Спасение (1/1)

Нужно быть осторожнее со своими желаниями, потому что они сбываются?— сбываются и оказываются вовсе не тем, чего хотелось на самом деле, и вожделенное счастье оборачивается злой бедой, ломая все твои представления об идеальном мире и напоминая, что на самом деле жизнь очень жестока.Момо плакала, сидя на кровати, плакала и плакала, выливая с помощью слез всю ту горечь, что накопилась тяжким грузом на ее душе за последнее время. Оплакивала свою судьбу, обязательства перед государством, необходимость выйти замуж за нелюбимого и страшного человека, свою беспомощность, свою глупую веру в сказки, то, что она сейчас так далеко от Рангику, то, что теперь ее страна окажется на грани войны, и вообще?— Момо сорвалась, не выдержав напряжения предыдущих дней, когда она улыбалась и держала в себе свою боль. Сейчас же никто не мог видеть ее слез, и принцесса могла рыдать в голос, по-детски всхлипывая и утирая слезы кулачками.Домечталась! Допрыгалась! Хотела дракона?— получай! Только глупышка-Момо не думала, что дракон не просто заберет ее в удивительное путешествие к обители молний, крылатым ночам и косматым ветрам, но и…А вот зачем дракону понадобилась принцесса, Момо не знала. Во всех прочитанных ею сказках драконы похищали принцесс только для того, чтобы впоследствии быть убитыми доблестными принцами или рыцарями, спасающими своих возлюбленных. Больше драконы в сказках не делали ничего?— только держали своих жертв под замком. Ее тоже заперли. Тоширо запер ее и ушел…Но ведь все видели, как принцессу уносит дракон?— в том числе и Айзен. Не объявит же он войну ее государству только потому, что с его невестой случилась беда? Нет, Айзен ее найдет?— подумала Момо, но мысль эта не была радостной; скорее девушка чувствовала себя обреченной. Айзен найдет ее, найдет даже на океанском дне, и сделает своей женой, своей королевой. И она уже не сможет от него убежать, по рукам и ногам связанная долгом перед своим народом, как и положено принцессе…Да,?— вспомнила Момо. Она не простая девушка, и она больше не будет плакать. Она выдержит все уготованные ей испытания, и ни разу не пожалуется, потому что она, Момо, рождена принцессой.Слезы высохли. Момо решительно встала с края кровати и подошла к полке, уставленной различными статуэтками и прочими безделушками вроде шкатулок или пепельниц. Резко размахнувшись, Момо одним ударом смела все вещи на пол, и грохот бьющегося стекла раззадорил ее?— следом она сорвала со стены картину, изображающую какой-то морской пейзаж, и сломала холст о колено. Это еще больше воодушевило Момо, и она продолжила разрушать комнату, служившую ей тюрьмой: сорвала полку со стены, разорвала простыни, выпустила перьевые внутренности из подушки, опрокинула кресло… Конечно, этим она могла лишь вызвать гнев дракона и нарваться на неприятности, но Момо уже было все равно. Он ударит ее? Пусть! Он ранит ее? Пусть! А что он еще ей сделает, кроме физического вреда, которого Момо не боялась? Правильно?— ничего!И разозлившаяся принцесса с огромным удовольствием крушила комнату, вооружившись отломанной от старого кресла ручкой.Внезапно Момо озарила догадка: она может выбить окно! На нем нет решетки! Выбив стекло, она получит путь к бегству… Или к смерти, что гораздо более вероятно.Принцесса была в состоянии аффекта и отчаяния, и поэтому решила, что готова умереть?— а что ее ждало в будущем? Что хорошего было в том, чтобы стать женой Айзена или остаться пленницей беловолосого юноши-дракона? В любом случае, она окажется в заточении, а сердце Момо рвалось на свободу?— пусть даже ценой ее жизни.