X: Доблесть моя меня включает (1/1)

После той отповеди как-то так само собой получилось, что вечер благополучно подошёл к концу — мы с неугомонной (мы, хм…) отправились обратно, в отель, а воры ещё остались в кафешке. Судя по всему, я их нагрузил как следует. Удачи разгрести философское дерьмо в душах воров, залётный! Хару, невероятно задумчивая, шагала возле Акечи. Ночные огни города освещали её лицо, а бриз с моря обдувал тело, покачивая её каштаново-рыжими прядями волос. Они шли вдвоём по дороге, идущей береговой линии. Между дорожкой и песком была разница высот — поэтому то тут, то там были лесенки для удобства спуска. Абонент ?неугомонная? был недоступен — это читалось по её лицу, по её неровному шагу. Мне даже приходилось смотреть, чтобы она ни в кого не врезалась ненароком. Но несмотря на это лёгкое неудобство, я чувствовал удовлетворение. Воры, которые отравляли мне жизнь одним фактом своего существования, наконец-то получили по носу. — Акечи-сан, — произнесла наконец Хару и затормозила. Принц-детектив медленно обернулся и сбавил ход. Девушка стояла посреди пешеходной дорожки, уставив взгляд на землю и нервно теребила в руках завязки от ветровки. На её лице было что-то среднее между мукой, усталостью, смятением и сомнением. Акечи склонил голову набок. Неугомонная то ли что-то задумала, то ли на что-то решалась — я подумал, что будет разумно не торопить её. Хару подняла взгляд и посмотрела прямо в глаза Акечи. Сжала кулаки. Я помню, я тогда впервые обратил внимание на её цвет глаз — карий, как ни странно. Коричнево-светлый, если быть совсем точным. Забавно: я знал о ней всё и даже больше, и всё равно некоторые вещи проходили мимо меня или же оставались загадкой. Интересно, а что она тогда думала? — Я не думаю, что вы правы, Акечи-сан. Акечи хихикнул, а затем усмехнулся. Сделал шаг вперёд к девушке и сцепил руки в замок на уровне груди. — И почему же вы так думаете, Хару-сан? Та отвела взгляд в сторону. —…фантомные воры что-то делают, — донеслось от неё почти неслышное. Я показательно скривил лицо — даже не пытался скрывать разочарования. — Окумура-сан, вы же должны понимать, — Акечи посмотрел в сторону и моря. — Воры — всего лишь песчинка, которая решила, что может пойти против системы. — Системы? — девушка моргнула. — Подождите, Акечи-сан, но тот же Камошида, он же… Акечи сделал шаг в сторону пляжа, а затем спрыгнул на песок с пешеходной дорожки. Отряхнул брюки. — Вот вы, Окумура-сан, — принц-детектив обернулся. — Вы ведь учитесь в Шуджине, верно? Хару, присев на корточки, тоже аккуратно спускалась вниз. Спрыгнула, ойкнув. Парень снова развернулся в сторону воды и зашагал по песку. …чёрт, я помню, сколько я потом мучился, вытряхивая песок из ботинок. Иссиня-чёрный океан вдумчиво шумел волнами, отражая такое же чёрное и звёздное небо. Тянуло прохладой, даже холодом. Пальмы качали своими острыми листьями. Шезлонги, уже пустые, одинокими рядами стояли на пляже. Зонтики, какой-то пластиковый мусор. И много, много, много следов на песке. И большая вода, океан, который, может, уже много тысяч лет омывает этот берег. Когда Акечи пошёл к воде, девушка замерла, парализованная. Затем, сглотнув, поспешила за ним. Парень же, подойдя к той линии, возле которой начиналась вода, остановился и положил руку на подбородок. Затем пожал плечами и уселся там прямо на песок. …мои брюки. Чёртов я… — А, Окумура-сан, извините, — Акечи наклонил голову назад и посмотрел на девушку. Панамка упала с его головы на песок. — Мне захотелось ещё немного полюбоваться океаном. Соскучился, можно сказать. Ещё и панама… Хару надулась. — Горо-сан, я же просила вас называть меня ?