Глава 11. Амелия. (1/1)

Открываю глаза и чувствую, что нахожусь в горизонтальном положении. Внутри всё ещё некая слабость. Я поворачиваю голову влево и вижу Райкера. —?Долго я здесь пролежала? —?спрашиваю я, с трудом шевеля ногами и пытаясь сесть. —?Около получаса. Твой папа здесь. Не волнуйся, с ребёнком всё хорошо, я тебя поймал и уложил на кровать. Давай помогу. Энтони усаживает меня спиной к подушке и накрывает мои ноги покрывалом. Он даже снял с меня обувь. —?Тебе принести что-нибудь? —?заботится блондин и кладёт свою ладонь на мою коленку. Он смотрит на меня с волнением, и я отвечаю ему мягким взглядом и улыбкой. —?Если не трудно, принеси содовой и потом пригласи папу. Поговорим с ним вместе,?— прошу я, и Райкер кивает, удаляется, закрывая за собой дверь. Боже, понятия не имею, что сказать отцу! Даже не знаю, как он отреагирует на эту новость. Если они поссорились с мамой, то моя новость не сулит ничего хорошего. Спустя пять минут дверь снова открывается, и в палату заходят двое: папа и Райкер. С содовой! Он протягивает мне банку, и я тяну за кольцо. —?Дочь, я должен с тобой поговорить,?— несколько смущённо начинает отец. —?Согласись, мы должны это обсудить. Хоть ты и на больничной койке,?— я предчувствую серьёзный разговор и для отвлечения отпиваю из банки. Папа в своих классических джинсах и полосатой кофте, и в сочетании с его рыжими волосами это выглядит очень весело. —?Папуль, я знаю, что мы должны поговорить, но я… —?осекаюсь, бросив взгляд на жениха в повседневном наряде. —?Сначала мы хотели тебе кое-что сказать,?— начинаю и тут же подношу банку к губам. ?Райкер, я не могу это сказать ему. Посмотри, как серьёзно он настроен. Боюсь, вы потом долго будете приводить меня в чувство?,?— обращаюсь я к парню, стоящему боком ко мне, и смотрю на отца. ?Хорошо, я сам?,?— получаю телепатический ответ и поворачиваю голову в сторону кареглазого парня, который явно решил оставить меня в должности матери-одиночки. —?Мистер Флеминг, мы знаем, что вы поссорились с женой, и знаем, на какую тему была эта ссора,?— начинает мой жених, а я внимательно наблюдаю за реакцией папы?— пока он не сильно доволен,?— но мы хотим сказать, что мы уже взрослые. Мия будет для вас маленькой девочкой всегда. Она ваш первый ребенок, которого вы воспитали, и Вы до конца жизни будете помнить, как меняли ей подгузники и плакали каждый раз, когда она что-то делала впервые. Это совершенно нормально. Но через полтора месяца с лишним ей исполнится 24 года. —?Райкер называет эту страшную цифру, и папа задумывается, а мой любимый сглатывает от нехватки воздуха или от пересыхания в горле. —?Именно: двадцать четыре. Не два или четыре годика. Она больше не маленькая девочка, и мы хотим сказать, что мы решили завести ребёнка. —?Папа хотел, что-то возразить, но Райкер не дал,?— Я хочу почувствовать себя на вашем месте и воспитать нашего с Мией ребёнка так, как вы воспитали замечательную дочку Амелию Мелиссу Флеминг. Вы просто не представляете, что она сделала со мной за неполный год наших отношений. И я с уверенностью могу сказать, что готов прожить с ней всю оставшуюся жизнь. Оратор закончил свою тираду, и я смотрю на него с гордостью. Вот он, настоящий мужчина. Если бы он выступал на публике с этой речью, сейчас бы весь зал ему аплодировал. —?Я знаю, Райкер,?— подаёт голос отец. —?Я это прекрасно знаю и вижу, как вы счастливы. Но у нас с Мией был уговор, и она знает, как мне важно, чтобы она состоялась в карьере, а потом родила. У нас даже была дата,?— напоминает папа, и я меняюсь в лице и снова начинаю бояться. —?Да, папа, у нас была дата, но посмотри на меня. Твоя дочь счастлива с тем, кого любит, через месяц она выходит замуж и уже давно живёт самостоятельно. Разве ты не хочешь, чтобы я была счастлива и не думала о плохом? —?задаю провокационный вопрос. Спасибо, мама, помогла советом. —?Хочу, но… —?Но, папа, я и так буду работать в больнице Райкера. Правда, недолго… —?