Глава третья (1/1)

Я тихо выскальзываю из квартиры, заметив на полке для обуви тетины ботинки. В коем-то веке ночует дома, а не у бой-френда. Аня старше меня всего на восемь лет и запрещает называть себя тетей. ?Я еще слишком молода, чтобы быть кому-то тетей!??— заявила она. Помню, как прошлым летом она потащила меня на пикник вместе со Стивом, её бой-френдом. И когда тот спросил, кем мы друг другу приходимся, Аня кокетливо захихикала и сказала, что мы кузины.Ещё только девять утра, суббота. Я удивлена, что Эд после концерта выбрался из постели так рано. Я помню своё последнее выступление на сцене?— полчаса, а потом я ещё сутки приходила в себя. Я всегда так ужасно нервничаю, когда нужно ораторствовать, что коленки трясутся.Он уже ждет меня перед подъездом. Все та же синяя куртка, выцветшие джинсы и ярко-зеленые кеды. Эдвард стоит, закрыв глаза, и улыбается уголками губ. Он внимательно вслушивается в окружающий его мир, разбирая симфонию шума на составляющие.?— Здравствуй, Полли,?— его улыбка становится шире, а золотистые ресницы вздрагивают. —?Твои каблучки слышно ещё с лестницы.—?Ты можешь постоять так ещё минутку? —?прошу я, чувствуя, как горят щеки.—?Зачем? —?парень бросает на меня веселый взгляд из-под ресниц.—?Освещение хорошее,?— я уже достала телефон и включила камеру. Эд покорно прикрывает глаза, все ещё улыбаясь. Лучи солнца, отражающиеся и преломляющиеся в окнах, играют в его волосах, вызолачивая их. Поза мягкая, расслабленная?— руки в карманах куртки, плечи опущенные. Он?— яркое пятно на фоне серой улицы, укутанной в розовую утреннюю дымку. Он?— само солнце, и я чувствую его свет и тепло под кожей, даже не прикасаясь к нему.—?Я могу двигаться? —?спустя пару минут вопрошает Эд. —?Нос чешется.—?Да, конечно,?— я уже листаю получившиеся снимки. Даже без обработки они вышли чудесными, но если чуть подретушировать фон и цветовую экспозицию… А потом по снимку написать акварель. Внезапно появившееся вдохновение окрыляет меня и я жалею, что не захватила с собой скетчбук и карандаш с клячкой. Но потом мне становится неловко при мысли, что я могла бы заставить Эдварда позировать мне для зарисовок.—?Перешлешь мне потом фотографии? —?я не заметила, как он подошел и теперь заглядывает сверху на экран телефона. —?Вот эта очень хорошая. Выглядит как обложка диска с балладами.—?Это ты еще не видел акварельный вариант,?— говорю я и прикусываю язык. И с чего я взяла, что эта работа получится одной из лучших?—?Ты меня нарисуешь? —?в голосе слышатся восторженные нотки.Я неуверенно поднимаю на него глаза. Наши лица всего в нескольких сантиметрах друг от друга?— настолько близко, что я могу разглядеть рисунок радужек его глаз. Ненастно-голубые, в них можно утонуть, как в растревоженном океане. Смаргиваю наваждение и киваю. Конечно, нарисую, Эд. И не раз.—?Я буду ждать,?— серьезно сообщает мне он и снова улыбается. —?Пойдем завтракать? Я жутко голодный.—?А куда? —?интересуюсь я, смахивая челку с глаз.—?Неподалеку есть хорошее местечко, где готовят чудесные блинчики с вареньем. Завтракаю там уже неделю,?— Эд протягивает мне руку ладонью кверху. И в этот момент моя стена смущения с грохотом рушится и я начинаю дышать свободнее.—?А говорил, что ходишь этим маршрутом из-за меня,?— я хитро щурюсь, делая вид, что раздумываю?— давать ему руку или нет?—?Совмещаю приятное с полезным.—?Ну раз так, то веди меня в это хорошее местечко,?— я вкладываю свою ладонь в его руку. Он бережно сжимает мои пальцы, вдруг мне самой кажущиеся очень маленькими и тонкими.Мы знакомы от силы полчаса, а я уже позволила ему держать себя за руку, увлекая вперёд по улицам просыпающегося Нью-Йорка. Мы болтаем о всякой ерунде; Эд расспрашивает меня о рисовании. Я говорю и говорю, рассказывая ему о художественной школе и о том, как чуть не пошла учиться на архитектора. Будто это действительно важно: акварель и карандаши, моя нелюбовь к натюрмортам и попытки заработать на своём творчестве. У меня будто грудь нараспашку, а стук сердца разносится по всему Бруклину.—?Неужели тебе это интересно? —?не знаю, зачем задаю этот вопрос. Бровь сама ползет вверх, отражая скептицизм на моём лице.Эд, идущий последние несколько метром задом наперед, чтобы смотреть мне в лицо, хмурится, став серьёзным. Между его бровей пролегает вертикальная складочка.—?Когда человек говорит о чем-то с таким блеском в глазах, это не может быть не интересно,?— философски замечает он, крепче сжимая мою ладонь, и улыбается той самой понимающей улыбкой, какой наградил в прошлый раз меня, заикающуюся идиотку, врезавшуюся в него. —?