Хару?, вы даже пообещали! Акечи хмыкнул, смотря на её возмущённое лицо. — Просто мне смешно, Окумура-сан. Только и всего. — Что смешного? Хару сложила руки на груди. — Даже вы этим ворам сочувствуете. Хотя казалось бы… — Акечи вздохнул, затем взял в руку панаму, но надевать её не стал — просто провёл рукой по волосам и посмотрел на море. — Вы же сами из Шуджина, да? — Причём здесь это-то, Акечи-сан? Я внутренне облизнулся. Ничего, неугомонная, потерпи ещё немного. — Разве вы, Окумура-сан, ничего не знали о делишках Камошиды? Акечи медленно повернул голову. На его лице была донельзя зловещая улыбка, почти что довольная. Хару, побледнев, сглотнула. — Я видел его допрос и знаю, с его слов, сколько человек через него прошло, Хару-сан. Сколько невинных или не очень девушек он… — Акечи смолк и улыбка сама собой сошла на нет. — И вопрос, на самом деле, прост: а почему вы, Окумура-сан, ничего не сделали? — Я… — руки девушки задрожали. Она сцепила их вместе. — Я ничего не знала об этом! Это… это ужасно! Акечи поцокал языком. — Школа — что большая деревня, Окумура-сан. Слухи-то должны были ходить, нет? Глаза девушки расширились. — Я… — у неё участилось дыхание. — Я не знала, правда ли эти слухи, я… я… Акечи рассмеялся. — Будьте честной, Окумура-сан: вас это не касалось. Хару замерла. Её рот приоткрылся. Акечи плюхнулся на песок телом и заложил руки за голову. …пиджак-то за что? — Вас, наследницы Окумура Фудс, это бы никак не коснулась, я вам даже больше скажу. Ваш отец — один из инвесторов школы. И Камошида на допросе признался, что директор Кобаякава ему строго-настрого запретил даже дышать в вашу сторону. Акечи скосил взгляд на Хару. Та, казалось, сама не дышала. — Вот и получается, Окумура-сан. Вам ничего не угрожало, и если бы не фантомные воры — вы бы так и думали, что все эти слухи — просто слухи, пока Камошида продолжал бы растлевать школьниц. И вы думаете, у вас есть какое-то право что-то говорить об этой истории? — Я ничего не знала! Я… — Хару дёрнулась, как от удара. — Я просто, просто… — Просто хотели, чтобы вас оставили наедине с вашими маленькими грядочками? — Вы ужасны! — Хару ткнула пальцем в Акечи, стоя над ним. В её глазах был страх. — Если бы я знала… — То что бы вы сделали? Пошли в полицию? Обратились к отцу? — в голосе Акечи звучала скука. Он прикрыл глаза. — Просто признайте: даже если бы вы знали, вы бы всё равно ничего не сделали. Хару опустила голову. — Вы ужасный человек, Акечи-сан. — Мои моральные качества сейчас мы не обсуждаем. Что вы бы сделали, Окумура-са-ан? Девушка всхлипнула. — Я вас плохо слышу. — Ничего. Я почувствовал сладкий вкус мести за Отверженных, Бьенвеню и все мои моральные страдания вместе взятые. Парень улыбнулся, продолжая держать глаза закрытыми. — Это было несложно, не правда ли? Девушка просто ещё раз молча всхлипнула. Акечи приоткрыл глаз. По её щекам текли две тонкие струйки слёз — кажется, я её нечаянно загнал в неприятный капкан. Ну что ж, горькое лекарство — лучшее. Заметив мой взгляд, она отвернулась. Он уселся на колени. Размял шею, отряхнул панаму, нахлобучил на голову и поднялся. — И дело в том, Хару-сан, что вы не одна такая. Та, продолжая стоять спиной, ничего не ответила. — Этот ублюдок шантажировал, избивал, насиловал, и никто, ни одна чёртова сука ничего не сделала. Те, кто знал — молчал. Те, кто не знал — не лез. А жертвы могли только надеяться и молиться. Или как та девушка — кончать с собой от безысходности. — Вы ужасны, Акечи-сан. Акечи громко расхохотался. — Я? Ужасен? Я всего лишь говорю правду, Хару. Правду, которой ты боишься заглянуть в глаза. Мне было весело. Весело и смешно — ирония была вдвойне