Она изо всех сил ударила ручкой кресла об оконное стекло, и принцессу осыпал град осколков, оставляя царапины на нежной коже, но Момо не обратила на это внимания. Она забралась на подоконник, раня ступни об обломки стекла, и застыла в окне, обдуваемая ветрами.Крепко зажмурившись, чтобы не видеть приближающейся земли, Момо еще немного помедлила, а потом сделала шаг вперед.***Вдоволь налетавшись над морем, Тоширо в который раз обдумал сложившуюся ситуацию. Он похитил свою принцессу, но это было даже не половиной дела, а только началом долгого и трудного пути к девичьему сердцу?— он-то украл ее практически из-под венца, и, вполне логично, что Момо любит своего жениха. Да, она сказала, что рада своему похищению, но Тоширо уже знал, что девушки?— существа крайне противоречивые и часто противоречат даже самим себе. Не зря же она тут же попросила вернуть ее обратно! Так что юному дракону придется не просто завоевать предназначенную ему принцессу, но и заставить ее забыть о любви к своему принцу. По сути, как говорилось во многих книгах?— отбить. Тоширо не знал, как это сделать, но обязан был постараться. И, устав летать, он направился обратно к замку, лениво взмахивая крыльями.Зрение у него в обличье зверя было намного зорче, чем у людей, и, стоило Тоширо взглянуть на замок, как он увидел стоящую в окне девичью фигурку. Ветер трепал черные волосы и подол белого платья?— вот-вот?— и она упадет. Или…Юный дракон похолодел: его принцесса собиралась покончить с собой, и только он будет виноват в ее смерти! Если бы он не похитил ее… Нет, похитить ее было необходимо, но если бы он сразу все объяснил ей, а не запер в комнате, молча покинув ее наедине с горем и страхом… Она бы поняла, она бы не осудила… А сейчас она умрет из-за его глупости!Времени на раздумья не было?— на всей своей огромной скорости Тоширо несся к окну, в котором маячила белая фигурка, и ужасался, что не успеет, и Момо разобьется о камни. Вот сейчас… сейчас…Она шагнула вперед и полетела вниз. Тоширо еще больше ускорился, не ожидая от себя такого?— неужели он успел стать еще сильнее?Порыв ветра ударил в крыло. Дракона занесло, и он врезался в стену замка боком, поранившись о зубцы башен, но его цель была достигнута?— девичье тело упало не на камни, а на широкую спину чудовища, как раз на тот участок, где панцирь был помягче и без шипов, как и рассчитал Тоширо, и они упали наземь вместе?— вернее, дракон просто сполз вниз, старательно поддерживая принцессу на спине и не обращая внимания на боль от острых верхушек башен, что врезались в его тело. Оказавшись лежащим на земле, Тоширо осторожно наклонил свое огромное туловище и подставил крыло так, что Момо соскользнула по его гладкой поверхности на мягкую траву. Она не подавала признаков жизни. Дракон испугался, что Момо все же ударилась и умерла, или ранена и находится в шаге от смерти, а он не сумеет ей помочь…Тоширо перевоплотился обратно в человека?— в этом обличье у него тоже зияла на боку глубокая рана, но юноша не думал о своей боли, сосредоточившись только на принцессе, которая была симпатична ему и за которую он чувствовал ответственность: из-за него она здесь. Теперь он должен защищать ее.Зажав ладонью бок и заливая траву кровью, Тоширо на негнущихся ногах доковылял до лежащей Момо и прижал пальцы к ее шее?— ее сердце билось. Жива. Вроде даже не ранена.Белое платье принцессы запачкалось бордовой кровью, когда юный дракон подхватил ее на руки и понес к замку. Он едва шагал, но упрямо закусил губу и дотащил свою драгоценную ношу до двери, ведущей в зал, но там, потеряв силы, рухнул на пол, стараясь упасть так, чтобы оказаться под Момо?