Часть 24 (2/2)

— Нет, мне нужно, чтобы ты меня убил, — как непонятливому ребенку пояснил Джастин. — Ты же страж!—Я помню. Но раз ты так хочешь — бери и стреляй.

— Я не могу, — помотал головой Джастин и попытался вернуть пистолет Брайану.— А мне похуй! Я, может, тоже не могу!Джастин посидел молча, задумчиво покусывая губу.

— Тебе не хочется меня убивать? Но поверь мне, я буду только благодарен…— Блядь! — Брайан не мог больше вести этот идиотский разговор. Вскочить было некуда, он со всей силы ударил по стене кулаком, боль оглушила, скрючила, вырвалась сквозь зубы рычанием.— Брайан, послушай, — Джастин опасливо коснулся его плеча. — Слышишь?— Слышу… — прошептал Брайан.

— Я не могу себя убить, — Джастин так и не убрал руку, но у Брайана не было сейчас сил на то, чтобы её стряхивать. — Потому что перерожденные этого не могут сделать, для этого есть стража. Ты ведь это знаешь? Разве нет?— Я уже ничего не знаю…— И я не все понимаю, — признался Джастин. — Но этот день последний, надо уходить. Если тебе так будет легче, давай я тебя заставлю выстрелить. Просто не сопротивляйся. Или сопротивляйся, как тебе лучше?— Пиздец, а не разговоры, ты сам себя слышишь? У меня мозги уже в узел скрутились!Блядь, да меня не надо заставлять! Я страж, и я сделаю все, что должен! Я делал это тысячу раз!— В чем тогда проблема? —Джастин долго ждал ответа, но он так и не прозвучал.

Брайан сидел, обняв больную руку, чуть покачиваясь, и когда рядом скрипнула, прогибаясь под весом, кровать, он даже головы не повернул.Все худшее, что могло случиться,случилось.

Бояться уже было нечего.Он смотрел на двусторонний клинок и молчал.— Они для того, чтобы могли уйти последние, — проследив его взгляд, сообщил Джастин так радостно, как ребенок, который только что узнал, почему зимой идет снег, и жаждет поделиться этим знанием. — Я теперь понимаю, как ими пользоваться. Можно воткнуть куда-то и упасть сверху.Брайан только головой покачал.О чем ему было говорить?

С этим...О том, как он боялся, что останется один? Он остался. Тот, кто сидел рядом, не был Джастином.А с ним они даже не попрощались… Брайан пытался вспомнить, какими были последние слова настоящего Джастина, и не мог, в голове пульсировала ватная, глухая пустота.Брайан стиснул зубы, выдыхая.Этот… кто бы он ни был, он прав, незачем тянуть. Быстрей закончить и все.

Страх смерти хуже смерти, это проверено, и это по-прежнему правда. Что ж…Брайан вздрогнул от неожиданности, когда Джастин прижался к нему со спины, уткнулся лицом и замер, не обнимая, просто разделяя тепло. От мощи того, кто сидел рядом, сводило горло и болела голова, но Брайан не отстранился. Пусть это не Джастин, но он хотя бы живой. Его дыхание щекотало Брайану шею.

— Почему ты просто не сделаешь так, как тебе нужно? Пистолет, клинок, да похуй,— тихо и зло спросил Брайан. — Ты же можешь. Растягиваешь удовольствие?— Ты не веришь, что это все ещё я, — не вопросом, грустным утверждением отозвалсяиз-за спины Джастин.— Не верю, — согласился Брайан и тут же почувствовал чужую волю: она не набросилась на него, совсем нет, она подкрадывалась мягко, тыкалась, как ласковый зверь под руку,и он привычно ей воспротивился, ожидая, что его заставят что-то делать, но воля ничего не требовала, она гладила, обволакивала, успокаивала, и он заставил себя расслабиться и пропустить её внутрь. Получилось не сразу, пришлось направить собственную силу на себя, чтобы испуганное, напряженное тело подалось. Какими бы ни были мотивы того, кто сейчас целовал его в шею, он был нежен.

— Все будет хорошо,— шептал ему в волосы Джастин, и Брайану хотелось ответить чем-нибудьядовитым и колким, но медленно, неотвратимо заливавшее его изнутри тепло было слишком приятным, чтобы шевелить губами — не хотелось вспугнуть это волшебное полусонное оцепенение. Постепенно растаяла пульсирующая боль в руке, перестало ломить виски, отпустило горло, и сердце теперь билось ровно и легко.

Наверняка морок, краешком сознания понимал Брайан, но не противился — кому он теперь мог навредить? Чем? Вместо этого он прислушивался, как страх, боль, напряжение стекали по коже щекотно вьющимися ручейками, и в груди росло и разворачивалось торжественное, светлое, оно звенело тонкой струной, пело, зудело в кончиках пальцев. Джастин плавно поднялся сам и за руку поднял Брайана на ноги.

— Все будет хорошо, — повторил Джастин с улыбкой, и она была искренней. Он посмотрел Брайану в глаза, погладил по щеке, и Брайан улыбнулся ему тоже. Конечно же, это Джастин, почему он засомневался?Немножко другой, но не чужой.Клинок с металлическим шорохом выскользнул из подставки, Джастин аккуратно положил его на кровать и снова встал перед Брайаном, погладил кончиками пальцев виски, скулы, губы.— Я все ещё здесь, чувствуешь? — прошептал он, глядя Брайану в глаза.— Да, — тоже шепотом.— Знаешь, чего мне жаль? Что не видно неба, — Джастин мягко засмеялся при виде растерянности в глазах Брайана. — После каждого из этих десяти дней мне снилось, что оно вращается… темное звездное небо… Один и тот же сон. Я уверен, оно сейчас там кружится, наверняка это очень красиво… Я хотел бы увидеть, испытать восторг и гордость. Это же мы, Децима, вращаем небо, а мертвые вращают землю, и мы смелем этот мир в пыль… в прах… Чтобы родился новый. Тебе, наверное, все это кажется воспаленным бредом?Брайан покачал головой, медленно произнес:— Ещё Сократ сказал — живые возникли из мертвых ничуть не иначе, чем мертвые из живых, — произносить слова было приятно, от этого мурашки пробегали по телу, и Брайан добавил: — Мне тоже снилось небо… раз или два.

Джастин поцеловал его в уголок рта и улыбнулся.— Может, в том новом мире мы успеем больше, — Брайан погладил светлые, жесткие от пыли волосы, кивнул на клинок. — Ты веришь в это?— Не знаю, — Джастин прижался губами к тому месту над ключицей, где чувствовалось биение пульса, ровное, четкое. — Я просто не хочу, чтобы ты оставался один. И оставаться безтебя тоже. Брайан улыбнулся — искренне, широко, и прижал Джастина к себе крепче.— Значит, пойдем вместе, — прошептал он в пыльные волосы.— Немножко страшно, — признался Джастин.Брайану страшно не было, в нем было столько покоя и радости, что хотелось делиться ими, и он, не раздумывая, потянулся волей к Джастину, почувствовал, как после легкого сопротивления вначале его пропускают внутрь, и это было так похоже на секс, что он застонал. — Ложись, — он потянул Джастина к постели, на которой лежал клинок. — Не бойся больше… Все будет хорошо.— Все будет хорошо, — повторил, улыбаясь, Джастин.