иронией. Я действительно был ужасен и — что ещё прекрасней — я был честен как никогда до этого. — Вы, Окумура-сан, и такие как вы, просто надеетесь, что с вами никогда не случится ничего плохого. А вам ещё повезло — вы же наследница Окумура-фудс… Плечи Хару опустились. Она резко обернулась. — Я этого не хотела! Лицо девушки было красным, ровно как и глаза, но только вместо ужаса и печали она была в гневе. Акечи подался вперёд. — А какая разница, хотели вы этого или нет — вы — Окумура Хару, и вы никуда от этого не денетесь! — он поднял палец вверх. — Вы никуда не убежите от своего отца и его имени, как бы вы ни старались! Дальше неугомонная действовала на эмоциях — она просто решила дать мне пощёчину. Но я не собирался терпеть такое. Акечи текучим движением перехватил руку девушки, а затем заломил её назад и прижал к спине. Хару только и успела, что пискнуть от боли. Покачнувшись, она потеряла равновесие и повалилась на песок. Парень, который держал её в захвате, невольно последовал за ней. По итогу они оба оказались на земле, друг на друге. Акечи был сверху, всё ещё держа руку, прижавшись к спине Хару. В своё оправдание могу сказать, что я успел сгруппироваться и выставить руку, чтобы своим весом нечаянно не раздавить неугомонную. Но вообще — позор. Позор! — Хару-сан, ну и что вы натворили по итогу? Акечи, вздохнув, уселся рядом на песке и отпустил руку. Хару, отплёвываясь, подняла голову. Повернула на парня. В её взгляде плескалось бешенство. — Ну что вы как… Девушка молнией подскочила на ноги рванула на Акечи, подняв горы песка. На короткий миг она смогла получить преимущество и повалить теперь уже принца-детектива на лопатки, оказавшись сверху. Акечи снова вздохнул, не выглядя ни капли удивлённым. — Хару-сан, песок ведь придётся вытряхивать долго. — Что? — в полутрансе пробормотала девушка. Что ж, я предупредил. С визгом Хару очутилась на спине, и теперь уже Акечи, крепко сжав руки девушки, держал её. Если она и была напугана, то виду не показывала. А вот зла была серьёзно. — Хару-сан, нехорошо так делать, — он наклонился к ней Она попыталась вырваться — но её руки были намертво зафиксированы. Оскалившись, Хару подёргалась ещё… а затем щёлкнула зубами и укусила принца-детектива за лицо — за подбородок, если быть точным. Повисло молчание, нарушаемое только шумом океана. — Хару-сан, — в голосе парня прозвучала невероятная тоска. — Может прекратите это ребячество, а? Нас могут не так понять. Хару продолжила дёргаться, но зубы сжала ещё сильнее. Это было неприятно и неожиданно — но не более того. У Акечи дёрнулся глаз. — Вы серьёзно, Окумура-сан? Наконец, видимо поняв бесполезность сопротивления, девушка разжала зубы и сплюнула. На подбородке Акечи красовался двойной след от её укуса. — А вам не говорили, что женщин бить нехорошо? — Хару, отдуваясь, зло смотрела на принца-детектива. — Так я и не бил. Я только защищался. Парень тем временем скосил взгляд в сторону дороги. А там уже собралось несколько любопытных — два смуглых парня. Тот, который был с дредами, что-то активно говорил товарищу и жестикулировал, тыкая пальцем в сторону Акечи и Хару. Взгляды встретились. — Hey, what are doing here? — крикнул тот, который был с дредами. Заметив укус на лице принца-детектива, он нахмурился. Я ощутил спинным мозгом опасность — надо было действовать немедленно. — Having some issues with my girlfriend! — крикнул Акечи и торопливо поднялся на ноги. Вышел вперёд с поднятыми руками. — Sorry, she can be a little bit like a hurricane if you know what I mean. Хару, которая наконец-то ощутила свободу, уселась на песок, очень хмурая, очень надутая и… услышав, о чём говорил