Глава 22 (1/1)

В кои-то веки у меня выдалась свободная минутка, чтобы почитать перед сном. Дети уже мирно сопят в своих кроватках, а любимый и обожаемый супруг плещется в ванной (скорее всего эксплуатируя резиновый зоопарк, который сын собирает с таким трепетом. Поэтому целую полку в ванной занимают звери: от пресловутых уточек до экзотических кракозябр?— нечто между слоном и крокодилом, мы так и не разобрались кто это). Так что я развалилась на кровати, вооружившись Набоковской ?Лолитой?. Не знаю, почему в этот вечер мой выбор пал на один из самых скандальных романов прошлого столетья, но теперь я жадно, как и в первый раз, вчитывалась в строки, смакуя авторский слог.И вот, когда Гумберт в сочных подробностях описывает развод с первой женой своей, Валерией, в комнату вплывает муж. Именно вплывает: неторопливо, разморено после горячей ванны, придерживая одной рукой полотенце на бедрах, а пятерней другой руки расчесывая влажные волосы. Я невольно засматриваюсь, оторвавшись от чтения, хотя наблюдаю это зрелище чуть ли не каждый день. Но почему-то каждый раз вид супруга после ванной доставляет эстетическое наслаждение.Эд замечает мой взгляд и нарочно замедляется, придавая движениям больше плавности и ленцы, играя мышцами и красуясь перед затихшей супругой. Я в который раз убеждаюсь, что совместные с Себастьяном походы в спортзал положительно сказались на его теле, хотя затащить Эдварда в рай для качков?— огромное испытание для нервов и тонкой душевной организации. Он быстрее согласится починить все в доме, сломать и починить заново, чем отправиться потягать гири и побегать на тренажере. Впрочем, это касается не только его. Спортивная семья?— не про нас.Муж поворачивается ко мне то одним боком, то другим, напрягает живот, демонстрируя зачатки кубиков, проступающих на его нежном пузике (фраза не моя, я бесстыдно ворую её у собственной дочери!). Красуется, как может, продавая мне себя. Я, как искушенная покупательница, насмотревшись, хмыкаю, неопределенно пожимая плечом, и снова опускаю взгляд на страницу романа.Эд, поняв, что спектакль можно прекращать, падает в изножье супружеского ложа, не сняв при этом мокрого (!!!) полотенца. Пока я размышляю, каким образом ему намекнуть о моем отношении к сырости в постели?— мягко или с сарказмом, он завладевает моей ступней, обхватывая щиколотку пальцами.—?Мы с тобой почти одного роста, так? —?ни с того, ни с сего задает вопрос супруг, ловя мой удивленный взгляд. Я осторожно киваю?— с психами связываться опасно, а дерзить им еще опаснее. —?Во-от…Меня разбирает любопытство, с чего это он вдруг завел разговор о росте, потому что Эда раньше особенно не волновало, что я ниже на пару сантиметров, а, надев каблуки, так и вовсе чуть выше. Его больше заботило, сколько я на этих каблучищах смогу проходить и смогу ли вообще ходить. Или ему придется расстаться с любимыми кедами и вести меня, вывихнувшую ногу, в травмпункт.—?Тогда почему,?— продолжает задумчиво Эд и щекочет мою пятку кончиками пальцев, все еще удерживая ногу за щиколотку,?— у меня такой… —?складочка между бровями разглаживается, когда нужное слово найдено,?— лапоть, а у тебя изящная ножка?Закусываю губу, чтобы не расхохотаться в голос. Правду говорят, что мужчины?— большие дети. Как что-нибудь сказанет, то хоть стой, хоть падай!Он целует подъем ступни, и я хихикаю. Борода щекочется. Я вообще очень долго привыкала к густой растительности на лице мужа и до сих во время поцелуев вместо того, чтобы возбудиться (чтобы прям Ух! Муж-то старается, лобзает!), зачастую начинаю смеяться, сбивая обоих с настроя.—?С чего это ты вдруг об ногах задумался? —?интересуюсь тоненьким от смеха голосочком, откладывая книгу на ночной столик. —?Неужели расстроился, что в мои новые вишневые лодочки не влезешь?—?Я наслушался от тебя, как трудно и больно ходить на каблуках, так что никакого желания влезать в твои туфли у меня нет,?— хмыкает Эд, отпуская мою щиколотку и теперь проводя ладонями по моим голеням. —?Просто поражаюсь изящности твоих ножек, женушка.—?Это мои-то косолапые стопы изящные? —?фыркаю.—?Для меня?— да,?— с серьезным видом говорит муж, подтягиваясь вверх и трясь виском о мою левую голень. —?Когда ты не бреешь ноги, мне нравится больше. Чесаться удобно.