? Иерархия среди местных определенно существовала, только какая-то неправильная. Когда на летучем экипаже, движущемся по вполне себе аристотелевой физике,(2) прибыла вторая ?вытянутая? кобыла и принялась сердито что-то выговаривать белой, даром что была ее меньше, Алекс смекнул: ага, новенькая была еще выше рангом. Каково же было удивление Мерсера, когда обе не-очень-кошко-лошади весело рассмеялись и в куда более неформальной обстановке принялись шушукаться так, будто являлись близкими подругами или даже сестрами! На членов лошадиной инквизиции, присланной по мерсерову душу, они в тот момент походили в последнюю очередь… Не средневековые дуболомы. Привычному образу средневековой аристократии, смотрящей на всех остальных как на грязь, они тоже соответствовали так себе: со своими солдатами переговаривались вежливым тоном, спокойно – и те отвечали сдержанным почтением. Реакция на мятного цвета поньку, которая сунулась к ним в окно (не ту, что подкралась к ратуше под перевернутой коробкой, что-то кобылам передала и скрылась на крыше при помощи троса, невольно Мерсеру этим напомнив одного капитана Черного дозора) тоже была странной. Спустя пару-тройку часов лошадка вышла из здания, до ушей улыбаясь, что-то напевая и не заимев никаких проблем с охранниками. Столь странное отношение к неравным себе (по меркам почти что старозападного окружения) явно говорило о чуждой психологии. Второе рогато-крылатое четвероногое, между тем, тоже представлялась занимательнейшим экземпляром. Голова с роскошной струящейся гривой казалась больше относительно тела; отличные от ее подруги пропорции и меньший рост делали кобылу похожей на подростка, однако эти беспокойные проницательные глаза и длинные ресницы могли принадлежать лишь взрослой особи. Коронованная серебром кошколошадь была иссиня-темной, как сама ночь - копытца ее будто сделаны были из точеного обсидиана, щиколотки балерины поддерживали горделивую осанку… Ни грамма лишнего веса: лоснящаяся шкура обтягивала крепкие мышцы, как перчатка руку – элегантная, но способная в любой момент сжаться в кулак и бить безжалостно. Первая кобыла даже казалась теперь по сравнению с припозднившейся более мягкой, воздушной что ли… ?пухлый? для столь вытянутого вверх существа (тем более лошади) звучало бы странно. Если Мерсер правильно разобрал, имя белоснежки было Коаеелуум, а меньшей – Лоодаи; стражники выделяли голосом обращение к особям рангом выше, ну и титул одинаковый вперед ставили. Алекс как раз наблюдал за патрулями темненькой, что явно несли в себе черты летучих мышей – еще одно причудливое издевательство этого мира над его знаниями! – но тут Инь с Янем вышли из ратуши. Мерсер краем глаза отметил на губах меньшей легкую улыбку заместо озабоченной деловитости и амбиций. У него промелькнула мысль о том, что кобылы однозначно являлись родственницами – слишком уж расслабленно по отношению друг к другу они себя вели. Альфа-особи, между тем, вышли на площадь и пристроились рядом друг с дружкой, отворачиваясь от Алекса. Их рога мягко засветились в ночной мгле; позы переменились, выражая сосредоточенность и нагрузку. Алекс Мерсер выпал в осадок. Ненатурально, ядерной бомбы ему все-таки удалось избежать. И вовсе не потому Алекс очередной шок пережил, что до него наконец дошло при взгляде на Инь-Янь: все аборигены (включая кляч с водяными гривами) - хреновы эксгибиционисты. Было, на самом деле, глупо ожидать, что смахивающие на высших млекопитающих ксеносы будут методом почкования размножаться. Мерсер не думал, что его мысли в такой момент почему-то должно занять осуждение – для него вон, одежда была просто еще одним покровом тела опциональным, и технически развитый тоже голышом щеголял, причем постоянно. Может, это и совсем другое дело было. Алекс не горел желанием на эту тему рассуждать.