понижаю тон, боясь последствий. —?И рожу практически в 25, только на полгода раньше. Голос зажатой в угол, испуганной жертвы не отпускает меня. Папа смотрит на нас по очереди и не понимает, что происходит. Я знаю все его взгляды. —?Что ты имеешь в виду? —?он подходит ближе, и в его глазах явно не читается ?Я благословляю вас, живите счастливо?. —?Мия на третьей неделе беременности,?— выпаливает Райкер и сжимает мою руку, а я его. Папа смотрит на мой живот и переводит взгляд на моё лицо, а потом снова на живот. Теперь вновь на Райкера и снова на меня. С этим гневным взглядом он подходит ближе к моей кровати. —?Я не знаю, что сказать… Ты нарушила наш уговор, Амелия. Я думал, что я для тебя что-то значу и наши планы для тебя превыше всего. Я не могу тебя видеть,?— папа говорит самые ужасные слова в мире. Внезапно я ощущаю резкую давящую боль в груди. Мне никогда не было так больно. Он сказал, что я предала его! На глазах появляются слёзы, и я прислоняюсь лицом к груди Райкера. У меня истерика. Самая настоящая истерика. Я никогда не чувствовала себя так плохо. Я чувствую слабость и снова?— эту тяжесть в ногах и теле, а в животе появляется резкая колющая боль. Хватаюсь за живот, и Райкер без слов бросается на поиски врачей. Боже, как же больно-то! —?А-а-ай! —?кричу я, и снова чувствую резкую боль: ощущение, будто меня режут. Перед глазами белая пелена, сквозь которую я успеваю разглядеть несколько человек, ворвавшихся в мою палату. Кроме этой бежево-белой смеси я ничего не вижу. Распахиваю веки и снова понимаю, что нахожусь в горизонтальном положении, но на этот раз в другой одежде. И на более большой койке. Поворачиваю голову вправо и вижу окно. Никого нет. Приходится приложить немало усилий, чтобы повернуть голову. Рядом с собой вижу Райкера. Он спит на соседней кушетке, но уже в другой одежде. Интересно, сколько я тут пролежала… В палату входит очередное белое пятно. Прищурившись, я различаю блондинистую голову Райдел, а за ней?— очертания фигур моей мамы и Оливии. —?Мы увидели, что ты проснулась, и решили тебя кое с кем познакомить,?— с ходу говорит блондинка, которая недавно родила. —?Подождите, сколько я тут пролежала? —?задаю я в первую очередь интересующий вопрос и смотрю на маму. —?Четыре дня. Райдел сегодня выписывают, поэтому мы пришли познакомиться,?— говорит мама нежным голосом, и я обращаю внимание на фиолетовый свёрток в её руках. В руках у Оливии синий свёрток, а у самой Делли?— милый розовый кулёчек. Новоиспечённая мама садится на стул, непроизвольно выдавая своё неудобство, и разворачивает девочку в мою сторону. Я высвобождаю руки из-под одеяла и стараюсь привстать на локтях. —?Какая красавица! —?тихим, но восхищённым голосом шепчу я,?— как решили назвать мою крестницу? —?я говорю, даже не отрываюсь от этого идеального ребёнка. Она морщит носик и лобик, а потом открывает свои голубые глазки и смотрит на свою крёстную маму. Боже, это самое настоящее чудо! —?Розали Кетлин Ретлифф, познакомься, это твоя крёстная мама! —?говорит Делз и смотрит на своё чадо, которое издаёт глотающие звуки и кряхтит. Я протягиваю ей свой пальчик, она хватает его и сжимает, но не так сильно, как я ожидала. —?Она просто золото! Поздравляю тебя, красотка моя! Вот и сбылась твоя мечта… В троекратном размере,?— хихикаю. —?Ты счастлива? —?спрашиваю я и смотрю, как встаёт Делли и садится моя мама. —?Спрашиваешь!?Конечно, счастлива! Свободного времени теперь вообще не будет, не говоря уж о том, как найти время, чтобы просто вздохнуть полной грудью. Да и эта боль между ног?— просто… АД ГОРИТ В АДУ, как ты любишь изъясняться! —?да, эмоций Делли не занимать. Но даже сквозь этот тон слышно, как она счастлива. —?Скоро и ты будешь так же смешно ходить и не знать, что такое свободное время,?— пробивается через мои мысли голос Оливии, и я поднимаю взгляд на неё. Она же смотрит на меня в ожидании реакции, иногда посматривая на ребёнка. —?