10. (1/2)
Месяц спустя. Все идет своим чередом. День сменяет день, ночь сменяет ночь, зима сменяет осень. Я бы не сказала, что являюсь любителем этого времени года, все как раз таки наоборот. Это время, когда все замерзает, засыпает. И я говорю не только про деревья и кустарники, которые покрываются белоснежной корочкой, похожей на глазурь. И я не говорю про речки и озера, гладкость которых походит на зеркало, висящее в моей комнате. Я говорю про замерзание души, как бы странно это не звучало. Такое чувство, будто зимой происходит полная остановка развития, стагнация. Твое тело словно сковывают цепи, словно ты покрываешься корочкой льда, впадаешь в спячку, в ожидании весеннего тепла и уюта.
Именно по всем этим перечисленным факторам это утро не предвещает ничего хорошего, абсолютно ничего. Чертов будильник – первое из подтверждений тому. Так как уснуть мне удалось буквально пару часов назад, слышать этот отвратительный звон мне совсем не нравится, так что предмет беспокойства в очередной раз летит прямиком в стену. Иногда я даже удивляюсь, как он умудряется функционировать после такого количества полетов и ударов. Неохотно открываю глаза, пытаясь привыкнуть к лучам ослепляющего солнца. Ну, хоть солнышко, это уже не так плохо. Есть шанс, что я не буду замерзать от холода, как это было всю прошлую неделю. Стук в дверь – каждодневное явление – напоминает о том, что я нахожусь все еще в этом чертовом доме, а голос этого кретина только ухудшает мое и без того уже испорченное настроение.- Лилиан, тебе пора в школу. Завтрак на столе, спускайся! И поторопись, мне же нужно еще довезти тебя до школы, - и все это он произносит приторно-сладким голосом, будто сегодня какой-то знаменательный или особенный день. Разумеется, я никак не реагирую на его слова, продолжая валяться на кровати, оттягивая этот момент, когда мне определенно нужно будет подняться и начать сборы. Прогоняю в голове план действий на сегодняшний день. Во-первых, место назначения номер один – школа. Кажется, я уже упоминала, что безумно рада тому, что это последний год обучения в школе. И да, я продолжу это упоминать, пока последний день - день Х - не настанет. Несколько часов своей жизни тратить на то место, где тебя не особо-то и воспринимают. Для чего мне это? Пожалуй, стоит отметить, что за этот месяц произошло много событий, предугадать которые я вообще не могла. С той самой злополучной вечеринки у Макса я не видела Элли. Она будто просто испарилась, исчезла без следа. Первые пару дней я злилась на нее из-за той странной ситуации на вечеринке, но потом беспокойство перевесило все остальные эмоции. Когда прошла неделя с момента ее исчезновения, я решила зайти к ней домой и поинтересоваться, все ли у нее в порядке. Да, я не забыла ту злость и непонимание, которое испытывала в ту ночь, но все-таки Элли была для меня близким человеком, по крайней мере, она была человеком, которому я доверяла и верила, а это уже чего-то стоит. Конечно, я могла бы узнать о ее состоянии, просто позвонив. Конечно же, это могло сработать, вот только она не отвечала на мои звонки, постоянно срабатывал автоответчик. Мое удивление возросло еще больше, когда я не обнаружила кого-нибудь у нее дома. Ни ее, ни матери, дом был пуст, будто там вообще никто никогда не жил. В тот момент я подумала, что свихнулась окончательно. Ну, почему бы и нет, выдумала себе подружайку, дабы скрасить свое одиночество. Мои ?догадки? удалось разрушить только Дилану. Он, потратив при этом минут пятнадцать, не меньше, убедил меня, что Элли – реальный человек, который действительно учился в одном классе с нами. Я не придумала ее, с моей психикой еще не все слишком запущено. Кстати, раз уж я заговорила об О’Брайене. Как оказалось на тот момент, он не такой идиот, каким показался мне с самого начала. Да, он заносчивый. Да, его умение саркастически отвечать на все, что я говорю, точно заслуживает похвалы. Если уже быть совсем откровенной, то мне даже становится легче, когда мы с ним разговариваем о какой-нибудь ерунде или просто выкуриваем пару сигарет на школьной автомобильной стоянке. Ну, то есть разговаривали… Посещение больницы и Люка – второй пункт на сегодня. Последний раз я была у него примерно неделю назад. Иногда я прихожу к нему, чтобы просто поговорить. Не знаю почему, но мне становится легче, будто близкий человек выслушивает тебя и дает советы, хотя в данном случае просто выслушивает. Тогда же, примерно неделю назад, с Диланом впервые поговорил врач о дальнейшем положении Люка. Никто не знает, почему он не просыпается. Никто не знает, проснется ли он вообще. Так что врач прямо спросил Дилана, сколько тот планирует держать Люка. Иными словами, он интересовался, когда они смогут отключить его, тем самым, возможно, убив. В тот день, точнее ночь, я нашла Дилана на детской площадке в компании с несколькими бутылочками пива. Он был пьян в стельку, в самом прямом смысле этого выражения.
