Часть 6 (1/1)

Извиняюсь, что долго))Просто в праздники хотелось отдохнуть *ага, как же, все равно не отдохнула*Вот и долгожданная прода))Тапочки приветствуются) Приятное чувство полета. Все-таки сон - самое прекрасное в жизни Савады. Если бы у нее были крылья, она бы взлетела, ощущая холодный воздух и мягкость облаков. Кстати о них... Хибари был очень похож на облачко, такое же одинокое, плывущее по бескрайнему небу. Сейчас же, чувствуя тепло, исходящее от парня, она глупо, но счастливо улыбнулась, прижимаясь еще теснее. Что двигало ей, какую цель преследовала, она не знала. Просто хотелось так лежать и ни о чем не думать. Но, к сожалению, такую идиллию прервал разгневанный и недовольный голос, который показался знакомым. - Хибари Кея, ты немедленно объясняешь мне, что делает в непристойном виде моя подопечная в твоей кровати!!! Открыв сонные глаза, она посмотрела в проем двери, где стоял мужчина, платиновый блондин, с горящими голубыми глазами. Сзади что-то зашевелилось, значит, не только ее такой крик разбудил, а ведь время только около шести утра. - Алауди-сан? Какого черта, вы так рано орать начинаете? - спросила недовольная девушка, которая явно еще не до конца проснулась. Тот, хмыкнув, стал приближаться, присаживаясь на кровать. - А вы знаете, юная леди, что в пикантной одежде лежите в объятьях моего сына? - прищурившись, второй продюсер гадко ухмыльнулся. Сонный мозг начал переваривать информацию, и когда она поняла, в каком виде лежит, то тут же высвободилась из объятий, вылетая из комнаты быстрее ракеты. Позже внизу послышался грохот и тихие стоны боли. - Боже, как всегда неуклюжа. Кея, быстро поднимайся и объясняй, что Йоши делает здесь. И не притворяйся, я знаю, что ты не спишь. - Ну, встал я, что с того? - холодно ответил брюнет, даже не посмотрев на отца. - Мы вчера гуляли, попали под дождь, а так как к нам было ближе, вот и пришли. На счет ее внешнего вида: одежда была полностью промокшей, вот и всучил ей рубашку. Не голой или в мокрой одежде разгуливать. - после чего он встал и вышел из комнаты. Мужчина проводил его чуть печальным взглядом, тяжело вздохнув, что не укрылось от шатенки, проходящей мимо комнаты. - Алауди-сан, что-то случилось? - Да так... ничего. - ответил Хибари-старший, прикрывая глаза, протирая их рукой. - Господи! Вы же себя совсем не жалеете. Так, идите в свою комнату, желательно вам весь день проспать, а чтобы было лучше, я наведу вам горячий напиток. - немного приказным тоном сказала Савада, направляясь на выход. - Хм... что-то ты раскомандовалась. Не боишься получить? - Нет, я просто забочусь о вас. Все-таки не чужой мне человек, не только продюсер, но и как дядя или даже отец. Вы хороший, просто как и Хибари-кун скрываете свои чувства под маской холодного человека. - Цунаеши подошла и положила руку на его плечо. - И я ничуть не жалею, что работаю с вами. А теперь марш в свою комнату! - сказав последнее предложение приказным тоном, она направилась на кухню. Мужчина ухмыльнулся. - Растет девочка. Уже старшим приказывает. Трудновато тебе будет, Кея, если вдруг решишься быть с ней. - встав с кровати, он пошел в соседнюю, раздеваясь и ложась в кровать, закрывая очи от усталости. Спустя 10 минут, в течение которых он боролся со сном, постучали. - Войди. - улыбнувшись, Цуна вошла в помещение, поднося поднос с чем-то вкусным, ставя на тумбочку рядом. - Я не знала, проголодались вы или нет, но все же приготовила. Съешьте и поспите, поднос я позже заберу. - она встала и хотела уйти, как тихий голос попросил ее остаться. Улыбка стала чуть шире, на душе теплее, значит, что этот человек начинает ей все больше и больше доверять, что не могло не радовать девушку. - Спасибо. Ну так объясни, как ты познакомилась с Кеей? - задав интересующий его вопрос, платиновый блондин начал есть. - Хм... ну, скажем так... В школе Намимори учится моя подруга и друг. Их в начале недели позвал Хибари-кун, показывая фотографию, где я была с Кеко-чан на прошлых выходных, спрашивал обо мне. Ну и Кеко все мне передала, и, так как выходные свободные, я решила составить