Что ты имеешь в виду? И вообще, что врачи говорят обо мне? —?спрашиваю я маму и смотрю на мальчика. У него почему-то тёмно-синие глазки, не такие, как у девочки. Но по размеру такие же огромные. —?Доктор говорит, что у тебя была угроза выкидыша после того случая с папой, но её удалось устранить, и сейчас всё замечательно. Тебе капают специальное лекарство, а потом назначат уколы,?— оповещает меня мама, и я вспоминаю про папу, но храп с кушетки меня тут же отвлекает от дурных мыслей. —?А как долго Райкер тут спит? —?Уже двенадцать часов точно. Он не спал первые трое суток после того, как это случилось. Плакал много. Так что пусть поспит,?— потихоньку говорит мама, и я благодарю её, вдоволь наигравшись с ребёнком. Делли сказала, что они назвали его Дарон Николас Ретлифф. А второго малыша зовут Энтони Майкл Ретлифф?— назвали в честь дедушки Райдел. —?Мам, а как там папа после… Ну, ты понимаешь,?— стесняюсь я, посматривая то на неё, то на Энтони-младшего. Немного непривычно так долго сидеть на локтях, но я выдерживаю. Сидеть мне больно, я пыталась. Чувствую себя почти так же, как Райдел. Почти. —?Я вправила ему мозги, а потом он узнал про операцию и то, что было. Ему стало стыдно, и сейчас он готовит тебе сюрприз,?— предупреждает меня мама и просит, чтобы я забыла об этом, потому папа просил её ничего не говорить мне. А ещё папа боится приходить ко мне, потому что думает, что я его не прощу. На самом деле это трудно. Нормальные отцы не поступают так, как он. И не обвиняют в предательстве, и не бросают вот так. —?Посмотрим, что за сюрприз,?— тихо говорю я, наконец ложась. Вот и заканчивается наше первое лето в Нью-Йорке. Завтра рано утром мы летим в Массачусетс. Райкер решил приготовить мне сюрприз. О сюрпризе папы я узнала после того, как меня выписали из больницы, в которой я пролежала две с половиной недели! Отец подарил мне новую машину и много-много сладостей. Их реально было слишком много! Мы буквально ездили по фабрикам, и папа прямо там покупал конфеты с доставкой на дом. С переездом в новый дом в Нью-Йорке (тогда я была на шестом месяце беременности) мы узнали, что последней частью папиного подарка, не считая полностью оплаченного медового месяца, стали четыре парковочных места около нашего многоэтажного дома, в котором мы теперь живём. Но, чтобы получить их полностью, мне нужно было расписаться в квитанции. Так непривычно писать во всех документах это имя?— Амелия Мелисса Линч. Самым непривычным было заполнять документы о свидетельстве рождения нашей принцессы. Шесть месяцев назад появилось на свет наше золотце. Элизабет Анабель Линч родилась 16 февраля. Я плакала, когда заполняла графу ?мать?. Вот я уже и мама. Я долго не могла привыкнуть к этой мысли, да и сейчас не особо верится. Держу девочку на руках и понимаю, что я самая счастливая девушка на свете. Она сосёт моё молоко, и я понимаю, что буду заботиться о ней до конца жизни. Райкер же нас буквально боготворит. Сначала он её боялся, потому что её головка занимала половину его ладони?— она была очень маленькая. А сейчас он взял отпуск и полностью проводит время с нами. В первый месяц жизни Элиз он постоянно всё убирал, мыл полы и практически каждый день делал генеральную уборку всей квартиры на шестом этаже нашего нового дома. Он готовил мне еду, которую позволял наш новый гинеколог. В общем, делал всё, только не менял подгузники и не брал дочь на руки, пока ей не исполнилось три месяца. Он даже в роддоме боялся этого. Но сейчас всё хорошо. Он радуется, когда наша рыжая принцесса улыбается и смеётся. Он научил её переворачиваться на другой бок. И мне нравится смотреть, как он играет с ней, подражая её лепету и коротким звукам. По ночам, когда она плакала, Райкер вставал и проверял подгузник и только потом давал мне кормить её. А когда начались колики, мы просто с ума сходили. Райдел же превратилась в зомби-мамочку. Она давно забыла, что такое сон. Хоть