Вот солнце и луна, вдруг синхронно поменявшиеся местами – это действительно стоило внимания. Так запросто изменяющая свой крутящий момент планета, позволяющая легко ?переключаться? между спутником и системообразующей звездой… Можно ли было это явление увязать с двумя альфами, которые ночью что-то там своими рогами подсвечивали, в небо целясь? Одни квантовые скрипачи знают, что об этом подумал бы на месте Алекса Мерсера сэр Хокинг. Но если это действительно было правдой… Да, решение сбежать вместо установления контакта было верным - если бы Мерсер наткнулся на местных небожительниц, в измерение которых он столь злостно влетел, наверняка бы уже висел распятым на прозекторской стойке, обвешанный кучей трубок и разбираемый на запчасти…(3) Черт, насколько же сильны должны быть эти существа? За восемнадцать дней эпидемии Алекс выследил одного из старых коллег МакМаллена, который утверждал, что Грин была, несмотря на примитивное видение со стороны Дозора и Гентек, ?персонализированной эволюцией? во плоти. А это кто были - воплощения небесных светил? Ну а если серьезно, Мерсеру следовало быть очень осторожным до тех пор, пока он не разберется во всей этой сверхестественной, потенциально необъяснимой хреноте. Может его эти королевы, если развитый кого-то тронет всерьез, метеоритом с орбиты прихлопнут или вовсе на солнце отправят. Мерсер покрылся бы холодной испариной, если был бы на это способен в текущем статуеобразном состоянии, когда белая кошколошадь мазнула по нему взглядом, разворачиваясь в сторону улиц. На что еще они могли быть способны? Только бы в придачу к замораживающему дыханию и управлению погодой у альф не было рентгеновского зрения… К счастью, крылороги на Мерсера внимания не обратили, и с площади явно удалиться собирались. Алекс облегченно выдохнул бы своим единственным легким, не будь дыхательные пути перекрыты минераловидным покровом: два супермутанта, двигающих без особого напряжения космические объекты - для одной ночи это перебор, пора было и честь знать. Тем более, время самое подходящее наступало, смена караулов… Сине-белый дуэт, безусловно, представлялся великолепными созданиями – Алекс бы не придумал конструкции лучше и изящнее для четвероного, сочетающего черты зооморфа с полновесной разумностью. Однако мерзостный охотник-вожак и то его столько не напугал, как эти пушистые двойняшки, по идее не способные вызвать больше отторжения, чем какая-то кошка! Огромная, разом постройневшая кошка, обтекаемая и разумная… Досадно, что Мерсер был вынужден обходиться лишь клочками данных и ассоциациями из прошлой жизни – явно недостаточными, чтобы начать разбираться во всей этой чертовщине.

Как выражаются поэты, я знаю лишь то, что ничего не знаю, буркнул про себя развитый, ломая внешний покров, и исчез на крыше ближайшего дома, мягко оттолкнувшись от постамента. И хорошо еще, что стража в это время глядела в другую сторону: перспектива застрять в образе статуи и терпеть нахальных голубей до следующей ночи, скажем, не вдохновляла. Надо было торопиться, пока с восходом солнца улицы города не запрудили копытные… Да взять хотя бы по части незнания этот городок, населенный существами со сверхсилами! То ли все тут богаты настолько, что магией способные быть предоставленными излишества считаются показухой и дурным тоном, то ли бедны, влача жалкое сельское существование, а довольными и миролюбивыми выглядят, потому что зомбированы колдунством этой парочки. По идее, если ?магия? этих пони хоть сколь-нибудь похожа на ее людские представления, то предмет любой сложности можно получить, не вливая особых усилий и не протягивая гигантские производственные цепочки, не создавая соответствующие сектора экономики… Конечно, вряд ли экономические модели людей применимы к миру, в котором существует какое-то подобие технологии, что можно согласно заветам Кларка(4) почитать за магию. Идея о том, что зооморфы очень (по меркам человечества) состоятельны и в то же время для них ничто не представляет особой ценности, виделась Алексу не лишенной оснований. Та же дамба с электростанцией здесь наличествовала, словно дожидаясь, чтобы кто-то запитал с нее мощные машины и поворотом рубильника включил здесь привычную Мерсеру цивилизацию...