*** …. Такое чувство, будто ветер дает тебе пощечины, именно на это похожи его порывы. Сейчас часа 3, наверное. Не знаю, я даже не посмотрела на часы, когда тихо и поспешно покидала свою тюрьму под названием дом. Как вообще можно любить зиму? Это же, блять, ад какой-то! Поправляю шарф, натягивая его почти на нос, натягиваю получше капюшон, который постоянно слетает из-за порывов ветра. На самом деле, на улице было бы совсем неплохо, но эта ветреная погода портит абсолютно все. Направляюсь на свое излюбленное место, уже предвкушая несколько часов тишины и сигаретного дыма. Да, все, как я люблю! Но сегодня, видимо, мои ожидания себя не оправдают. Заворачиваю за угол, когда замечаю какое-то движение на детской площадке. На улице слишком темно, не могу понять, кто там находится, но любопытство берет верх. Аккуратно подхожу к качели, понимая, что этот неопознанный объект - О’Брайен.
- Черт, О’Брайен, ты меня напугал, - облегченно выдыхаю, осознавая, что бояться мне тут нечего. Затем сажусь на лавочку, проходя мимо Дилана, но такое чувство, будто бы он меня совсем не видит. - О’Брайен, ты в порядке? Дилан, посмотри на меня, - подхожу ближе к нему и понимаю, что этот парень пьян вхламину, хотя и это недостаточное объяснение.
- Ой-й, кто тут у нас? Наша психичка-недотрога Лилиан, свалившаяся как снег на голову и вечно попадающая в неприятности, из которых ее приходится вытаскивать,- стараюсь не слушать его слова, ссылаясь на то, что он пьян и не осознает всех тех слов, которые говорит. - Л-Лилиан, это т-такое красивое и-имя, - заикаясь, произносит он. - Почему тебе не н-нравится, когда тебя т-так назыв-вают? Неосторожное движение,и он соскальзывает с качелей, падая на землю. Ему вообще плевать на происходящее, он будто в коконе, не понимает, что вообще происходит. Что заставило его так нахвататься? Этот вопрос я задам ему сразу же после того, как он придет в себя. Хотя нет, сначала я его хорошенько долбану за то, что испортил мою многообещающую спокойную ночь, наговорив много малоприятных слов.- Что же мне с тобой делать, О’Брайен? – придерживаю его, когда пытаюсь аккуратно усадить на скамейку.- А ч-что бы ты хотела сделать, психичка? – произносит он почти серьезно, да так, что на секунду мне кажется, что он совершенно трезв и просто прикидывается или разыгрывает меня.
- Тебе ответить честно, О’Брайен? Я бы тебя побила всем тем, что только бы под руку пришлось. Еще, скорее всего,я бы наорала на тебя, не пренебрегая матом и различными ругательствами, - нет, ну а что, он просил, я ответила.- Так давай, сделай это! Такое чувство, будто все пошло крахом после твоего появления в этом городе, вот серьезно. Лучше бы ты так и осталась в дурдоме, ты ведь была там, так ведь? – он как-то грустно усмехается, опуская свой взгляд на землю. Откуда он об этом узнал? А, ну да, он же мастер в подслушивании чужих разговоров, по которому легко можно было об этом догадаться. Что мне с ним делать? В голову не приходит ни одной вразумительной идеи, поэтому я просто разворачиваюсь и ухожу. Нет, я не бросаю его, просто топаю в магазин, чтобы взять кофе, самый крепкий кофе, а еще, пожалуй, пару бутылок с водой. Я не могу оставить его пьяным на улице, но могу попытаться отрезвить его, хотя бы чуть-чуть.
