3. (1/1)

Нет ожиданий – нет разочарований. Вечер. Окно открыто нараспашку, отчего в комнате довольно-таки прохладно. Осень как-никак. Не знаю, почему я лежу на полу, когда вроде бы кровать в метре от меня, но мне она сейчас не нужна. Уже чувствую, как меня знобит, тело покрывается мурашками.Такое чувство, будто каждый сантиметр моего тела покрывается тонкими льдинками, которые, как пазл, собираются на моем теле. Ноги, живот, грудь, руки, шея, голова. Кусочек за кусочком, пазл за пазлом. И вот я скована, полностью скована, я вообще не могу пошевелиться. Мне становится тяжело дышать, отчего я начинаю еще больше трястись, только теперьне от холода, а от страха. Мгновение, и я открываю глаза. Я все еще на полу, мне все еще дико холодно, но я больше не скована льдом, я больше не сплю.

Ноги дрожат, когда я пытаюсь добраться до окна, чтобы прикрыть его. На часах 11 часов, что очень меня удивляет. Я проспала несколько часов, не просыпаясь каждые 15-20 минут, как это обычно происходит. Шок! Сенсация года!

Мысленно прокручиваю в голове весь прошедший день. Если честно, я не помню точно, во сколько вернулась домой. Сказать точнее, поездка до дома была как в тумане. Я пыталась осмыслить увиденное, осмыслить то, что понять мне никак не удавалось. Сначала мне было некомфортно и даже немного страшно, я часто озиралась по сторонам, думая, что машина О’Брайена где-то позади. ?Параноидальная психичка?, скажете вы! Ну а сами бы вы как себя вели: парень глазеет на тебя, подходит ни с того ни с сего к тебе после уроков, а потом наблюдает за тобой на заправке, на которой шанс встретиться случайно просто минимальный. Ничего странного не находите? А я вот нашла! Элли пыталась выяснить, почему я вела себя таким образом, то есть страннее обычного, но ничего внятного я ей выдать не смогла. А что я должна была ей сказать? ?Знаешь, Элли, пока я закидывалась таблетками и докуривала сигарету, я увидела мистера Всезнайку с каким-то типом. О’Брайен очень странно на меня смотрел, да так смотрел, что мне стало жутко!? Хм, ну вообще, если опустить первую часть предложения, про лекарства и пачку Camel, то историю можно было рассказать. Она знает О’Брайена. Может, он какой-то псих, и мне следует держаться от него подальше? Мало ли что может случиться. Но я промолчала. Я не сказала Элли ничего о них, ни слова, оправдывая свое поведение плохим самочувствием и головной болью. Не думаю, что это сработало, но Элли без каких-либо вопросов отвезла меня домой, чему я была почти рада.

Быстро добежав до своей комнаты, я закрылась и рухнула на пол, то ли от усталости, то ли от безысходности. Сейчас я уже не могу вспомнить. А потом уснула, вот так просто уснула на полу, что на самом-то деле не такая уж редкость. В Милтоне я очень часто спала на полу, вообще игнорируя кровать, при этом я до сих пор понятия не имею, почему это делала, ну и делаю. Да и сейчас это уже не так важно. За дверью слышу тихий разговор, поэтому решаю спуститься вниз, ведь поесть не такая уж и плохая идея, потому что утреннего яблока недостаточно для моего организма. Захожу на кухню, явно удивляя своим видом эту парочку.

- Ты дома? Я думал, ты где-то гуляешь. Мы не слышали, когда ты пришла домой, -вот эта его премерзкая улыбочка, от которой у меня так и тянет опустошить желудок, разом перебивает мой аппетит. Ну, блять, спасибо! А как он приобнимает ее, они прям пожирают друг друга глазами! Ужас!

- Я спала! – беру в холодильнике йогурт и пытаюсь как можно быстрее покинуть это помещение.