Но нет - электрофицирован городок почти что не был, да и фонари работали на каком-то ином принципе, словно в них необыкновенно ярких светляков напустили. Навскидку селение пони казалось небольшим, но застроенным плотно, старательно. Больше всего оно напоминало поросший мхом сад, где меж рассыпчатых земляных и каменных дорожек были расставлены дома, многие из которых громоздились причудливыми формами, шатрами и шпилями. Заведение с вывеской, рисунок которой повторял увиденный на воздушном шаре, и вовсе мог служить иллюстрацией к антиподу слова ?лаконичный?. Рынок, неподалеку от которого выбросило UH-60, казался возникшим стихийно; на каждом свободном пятачке его размешались какие-то загоны, прилавки. Среди шатров с разноцветными тентами виднелась местная ставка прихвостней Инь-Янь – к ним Алекс соваться еще ближе не стал, решив, что для сиюминутной потребности достаточно собрал данных. Во время короткой прогулки в открытую же не случилось... ничего. Днем здесь было полно пони, которые шли мимо окопавшегося в огородах Мерсера по каким-то там понячьим делам и периодически интересовались у знающих, а из-за чего, собственно, весь шум, и почему от окраины населенного пункта дымом несло? Сейчас же почти все гражданские спали, и можно было не опасаться какой-то там особо глазастой Стеклорезки. Пони-вампиров под козырьками домов развитый обходил благодаря ИК-сенсору (оказались они вполне себе живыми и теплокровными), а если кто-то неучтенный его и заметил, то кроме долгого взгляда их командиру в спину Алекс реакции, по-видимому, не дождался… На расстоянии он не так уж сильно отличался от обычного пони, почти избавившись от неровной, хромающей походки и скрыв большую часть искривления позвоночника. В облике офицера Лоодаи, тихо кляня непривычную конструкцию, Алекс с позаимствованной в аптеке бутылкой спирта (ну, хотя бы в фармацевтических традициях другой мир проявил с Землей сходство) подобрался к вертолету. Он уже шествовал по городу на четырех лапах, спрятав в тени свою до костей оголенную плоть, коллекционируя фразы и детали – главное было не попадаться на глаза патрулям, - но теперь пришла пора из тени выйти, вступить в краткосрочный контакт с потенциально недружелюбными существами. Пони наверняка уже знали, что развитый способен был менять облик; Алекс видел в глазах стражей, когда он к ним подковылял, подозрение, сменившееся в рекордные сроки недоумением и шоком. План был, на самом деле, идиотским - брать вот так наглостью, нахрапом… Но он сработал! Не пришлось вырубать стражу, пытаться ломать барьер своими силами и потом отбрехиваться перед набежавшей толпой, что всего лишь поинтересоваться хотел, как пройти в библиотеку. Какое же здоровое, черт возьми, это было деревце...