И ты интересно рассказываешь.Я снова краснею и смеюсь, когда Эд чуть не врезается в куда-то спешащего человека. Все же ходить спиной вперёд по оживленной улице?— не безопасно. Но парень лишь быстро извиняется и мы проказливо хихикаем.—?Почему Нью-Йорк? —?я опускаю взгляд, смотря на носы своих ?убойных?, по словам Себастьяна, чёрных ботинок.—?Воля случая. И в большом городе проще затеряться,?— отвечает мне Эдвард.Он посвящает меня в историю о том, как тут оказался. Они с другом выписали несколько крупных городов и присвоили каждому грань игральной кости. Нью-Йорк?— четыре. А дальше дело было за малым?— купить билет, найти небольшую съёмную квартиру и морально готовиться к предстоящему туру. Вчерашний концерт?— спонтанный: знакомый, владелец небольшого клуба, попросил выступить. И Эд, опять совмещая приятное с полезным, согласился.—?Для меня остаётся загадкой, как твоя подруга умудрилась положить записку в мой капюшон.—?Я обязательно это выясню. И я удивлена не меньше тебя, ибо она та ещё социофобка и подойти к незнакомому человеку для неё подобно смертной казни. Возможно, она осмелела, рассчитывая на то, что ты вряд ли позвонишь.—?После такой соблазнительной записки не позвонить?— преступление. Рыжие дети?— это довольно заманчиво.Он ухмыляется, а я?— о чем мне сообщает моё отражение в одной из витрин?— краснее клюквы. Хмыкнув, я машинально поправляю собранные в хвост волосы.—?Мы пришли,?— Эдвард выпускает мою ладонь из своих пальцев и открывает стеклянную дверь в небольшое кафе. Нас обдает тёплым воздухом, после чего окутывают восхитительные ароматы свежей выпечки, кофе и жареного бекона. Я втягиваю в себя эти запахи и слышу, как урчит желудок.К нам тут же подскакивает официантка и провожает к свободному столику у окна. Я с любопытством оглядываюсь. Помещение кафе небольшое, но уютное: тёплое освещение, стены обшиты темными деревянными панелями, большое окно, выходящее на внутренний садик позади дома. Народу ещё немного?— несколько одиночек, попивающих кофе и читающих бесплатные газеты, парочка подростков, потягивающих молочные коктейли у стойки баристы, и трое мужчин в деловых костюмах, уписывающих глазунью с беконом. Тихо гудит кофе-машина, с кухни доносится плеск воды и шипение масла на раскаленной сковороде. Я замечаю старый музыкальный автомат в углу, он весело подмигивает светодиодами.Эд заказывает две порции блинчиков с клубничным вареньем и чай. Я хочу попробовать кофе, чей аромат ласкает моё обоняние, но слышу от Эда:—?Думаю, ты и без кофе полна энергии, а чай здесь просто чудесный.И не поспоришь же. Энергия во мне бурлит, готовая выплеснуться; я чувствую себя на редкость окрыленной и готовой к деяниям.—?Люблю это место. На редкость спокойное и домашнее, а по вторникам, четвергам и субботам вечером тут выступают музыканты, поэты и стенд-аперы. Вечер свободного микрофона,?— сообщает мне парень, пока мы ждём заказ. —?Ты случайно не сочиняешь?Я отрицательно мотаю головой, мысленно отмахиваясь от мыслей о своих старых стихах и рассказах. Да и о романе, который я пишу второй год в стол вспоминать не стоит. Смех да и только.Официантка приносит заказ и пару ярких флаеров, прямо кричащих ?Завтра танцы 60-х?.—?Не хочешь сходить? —?тут же загорается Эдвард; его явно захватывает эта мысль. Я же представляю неуклюжую себя, отдавливающую парню ноги. —?Это будет весело.Прежде, чем я успеваю возразить и сказать, что оттоптанные ноги?— отнюдь не весело, он проводит пальцами по внутренней стороне моего запястья. Я поднимаю на него глаза: Эд внимательно смотрит на меня, чуть поддавшись вперед. Его пальцы замирают в миллиметре от моей кожи, и мне ужасно хочется, чтобы он снова дотронулся до меня. Бесконечно долгое мгновение мы сидим, не шевелясь и держа зрительный контакт. Наконец, парень доверительно произносит:—?Не волнуйся, я и сам танцевать не умею. Но согласен учиться, если ты мне в этом поможешь. Взамен обещаю быть самым галантным кавалером из всех…—?Как мистер Дарси? —?перебиваю его я, лукаво улыбаясь. Мистер Дарси давно стал для меня неким идеалом мужчины, наравне с Реттом Батлером и Джеем Гэтсби. Ох уж эти книжные герои, в которых легко влюбиться где-то между второй и пятой главой.—?Мистер Дарси будет нервно курить в сторонке,?— ухмыляется Эд, принимаясь за свои блинчики. Он накалывает на вилку клубничину и отправляет ягоду в рот.—?Тогда я согласна.