её детишкам уже чуть больше года, и мальчики уже понемногу ходят, а Рози пока только проявляет активность в словах и слогах, они всё равно такие же маленькие и озорные. Сейчас мне нужно укладывать Элизабет спать. Мы обустроили детскую во второй спальне. У моей маленькой копии овальная кроватка, из которой она точно не вывалится. Один раз мы вошли в её спальню, а она, свесив ножку за пределы матраса, мирно посапывала. Во время беременности я была жутко суетливая. Постоянно хотела что-то делать. Целыми днями я готовила и тратила деньги, заработанные в больнице. Я проработала семь месяцев и провела шесть операций. Первые три было легко, но потом дочка начала толкаться, и стало гораздо труднее. Я рассчитывала моменты, когда она спит, и назначала операции в это время. Всё делалось для спокойствия этой крошки. О том, что у нас девочка, мы узнали в волшебной больнице. И рожали там же. Ибо мы с мужем знали, что она будет волшебницей с рождения. Как только эта красавица появилась на свет, она начала превращать в драгоценности свои соски и всё, что попадало к ней в руки. С этим мы справились. Но потом маленькая шалунья ни с того ни с сего начала летать! Левитация, конечно, есть и у меня. Она, как и телепатия, считается основной способностью. Но так рано мы не ожидали. Естественно, с этим мы тоже справились. Слава богу, не пришлось скрывать наши силы: Оливия, Кристофер и Эллингтон узнали о нас. Старейшины сначала разозлились на нас, и заставили пройти ребят через испытания, отняв у нас все силы, но потом то, что мы спасли мир от моей тёти, сыграло свою роль. Они наложили заклинание только на мальчиков. Райдел поздравила Эллингтона с тем, что он теперь такой же, как и она. Оливия и Кристоф поссорились на этой почве, но мы объяснили ему, что Олив?— надёжный человек, и это просто видно по её лицу. Но обида долго не продлилась. Олив схватилась за живот, почувствовав первый толчок своего ребёнка. Сейчас она на шестом месяце. После левитации у нашей малышки появилась способность к получению того, что она захочет. Тут нам пришлось просить Нарта закрыть способности юной волшебницы до определённого возраста. Мы попросили сделать это из-за того, что она забирала у мамы нож, когда та готовила еду, не обращая на неё внимание. А потом перемещала предметы, которые вредны ей. Мы решили иметь нормального ребёнка и выучить её такой же сильной волшебницей, как и её родители. Я включаю видео и радио няню и забираю вторые приборы в нашу спальню. Из радио няни доносится колыбельная, которая играет в детской, и я вздыхаю полной грудью, выйдя из спальни дочери. Время уже час ночи и нужно ложиться в кровать, но мне очень хочется чего-то экзотического. Иду в сторону кухни, которая находится на подиуме, и вижу на столе в вазе с фруктами манго. Отлично, вот и экзотика. —?М-м-м, как вкусно… —?говорю вслух, спускаясь по лестнице, и иду по прямой в сторону нашей спальни. У нас их три, но в третьей находится кабинет Райкера и небольшая библиотека. Пока я в декрете, я помогаю моему мужу с документами, а он называет это работой и платит мне. Точнее, за меня?— в торговом центре он покупает подарки и разные нужные вещи. —?Уложила нашу красавицу? —?спрашивает муж, поедая грушу. Весёлое совпадение, однако. Я улыбаюсь и киваю, включая наш домашний кинотеатр, вижу на экране подростковый фильм ?LOL. Лето, одноклассники, любовь?. Французская версия. —?О, круто! Париж… Сразу столько воспоминаний,?— пошло говорит мой блондин, и я стеснительно улыбаюсь, согласно киваю и ложусь в кровать к моему Линчу. Доев фрукты, мы решаем, обнявшись, смотреть фильм. Через некоторое время, когда на экране происходит любовное действие, в жизни тоже разгорается та ещё сцена. —?Может, вспомним, что было в Париже? —?спрашивает парень, и я улыбаюсь. —?Тебе мало было того, что произошло на день рождения твоей сестры? —?задаю ответный вопрос, а парень ухмыляется. —?Это было больше двух недель назад,?