Мерсер даже обрадовался, когда ступор у стражи прошел, и мелкие пони – только в сравнении с изначальной формой развитого, - попытались его остановить. Дожил! Лошадью притворяться, на четвереньках ползать… Если бы у Мерсера была альтернатива, стал бы он такой чушью заниматься? Александр понимал, что в столь предосудительном отношении виновата его тяга к антропоморфизму и другие причитавшиеся черты, обусловленные культурно, но делать с этим ничего не собирался. Наверное, с таким подходом ему ничего бы не стоило оторвать бронированным пони головы; кто говорит, что лошади успокаивают лучше, чем чашечка лавандового чаю, на самом деле не пробовали настоящего чаю. Общение с эквиидами встряхнуло Алекса не хуже, чем укол адреналинового пика прямо в сердце – а становился Мерсер обычно в такие моменты нервным и поистине смертоносным. И, тем не менее, мужчина, коему совсем недавно разумного убить было все равно что кнопку нажать, сдержал себя. Пожалуй, основной причиной могла быть боязнь отхватить пинка от потенциально всемогущественных существ (если местные солнце и луна не являлись гигантскими лампами, голограммами, или как еще бритвой Оккама можно было это явление усечь). Может, была повинна и скотская человеческая натура, ни во что не ставящая себе подобных, но издевательств над животными не терпящая. Может, так получилось, поскольку те же дозорные могли причинить вред его сестре, а здесь Мерсер отвечал только за себя – вот законы военного времени с его стороны и перестали действовать. Или Алекс пощадил их просто потому, что пони не были съедобны?

Истина, должно быть, где-то посередине обреталась, с каждого мотива занимая определенную долю. Как бы то ни было, благодаря эффекту неожиданности Мерсер раскидал стражников как котят – на расстоянии, будучи подготовленными, с ними наверняка было бы сложнее расправиться без критического членовредительства… Алекс многое бы сейчас отдал за джавелин с комплектом зарядов. В паре с пулеметом он должен был зайти очень неплохо, ибо кондиционеры на местных крышах можно было не рассчитывать отыскать, а концентрация пернатых в воздухе неуклонно повысилась. Оставив позади себя нескольких стражей с то ли ушибами, то ли переломами и сотрясениями, Алекс бросился в город. Там, где были торты, празднества и воздушные шары, должно было обнаружиться и то, чем шары эти надувались. Рыже-красный смог вирионов, безвредных носителей информации, что затягивал пораженные вирусом кварталы, не мог здесь считать данные и пометить для Мерсера цели, но весьма неплохо взбудоражил местное население. Удивительно, но четвероногие солдаты мигом про развитого позабыли и принялись вытаскивать из очагов гражданских! Дозор бы так точно не поступил, но эти колдуны… видимо, вновь сказывалась разница психологий. Все еще недостаточная, чтобы Мерсер к поням с распростертыми объятиями кинулся, впрочем; Алекс до последнего ждал, что прямо перед ним возникнет в золотистой вспышке белоснежная архиколдунья и отправит лучом смерти в нокаут, но все обошлось более-менее благополучно. Двигаясь в быстром темпе, с привычной ловкостью перемахивая через дома и кричащих зооморфов, развитый забрал нужные химикаты и был таков.

Починкой радио мужчина был занят, пока не наступил полдень. Он оставил терраформеру левую руку, взамен наметив кое-какие дистанционные средства, что помогли бы справиться с летунами, прикрепил к когтистой культе пулемет и отправился на холмы, что окружали населенный пункт. Голода разума, что пару раз настигал Мерсера во время борьбы с эпидемий, по-прежнему не чувствовалось, даже легких его намеков. Словно… будто его отрезало, оставило за гранью, место опустошающего разум стремления уступив какой-то… незавершенности? Словно из Мерсера вырезали кусок, им непрочитанное диковинное послание, о котором он не мог вспомнить ничего, кроме того, что послание это в родном мире должно было обременить мозг Алекса. И приложение этого ментального багажа должно было располагаться где-то в районе лопаток – словно из его конструкции выдавили кусочек паззла, теперь Мерсер понимал это ощущение именно так. Что-то, должное иметь значение после убийства Грин, исчезло. Но что? Не рисунок же его куртки, который мог быть в любой момент преспокойно воспроизведен?