- Лилиан, ты сегодня принимала таблетки, которые я тебе прописал?Ты же знаешь, их прием нельзя пропускать. Иначе…- Иначе я помню, что было, помню во всех подробностях. Ну это так, к слову, - перенасыщение моей речи сарказмом видно издалека. - И да, я пила эти чертовы таблетки. Спасибо, что напоминаешь мне об этом при каждом удобном случае!- Лилиан! Не вздумай повышать голос на нас! Мы хотим сделать как лучше, ты же знаешь! – о как, мать решила поддержать своего новоиспеченного любимого.- Зато ты ничего не знаешь! – бросаю последнюю фразу и бегом направляюсь в свою комнату. Злость и ненависть закипают во мне настолько, что я начинаю колотить подушку, чтобы хоть как-то унять эту душевную боль, которую не могу уже выносить. Иногда мне кажется, что меня никто не понимает, что я никому не нужна, что никто не будет скучать по мне, если меня вдруг не станет. Слезы застилают глаза, отчего я почти ничего не вижу перед собой, поэтому просто падаю на кровать, позволяя эмоциям накрыть меня с головой. И в этот момент происходит это. Боль. Адская боль сковывает все мое сознание. Голову будто сжимают кольца, да так сильно, что кровь начинает скатываться на подушку. И кровь действительно идет. Из носа. Я судорожно пытаюсь дойти до окна, открывая его вновь, чтобы почувствовать свежий воздух. Слезы, теперь уже от боли,скатываются по щекам, застилая глаза, но после нескольких попыток мне все-таки удается найти баночки с таблетками. Выпиваю за раз суточную норму, надеясь, что это поможет унять боль. Беру полотенце и пытаюсь оттереть пятна крови. Руки трясутся, но мне нужно оттереть эти пятна, иначе.… Не знаю, но мне просто нужно их убрать. Тру подушку, решая в итоге просто снять наволочку и выбросить ее, пытаюсь оттереть подоконник, потому что и туда успела попасть кровь, пока я открывала окно. Руки уже ноют от боли, но я все продолжаю и продолжаю тереть. Главное, убрать кровь! Главное - убрать!

Назовем это навязчивым состоянием. Ну, они это так называли.Я просто не переношу вида крови, и с этим ничего не поделаешь, по крайней мере, я без понятия, что с этим делать. Просто пытаюсь всячески избегать вида крови, на этом все.

Закончив свои попытки избавиться от кровяных монстров, я понимаю, что таблетки уже начали действовать, голова понемногу перестает гудеть. А затем меня озаряет гениальная идея. Ну, она гениальной была именно в тот момент, мне просто необходимо было покинуть эту комнату. Тем более, что находиться в этом доме все равно не приносит мне большого удовольствия, когда за дверью я слышу этих воркующих идиотов, поэтому хватаю куртку, бросаю в рюкзак сигареты, йогурт и блокнот и покидаю комнату. Как можно тише крадусь по коридору, пытаясь сделать все возможное, чтобы о моей вылазке не было никому известно. К счастью, мне это удается без особого труда. Уже через минуту я закрываю калитку, вдыхая ночную прохладу. На улице действительно намного холоднее, чем было днем, поэтому я рада, что взяла с собой шапку. Просто бреду по дороге, не знаю ни направления своего путешествия, ни местности, которая меня окружает. Пожалуй, я слишком поздно поняла, что нужно было запоминать путь, по которому шла. Ведь домой же как-то нужно вернуться.

Мне очень нравится наш район, точнее то, что мы живем почти на самом отшибе. Вокруг много деревьев, это даже смахивает на небольшой лес. Уверена, что летом здесь очень красиво, все цветет, благоухает. Хотелось бы мне на это посмотреть. Прохожу еще дальше по улице и слышу чьи-то голоса. Честно, мне не очень-то хочется с кем-то пересекаться, поэтому натягиваю наушники и просто топаю вперед, стараясь не обращать ни на кого внимание, что, собственно, я пытаюсь делать всегда. Но видимо, это не тот случай. Мое внимание привлекает группа ребят, которая удирает с дикими воплями от детской площадки. Видимо, это из-за меня. Они увидели, что кто-то приближается, и решили по-быстрому смотаться. Усмехаюсь поведению этих придурков, ведь это всего лишь я. Решаю пойти дальше, но замираю на месте как вкопанная. Тело. На детской площадке тело. Там кто-то лежит и не двигается. Вот почему они удирали в спешке.