компанию. - Мм... Постой-ка... и он не пытался тебя избить или угрожать?! - чуть удивился Ал, останавливая вилку в воздухе около рта. - Нет, все было нормально, пока я не сравнила вас. Он почему-то разозлился и чуть рыкнул на меня. Мне трудно что-либо сделать, не зная ситуацию. - И не надо. Это уже давно происходит, так что не вмешивайся. Спасибо за еду. - поставив поднос на ту же тумбочку. Взяв стакан, он его осушил и уже хотел прилечь, как перед его лицом возникла Савада. - Что еще? - Алауди-сан, я понимаю, что лезу не туда, но так же вижу, что вы страдаете без разговоров с сыном. Это нехорошо. Я хотела бы помочь. - Боже, ты же не отстанешь, пока не узнаешь... - та лишь улыбнулась и кивнула. - Хорошо, я, может, расскажу, но сейчас не в состоянии. - голова опустилась на подушку, и в следующее мгновение мужчина уже тихо посапывал. Поцеловав того в лоб, взяла поднос и вышла, закрывая за собой дверь. Настроение лишь улучшилось, когда в это время из тени показался злой подросток. Его злила такая забота к отцу, он не понимал, как это объяснить доступным для него языком, но, плюнув на это, просто пошел следом за "Йоши". Та оказалась уже на кухне, занятая мытьем посуды. Почувствовав на спине горящий от злобы и раздражения взгляд, она осторожно обернулась, охая, так как ГДК стоял очень близко к ней. - Что у тебя с ним за отношения? - почти рыча, произносит парень, нагибаясь ближе к ней, почти вплотную. - Никакие, чисто деловые. Хибари-кун, почему ты так разозлен? - Савада искренне не понимала такой перепад настроения, хотя глубоко в душе искорки догадок уже собирались. - Ты точно в этом уверена? Он тебя не шантажирует или что-то в этом роде?! - начиная еще больше злиться, шипит Хибари, прижимая Цунаеши к раковине. Та, начиная часто дышать и трепетать телом, лишь кивнула головой в знак согласия, что точно в этом уверена. - Это радует. Но, все равно, я не могу простить тебя из-за мягкости к нему. - договорив, он резко и грубо целует ее, сжимая ее руки сильнее, чтобы не сбежала. Ее глаза раскрылись в ужасе, стало страшно, по-настоящему страшно. Такого Кею она еще не видела, от неизвестности ее охватила паника, она пыталась вырваться, отгородить от себя брюнета. Не помогло. Тогда Цунаеши решила действовать: укусив губу до крови, отчего тот тут же отцепился, прикрывая ладонями губы. Савада побежала, но была настигнута в гостиной. Тот укус еще сильнее раззадорил парня, отчего, не рассчитав силу, дал ей смачную пощечину. Девушка, держась за красную щеку, потеряла равновесие и упала на холодный пол, заливаясь слезами. Такая перспектива нравилась юноше, и поэтому, подняв ее за горло, в которое тут же вцепилась "Йоши", пытаясь освободиться, посмотрел ей в глаза, после чего вновь ударил, также не жалея сил. Потеряв координацию, она упала на диван. В глазах помутнело, голова очень болела, а левая щека просто горела огнем. Увидев, что Цуна не сопротивляется, навис над ней, задирая платье вверх, скользя по бедру. Тут паника вновь захватила ее тело и разум. - Нет! Стой, Хибари-кун! Не надо! Остановись! - кричала Цуна, пытаясь вразумить брюнета, но тот, проигнорировав ее мольбу, лишь закрыл ей рот поцелуем. Рука шла выше, оголяя бедра, открывая взор на трусики. И только он хотел их снять, как его взяли за шкирку, сильно ударяя, что отлетел к стенке и потерял сознание. Рядом с диваном стоял злой Хибари-старший, буравя взглядом сына. - Что у вас тут произошло? - в краткой форме, постоянно запинаясь, Цунаеши рассказала, что случилось. Она вновь заплакала, когда закончила. Мужчина лишь нахмурился и приобнял рыдающую певицу. - Что с ним случилось, Алауди-сан? - спросила вся в слезах Цуна. - Ревность. Он мало получал любви, и никто ему не успел объяснить чувства, которые человек должен знать и понимать. Моя жена... умерла, когда Кее было всего 8 лет. На его глазах ее зверски изнасиловали и перерезали горло. Она... была беременна... правда, я узнал это после экспертизы... 