Сначала замираю в возмущении с открытым ртом, после чего заливаюсь смехом и несильно бью кулаком его по плечу. Высказался, блин! Гладкие ноги нас теперь не устраивают, нам подавай ноги на пятый день после бритья, какими они сейчас и являются.В отношениях с Эдом я несколько разленилась. Он никогда особо не обращал внимания?— гладкие у меня ноги или ?зимний вариант?, ведь под штанами все равно не видно. Вот я и взяла в привычку брить ноги, когда того душа возжелает. А душа этого желала редко и исключительно в теплое время года.—?Но все же, с какого перепугу ты вообще об этом задумался? —?допытываюсь я, пробегаясь ногтями по шее и плечу Эдварда?— куда рука дотянется.—?Просто заглядывал к детям и подумал, что было бы хорошо, если Нина унаследует мамины ножки, раз уж смех у нее явно мой,?— смеется супруг, подползая еще ближе и укладываясь головой мне на бедра, лицом вниз. Я охотно разминаю ему плечи и по просьбе прохожусь ногтями по лопатке, в то время, как Эд легонько кусает меня за бедро.—?Без зубов останешься,?— мрачно обещаю я, чуть сильнее надавливая ногтями, чеша ему спину. Муж лишь стонет от удовольствия и, кажется, сейчас еще задрыгает ногой и заскулит. Хихикаю, мысленно пририсовывая ему уши спаниеля и пушистый хвост.Сама не понимаю, как в следующий момент вдруг оказываюсь уже под ним, а Эд нависает надо мной, упираясь ладонями в кровать по обе стороны от моей головы. Взъерошенный. С волос капает. Опускаю взгляд вниз, скользя им по торсу мужа, и обнаруживаю, что злосчастное полотенце, которое меня так раздражило, бесследно исчезло. Эдвард ловит мой взгляд и ухмыляется.—?Дети услышат,?— шепчу, облизывая губы. Горло разом пересыхает, а сердце бешено заходится в районе яремной впадины, от чего дыхание перехватывает. Кончики пальцев, разом похолодев, чуть подрагивают. Боже, что со мной может сделать муж одной лишь своей ухмылкой!—?Они крепко спят, я проверял,?— шепчет в ответ супруг, а у меня мурашки по коже. —?Я соскучился по тебе…Не удивительно,?— хмыкает внутренний голос. —?Ты его целый месяц динамила и убегала каждый раз, стоило делу начать заходить дальше поцелуев, хотя твой гинеколог уже разрешил исполнять супружеский долг. Кошмары у тебя, видите ли! А наш бедненький муженек неудовлетворенный ходит. Так что не смей и в этот раз его продинамить, поняла, Алова?! Пардон, уже не Алова, но смысл не меняется!Да поняла я, поняла… И мне совсем не хочется его ?динамить? в этот раз. Кажется, я готова двигаться дальше.Эд наклоняется, целуя меня в шею. Пропускаю момент, когда надо сделать вдох. Обветренные губы скользят вниз, оставляя влажный след. Дойдя до плеча, муж зубами стаскивает бретель майки и прикусывает кожу, чуть оттягивая её. Шумно сглатываю.—?Что ты там читала, когда я пришел? —?он поднимается, не обращая внимания на мое хныканье и садясь. Протестующе пищу, потому что садится он на мои ноги. —??Лолита?? —?иронично спрашивает, кидая взгляд на книжку на столике. —?Интересный выбор для чтения на ночь…Эдвард почти мурлычет. Он сегодня в ударе нежных чувств и совсем не спешит. Боится, что я опять сбегу, а потому умасливает? Свет мой, если ты продолжишь в том же духе, мое терпение лопнет раньше, чем мы дойдем до главного!Горячие пальцы пробираются под мою майку, оглаживая живот, пробегаясь по ребрам выше и выше… Закусываю губу, смотря мужу в глаза. Ненастно-голубые, они теперь кажутся мне еще темнее от желания и похоти. Боже, да только от одного этого взгляда кончить можно!Я тяну вверх руки, желая обнять Эда за шею и притянуть к себе ближе. Он ловит мои запястья одной рукой и укоряюще качает головой. Мне хочется захныкать от нетерпения.—?Просто получай удовольствие, ладно? —?этот подлец еще и улыбается! Надуваю губы. Смеется. —?Сегодня я все сделаю сам.Супруг отпускает мои руки и стягивает с меня майку, как бы не нарочно задевая соски. Шумно выдыхаю. Эд усмехается, обводя большим пальцем контур моего приоткрытого рта. Не выдержав, обхватываю его палец губами, посасывая его и облизывая. Неужели ты не видишь, любимый, что я уже готова и ты только время теряешь?..Словно читая мои мысли, муж снова возвращается к прерванному занятию?— покрывает поцелуями мое тело, изредка покусывая и посасывая кожу, оставляя наливающиеся фиолетовым кровоподтеки. Каждое прикосновение его губ как огненная вспышка, и к тому моменту, когда он останавливается у резинки пижамных шорт, я вся горю. Это слишком жестоко с его стороны?