Акечи, она моргнула. Затем медленно расплылась в зловещей улыбке. — Yes, you mean your ex-girlfriend, right? Парни возле дороги переглянулись. — Miss, do you need some help? Is this guy hurting you? Девушка, сидя на песке, покачала головой. — No, we’ll sort out our issues on our own. He’s just being a dick after I caught him cheating on me. Что ты только что сказала, маленькая дрянь? Акечи обернулся. — Что вы несёте, Хару-сан? — прошипел он. Хару хмыкнула и показала язык, затем начала вытряхивать песок из волос. Парни возле дороги скривились. — Man, cheating is lame. — Yeah, you are the one to blame. Акечи поднёс руки к лицу и шумно выдохнул. Затем убрал их и улыбнулся. — Yeah, I’m doing my best, guys, thank you. Парень с дредами хмыкнул. — Try actually apologizing to her, sucker! У Акечи дёрнулась бровь. — I should, thank you. Когда те двое ушли, Акечи, выдохнув, обернулся. Чтобы тут же получить пригоршню песка в лицо. Он сплюнул и недовольно посмотрел на стоящую рядом Хару. — Окумура-сан. Та заложила руки за спину с абсолютно невинным видом. — Да? — Вы невыносимы. Хару оттянула веко. — А вы — злой. Акечи покачал головой и начал отряхиваться. — Я всего лишь сказал вам неприятную правду. И именно поэтому вы поддерживаете воров, кстати. Веселье, которое до того плескалось в глазах Хару, быстро кануло в лету. Девушка опустила голову. — При чём здесь… это. Акечи-сан. Акечи сплюнул. — Конечно. Потому что легче написать ворам на их фан-сайт и попросить изменить сердце того, кто тебе не нравится, чем пойти и решить свои проблемы самому. Например — с вашим женихом, Окумура-сан. Хару оскалилась. — Горо-сан, а вы, будь в моей ситуации, что бы сделали? — из голоса девушки лился даже не яд — едкая щёлочь. — Да, будь вы мной, Окумурой Хару, девушкой, которой повезло, и которой ни капли не нравится её ?везение?. Акечи оскалился. О, ты меня спрашиваешь, неугомонная? Ну что ж, ты сама напросилась. — Я бы довёл вашего жениха до истерики. А если бы и это не помогло… — он хмыкнул. — Я бы его заказал. Немного денег и связей — любого человека можно убить. Хару побледнела. — А-а… Акечи-сан, это же неправильно! Убить человека… Легко. — Это страшное преступление! Это грех! Грех? Забавное слово для настоящей японки. — И потом, — глаза Хару бегали по сторонам. — Вы же принц-детектив! Что вы такое говорите! Убийство, убийство… — её тело задрожало. — Это ужасно! Какая резкая реакция — побледнела, задрожала, да и вообще говорит так, словно бы больше себя пытается успокоить, чем меня убедить. ?Что же за секрет у тебя такой, неугомонная?? — подумал я тогда. Сейчас… Впрочем, обо всём по порядку. А, я не мог не оставить последнее слово за собой. Акечи кивнул и улыбнулся. — Правильно, и я вам не советую этого делать, Окумура-сан. Полиция может вычислить вас по операциям с деньгами, а на хорошего киллера они вам потребуются. — А-а, — Хару, уставившись на Акечи, часто-часто моргала. — Акечи-сан? — донеслось от неё робкое. — А если вы решите убрать своими руками — не советую, правильно избавиться от тела и не оставить зацепок — сложная задача. Я вам это говорю как детектив, — Акечи, поймав вдохновение, увлечённо говорил и говорил, не обращая внимание на девушку. — Хороший яд тоже нужно достать и суметь подсыпать. Проще всего оплатить пропажу человека на чёрном рынке, но… — Я не собираюсь убивать Ооки-сана! —девушка топнула ногой. — О чём вы таком ужасном говорите? Разве… разве вы не должны бороться с преступностью, Акечи-сан?! — девушка говорила почти что отчаянно. Акечи оборвал свой поток мыслей и посмотрел на Хару. О, я слегка увлёкся, кажется? Впрочем, это тоже было частью моей