Грехи (R, character study, r76, blackwatch/talon-эра) (2/2)

Ни у Рейеса, ни у Жнеца не было уныния – он так говорит. Где-то посреди оно обитало запахом алкоголя и медикаментов, стальными щитами и хитиновой броней. Где-то…

?Ана погибла на задании?.

Вперемежку с гневом:

– Это ты её убил.

В писке приборов и редких инъекциях. В небольшой комнате на Гибралтаре, где он был всегда одинок. В закрытой лаборатории на краю Цюриха, где он не помнил, кем являлся.

Чревоугодие не было грехом Рейеса, это Жнец не знает меры.

Ждать подачки или охотиться – для него не важно. Оно было с огромной пастью и длинным языком.

И Жнец глотал не жуя, жадно. Теплую сочную плоть – с костями и потрохами, со всем дерьмом, что может быть. Ломал зубы о бронежилет где-то в темном углу, где его никто не потревожит.

Энергия на поиски прошлого.

Он никогда не мог насытиться до конца. Чревоугодие вело к одному: его запирали в камере, чтобы он мог прийти в себя.

Похоть для Рейеса была липкая и цепкая.

Со смазкой на руках и грязными стонами. Не того, кого он хотел. Гэбриэл закрывал глаза и представлял другого, не так блядски подставляющего свой зад, но он бы лапал его потное тело в бреду, как под наркотиком.

– Джек…

Жнец гулко хрипит, цепляясь когтями за шею. И с дулом у виска он не остановится. Солдат не выстрелит. Ведь похоть для призрака – это он и никто более.

Ненавистная слабость.

Жнец иногда подходит к зеркалу в своей комнате, снимает маску и отстегивает снаряжение. Он может долго рассматривать свое уродливое тело.

И видеть в нем свои грехи.

Жнец скалит зубы в кривой ухмылке – он это вполне заслужил.