По моему возвращению О’Брайен все также сидит на скамейке, абсолютно в том же положении, что и до моего ухода. Заметив меня, он явно впадает в ступор, ибо он не ожидал, что я вернусь.- Я думал, что…- Что я свалила? – заканчиваю за него фразу, после чего он легонько кивает головой. - Ну, так я и свалила, просто на время. Помнишь, ты мне помог, я не собираюсь бросать тебя тут в таком состоянии. Так что сейчас доктор Хилл будет пытаться спасти тебя от влияния алкогольного монстра, - на мою реплику он делает гримасу, выражающую смятение и удивление, а еще озадаченность.- Доктор Хилл?- Это я, придурок! Так, сначала это, - протягиваю ему первую бутылку с водой. - Выпиваешь все до дна. Если вдруг станет плохо, что вполне вероятно, то блевать в ту сторону, а не на меня, усек? – опять легкий кивок головой, после чего Дилан опустошает бутылку за пару минут. Через несколько минут я протягиваю ему вторую бутылку, с которой происходит то же самое. Остается еще одна, последняя, с которой он в итоге также расправляется, а затем просто ложится на скамейку, прикрывая глаза. У меня с собой в рюкзаке лежит небольшой плед, ведь я думала, что он поможет мне согреться тут, но сейчас Дилану он нужнее, поэтому аккуратно накрываю его им, стараясь не тревожить. Свой кофе я уже давно допила, а сейчас докуриваю уже пятую по счету сигарету.- Почему ты не ушла?- Знаешь, у меня такое чувство, будто у меня дежавю. Будто этот разговор уже был. Или еще будет, - почему-то усмехаюсь своей фразе, несмотря на то, что она не несет особо какого-то смысла. - Слушай, каждый раз, когда я помогаю тебе, или ты помогаешь мне, мы ссылаемся на то, что, мол, должны друг другу. Мы ничего не должны. И я тебе ничего не должна. Я помогла тебе, потому что этого хотела! Я просто не могла оставить тебя тут одного, не могла, - все это время он не смотрит на меня, но я вижу, что он внимательно слушает и иногда хмурит брови, скорее всего, в непонимании.- Спасибо, – после непродолжительного молчания произносит он, пытаясь подняться, чтобы сесть. Видимо, бутылки с водой подействовали, так как выглядит он сейчас не таким уж пьяным. Сознание постепенно возвращается в его головенку, что меня даже радует. На часах уже часов пять, поэтому я встаю с качели, начиная собираться домой. Решаю, что плед для Дилана сейчас важнее, а мне он пока что не нужен, поэтому просто оставляю его ему, разворачиваюсь и начинаю помаленьку отдаляться, бросив перед этим тихое ?увидимся?. Парень никак на это не реагирует, поэтому я просто ухожу, оставляя его одного.
Да, я помогла ему, от этого немного легче, но те слова, сказанные им, все еще вертятся в моей голове, заставляя задуматься, действительно ли он обо мне такого мнения?
*** Дилан, разумеется, отказался от предложения врачей. Он бы ни за что на свете не отключил Люка, если бы был хоть один шанс на то, что он может очнуться. А такой шанс был, так что все было очевидно.
На самом деле, я узнала о том, что Люка хотели отключить, от доктора Хадсон, так как с Диланом мы не особо общаемся после того случая на детской площадке. Сказать по правде, мы вообще практически перестали контактировать друг с другом, пересекаясь только в школе на занятиях. Он избегал меня, я избегала его. Все было предельно ясно и понятно, даже до того, как миссис Хадсон попыталась объяснить этот инцидент с научной точки зрения.***- Ты выглядишь задумчивее обычного, что-то случилось? – я сидела в кабинете доктора Хадсон, держа кружку ромашкового чая в руках и смотря куда-то в стенку, в одну точку, прогоняя в голове слова Дилана снова и снова. Прошла уже почти неделя с того дня, ну, точнее, с той ночи. Но я все равно не могу выкинуть из головы его слова. Почему? – Лили,если ты хочешь, чтобы я помогала тебе, то нужно хотя бы начать говорить, - женщина смотрит на меня тем взглядом, который я всегда хотела увидеть у своей матери. Я вижу в нем столько доброты, столько беспокойства и понимания, сколько никогда не видела в глазах своей мамы, да и не увижу, скорее всего.