4 недели... После этого он замкнулся в себе, стал сначала тайно, а потом и вовсе открыто заявлять и показывать, что ненавидит меня... - Почему? - Когда он уже убил ее, насильник увидел маленького и испуганного мальчика. Этот ублюдок оказался педофилом-извращенцем, настоящим маньяком с огромной жаждой убийства. Мы долго за ним охотились, и однажды все же смогли напасть на след. Но он нам подложил свинью, тем самым обманул. Сориентировавшись, я поспешил домой, успел его убить, прежде чем тот успел дотронулся до сына. Но это очень повлияло на психику, так что первые 2 года мы постоянно ходили к психиатру. Он вылечился, но тут началось другое: он создал ДК, стал главой, начал избивать учеников, которые нарушают правила. Тот случай очень сильно на него повлиял, поэтому он так холоден. Похоже, он все еще болен, тебе опасно с ним рядом находиться. Поэтому советую держаться подальше. - потрепав ее по голове, он грустно улыбнулся. - Жаль, я думал, что ты сможешь стать для него опорой в жизни. - Знаете, Алауди-сан... Раз вы со мной откровенно, я хочу и сама кое-что рассказать. Вы же знаете Саваду Цунаеши, племянника Реборна? - Да, только как ты... - Вы мне не поверите, но... Я и есть Савада Цунаеши. - у мужчины расширились глаза, а рот так и открылся в беззвучие. - Но ведь Савада мальчик, а ты... - Я переодеваюсь... Иронично, но я уже как полтора года влюблена в Хибари. Он, конечно, пока не знает об этом, и прошу вас не рассказывать. Если нужны доказательства, спросите у дяди Реборна. - К чему ты клонишь? - Хочу просто сказать, что не оставлю Хибари одного. Да, детство у него неуютное, жестокое, но ведь и он должен понять чувства любви и счастья. И я хотела бы попробовать. - Я не уверен, но... попробуй. Кстати, если вдруг заметишь какие-то перепады в его действиях, звони мне или Реборну, он всегда начеку, особенно если это касается тебя. - Спасибо вам, Алауди-сан! - поблагодарила она его, на радостях обнимая. - Может, прекратите сюсюкаться передо мной? - такой момент разрушил холодный и безразличный голос Хибари-младшего, который пришел в сознание. - Хибари-кун! - девушка тут же отлипла от его отца, подбегая к нему, пытаясь помочь подняться. Тут заметила виднеющийся синяк на лице. - Сильно болит? - только хотела прикоснуться, но тот отмахнул ее руку. Это немного огорчило, но решила не сдаваться. - Сядь пока на диван, я принесу лед. - Ничего мне не надо! - прокричал злой брюнет, но Цуна как-будто не услышала, а на сердце было больно и тоскливо. Достав лед, она выложила на полотенце, крепко завязав. Как ни странно, но Кея все же сел на выше упомянутый предмет мебели. - Вот так, лед охладит синяк, чтобы тот не разрастался. - не смотря на протесты парня, девушка приложила лед к его щеке. Находиться столь близко и под прицелом холодного взгляда, Саваду чуть колотило, но она это не показывала. В течение получаса она не отходила ни на шаг от него, крепко держа лед, лишь иногда меняла руки, чтобы согреть. Потом встала и хотела уйти, как ее остановил голос: - Зачем ты это делаешь? Ты же видела каким я был... Разве не боишься? - тихо спросил он, поглядывая на свои руки. Она вернулась, подходя сзади, кладя руки на его плечи. - Боюсь, но не тебя, а за тебя. Твой отец мне рассказал, что произошло... Мне, правда, очень жаль... Я не могу представить, какого тебе было, но я не могу тебя оставить одного. - Жалеешь? - усмехнулся Кея. - Нет, это не жалость. Это симпатия. Ты мне нравишься, действительно нравишься. Хоть вчера наша прогулка немного сорвалась, но ведь это не конец. Будут новые встречи, боль, слезы, но потом всегда выглянет солнце, освещая землю яркими лучами. - она чуть пригнулась, обхватывая руками его шею, прижимая голову к его. - Я не оставлю тебя. Я буду рядом с тобой. - после чего замолчала, оставаясь в такой позе. Алауди, который до начала разговора ушел из комнаты, стоял около проема, все прекрасно слыша. Улыбнувшись, он думал, что она и есть тот человек, который вытащит его сына из пучины одиночества и прошлого, и, возможно, сможет и их помирить. Кто знает, да видит Бог, что может случиться на следующий день. Развернувшись, он отправился к себе в комнату. Все-таки здоровый сон ему не помешает.