импровизации. — Разумеется нет, я об этом и говорю. Убивать — это низменно. Я — против убийств! — Акечи положил руку на сердце. Поправлюсь: против бессмысленного перевода патронов, денег и связей. На лице девушки появилась радость и облегчение. — Потому что гораздо проще нанять детектива и накопать на него грязи. Чем я и занимаюсь, Хару-сан! — Акечи улыбнулся и помахал рукой. Девушка положила руку на лицо. — Вы — невыносимы. Акечи пожал плечами. — Цените это, Хару-сан. — Ценить что? — устало выдохнула Хару, раздвинув пальцы. — Ценить то, что я с вами веду себя откровенно, разумеется. Акечи повернулся на пятках вправо и затем уверенно зашагал вперёд. По дороге поморщился, а затем потёр место укуса — оно не то чтобы болело, но скорее напоминало о себе. Чёрт, надеюсь, она не заразная — превращаться в неугомонную на полнолуние — это как проклятие. Девушка сорвалась с места и быстро догнала парня. — Что вы имеете в виду, Акечи? Принц-детектив повернул голову назад и скосил взгляд. — Вы не думали, что с теми, кто мне безразличен, я так откровенно не говорю? Хару склонила голову набок. Кивнула. Акечи снова посмотрел перед собой. — И что тот образ, который мне нарисовали массмедиа, это далеко не я. Надеюсь, вам это понятно? Хару прищурила глаза и нахмурила лоб. — Хорошо. И?.. Впервые за много лет я позволил себе улыбнуться — не так, как я это обычно делаю, а именно радостно и беззаботно — а мне на самом деле было весело. Хотя песок в лицо был лишним, неугомонная. Ничего, завтра с тобой расквитаюсь на пляже, ты не думай. У меня очень хорошая память, ублюдок подтвердит. — И цените, что вы можете общаться не только с правильным мальчиком с обложки, но и с настоящим Акечи Горо. Внезапно, мои слова подействовали на неугомонную. Она очень серьёзно посмотрела мне в глаза, точно бы искала там искренность. Бесполезно, Хару: лжец во мне родился прежде всего. Хм. Теперь мне даже интересно, был ли я таким же лживым в детстве?.. — И я это ценю, Акечи-сан. Сказала она тогда, глядя в мои глаза. — Но и не считайте меня наивной дурой, Акечи. Тот опять обернулся. Остановился. — Разве? Хару кивнула. — Вы думаете я не вижу, как вы играете со мной, со словами и со своим поведением? Вот ведь… — Хару-сан, вы… — Нет, это вы меня послушайте. Я вас наслушалась за сегодня. Она шумно выдохнула. Затем также вдохнула. Закинула голову назад. — Да, вы правы. Я была рада, когда поняла, что в мире существуют такие воры — фантомные — которых достаточно хорошо попросить, и они помогут изменить тебе сердце того, кто отравляет жизнь. И я думала о них, о своём женихе и о своём отце. Я… — она склонила голову. — Я даже отправила им запрос на сайт. Но мне кажется… — Хару сжала руки. — Почему-то помимо меня там появилось очень много сообщений с просьбой изменить сердце моего отца. Неужели папа… так плохо обращается с нашими работниками? О, неугомонная, даже хуже. Корпоративная этика Окумуры — это отдельная притча во языцех в кружке фюрера. Рабство? Да, ещё раз да. С другой стороны, ублюдок был не лучше негодяя — просто они были, скажем так, разными видами зла. Ублюдок давил страхом. Окумура — корпоративной этикой. По итогу на них обоих работали как проклятые куча народу. — А что вы об этом знаете, Акечи-сан? Акечи моргнул. — Знаете, Хару-сан… — Не надо опять лгать. У принца-детектива дёрнулась бровь. — Хару-сан, прекратите, дайте мне уже договорить! Хару покачала головой. — Вы что-то этом знаете и сейчас спешно думаете, как меня обмануть. Чёрт бы тебя побрал, детектор лжи ходячий! — Хару-сан, если вы всё это понимаете, — произнёс Акечи с кислым выражением лица, — то зачем вы мне об этом говорите? Девушка подалась