- Вы очень удивились, когда впервые увидели меня тут, ну, в смысле, в больнице. У Люка в палате. Почему? – из-за нервов получается какое-то скомканное предложение, но это уже что-то. У меня есть один единственный вопрос для доктора Хадсон, но задать его в лоб мне настолько страшно, что я, пожалуй, никогда на это не решусь. Хотя нет, мне страшен не сам вопрос, а ответ, который я могу получить на него.
- А почему ты меня об этом спрашиваешь сейчас? – она немного наклоняется ближе, переставая крутить ручку в руке. Она будто хочет лучше меня слышать,заинтересованность слишком явно выражена на ее лице.- Вам тоже нравится отвечать вопросом на вопрос?- Говоря ?тоже?, ты имеешь в виду мистера О’Брайена?- Почему вы перевели тему разговора на ?мистера О’Брайена?? – как, блять, так получилось, что все свелось к нему? Обреченно вздыхаю и встаю, начиная ходить по комнате. Доктор Хадсон внимательно следит за мной, слегка улыбаясь и обдумывая, видимо, свой следующий вопрос. Мы же так общаемся. – Ответьте на мой вопрос! Потом я отвечу на ваш! – что ж, видимо, пришло время для главного вопроса и ответа на него.- Вы.. Я.. В общем, мой вопрос: вы действительно считаете, что я больная или чокнутая, или сумасшедшая, или еще какая-нибудь, потому что я не знаю…. – быстро протараторив, я падаю на диван, боясь смотреть в глаза женщине, слова которой для меня очень важны. Женщина не спешит отвечать, будто обдумывая мой вопрос. Это ведь простой вопрос, который напрашивается сам собой, разве нет?
- Лили, милая, мой ответ – нет. Ты не сумасшедшая или то, кем ты там себя называла. Ты – девушка, жизненные обстоятельства которой повлияли на разные аспекты твоего настоящего и будущего. Это вторая наша встреча. На первой ты и вовсе молчала, хотя сама попросила меня о помощи. У меня есть несколько предположений на этот счет, а также насчет твоего вопроса. Итак, по порядку, – наконец, решаюсь поднять глаза на доктора и с облегчением понимаю, что не вижу никакого осуждения во взгляде, или злости, или ненависти, только доброту. – Я думаю, что тебе нужен друг. Тебе нужен человек, которому ты сможешь доверять все свои мысли и чувства, а я та, кто помог тебе в трудную минуту, хоть и не до конца, - на этом моменте она поджимает губы, отворачиваясь от меня в сторону окна. - Возможно, если бы я тогда не ушла, сейчас все было совсем по-другому, но прошлого не вернуть, увы, его не изменить. Но зато можно изменить будущее, совершив хорошие поступки в настоящем. Этим я планирую заниматься впредь. И я буду для тебя другом, советником, помощником, но только с условием, что ты будешь разговаривать со мной, а не отмалчиваться или перебивать мой вопрос своим. Когда женщина, наконец, обратно поворачивается ко мне, я готова поклясться, что ее глаза заполняет соленая жидкость, но она тщательно пытается обратить этот процесс.
- А что же во-вторых?- О чем ты?- Вы сказали, что у вас есть предположения. Первое вы озвучили, что насчет второго? – доктор Хадсон прекрасно помнила об этом, но почему решила промолчать? Хотя, я, кажется, знаю, к чему сведется этот разговор.- Он тебе что-то сказал, ведь так? – ну вот, что я, собственно, и ожидала. Как она вообще это поняла? Видимо, мое удивление слишком очевидно, так что она продолжает. - Я остановлю тебя, пока ты не начала придумывать различные теории заговора или приписывать мне суперспособности. Это просто элементарное наблюдение. Он приходит в больницу один. Ты приходишь в больницу одна. Пару дней назад вы пересеклись, видимо, это вышло случайно, так что вы быстро разошлись в разные стороны, причем ты была будто разочарована, а он выглядел виноватым. И нет, я не слежу за вами. По твоему взгляду вижу, что ты хочешь меня об этом спросить, просто я была на этаже в тот момент. Случайно. Исходя из вышеперечисленного, Дилан как-то накосячил, и я хочу, чтобы ты мне об этом рассказала.