— чтобы она не ударилась. Последней мыслью было ?как глупо?. Потом юноша отключился.***Если сначала Момо очнулась, лежа на чем-то мягком, то теперь она лежала на твердой и холодной поверхности. Обрывками в сознании всплыло то, как дракон запер ее и ушел, как она в ярости крушила комнату, как разбила окно… Как полетела вниз, но упала на что-то упругое и теплое, а потом, уверенная в своей гибели, потеряла сознание. Так что?— она правда умерла?Момо осторожно пошевелила пальцами ног и поняла, что ее исцарапанные ступни щемит от боли. Сделав вывод, что мертвые боли не чувствуют, принцесса решилась открыть глаза?— и не сумела сдержать вздоха ужаса.Прямо перед собой она увидела лицо дракона, еще более бледное, чем раньше?— в нем не было ни кровинки. Зато кровь была на полу и на ее платье. Бок юноши был разодран. Он еще дышал, но с хрипом и свистом, и, когда Момо схватила его за запястье, чтобы проверить пульс, она поняла, что сердце дракона бьется совсем слабо.Сначала добросердечная Момо испугалась за жизнь юноши. Потом?— за себя. Ведь если он умрет, она останется здесь совершенно одна, и как тогда добраться до дома? Нет, дракона определенно нужно было спасать. Но, о Боги, как?Принцесса не имела ни малейшего понятия о том, как лечить настолько серьезные раны. Ее познания в медицине ограничивались тем, что во время простуды нужно лежать в постели и слушаться лекаря, а порезы смазывать йодом и перебинтовывать, но это касалось лишь мелких ранений вроде того случая, когда кухарка случайно порезалась кухонным ножом на глазах у Момо, и уж точно к этому не относилась такая страшная рваная дыра в теле юноши.Момо глянула на кровь и ее затошнило. Благо, принцесса не завтракала, а на ужин пила только бульон, и только поэтому ее не вырвало. Момо вдохнула и выдохнула, успокаиваясь, а потом села на колени и прижала ладонь к ране, решив, что для начала нужно хотя бы остановить кровотечение.Конечно же, ее ладошка ничем не помогла?— Момо только еще больше запачкалась. Она с ужасом ощутила свою беспомощность?— дракон умирал у нее на глазах, а она могла только смотреть, как жизнь вместе с кровью уходит из его тела.Момо посмотрела на свое платье. Белое. Как… бинты.Внезапное озарение заставило принцессу решительно оторвать от платья край подола, и она прижала тряпку к ране, молясь всем известным богам, чтобы ее действия оказались хоть сколько-нибудь полезными. Подол платья пропитался кровью, но Момо, оторвав еще один лоскут от юбки, упрямо нахмурилась и снова прижала к ране импровизированный бинт. На этот раз кровь уже не полилась ручьем, а просто немного просочилась на белый шелк. Воодушевленная успехом, Момо прижимала ткань к ране, пока кровь не начала останавливаться и засыхать. Раньше юной принцессе не приходилось сталкиваться с ранами, и она не могла догадываться об ускоренной регенерации драконов, так что Момо ощутила себя великим врачевателем и приосанилась настолько гордо, насколько можно было гордо приосаниться, сидя на полу в луже чужой крови.Белесые ресницы Тоширо шевельнулись, и он открыл глаза, увидев сияющую от радости принцессу. Живая. Невредимая. Улыбается. Какая она странная… Но если бы не она, если бы она не остановила кровь?— Тоширо умер бы, и не помогла бы регенерация?— он был еще молодым, и поэтому слабым драконом.—?Момо,?— проговорил Тоширо запекшимися губами. Язык едва шевелился в пересохшем рту?— пришлось вызвать слюну, ощутив железистый привкус крови.Услышав свое имя из его уст, девушка наклонилась над Тоширо, глядя так, будто не веря, что он позвал ее по имени. Ему нравилось ее имя?— нежное и приятное; губы смыкаются и округляются: Мо-мо.—?Ты живой! —?