Им всем делали уколы (совместный, r76, sep-эра) (1/1)

– 9 и 70, ваши ключ-карты.Они переглядываются друг с другом, забирая по серой пластинке. На ней только их номера и номер бокса.?Бойскаут?, – в голове у одного.?Латинос?, – словно парирует второй.Они уже друг друга ненавидят, но идут по одному коридору с белыми стенами и заходят в одну комнату. Или, возможно, палату.***Джек с глухим рычанием утыкается носом в методичку.Его сосед по комнате невыносим: занимает единственный холокран, чтобы смотреть проклятый бейсбол, бесцельно топает с утра пораньше. По стандарту отвратительно храпит. Долго занимает душ – проще помыться в общем после тренировок.– Давай резче, – удар по двери.И там еще долгий список.А Рейес добавит про грязные – изначально издевательски-белые – кружки из-под кофе. Про вечное шуршание бумажками и валяющиеся на полу кипы макулатуры.В послеобеденное время Гэбриэл редко занимает себя чем-то полезным. Он сидит на своей кровати, а Джек смотрит на него через два дверных проема сверлящим взглядом голубых глаз.Снова усиленно делает вид, что читает.– Как твое настоящее имя? – внезапно спрашивает он.?Девятый? фыркает:– Ты после этого от меня отвалишь? – останавливается на пару секунд, но не получает ответа. – Гэбриэл Рейес.– Джек Моррисон.– Я не спрашивал.Рейес раздраженно откидывает излишне мягкую – как на гражданке – подушку в другой край и поворачивается к стене. Этот Моррисон годится разве что в модели для трусов, но не на программу улучшения.Ему остается только надеяться, что выскочку снимут с эксперимента раньше, чем он сделает это сам.Но на самом деле он рад узнать его имя.***К ночи Джек ослеп – кромешная тьма, боль и лихорадка.Моррисон готов к тому, что может погибнуть, но на поле боя, а не… не так. И от этого ему страшно. Очень. И он никогда не боялся шприцов – теперь сложно сказать это наверняка.– Джек.Рейес пихает его в бок – на этот раз осторожнее, чем раньше. Еще откинется здесь, и из-за этого сопляка дорога дальше для него будет навсегда закрыта. А Моррисон смотрит на него дезориентированным взглядом.Всхлипывает и беззвучно рыдает – как бесконечно тяжелый долгий кошмар.И стонет – заснуть невозможно.В ванной он мочит полотенце и прикладывает к горячему лбу. Наверное, после этого Гэбриэл уйдет – завалится отсыпать свои три часа.Только утром жар немного отпускает. За окном шумит транспорт и люди, тренирующиеся на платцу.Потом приходит врач. Холодными руками ощупывает лицо, похоже, светит в глаза ручкой-фонариком и недовольно цыкает:– Дадим тебе отдохнуть недельку, рядовой. Если побочный эффект не пройдет – отправишься домой.А это пройдет быстро.Рейес рассчитывает так просто.Но день за днем Моррисон без помощи пытается дойти до туалета. Чаще падает где-то на полпути под недовольное сопение Гэбриэла – расшибает лоб или колени, изучая комнату на ощупь. Но тот всё равно закидывает руку на плечо и тащит на себе.Приносит из столовой еду – его приходится кормить с ложки.За эту неделю Джек понимает – его шумный раздражающий сосед далеко не худший парень на всей земле. Он на редкость терпелив и, как оказалось, совсем неплохой товарищ. А его проклятый бейсбол спасает от скуки.И в их привычку входят переговаривания – узнавать что-то друг о друге по крупице.И ему становится лучше.Но всё же Рейес продолжает появляться на тренировках один.***Удар по позвоночнику – боль. Именно от неё Рейес приходит в себя. Слишком резкой, что в глазах потемнеет. И так мрак, пока Моррисон не включил подсветку на планшетке.Он провалялся до ночи, и Гэбриэл надеется, что не до следующей.Повернувшись к Джеку, он лишь смог выдохнуть вместо слов.Он почти не слышит, но Моррисон что-то говорит. Очень смазано и непонятно, вообще неразличимо с каким-то странным фоновым белым шумом.Его тело почти не реагирует.И теперь уже зудящая боль в затылке.Он помнит небольшой белый кабинет, в котором ему делали инъекцию. И еще, что он до комнаты так и не дошел.Моррисон хорошо видит боль – Рейес не может говорить и морщится от света, только хрипло дышит. Смотрит тоскливо, непонимающе. Постоянно сжимает зубы, и для того, чтобы напоить его водой, приходится разжимать челюсти и приподнимать голову, как ребенку.Теперь они махнулись местами.Свое свободное время Джек проводит рядом с товарищем – читает или что-то рассказывал тихим, монотонным голосом. Меняет холодную тряпку на лбу и периодически легонько касается его пульсирующих висков.И чаще спит на стуле возле кровати.– Моррисон… ты отлежал мне руку, – Гэбриэл треплет еще сонного Джека по волосам.На вид тот немного теряется.Просто внеочередным утром Рейесу кажется, что отпустило – быстрее Моррисона. Он в состоянии даже встать с кровати и немного пройтись. На странность резко.Даже боли практически нет.Будто по щелчку.Значительно лучше – он сам вылезает на завтрак и быстро съедает свою порцию. Сегодня ему предлагают вторую – отказывается.Больше всего не дает покоя лишь одно – повязка. Поэтому, придя в палату только ближе к обеду, Гэбриэл сразу просит:– Джек, сними её.– Рейес, это неправильно. Мы получим нагоняй. И вполне заслуженно. – Джек мученически вздыхает. Смотрит на чистую перевязку на голове соседа. – Вдруг тебя снова переклинит?– Не беспокойся.Им всем делали уколы.Моррисон снимает бинты довольно умело и быстро – когда-то он проходил тренинг санинструктора.– Шов… Свежий, воспаленный. От затылка до шеи, ровно по позвоночнику. Ты помнишь, как тебя резали?Игнорируя одергивания Джека, Рейес осторожно касается пальцами, наверно, ровно зашитого разреза. Он не помнит ничего. Кроме укола и врача, который кивнул санитарам.– Нет.У него опять кружится голова.