Я не знаю, сколько мы так сидим, уминая блинчики и болтая обо всем на свете. Мне не хочется никуда торопиться, поэтому я украдкой отключаю телефон и засовываю его поглубже в сумку.Кафе постепенно наполняется людьми. Мне нравится краем уха улавливать смех, а когда мимо нас, цокая каблуками, проходит женщина в меховом жилете, ведущая за руку мальчугана лет пяти, я строю ему рожицу. Мальчишка показывает мне язык и беззубо улыбается. Я ему подмигиваю и спешно отворачиваюсь, когда его недовольная и очень занятая мать презрительно смотрит на меня.Я ловлю на себе взгляд Эда и прищуриваюсь:—?Что?—?Ничего,?— серьезно отвечает он и, не сдержавшись, начинает смеяться. —?Ты явно хорошо ладишь с детьми.—?Может, потому что я сама еще отчасти ребенок? —?замечаю я, с независимым видом отпивая чай (по крайней мере, я думала, что с независимым). —?Как говорит мой лучший друг, пока есть возможность не взрослеть?— не взрослей.—?И чем занимается этот друг по жизни? —?интересуется Эд, зеркально повторяя мои действия: аккуратно берет чашку и медленно делает глоточек чая.—?Он актер.—?А ты оказывается магнит для творческих людей. И это не удивительно.—?Почему?Он в ответ лишь загадочно улыбается.Спустя какое-то время мы покидаем уютное местечко и наугад выбираем направление. Небо уже потеряло дымчато-розовые оттенки и налилось лазурью. Тепло. Но апрельскому теплу доверяться опасно?— через полчаса-час может налететь северный ветер и пригнать дождевые облака. Поэтому я приподнимаю воротник мягкого белого свитера повыше. Эд снова берет меня за руку и я тайно радуюсь, что его ладонь теплая.—?У тебя пальцы ледяные,?— как бы между прочим сообщает мне парень. —?Замерзла?—?Просто плохая циркуляция крови,?— пожимаю плечами. Дистония одаривает свою жертву вещами и похуже, чем вечно холодные руки. Например, мигренями.—?Секунду! —?Эдвард отпускает мою руку и ищет что-то в бездонных карманах своей синей куртки. Спустя несколько мгновений он с радостным ?О!? достает пару потрепанных перчаток. —?Давай сюда свои руки.Я неуверенно протягиваю ему левую руку. Следующую минуту парень усердно натягивает на неё перчатку, удостаивая вниманием каждый палец. Потом он требует вторую руки и тоже облачает её в перчатку. Они мне велики, в странных бурых разводах и протерты в паре мест, но я до одури довольна.—?Так-то лучше,?— удовлетворенно кивает Эд, уже привычно сжимая мои пальцы.Мы снова медленно бредем по улице, наугад поворачивая на перекрестках. Мы хотим затеряться, заблудиться в лабиринтах зданий. Очередной перекресток, на ?камень, ножницы, бумага? выбираем направление. Мои ножницы разбиваются о его камень и мы поворачиваем налево. Потом поворачиваем направо и заворачиваем в узкий переулок. Обе стены, вдоль которых ползет бетонная дорожка покрыты граффити. Рисунки чуть светятся в полумраке. Я заворожено касаюсь пальцами нарисованной белой акулы и перевожу восхищенный взгляд на Эдварда.Парень внимательно разглядывает пятнистого ската, улыбаясь уголками губ. Вновь на его лице застыло то утреннее выражение умиротворенной расслабленности.Я отчаянно борюсь с желанием его поцеловать. Откуда в тебе это желание, Полина? Ты знаешь его всего несколько часов. Может, он на самом деле маньяк какой-нибудь? —?уговариваю себя я. Слушать доводы рассудка, что хотеть поцеловать человека после пары часов общения?— это глупо и безответственно, мое глупое сердце не хочет. Поэтому я делаю шажок к Эду.Теперь он смотрит на меня. В почти не проникающем в переулок свете я не могу прочитать выражение его глаз. Но он тоже делает шаг. Теперь мы стоим друг напротив друга так близко, что кончики наших носов едва ли не соприкасаются. Благодаря каблукам я одного с Эдом роста.Еще мгновение и он почти целует меня. Я чувствую его дыхание. У меня мурашки по спине. Ноги становятся ватными. Я до безумия хочу, чтобы он наконец сократил эти чертовы миллиметры между нашими губами.Эд невесомо касается губами краешка моих губ и отступает назад, лукаво ухмыляясь.—?Не хочу торопить события. Вдруг ты окажешься серийным убийцей, желающим заполучить еще один хладный труд в свою коллекцию?.. Или совратишь меня и бросишь.Он забавно дует губы и смеется, глядя на мои округлившиеся глаза.—?Я шучу, Полли,?— Эдвард вновь подходит ко мне и бережно берет за плечи, заглядывая мне в лицо. —?Просто шучу. И меня очень тянет к тебе. Но я воспитан иначе, чтобы целовать девушку на первом свидании. Но на втором…Я не могу сдержать рвущийся наружу смех, когда он сначала трепещет ресницами с видом ?я не такой?, а потом заговорщически улыбается.