— заявляет он, и я задумываюсь, пока он насилует мою шею и снимает с меня тонкое домашнее платье белого цвета. Под ним лифчик для кормящих мам. Действительно, больше двух недель. День рождения у Райдел в начале второй недели, а сейчас уже конец августа. Господи Боже, мы женаты больше года! —?А ещё было на нашу годовщину свадьбы, помнишь? Семнадцатого августа! —?восклицаю я, и парень кивает, говоря, что всё равно получит своё. Как бы я ни старалась противиться его напору, желание всё равно сильнее! —?Так нечестно, Линч! Помыкать моими желаниями в пользу своего удовлетворения! Это свинство, но сейчас мне всё равно, я хочу тебя! —?ругаю парня, но решаю дать ему желаемое. Сейчас мы летим к бабушкам и дедушкам и остальным родственникам в Массачусетс. Пробудем там две недели. Я схожу в Гарвард, пожелаю моим бывшим танцорам удачи в новом учебном году и заодно проведаю бывших учителей. Я же их не видела целый год! После прощальной вечерники мы уехали в Нью-Йорк. К нам приезжали бабушки и дедушки, но ненадолго. Вчера ночью парень был просто на высоте: три раза без перерывов на смену подгузника или кормёжку среди ночи?— это что-то новое в нашей жизни. Райдел с детьми и Ретлифом приедут через два дня. Они хотят проверить детей: смогут ли те выдержать полёт. Оливия сегодня проходит обследование, если всё будет хорошо, завтра они вылетают к нам. —?Просьба пристегнуть ремни, мы приземляемся,?— говорит стюард нашего самолёта, и я пристёгиваю коляску Элизабет к специальному креплению. Хорошо, что мы взяли первый класс с диванами и кроватями вместо обычных серых кресел. По прибытию в аэропорт нас встретили родители. Сначала они замучили расспросами нас, а потом затискали Лизи. Через добрых полчаса мы смогли наконец уединиться на несколько минут после долгого полёта. Родители постоянно спрашивали нас о том, как нам живётся в Нью-Йорке и как дела на работе. Вопросов было столько, будто мы вообще не созванивались в этом году. Мы остановились у моих родителей, так как после нашего приезда прилетела Райдел со своими детишками. Теперь у миссис Линч в доме целый детский сад. Завтра мой день рождения. Мне исполнится двадцать пять лет, а Райкеру в ноябре будет двадцать шесть… Как быстро летит время! Кажется, совсем недавно я мучилась в схватках, рожая мою принцессу, а вроде бы и не так много прошло. Отхожу от кроватки моей малютки и ложусь спать, предвкушая новый день. Райкер сказал, что нужно зачем-то сходить в Гарвардский зал на место моей бывшей работы. Он не говорит, что задумал, а мама не может у него ничего выпытать. Она даже не смогла прочитать его мысли, потому что он постоянно пользовался своей новой силой, полученной в Лувре. Ну что ж, остаётся только ждать. Наши семьи, включая сестёр и братишек, изъявили желание пойти вместе с нами в зал Гарварда. Я в полнейшем недоумении: меня заперли в комнате вместе с ребёнком! Элизабет играет на ковровом настиле и разбрасывает игрушки; она уже может сидеть с опорой и даже стоит, если её держать за руки. Волшебные дети развиваются намного быстрее. К тому же у нас девочка. А я, крася ресницы, чувствую себя заключённой, и это в свои-то четверть века! Спасибо моей магии: не выходя из комнаты, могу получить пюре для Элизабет с помощью силы представления предметов. —?Ну что, родная, будем кушать? —?спрашиваю я у девочки в милом золотом платьице с чёрной юбкой. Боди сделано как двойной вариант: боди и юбка из тонкой хлопковой ткани чёрного цвета, а на голове повязка с бантиком. Посередине юбки бантик, а на самом костюмчике слово ?Princess?, вышитое чёрными нитями и украшенное бриллиантами. Моя маленькая Линч с милыми коротенькими волосиками и глазами, как у меня, поворачивается в мою сторону и открывает шире свои глазки. Девочка улыбается, видя у своей мамы вкусную пюрешку, и начинает смеяться. Я протягиваю еду ей и вижу, что она начинает вставать на ковёр сама. —?РАЙКЕР! Быстро тащи видеокамеру, наше золото ходить начинает! —?