— просить меня бездействовать. Просить не касаться его, когда он тут, так близко, такой желанный и родной, когда от одного его вида и запаха все пульсирует и сжимается от желания почувствовать его внутри себя. Быть заполненной им без остатка.Потерявшись в собственных ощущениях я пропускаю момент, когда пижамные шорты отправляются следом за майкой, а маленькие огненные очаги расцветают на выпирающей тазобедренной косточке и бедре, переходя на внутреннюю сторону, заставляя задыхаться и ловить воздух ртом, пока из горла не вырывается стон.—?Тссс, тише, малышка, разбудишь детей,?— с хрипотцой говорит Эдвард, разводя мои ноги в стороны и располагаясь между ними. Я уже знаю, что последует дальше, а потому кусаю в кровь губы и мну в пальцах простынь.Сегодня я все сделаю сам.Он целует бедро у самой промежности, дразня меня, заставляя ерзать и тихонько скулить, сгорая от ожидания. Он доводит меня до ?кондиции? прежде чем, медленно проводит шершавым языком по промежности, раздвигая половые губы и обводя клитор, начиная его посасывать, вылизывать.—?Пожалуйста… —?чуть ли не всхлипываю я.Дыхание сбилось к чертям. Я мечусь на простыни, изнывая от мужниных действий. С каждой секундой, с каждым его выверенным касанием все труднее сдерживать стоны.Одного слова хватает. Эд перестает терзать клитор и поднимается, облизываясь.—?Все такая же сладкая,?— констатирует он, нависая над притихшей мной и приникая поцелуем к моим губам, отпечатывая на них мой же вкус и запах, грубо раскрывая мой рот и врываясь в него. Буквально вытрахивая мой рот своим языком.Кусаю его за губу и тут же зализываю прокус, наконец-то вольготно скользя ладонями по телу мужа. Я могу с закрытыми глазами обвести все его татуировки и ни разу не ошибиться. Оглаживаю пальцами золотистые подсолнухи на его бедре, прокладывая себе путь к члену. Обхватив его пальцами, медленно веду к основанию и чуть сжимаю яички, вырывая из груди Эд тихий стон и гася его поцелуем. Он не отстраняет мою руку с минуту, давая мне возможность отыграться.Разорвав поцелуй, Эдвард мучительно долгие пару мгновений вглядывается в мои глаза. Облизываю губы, поддаваясь вверх и трясь грудью о его грудь. Как у нас только хватает терпения на то, чтобы изводить друг друга и не кончать при этом десять раз к ряду?—?Пожалуйста,?— тихо шепчу. Пересохшее горло болезненно сжимается так же, как и мои пальцы на его яйцах. —?Оттрахай меня…Три слова и у мужа сносит крышу.Я добиваюсь того, чего хотела. От заполняет меня собой без остатка, с ходу начиная двигаться. Обхватываю его бедра ногами, желая стать еще ближе.Беспорядочные поцелуи и укусы?— это он. Ногти, оставляющие красные полосы и лунки на спине?— это я. Дикий ритм, то подводящий к финалу, то отодвигающий его. Рваное обжигающее дыхание над самым ухом?— это он. Тихие всхлипы сдерживаемых стонов?— это я.Быстрее. Жарче. Глубже. Слаще.Прогибаюсь в пояснице, прижимаясь к Эду. При каждом толчке мои соски трутся о его грудь. Мы оба движемся друг навстречу другу в едином ритме, как две идеально подходящие детальки в механизме.—?Полли…Моя ладонь скользит вверх по его спине к шее и чуть надавливает на нее. Муж кусает меня за плечо до боли, глуша дикий полурык-полустон, и изливается в меня, отчего я кончаю следом, потеряв голову и позабыв как дышать. Мои мышцы в сладком спазме сдавливают его. Я дрожу под ним от экстаза, а сердце готово проломить ребра и выскочить наружу.Мы не двигаемся. Мгновение, другое, третье… Слушаю дыхание Эда, путаясь пальцами в волосах у него на загривке. Влажные от пота и воды. Внутри все ноет. Кажется, ходить я буду в раскорячку. Но сейчас мне так хорошо и спокойно…—?Прости,?— супруг нежно целует укушенное плечо и смотрит на меня искоса виноватыми глазами. Будто не он сейчас так жестко трах… выполнял супружеский долг. Эта перемена мужниных настроений вызывает у меня смех. —?Что? Ну что ты смеешься? —?неподдельно изумляется он. Светлые брови взлетают, а губы чуть приоткрываются. Это же самое выражение лица бывает у Огги, когда он обнаруживает что-то новенькое.—?Я люблю тебя,?— шепчу я, заливаясь тихим счастливым смехом.—?И я тебя люблю, морковка,?— отвечает Эдвард, привыкший к причудам жены. Дожидается, пока я отсмеюсь. —?Может, в душ?—?Вместе? —?лукаво спрашиваю я, зная, что на утро буду страдать от недосыпа и ходить вразвалочку, но не беспокоясь об этом.—?Вместе,?— не менее лукаво отвечает супруг.Вместе.