Срываюсь с места, быстро подбегая к скамейке, возле которой лежит он. Меня начинает трясти от страха, когда пытаюсь перевернуть его с надеждой, что это всего лишь мой очередной кошмар, от которого я вот-вот проснусь. Но нет. Это не кошмар. Это не сон. Перевернув наконец его, я понимаю, что видела уже это лицо. Видела. Сегодня видела. На заправке. Господи, его лицо все в крови, разбита бровь и губа. Сажусь на землю и кладу его голову себе на коленки. Я не знаю, что делать в таких случаях. Кому и куда звонить? Может, в скорую? Решаю, что для начала мне нужно, чтобы он открыл глаза, поэтому начинаю его легонько потряхивать, стараясь не причинять ему боль. Пульс у него есть, дышать – дышит. Но почему он не открывает глаза? Я начинаю паниковать, а мои слезы уже давно капают на его рубашку, оставляя на ней маленькие кружочки. Боже, он в одной рубашке, на улице ведь холодно. Почему он здесь? Не знаю, как это получается, но я просто начинаю гладить его по голове, аккуратно снимаю с себя куртку и накрываю его, чтобы хоть как-то согреть.- Эй, дружок, - всхлипываю после каждого слова. - Давай, ты просто откроешь глаза, а? Давай, это же не так уж и сложно. Пожалуйста, просто открой глаза! – шепчу это как мантру, находясь совсем близко к нему, поэтому мои слезы начинают капать на его побитое лицо.- Ну, дружок, ну подрался. Всякое ж бывает. Ты парень вроде крепкий, чего расклеился? – всхлипы не прекращаются, а рука все сильнее начинает трястись, теперь уже благодаря холоду, который сковывает меня. - Так, это уже не смешно! Просто открой свои глаза, открой свои чертовы глаза!- Мне говорили, что у меня красивые глаза, но чтоб ?чертовы? - такое впервые! – парень пытается пошевелиться, но у него это плохо выходит. Он просто начинает корчиться от боли.

А я, я просто не могу скрыть своей радости, поэтому, не задумываясь, приобнимаю парня настолько, насколько мне позволяет мое тело и его, которое все еще лежит на моих коленях. Мое поведение явно удивляет парня, но мне как-то фиолетово. Я просто рада, что на моих руках не умер человек.- Ты чертов идиот! – не со злостью произношу я. - Их же было больше, ну то есть я не видела, сколько их всего было. Они убежали, когда увидели меня. Но все равно. То количество, которое я успела разглядеть, явно превосходит одного тебя. Ты же мог умереть! Ты, блять, чуть не умер у меня на руках! – пытаюсь успокоиться, но это не очень получается. Руки все еще трясутся, хотя слезы уже перестали бежать. Думаю скинуть его со своих колен, но не решаюсь. Он просто смотрит на меня, смотрит своими серыми глазами, а потом, ни с того ни с сего, берет мои руки в свои.

- Спасибо тебе, правда, спасибо. Если бы не ты, кто знает, что могло произойти. А ты меня спасла, - усмехается парень и аккуратно начинает подниматься с моих колен, присаживаясь рядом со мной.

Мне плевать, что он обо мне подумает, но я очень перенервничала, и сигарета, а то и не одна, это лучший вариант сейчас. В рюкзаке вижу йогурт, про который я совершенно забыла, что вообще не удивительно в данной ситуации. Достаю заодно и его. Протягиваю йогурт незнакомцу, на что он отмахивается и отбирает у меня пачку с сигаретами, обескураживая меня этим.

