Часть 11 (1/1)

Губы Ину растягиваются в широкую, самодовольную улыбку, обнажая зубы. Ему не пришлось предпринимать никаких действий и лишний раз рисковать: Донсик сам подошёл к нему, бесцеремонно устроившись на его коленях.

– Что на тебя нашло? – спрашивает Ину, кладя руки на талию сидящего на нём.

В глазах Ину – бешенный, ни с чем не сравнимый интерес. Давно Донсик так не интриговал его. Тот наклоняется ближе и закрывает глаза.– Сон вспомнил… – тихо говорит он.– Сон? – не понимает Ину.Донсик проводит рукой по чужой шее и мягко целует в место рядом с кадыком.– Даже подумать не мог, что тебе снятся такие сны, – усмехается Ину, наслаждаясь прикосновениями и откидывая голову назад.Открыв глаза, Донсик видит дёргающийся кадык: Ину нервно сглатывает. Донсик обхватывает его шею обеими руками и целует в губы.Всё это время он ограничивал себя какими-то, как однажды сказал Ину, дурацкими принципами и правилами. Ему потребовалось слишком много времени, чтобы понять свои чувства, чтобы смириться со всеми тяжёлыми и гнетущими мыслями. В то время как Ину спокойно принимал все свои странности, Донсик не мог так просто позволить себе такого. Но сейчас в его голове вспыхивает такая, казалось бы, простая мысль: ?Почему я не могу поступить как Ину и спокойно принять свои странности??Донсик приоткрывает рот и сталкивается с чужим языком. По спине бегут мурашки, а Ину резко обхватывает его за талию, настойчиво прижимая к себе. Когда Донсик на секунду отрывается от чужих губ, Ину машинально тянется к нему за новым поцелуем и зачёсывает пальцами мешающую чёлку Донсика назад, полностью открыв вспотевший лоб. Он завороженно смотрит несколько секунд на такое давно знакомое, но теперь совсем непривычное лицо. С откинутыми назад волосами, с покрасневшими, влажными губами и полуприкрытыми глазами он выглядит абсолютно невероятно. Его щёки и уши покраснели. Ину нервно дёргает застёжку молнии на чужой куртке и тащит вниз. Донсик поводит плечами, и куртка послушно сползает с его плеч, а чужие руки откидывают её в сторону, тут же цепляют край свитера и тянут вверх. Донсик поднимает руки и вскоре на разгорячённую кожу накидывается холодный воздух. По телу идут крупные мурашки, и Ину завороженно наблюдает за этой реакцией, проводя пальцами по голому животу и груди. Донсик прогибает спину и двигается навстречу чужим рукам.Пока Ину очарован чужим телом и беспорядочно блуждает по нему руками, Донсик не теряется и проделывает с Ину то же, что только что тот сделал с ним: он спускает его куртку вниз на кресло и снимает свитер. Донсик обхватывает руками голые плечи напротив него. Довольное хрупкие и узкие плечи. Когда чужие ладони ложатся на кожу, Ину вздрагивает: пальцы Донсика почему-то очень холодные. Ину снова обхватывает Донсика за шею, притягивает к себе и целует. Он вспоминает их первый поцелуй. И он, конечно, не сравнится с этим. Сейчас Донсик так же инициативен, как Ину в тот день. Ни тот, ни другой не в состоянии оторваться друг от друга, будто они проживают последние секунды жизни, пытаясь заполучить всё, на что так долго не решались.Не разрывая поцелуя, Ину опускает руки с чужого тела на ремень брюк Донсика. Тот будто не обращает на это внимания – сегодня он дал себе обещание, что его ничто не остановит. Когда Ину резко дёргает чужие брюки вниз, Донсик отрывается от его губ, смотрит в глаза напротив и ожидает последующих действий, не смотря вниз. Когда чужая рука забирается под ткань трусов, и Донсик ощущает тёплую ладонь внизу, он резко, шумно выдыхает, широко открыв рот, и роняет голову на плечо Ину.***Два выходных пролетели словно два часа. Много времени ушло на дорогу, а потом – на ленивое лежание в кровати и сон. Ину тоже не терял времени зря: он засыпал рядом с Донсиком каждый раз, когда тот ложился ?немного? вздремнуть. Но за временем Донсику всё-таки приходилось следить: ему нужно было рассчитать часы и выехать так, чтобы вернуться домой уже к вечеру или ночи.Перед дорогой Донсик ложится вздремнуть. Он всё ещё хорошо помнил неудачный опыт вождения в сонном состоянии. Ину располагается рядом, сев на кровати, и пролистывает один из привезённых Донсиком журналов. Рядом слышится ровное посапывание, и это умиротворяет как ничто другое.