(5) Мерсер ломал голову в ментальном плане над этим вопросом, пока не добрался до холмистой местности, после чего оборудовал наблюдательный пункт, растворившись среди растительности при помощи того же маскхалата. Разведывая окрестности, был потревожен каким-то достаточно крупным существом и, прячась, сдуру сунулся в подземные ходы – но бежал оттуда еще быстрее, нервно хихикая. Мало того, что Алексу слишком уж резко поплохело, ибо голова его оказалась занята наиглупейшими мыслями, состоянием эйфории и совершенно неуместным желанием веселиться(7), так его еще и облаяли местные обитатели. Несколько собакоголовых мутантов с внушительного вида мускулами преследовать его не стали и, погавкав для острастки, скрылись среди каменных глыб, вздымая клубы земляной пыли. Ну да, попробовали бы они Мерсера схватить! Крупнее пони, однозначно в силу носимых доспехов и холодного оружия разумные, они все равно не походили на существ, способных чисто по физическим параметрам представлять для развитого угрозу. По сравнению с охотниками, что были в силах вскрыть ?Абрамс? как консервную банку, мутанты эти и вовсе казались мальтийскими болонками. Будь вирус для собак-переростков адаптируем, Мерсер мог бы создать недурных на первых порах приспешников, свирепых и очень опасных. Под ногами ничего не подозревающей жертвы мускулистый загривок проламывает землю, мелькает перекошенная пасть, а за ней следует главный удар, взлетающий над головой двумя огромными серыми наковальнями с когтями-бритвами... Однако Алекс списал все эти отдаленные от реальности планы на воздух - какой-то в ходах собак и близлежащих окрестностей он нездоровый был, даже более вредный, чем уже ставшая привычной плазма бериллия. Ну, и никто не гарантировал, что местные землекопы не могли в одиночку тягать железнодорожный состав и щелчком пальцев вызывать землетрясение. Пони Мерсер хотя бы поверхностно изучил… Когда Александр вновь уселся за ручки станции и вытянул самодельную антенну, нетипичное веселье оставило мужчину, но никуда не делось чувство, как будто жизнь его - это спектакль, а сам он – актер, которому из-за обрушения декораций приходится ужасно импровизировать, и вот-вот на него обрушится новый сюжетный поворот. Мерсер подсоединил чудом уцелевший аккумулятор из приборной доски, глазами стрельнув поверх своего оборудования. Мир вокруг него был безумен, ужасно неправильно себя вел… Но Алекс не мог не признать, что его можно было назвать красивым во вполне привычных рамках. Для местных жителей здесь наверняка пахло не токсичным металлом, но разноцветьем трав, по-летнему сочных, колышущихся под набегающим ветром. Маленький уютный городишко в долине, с другой стороны закрытой огромным дремучим лесом, наполненным тысячей шорохов и пением птиц… Неплохое место, чтобы в любое другое время провести отпуск, на самом деле. Вдалеке летела пегас-самка, толкая впереди себя кучерявое облако. Двигалась расслабленно, нежась своей светло-лавандовой шкуркой на солнце и подставив почти белую гриву потокам ветра. Мерсер, захваченный этой картиной, разглядывал хрупкую представительницу незнакомого ему мира и думал, какая нужда вообще может заставить изобрести способ перемещать по небу уже не светила, но облака. Очередное свидетельство того, что он попал в какое-то подобие детской сказки, где все пушистое, яркое и волшебное. Ну и ядовитое будь здоров, не без этого. Да, мирок был внешне симпатичным, почти что идиллическим, если не вглядываться в детали и не хвататься по любому поводу за голову. Но этот мир был чужд Алексу Мерсеру, существу, которое даже самому себе определение было дать не в состоянии. Вселенная, серьезно? Зевсу еще и пяти минут не выдалось поразмыслить над тем, во что его эти восемнадцать дней превратили, а его вдобавок в целый новый мир забрасывают, в совершенно незнакомое состояние окружающей среды? Даже луна здесь неправильной была, явно