кричу я, и парень в течение трёх секунд оказывается в спальне с камерой, огонёк которой уже горит красным, оповещая о записи. Я не свожу взгляда с дочки. Она кряхтит, оглядывая комод и придумывая лёгкий путь к её любимой вкусняшке. Сначала девочка передвигается по ящикам комода и падает. Райкер хотел поднять её, но я остановила его. Лизи начала подниматься самостоятельно. Ей было не больно, так как в подгузнике и упала на мягкий ковёр. Наконец, девочка, кряхтя и топая позолоченными сандаликами по паркету, начинает уверенно продвигаться к намеченной цели. Да уж, миссис Кейман,?— наш волшебный доктор,?— будет рада этой новости, так как нашей дочке скоро семь месяцев, и за всю историю магии ни у кого не было полноценно волшебных детей. Она пишет диссертацию по развитию нашей малютки. А сейчас начинается самое главное. Девочка отпускает комод и поворачивается в мою сторону, а Райкер снимает это на видео. Я не могу больше терпеть, моё сердце просто разрывается! Девочка, немного пошатываясь, чуть наклоняется вперёд, опирается на левую ногу и поднимая правую, делает первый шаг. Боже правый! Как же быстро она растёт! Совсем недавно лежала в шезлонге и слушала колыбельную, пуская слюни и смеялась. Из моих глаз льются слёзы счастья. Падая на колени, замечаю, как юбка моего жёлтого платья задирается. Девочка, расставив руки по сторонам, машет ими и улыбается, видя, как я улыбаюсь ей и плачу. Видимо, из двух эмоций она выбрала самую яркую, чтобы отразить её на себе. Лизи доходит до меня, и я ловлю её, начиная целовать; она упирается, но я всё равно продолжаю. Дочка возмущается, а я смеюсь и прекращаю её целовать, уже обнимая, и говорю, как сильно люблю свою красавицу. —?Мама,?— тонко говорит она, и я снова начинаю плакать. Она давно начала говорить это слово, но делает это так редко, что каждый раз, как первый. —?Ты моё сокровище! Да, я твоя мама! —?говорю сквозь слёзы я и смотрю на нашего папу, который тоже плачет, но продолжает снимать всё на камеру. Я прошу его выключить технику, сохранив запись. Господи, какие-то две минуты, а слёз?— целое море! Я отдаю дочку папе и говорю, чтобы покормил её, а сама иду в ванную умываться и снова накладывать макияж. Заодно удлиняю платье, добавив ему золотой подол и чёрный тонкий поясок. ?Фух, ну, вроде всё хорошо! Можно выдвигаться!??— говорю я сама себе и, пройдя в комнату, укладываю только что пообедавшую принцессу в коляску. Мне помогают спустить транспорт на улицу, и мы с Райкером едем на общественном транспорте в Гарвард. Два часа в пути, и мы приехали к старейшему архитектурному памятнику всех времён и народов. —?Знаешь, мне даже хочется, чтобы наша красавица, когда вырастет, тоже поступила сюда и была бы, как мы с тобой, только умнее! —?говорю я раньше, чем понимаю сказанное, и, осознав свои слова, заливаюсь громким смехом, который подхватывает и Райкер. Мне кажется, умнее нас уже не может быть никого! Видимо, Райкер согласен со мной. Зайдя внутрь с коляской красно-малинового цвета, мы оставляем её у охранника. Мой муж берёт на руки наше сокровище и убаюкивает её. Девочка на редкость крепко спит. Первые три месяца мы не спали ночью, только две недели после её появления всё было спокойно, а потом начался настоящий террор. Но сейчас всё хорошо и спокойно: она спит положенное ей время. Естественно, все прохожие смотрят на нас, а те, с кем мы раньше общались, норовят потрогать малышку. Мы запрещаем, так как Элизабет спит, а от их внимания может проснуться. Проходим в концертный зал и видим, что в зале уже сидят Эллингтон и Райдел с моей семьёй. Райкер бежит передавать внучку дедушке, и папа с радостью соглашается. Но зачем он уходит из зала? К тому же его джинсы с кожаной курткой создают больший шум, чем любая песня! Мне порядком надоедает эта таинственность: Райкер зачем-то убежал за кулисы, сказав сестре, чтобы не пускала именинницу в бывшую гримёрную. И это я узнала, когда встретилась с подругой. Девушка выглядит похорошевшей. По крайней мере, синяков под глазами и усталой дряблой кожи больше нет, она снова гладкая и даже загорелая. —?