вперёд. — Потому что, Горо, я хочу, чтобы ты говорил мне правду. Их тела почти что соприкасались, но только из-за разницы в росте Акечи, как бы, смотрел на неё свысока. Вот только её упрямый взгляд, её рыжие волосы, полные песка… Они были равными — два титана, сошедшиеся на поле сражения. Упрямая девушка, которая хочет правды, и парень-интриган, который так старается её скрыть. — Потому что ты мне нравишься. И я хочу доверять тебе. Но не могу. Внешне я не подал виду, но внутренне я испытал шок. Это… признание в любви? Кажется, да, она вроде точно сказала ?ски?. Хорошо, хоть ни ?аишитеру?* — им меня периодически мучают фанатки в школе. Забавно, ?нравишься? — это вроде очень низкая степень привязанности. Но почему-то из её губ это звучало гораздо глубже, чем все признания, которые я слышал да этого. —…это неожиданно, Хару-сан. И… с чего вы так решили? Девушка продолжила смотреть ему в глаза. — Я не уверена. Просто в какой-то момент я поняла, — Хару фыркнула. — Что да, я хочу узнать вас побольше. Хочу понять вас. Хочу… верить вам. Акечи прищурился, продолжая смотреть сверху. — И что же вам мешает? — У вас есть цель. И ради неё… Сказала она, почти что вплотную прижимаясь ко мне — я тогда даже не обратил внимания, будучи захваченным разговором. — …вы просто раздавите меня. Я для вас — всего лишь ступенька. — Хару-сан, если вы всё это понимаете — почему тем более вы не бежите от меня как от огня? Хару пожала плечами. — Вы меня не обидите. И с вами… интересно. Когда вы не пытаетесь сделать мне больно. Как сегодня, говоря о Камошиде. — Я сказал вам правду. — Вы сказали своё видение правды. Оно может казаться правильным, но вы сказали его, чтобы мне было больно от своей никчёмности. Неугомонная била все рекорды проницательности — откуда это в ней вообще? Хару улыбнулась. — И да, мне больно. Мне на самом деле больно, Акечи-сан. Мне больно, что я стояла в стороне и просто смотрела. Пока… — она сглотнула. — Но вы. Почему не вы, а воры посадили его за решётку и заставили раскаяться? Потому что мне за это не заплатили. И потому что мне было не выгодно. И потому, что он ходил под протекцией ублюдка — но реально, как Камошида попал в кружок фюрера? Он же тупой как пробка. И не бизнесмен. Возможно, там что-то из-за Кобаякавы. Рыбка-то отмывала через школу деньги фюрера — кстати дешевле и проще, чем через офшоры. — Я один, а преступников много? Улыбка Хару стала шире. Она вздохнула. — И это тоже ложь, Акечи-сан. Но я могу поверить, что знай вы, что он творит… вы бы его уничтожили. Интересная логика. Супер интуиция нашей неугомонной дала сбой? С другой стороны, я и правда не знал о Камошиде, пока не разнюхал. В плане, я что, должен на каждого морального урода из кружка фюрера держать досье? Особенно на такую мелкую рыбку? И да, рыбка, я не про тебя. Камошида… простейшее, во. Инфузория туфелька. У гориллы и то больше мозгов, не думал, что я это скажу. — Вы человек чести. Акечи прикрыл глаза. — А если нет? — Тогда я просто дура, которой нравится мошенник навроде вас, Акечи-сан. Но не обманывайте меня, прошу вас. Я всё это вижу, хотя могу не подать вида. И после этого первый день на Гавайях подошёл к концу. Официально. Хотя… Хару взяла Акечи за локоть. — Вы же не откажитесь меня проводить до номера, Акечи-сан? Да, теперь точно окончился. Я проводил её — ничего особенного. Хотя атмосфера между нами… это было какое-то очень интимное молчание — слова словно бы умерли. И… нам это было обоим комфортно. Не врать неугомонной? Она слишком многого хотела. Или я слишком много о себе думал? Я просто принял душ, вымыл проклятый песок отовсюду и лёг спать. Сон мой был лёгкий и крепкий.