не отраженным свет выдающей – хотя усвоить его облаком, как излучение светила дневного, не представлялось возможным. Небесные тела здесь управлялись вручную… накопытную то есть, и если аборигены могли этим же образом влиять на смену сезонов… Да и на более мелком уровне терраформингом заниматься тоже могли, судя по маневру с облаком от той пегаски. - Этот мир кажется искусственным, кх-ха, - прокряхтел Мерсер, настраиваясь на ряд частот. – Вот пусть он и окажется искусственным образованием, секретным правительственным полигоном в Атлантике, куда я случайно загремел. Кху-ха.. Или за полярным кругом. Или еще хоть чем-то. Чем угодно, лишь бы на Земле… Вселенная, ну пожалуйста! Наткнувшись на пару волн с понячьей музыкой, Алекс некоторое время вслушивался в непривычное звучание, после чего, вздохнув, обратился к знакомым по памяти военных диапазонам. Это было охренеть как глупо… но у Алекса Мерсера просто было слишком много мозгов, чтобы безоглядно надеяться на что-то менее очевидное. Вздохнув, Алекс вновь поднес к щели на черепе наушник, что он выцарапал из единственного найденного шлемофона, и чужим голосом начал: - Красная Корона, это Цитадель-17. Кха... Я потерпел крушение в неизвестной области… Мои ресурсы на исходе, установить координаты не представляется возможным. Бортовой компьютер вышел из строя. Запрашиваю, кха, эвакуацию… ориентиры – небольшой населенный пункт, расположен в излучине реки… - Мерсер называл и называл известные ему данные, пока не окончил запрос. Ответом ему послужило лишь статическое шипение. Выждав немного в режиме приема, Мерсер начал заново надиктовывать вводную: - Красная Корона, это Цитадель-17. Я потерпел крушение в неизвестной, кхех, области… Спустя полчаса, когда радиостанция по щелчку тумблера с треском умолкла, Мерсер перевязал ее стягом массы и убрал за спину, к жизнетворным баллонам. Холодное цевье пулемета прижалось ко лбу, глаз зажмурился, когти единственной правой руки судорожно сжались, так что из порезов засочилась белесая кровь - в отсутствие кислорода многочисленное железо, коим была она насыщена, не окислялось мгновенно, давая привычный багрянец. Мерсер так и не дождался отчетливого приема и благословенного ?слышу вас хорошо, Цитадель?. Позвонить домой с вечеринки, где все вокруг заряжено пьяным угаром, и вызвать такси не вышло. Мысли Алекса путались, напоминая речь неведомого безумца, что жаждет донести до окружения какую-то ценную информацию, но не в состоянии это сделать. Однажды он уже повелся на нечто непроверенное, на самообман, когда решил, что в состоянии обмануть чудовищную государственную машину и не поплатиться за это. Кто-то удивлен, что метод этот при повторном использовании не сработал? Вероятность успеха была… ну, скажем, не больше, чем возможность Алекса в этом мире взрывать местных жителей, лишь до них дотрагиваясь и задействуя ядерные силы для запуска литиевой реакции. Вряд ли Вселенная расщедрилась бы на сравнимый с этим подарок… Слишком уж она гадкая сука. Немного помедлив, Алекс встал на протезы и побрел к спуску с холмистой гряды. Радио у местных было без сомнения - могли и засечь, что некто пытается выйти со своими на связь, так что следовало поскорее уйти из зоны ответственности пегасов. В другое время мысли Алекса захватили бы положения агрессивные и исполненные самомнения. Почти три недели сражения на улицах обреченного города закалили мутанта, исходник которого добровольно согласился прийти под крыло Грин. Его сень едва не уничтожила Зевса – но каждый удар, каждая пуля, которую он выплевывал, затыкая потоки кровяного суррогата, каждый убитый делал его сильнее. Выковывал все более лучшие и совершенные формы. Очевидно, здесь их было бы недостаточно… Раньше люди имели тенденцию к задабриванию божеств, мнимому взаимодействию с ними. Бросая вызов богу ветров, рискнете ли вы вступить в схватку с его материальным воплощением - торнадо? Если вы простой смертный, это будет как минимум глупо. Но если вы уже однажды умерли, в вашей груди будто рокочет турбина, чрезвычайно равномерно разгоняя кровь по телу, а кости прочнее, чем авиационная сталь, у вас есть возможность дать силам природы отпор, быть может, и воплощениям небесных явлений тоже. Выживает не самый сильный и не самый умный, а тот, кто лучше всех приспосабливается к изменениям, сказано было давно одним сведущим в биологии человеком. И в искусстве приспосабливаться доктор Мерсер был истинным профессионалом… Тогда, пару дней назад, Алекс не побоялся бы выступить против Инь-Янь, если они хоть краем своего внимания зацепили бы его сестру. Сейчас же Мерсер проворчал себе под несуществующий нос ?