- Даа, конечно, эм, как там тебя? Хотя не важно! Конечно, можешь отбирать у меня мои вещи, мне ж они не нужны!- Сарказм на сарказме! Ну прям как мой братец, вот честное слово! Я Люк, и, вообще-то, это важная, очень важная информация!- И почему же она важная? – стараюсь сделать важное лицо, пытаясь скрыть вырывающуюся улыбку. Это как-то даже странно.

- В смысле? Потому что я Люк. Это важно знать. Также как и важно знать имя моей спасительницы, которое, почему-то, она решила не упоминать, - его улыбка заставляет и меня улыбнуться.- Твою спасительницу зовут Лили, и она очень хочет покурить, потому что последние минут 15 как-то не задались. Представляешь, иду себе спокойненько, никого не трогаю, а тут бац, полумертвый парнишка валяется на детской площадке, да еще и тот, которого я успела сегодня лицезреть на заправке, пока его дружок, который О’Брайен, разглядывал меня как НЛО, - заканчиваю свою душещипательную историю, протягивая руку Люку в надежде, что он вернет мне мое, но вместо этого он начинает очень громко смеяться, да так заразительно, что через пару секунд и я начинаю смеяться.

- Ты очень забавная, правда, - протягивает назад мне мою пачку, вытащив при этом одну сигарету и подкуривая ее, собственно, то же самое делаю и я. - Тот самый мой дружок – это мой брат Дилан. Как я понял из его рассказа, вы вместе ходите на занятия, и ты круто рисуешь. И та встреча на заправке, это все вышло случайно, мы и не планировали туда ехать, просто так получилось. Так что не бери в голову, это просто ерунда! Вдыхаю сигаретный дым, успокаивая этим свое состояние. Моя куртка все еще у Люка, поэтому меня начинает немного потрясывать от холода, что замечает Люк, отдавая мне куртку.- Не нужно! Если ты мне ее отдашь, то останешься в одной рубашке и замерзнешь. Мне не так уж и холодно, - вру Люку, надеясь, что он не прочухает мою ложь, но он, естественно, все понимает. - Все хорошо, правда. Тебе нужно в больницу, я так думаю. Так, подожди секунду, - начинаю рыться в своем рюкзаке, стараясь найти нужные мне предметы. Да, вот оно! Достаю из сумки салфетки и бутылек с какой-то настойкой. Вообще, она вроде бы для поднятия давления, но суть в том, что она на спирту, а значит, сможет обеззаразить рану.

- Итак, в больницу, как я понимаю, ты не собираешься. Поэтому в больницу будем играть здесь, - смачиваю салфетку в настойке и подношу к лицу Люка. - Ну что, мальчик, сейчас будет больно, будет больно щипать…- Ты лучший врач, который у меня был! Прям приободрила так, подняла мой и без того рухнувший дух! Молодец!- Будет. Больно. Щипать! – проговариваю по отдельности каждое слово, пытаясь объяснить это Люку. - А ты у нас сильный мальчик, поэтому будешь терпеть, ведь так? Не дожидаюсь от него ответа и подношу салфетку к ране на губе. Люк закрывает глаза и мычит, но я пытаюсь аккуратно прочистить ранку, не причиняя ему боли, хотя это не особо выходит. Дую на ранку, чтобы хоть как-то облегчить его состояние, а потом опять продолжаю свои процедуры. Спустя несколько минут, лицо полностью обработано. Я вытерла всю кровь с его лица, так что теперь можно четко выяснить причиненный урон.- Ну, знаешь, не все так плохо! У тебя большая рана на губе и над бровью чуть-чуть. А так, могло быть и хуже, - пытаюсь приободрить Люка, которому это, видимо, вообще не нужно. Он и без того счастлив, что остался живой. Ну, еще бы такому не радоваться! Беру еще одну сигарету, протягивая пачку Люку, который с охотой ее принимает. Мы сидим и молчим, никто не решается говорить первым. Я мысленно прокручиваю все события, которые произошли сегодня.

Как-то слишком много событий в один день. Пожалуй, слишком много.