Я смотрю, кто-то провёл сутки в СПА-салоне и даже меня не позвал! —?возмущаюсь я и смотрю на Ретлифф. Не то чтобы я жалею, что не побывала в СПА, но пригласить-то можно было. К тому же, если бы я сегодня была на процедурах, я бы пропустила такие важные для меня вещи. —?Ну, прости родная! Уверена, МОЙ подарок загладит вину. Он в твоей бывшей гримёрной, но тебе туда нельзя! —?довольно повторяет про гримёрку Райдел, а я замечаю сплетённые руки молодой пары, решаю не отвлекать их от столь долгожданного перерыва. Миссис Линч попросила крёстного отца Райдел посидеть с тройняшками, пока они на моём сюрпризе развлекаются. Через несколько мгновений народ начал прибывать, а я принимала поздравления с днём рождения, всё ещё пребывая в состоянии неизвестности. Отвлекало то, что меня постоянно спрашивали, как мы живём в большом городе. Через час это сумасшествие закончилось, и в зале погасили свет. Я вижу, как опускается экран и на нём появляется обратный отчёт. Тут я вспоминаю, где видела этот отсчёт, и невольно улыбаюсь, ностальгируя. —?С днём четверти века, Мия! —?сыпят мне соль на рану мои бывшие танцоры, и я взрываюсь смехом, а мои глаза наполняются слезами. Они создали новое видео из старого. Сняли эту фразу и вставили моменты с репетициями, между ними вставили новый отснятый материал в этом зале. Они своим телом изображают пожелания, и я читаю. Сквозь пелену слёз это практически нереально. Фильм длился сорок минут. Сейчас на сцене зажигают свет, и я вижу мои прекрасные команды выпускников. Они исполняют для меня танец, и я понимаю, что они без слов показывают то, как сильно любят меня.В движениях сильно заметна чувственная сторона. Они делают бит сердца в груди: стащили из фильма ?Шаг вперёд? и даже не стыдятся! Всё представление я сижу и смеюсь, слушая песню, под которую мы репетировали экзаменационный танец с одной группой. Они такие милые и такие родные. По окончанию я выбегаю к ним, а танцоры, вставшие по парам, расходятся и идут обниматься! Я сжата двадцатипятью выпускниками прошлого года и еле могу дышать. —?Господи, вы чуть Райкера не оставили отцом-одиночкой… —?отстраняюсь от них и дышу глубоко, проверяя, все ли органы на месте. Вроде всё нормально, кроме небольшого чувства сдавленности. Ребята улыбаются и освобождают мне место в первом ряду у самой сцены, ровно посередине. Тут свет снова гаснет, а сцена пустеет. —?Все мы знаем, как трудно иногда бывает перебороть себя,?— внезапно раздаётся голос моего мужа. Я прихожу в лёгкий шок. —?Нужно постоянно бороться с самим собой, выбирать, что важнее для тебя в данный момент и на что ты готов пойти ради своего счастья.—?Наступает пауза, и вдруг я вижу в своей голове наше с Райкером прошлое: как он танцевал, как он страдал из-за нашего расставания, как он лишился левитации ради меня и поборол свой страх перед мнением людей. Нашу первую встречу, наше решение об Элизабет, самое сладкое воспоминание?— наш первый секс. Я не могу убрать улыбку с лица и снова начинаю плакать. И вот последние воспоминание, которое посылает мне мой муж?— его первый смотр таланта. Он исполнял движения под песню моей тёти, с которой сражались год назад. —?С чего всё началось, тем всё и закончится! —?громко говорит он, и я вижу, как зажигается прожектор в левой стороне сцены. Там стоит платиновая блондинка с носом, как у моей мамы. Смотря на неё, мне хочется выбежать на сцену и защитить Райкера, но парень останавливает меня, когда я встаю с кресла. ?Спокойно. Твоя тётя изменилась. К тому же она под блокирующем полем, даже задушить не сможет. Это дополнительное наказание Нарта после её выхода из тюрьмы волшебного мира. Садись на место, всё хорошо?,?