будем работать с чем есть?. Понять этот мир (а это, похоже, действительно было иное измерение, куда его неведомым образом закинул ядерный взрыв) сходу являлось невозможным, и аборигены наверняка не думали в точности как люди. Но договориться с ними наверняка было можно благодаря разумности, пусть и ходили они на четырех ногах, а химически были закручены по спирали Шанкуртуа.(8) Однако, прежде чем встречаться с их правительницами, было бы неплохо об этих самых кобылах что-то узнать из независимых источников… более-менее независимых и не подверженных влиянию общественного мнения. С достаточно пластичным складом ума, чтобы подпустить к себе странно выглядящего пришельца и не тыкать в его сторону копьями. Мерсер кивнул сам себе. Задачи, связанные с недостаточными данными и открыванием их самостоятельно, в своей прошлой жизни он любил. Голова у развитого не для красоты на длинной шее сидела, знаете ли – его новое состояние могло не только быстро перемещаться в пространстве и проделывать в живых существах отверстия, не предусмотренные физиологией. Из-под скуловых дуг у Мерсера с урчанием полезли вытянутые вверх остроконечные пластинки, способные управляться мускульным усилием. Прикидываться своим у ксеносов – дохлый номер, но начать выглядеть чуть более дружелюбно, более привычно Алекс вполне мог. Если развитый правильно понял, не последнюю роль у эквиидов в проявлении эмоций играли уши, так что это был резонный ход. Аборигены уже знали, что Мерсер отличается от них и способен подло залезать в чужие шкуры. Но вот если он останется собой, притом начав выглядеть чуть более привычно, обнаружив при себе знакомые им каналы информации… Забавно, неожиданно решил Мерсер. Длинная шея, исключительная костлявость, ноги-ходули, маска в виде черепа, прибавились костяные же ?уши?, кашель в силу токсичности воздуха никуда не делся… ну что ж, теперь он официально Гривус; Мерсер припомнил-таки правильное имя генерала, случайно наткнувшись на него в памяти летчика, под ?руководством? которого восстанавливал радио. Осталось только ходить сгорбившись, заложив руки за спину, и размышлять над кознями против какого-нибудь местного Кеноби. Ну, те двойняшки-астропаты, белая и лиловая, на пенсионерок-джедаев(9) слабо тянули по части внешности. Во всяком случае, сходства между ними и той весьма бойкой на вид старушенцией, что подняла хай при виде Мерсера на ферме, не наблюдалось. Алекс вдруг развернулся и выбросил вперед руку, как раз в сторону деревьев. Туда немедленно полетел органический снаряд-боло, на пару штук которых развитый потратил почти весь накопленный резерв. Мерсер через прицельную планку M249 вгляделся в зелень. Всего мгновение назад ему показалось, что там замер чей-то неподвижный, крайне напоминающий пони силуэт, однако жила оказалась намотана на самый обыкновенный трухлявый пень. Мутант, сейчас больше напоминающий ходячий скелет, нахмурился, присел и замер, вслушиваясь сквозь все более громкое урчание, что предшествовало отстроченной детонации. Однако уже скоро он был вынужден признать, что среди пары деревьев на холме спрятаться было негде - Мерсер прекрасно видел, что он здесь один, а своему улучшенному зрению ему не доверять причин не было. Никаких необычных звуков, огней или теней… - План рабочий может и появился, но, кха, нервы шалят, - наконец проворчал Мерсер, подходя к пню в тени другого дерева и снимая с него боло, рядом энзимов деактивируя бомбу, этот крошечный аналог опустошительной атаки. – Боги, как же мне нужно поспать.