Глаза бегут по строчкам текста, перечитывая одно и то же предложение уже несколько раз. Сосредоточиться просто не получается. В голове крутятся странные мысли. Неужели он, человек, которого осуждает весь мир, на которого тыкают пальцем, выкрикивая ?убийца, чокнутый психопат!?, которого все презирают, получил право на счастье? Конечно, его мало заботит чужое мнение – плевал он на него с высокой колокольни – но как же хотелось послать к чёрту весь этот пропащий мир. Такого, как он, тоже могут понять и полюбить. Он не монстр, а такой же человек, как и все остальные.

Когда Ину везли в тюрьму, люди тыкали на него пальцами и кричали ?Монстр! Убийца! Будь ты проклят!? Ину ухмылялся и отвечал им надменным взглядом и наглой улыбкой. Но тогда он был в проигрыше. Вот когда он действительно может улыбаться и надменно смотреть на весь мир, так это сейчас. Но ему это было уже не нужно. Донсик – не трофей, которым можно гордиться или хвастаться. Гораздо важнее то, что этот человек лежит сейчас рядом и слегка дёргается во сне. Ину окидывает Донсика взглядом: тот лежит на боку, спиной к нему. Сейчас он немного раскутался, и одеяло сползло с его плеча. Ноги дёрнулись пару раз, и он как-то шумно и прерывисто вздохнул. В голову приходит дурацкая и забавная мысль: ?Он что, стометровку сдаёт во сне?? Вдруг Донсик медленно переворачивается на спину, и Ину замечает сдвинутые брови и напряжённо закрытые глаза. Он всё ещё спит.***Ину бежит по узкой тропе в огромном поле и резко сворачивает в высокую, сухую траву, попутно отодвигая её в разные стороны руками. На ладонях тут же появляются свежие порезы. От быстрого бега нога совсем не слушается его, так и норовя уронить тело на холодную землю. В спину громко кричат, но Ину слышит только собственное дыхание и отдающий в ушах стук сердца. Умом он уже понимает, что ему не скрыться, но тело продолжает сопротивляться и бежать дальше.Нога неожиданно попадает в какую-то яму, и Ину падает, шипя от боли. Он не успевает ни подняться, ни перевернуться, как со спины его хватают, заламывая руки назад. Он кричит от боли и злости. Запястья сковывает холодный металл наручников. Краем глаза Ину видит полицейскую форму и злобно шипит. Уголки глаз покраснели, а на висках и лбу выступили крупные вены. ?Чёртовы хранители закона, чтоб вас!? Когда он упал – сильно прикусил губу. Во рту появляется резкий привкус крови. Он глубоко вдыхает и снова кричит от злости, которой заполнены лёгкие, обнажая зубы и кривя губы в собственной в крови.Донсик просыпается в холодном поту и подскакивает на кровати, упираясь взглядом в одеяло. Воздуха слишком мало, отдышаться не получается. Пальцы холодеют от страха и слегка дрожат. Только что он будто побывал в теле Ину, ощутив все его чувства и мысли. Донсик тут же оборачивается и встречает спокойный взгляд с едва уловимым удивлением.