обрадованно констатировала факт принцесса.—?Ты рада? —?недоверчиво спросил Тоширо, и попытался сесть, но руки Момо опустились ему на плечи и удержали в лежачем положении.—?Тебе лучше сейчас не двигаться, а то кровь снова потечет! —?уверенно заявила девушка, хотя не знала, права она или нет, и действовала наугад. Его вопрос она проигнорировала.—?Мне уже лучше,?— Тоширо все-таки сел, и только потом заметил, что платье Момо изорвано и испачкано в его крови: ее ноги были обнажены до колен, а рукав сполз с острого плеча, и вообще платье прикрывало очень мало. Вид тела Момо обескуражил Тоширо. Ему захотелось сбежать, а щеки залились смущенным румянцем. До этого юный дракон был наивно уверен, что сможет взять девушку силой, если она не захочет, но сейчас понял?— не сможет. Никогда. Он стеснялся ее, боялся ее реакции и был ужасно смущен?— тем более, учитывая то, что на нем после перевоплощения в человека было только нижнее белье, прикрывающее бедра. Благо, во время превращения в зверя он умел с помощью драконьей магии сохранить хотя бы эту часть одежды?— раньше и того не получалось.Когда юноша сел, Момо с ужасом осознала, что он почти полностью обнажен, а на ней?— только разорванное платье, скорее тряпка, а не одежда. Невольно принцесса бросила взгляд на дракона?— худое, но сильное тело, в меру мускулистый торс, гладкая, белая, будто мраморная кожа?— интересно, а правда гладкая?Момо захотелось дотронуться и проверить, и она неосознанно прижала ладошку к груди юноши. Его кожа и впрямь оказалась гладкой, а еще, вопреки ее ожиданиям?— горячей и мягкой.Дракон посмотрел на принцессу с удивлением. Момо поспешно убрала руку и густо-густо покраснела. Она впервые видела обнаженного мужчину, тем более?— так близко, и если сначала ею двигал исключительно интерес исследователя, то теперь Момо ужасно смутилась.—?Ой, Широ, прости! —?выпалила она, от волнения забыв полное имя юноши.—?Широ? —?его брови поднялись вверх.—?То есть… Тоширо,?— виновато опустила глаза Момо.—?Да нет,?— успокоил ее дракон. —?Пусть будет Широ.Ему никогда раньше не давали прозвищ?— ему и имени-то, по сути, никто не давал, он родился со знанием, что его зовут именно так. И уж точно, за все эти годы никто ни разу не назвал его по имени. И сейчас, услышав из уст принцессы это наивно-короткое ?Широ?, юноша почувствовал невероятный душевный подъем.Пока не вспомнил, почему ранен и находится здесь.Чувство вины снова захлестнуло дракона. Он не решался посмотреть на Момо, и заставил себя поднять глаза лишь невероятным усилием воли.—?Почему ты хотела умереть? —?спросил Тоширо.И выругал себя: понятно же, почему. Потому что она далеко от своего возлюбленного и своей семьи. Потому что он отнял ее у них. Потому что он оставил ее плакать в одиночестве.Как же он себя ненавидел за то, что делал, делает и должен будет сделать.—?Я выпрыгнула в окно,?— задумчиво произнесла Момо.На ее личико легла тень задумчивости, а потом принцесса сопоставила упругую теплую поверхность, на которую упала, рану Тоширо и то, что они находятся здесь, внизу?— и глаза ее округлились.—?Ты меня спас! —?пораженно выдохнула Момо. —?Я такая дура!—?Нет, это я дурак! —?возразил юный дракон. —?Я… я… я не должен был тебя похищать, но… Но ты нужна мне, Момо,?— тихо добавил он, опустив голову. —?Ты очень мне нужна.—?Зачем? —?спросила Момо.?Чтобы продолжить мой род?,?— должен был сказать Тоширо.?Чтобы отдаться мне на алтаре?,?— должен был сказать Тоширо.?Чтобы выносить моего ребенка?,?— должен был сказать Тоширо.—?Пока я не могу тебе ответить,?— сказал он. —?Пойдем, найдем тебе другое платье. И… ты ведь голодная, правда?