Алекс, вновь открыв подачу гелия, приставным шагом заскакал дальше. Он более не оборачивался, хоть и тревожило мутанта смутное чувство того, что его посетили дурные предзнаменования. А потому он не видел, как спустя минут десять огрызок дерева пропал во вспышке зеленого пламени, и в сторону Понивилля уставились большие испуганные глаза. Шею чейнджлинга все еще саднило – так сильно ее захлестнуло оружие этого двуногого. Дрон этот не считал себя самым умным членом роя, но ему однозначно хватило мозгов понять, что в привычную этим мерзопакостно-добреньким пони жизнь ворвался какой-то страшный и опасный хищник – с не меньшими чем у Королевы амбициями и желанием переделать все под себя. Чейнджлинг перевоплотился в пегаса и рванул в сторону противоположную так быстро, насколько позволяли его крылосилы. Следить за этим двуногим становилось слишком опасно… Будет довольно, если он доложит Королеве об уже увиденном.Пояснения к главе(1) Красная собака Ле Корбюзье – хитрость рисовать на холсте какую-то небольшую несостыковку, очевидно бросающуюся в глаза и приглушающую что-то более значимое, приписывают многим художникам, но Мерсер, как англосакс, упоминает именно француза.(2) Аристотелево движение – т.е. самоподдерживающееся: в данном случае объект продолжает лететь вперед, игнорируя силу тяжести. Алсо, согласно фанону ?Поединка разумов?, а также косвенно канону (текстурами книг в его квартиры являются в том числе тома Der Psysik, самого уважаемого немецкого собрания по физике), Мерсер таки неплохо поясняет за физику – выше, чем на уровне ?дилетанта широкого профиля?.(3) Ирония в том, что в параллельной вселенной ?Поединка? тамошняя мегакрутая ведьма (ака псионичка), обнаружив Мерсера, как раз это с ним и сделала. Мерсер этого, разумеется, не знает, а потому отсылка неосознанная.(4) Любая достаточно развитая технология неотличима от магии (с) Артур Кларк. Мерсер таки уважает классический саф-фай и отдельные произведения голливуда, пришедшиеся на его отрочество.(5) В ?Поединке разумов? Мерсер обзаводится, получив в конце Прототипа 1 доступ ко всем ментальным технологиям вируса, эдакую человеческую ?кьютимарку?, которая начинает переливаться в стандартном облике всеми цветами алого. В мире поней у него метки уже нет, ибо в параллельной вселенной и центровых инфополей зараженных нет. О, ирония!(7) Согласно фанону ПР, мощный радиационный фон провоцирует у развитых церебральные нарушения, напоминающие таковые при тяжелой форме авитаминоза. Галюны, беспричинное веселье и вот это все.(8) Спираль Шанкуртуа - систематизация химических элементов, основанная на закономерном изменении атомных масс. Является упрощенной версией периодической системы Менделеева.(9) Т.к. Мерсер – старпер (относительный) и олдфаг, не удивляйтесь: он знаком лишь с оригинальной трилогией ?Звездных войн?, того же Гривуса знает только по мимолетным образам из чужих сознаний и жалобам сестры, и укрепившийся образ Кеноби для него – загадочный старик-наставник из самого первого фильма.