– Кошмар приснился? – невозмутимо спрашивает Ину.Донсик ещё раз глубоко выдыхает и прикрывает глаза, пытаясь успокоиться.– Расслабься. Это всего лишь сон. Какой смысл так сильно переживать об этом?Донсика вовсе не успокаивает это, потому что он знал, что его сны и реальность каким-то образом неразрывно связаны. Конечно, были и такие сны, которые никак не реализовывались в его жизни, но таких было гораздо меньше.– Последнее время мне снятся сны, которые так или иначе связаны с будущим.Ину в недоумении наклоняет голову:– Хочешь сказать, что видишь во снах будущее?Ину тут же разочарованно хмыкает, будто это прозвучало крайне глупо и добавляет:– Да перестань, это же бред, – он смотрит на Донсика, опустившего голову, и продолжает: – С чего ты взял, что все твои сны – это предсказание будущего? Возможно, ты просто сам связываешь события из твоих снов с тем, что происходит потом в реальной жизни, и ищешь параллели. Хочешь сказать, что в жизни происходило всё то же самое, что и во снах?Донсик задумывается: вообще-то его сны и правда не всегда совпадали с реальностью, имея лишь примерно схожий исход или какие-то общие моменты.– А что тебе обычно снится? – вдруг спрашивает Донсик.– Я редко вижу сны, – не задумываясь, отвечает Ину, переводя взгляд на стену. – Но если мне что-то всё-таки снится, то это чаще всего моменты из прошлого.Негромкий голос Ину звучит мягко и спокойно, но немного отрешённо. Донсик смотрит на задумчивое лицо Ину, пока тот продолжает:– Моменты смерти моих жертв, упрёки отца, неудачи на работе… Не так давно мне снилась наша первая встреча на крыше компании, – Ину переводит взгляд на внимательно слушающего Донсика и усмехается.– А ты, значит, видишь во снах будущее? Бред несусветный всё-таки.Ину поправляет растрепавшиеся со сна волосы Донсика, а сзади раздаётся писк будильника: пора собираться.***На улице начинает темнеть. Ину берёт два фонарика, протягивая один Донсику: тот уже оделся и накинул на плечи рюкзак.Они идут по узкой тропинке, Донсик снова впереди. Земля под ногами в белом свете фонаря выглядит абсолютно неестественно. За эти полчаса дороги никто из них не произносит ни слова – они им не особо нужны. Донсик останавливается у самой машины и оборачивается к Ину. Тот абсолютно спокоен: на его лице нет ни огорчения, ни тревоги. В какой-то степени Донсик даже немного рад, что Ину не так эмоционален, как остальные люди: эта особенность защищает его от тяжёлых переживаний. Ину очень легко иестественно притягивает Донсика к себе и обнимает.– Я знаю, что ты вернёшься, – говорит он, когда Донсик утыкается лицом в его куртку. – Буду ждать.Он выпускает его из объятий и отходит на пару шагов назад. Донсик садится в машину, дорога освещается фарами, и он медленно выруливает, разворачиваясь в противоположную сторону. Уезжая, Донсик замечает в зеркале заднего вида фигуру, стоящую на краю дороги. Ину провожает его взглядом, в то время как Донсик с каждой секундой отдаляется от него всё дальше.Наконец, Донсик выезжает на асфальтированную дорогу. Слышится приглушённый шум городской жизни, а в глаза ударяет свет вывесок, круглосуточных магазинов, светофоров и фар других машин, снующий по дороге. В горле встаёт ком и Донсик плотно сжимает губы.

***В комнате всё ещё темно. Донсик не включал свет с тех пор, как зашёл в квартиру. Он лежит на диване с закрытыми глазами. В памяти, словно свежий ожог, который обязательно оставит шрам, отпечаталась фигура Ину, стоящего на дороге. Такая естественная, расслабленная поза, будто он отправил Донсика в магазин, и тот скоро должен вернуться. Такой простой взгляд, будто никакая проблема, никакая боль, не тревожит его сердце. Он действительно был так спокоен или просто притворялся? Но притворяться – не в духе Ину. Он делал это только тогда, когда это было ему выгодно, и получалось у него это очень профессионально. Но не сейчас. Зачем ему притворяться перед Донсиком?

На телефон приходит сообщение. Не отрывая головы от подлокотника дивана, Донсик подносит телефон к глазам. ?Ты добрался?? Эти два слова заставили его вновь улыбнуться и переместиться в сидячее положение. Он звонит Ину.– Я дома, – тихо говорит он.– Это хорошо.

Донсик молчит, будто о чём-то задумавшись, а Ину вдруг спрашивает:– Огонь ведь просто не может гореть без воздуха?– Да… – растерянно отвечает Донсик и добавляет через какое-то время: – Совсем скоро подует ветер, и огонь снова сможет гореть с новой силой.Донсик слышит в трубке усмешку. Ину очень забавляло то, что тот так метафорично выражался.– Я заканчиваю роман, – говорит Донсик, – так что скоро смогу привезти тебе один из свежих экземпляров. Ты ведь хотел прочитать его?– Конечно, – незамедлительно отвечает Ину.– Тогда тебе нужно просто дождаться меня.Донсик подходит к окну и смотрит на луну, освещающую небо. Что из того ветхого деревянного дома, что отсюда, из городской квартиры, – она всё та же. Если бы бог действительно существовал, Донсик молился бы, чтобы Ину смог как можно дольше прожить в маленьком доме посреди большого поля спокойной, размеренной жизнью. Но в бога он не верит, а потому просто произносит это вслух и надеется, что его желание сбудется.