— успокаивает меня Линч, и я с осторожностью возвращаюсь в сидячее положение. Из динамиков слышится музыка, и я узнаю песню в живом исполнении своей родственницы, с которой всё и началось. Зажигается второй прожектор, и я вижу своего мужа в синем трико и футболке. ?М-м-м, кого-то сегодня ждёт бурная ночь… Надо будет с мамой договориться, чтобы взяли на ночь Лизи?. Райкер усовершенствовал свой первый танец и придумал хороший сюжет на эту песню. Он демонстрирует танцем то, как он боролся с собой и то, как ему было тяжело добиться такого результата ради меня. Энтони даже увеличил амплитуду движений и делает всё на максимуме, даже прыжки и перевороты.Тут до меня доходят его слова. С песни всё началось, а танцем закончится. Боже. снова эта истерика. Остановите кто-нибудь мои слёзы! Я не выдерживаю и бегу к нему на сцену. Он неровно дышит и пытается с помощью своей силы успокоить сердцебиение. Я подхожу к мужу, и мы сливаемся в страстном поцелуе на глазах наших друзей и знакомых. Я на высоких каблуках чёрно-жёлтого цвета с закрытым мысом?— с их помощью мне не приходится тянуться к его губам. Нам все аплодируют, и мы отрываемся друг от друга. —?Но… когда ты… что ты… —?прерывисто говорю я, когда мозг начинает работать в прежнем режиме, и я начинаю понимать, что всё это представление он подготовил заранее, но сформулировать мысль у меня не получается. —?Спокойно, всё по порядку. Я говорил тебе, что иду на работу, а сам взял электронный отпуск и работал по телефону и скайпу. Естественно, прятался я в съёмном танцевальном зале. Ну, и устроил временную амнистию твоей родственнице. Сегодня её заберут, всё понятно? —?спрашивает он и я киваю, представляя всё это. Надо его срочно наказать! И я знаю, как… —?Кого-то ждёт бессонная ночь! Ты специально надел трико? —?спрашиваю на ухо обнимающего меня парня и чувствую положительный ответ. —?Дорогая Амелия Мелисса Линч! Как же я рад, что теперь могу так тебя называть! Ты и наша дочка?— самое дорогое в моей жизни. Мия, за эти два года ты сделала невозможное. Ты изменила весь внутренний мир и мировоззрение закомплексованного, страдающего фобиями ботаника, двадцатитрёхлетнего Райкера, и превратила его в уверенного в себе, знающего, что ему нужно, и умеющего руководить не только бизнесом, но и своей жизнью двадцатипятилетнего Райкера Энтони Линча. Без тебя я бы так и остался зажатым мальчишкой, который кроме своей работы и учёбы ничего не видит. Я очень сильно люблю тебя, мой рыжик, и уверен, что наша дочка?— далеко не последнее свершение в этой жизни. Спасибо тебе за всё! И с четвертью века, моя дорогая жена! —?парень снова целует меня, а я, поражённая его заявлением о том, что мне придётся не один раз рожать, стою в полнейшем шоке, но с поцелуем этого блондина я прихожу в себя и закрепляю свои пальцы в его блондинистой шевелюре. Вот и закончились наши приключения. Через год после этого события я вышла из декрета, отдав малютку в первую младшую группу детского сада. На этот раз я проработала дольше, чем перед рождением моей рыжей красавицы. Успела защитить докторскую и издать собственную книгу на основе своей работы. Кстати, издавалась я в редакции своего мужа, а ведь он теперь считается одним из самых богатых людей по версии журнала ?Forbs?. Насколько я помню, пятая строчка в рейтинге. Я же стала популярна среди авторов учебных пособий, но на обложках книг другая фамилия. Я решила прославить фамилию папы и использовать её как псевдоним. А фамилию Линч прославит наш сынок. Да-да, у нас мальчик?— Уильям Оливер Линч. Сегодня нашему принцу исполняется полгодика. Скоро у него должна появиться четвёртая способность. Интересно, придётся блокировать их, или нет. Мы уже вторые сутки спорим с мужем, какая способность ему достанется. У нас родился вундеркинд. Сын управляет своими способностями так, как вообще никто и никогда не управлял! Даже старейшины! Если у нашего сына или дочки не получится прославить фамилию нашего папы, то будем пробовать ещё раз. Может, с третьего раза получится?