Глава 36. Вояж для двух дам. С пистолетом (1/1)

Чуть ранее — Я тебя ненавижу, Майя-а-а-а!.. Истошный вопль огласил бесконечное переливающееся белым и чёрным, рябящим шумами и помехами, пространство. И хотя различить что-либо в этом мареве не было возможным, где-то неподалёку раздалось ответное: — У-и-и-и! Яхху!.. Если первый крик был испуганно-истеричный, то второй — радостно-возвышенный. Внезапно полёт подошёл к конечной точке: красная зала, искрящаяся нотами золотого, богато украшенная, точно бы комната в роскошном Шато. На стенах в том или ином плане встречались изображения мужской обнажённой натуры; пол, декорированный в красно-белую клетку, точно бы необычное шахматное поле, а также каменная фигура рыцаря, замершая прямо по центру… Вот в такую комнату выпали наши старые знакомые: Майя и Урара. Стоит сказать, что просто так ?брать и падать? они не собирались. Амано, сгруппировавшись, приземлилась на ноги и откатилась в сторону, смягчив падение и взметнув подолы халата. Серизава от неё не отставала: коснувшись ногами пола, по инерции отскочила и в итоге она оказалась на четвереньках; лёгким прыжком она распрямилась. — Где это мы… — журналистка, по праву первопроходца, уже вовсю изучала окружающую их обстановку; в глубине ее глаз так и играл огонёк предвкушения и интереса. Для начала она подошла к рыцарю. Оглядела его, пощупала. Заглянула вниз. Присвистнула. — Майя… я тебя ненавижу… — аловолосая была растеряна; её растерянность, однако, успешно скрылась за фасадом недовольства, почти что злобы и ярости. Тяжело дыша, Урара новым прыжком встала в боксёрскую стойку, выставив перед собой руки и напрягши ноги; это была невероятно прямая, но текучая стойка, очень подвижная: в ней Серизава напоминала готовую к броску ящерицу. — Да ладно тебе, Ура-чан! У нас с тобой самое настоящее приключение! — потерев руки, весело прощебетала Майя, которая после быстро перевязала халат, подтянув пояс туже. Тело бунтарки расслабилось; подняв руки к небу в немом вопрошании, она положила их на лицо. Картинно всхлипнула. — Почему всё дерьмо, Майя, начинается с тебя?.. — устало пробубнила женщина в свои ладони. Майя надула щёки и упёрла руки в боки. — Бака. Не о том думаешь! — впрочем, её надутость тоже была наигранной… потому что вскоре на её уста снова наползла донельзя азартная улыбочка. — Эх, жалко блокнотик с собой не захватила… — цепкий взгляд журналистки снова пробежался по зале. — И это я у нас ?не о том думаю!..? — передразнила Амано Урара, однако, смирившись, убрала от лица руки и осмотрелась. — Как ты думаешь, где мы? — запрокинула голову, изучая потолок. — Что-то я не вижу, из какой дыры мы сюда вывалились… — Если она и была — сейчас уже исчезла, — не глядя бросила Майя, которая усевшись на пол водила по оному кончиками пальцев. Постучала по нему носком босой ступни. — Жестковато, но ходить можно. Аловолосая посмотрела на свои ноги — там тоже было пусто. Выругалась. — А так… мы с тобой в какой-то искажённой реальности… в телевизоре… — Амано распрямилась, повертела головой. — Искажённая реальность? — Урара приподняла бровь и нахмурилась. Сложила руки на груди. Её подруга, кивнув, показала рукой на две крепкие створки-двери размером в два человеческих роста.

Переглянувшись, они обе подошли к ним, после чего дружно навалились… и те, легко и просто, распахнулись, выпустив девушек в коридор, устланный красной ковровой дорожкой. И обе, не удержав равновесие, упали на пол; вернее, Серизава успела вцепиться в створку а потому осталась на ногах. А вот черновласая, ойкнув, приземлилась на пятую точку. — Для такой большой двери она открылась больно легко… — обиженно просопела Амано. — Так что ты там говорила про искажённую реальность?.. — Серизава вышла на центр ковровой дорожки и осмотрелась. Распустила пояс на халате, обнажив края белого бюстгальтера и низа. Амано лениво поднялась на ноги. Потёрла пятую точку. — А ты не чувствуешь?.. Само… мироздание искажено в этом месте. Урара прикрыла глаза. Покачнулась на мысках. Покачала головой. — Неа. Ни-ичегошеньки не чувствую, — аловолосая сложила руки на груди. — Меня больше другое беспокоит… — какого хрена эта штука оказалась по ту сторону телеэкрана?! — То есть то, что мы оказались в каком-то замке с изображениями голых мужиков на стенах, тебя вообще не колышет? —лик Майи принял недовольно-недоумённое выражение. Урара дёрнулась, после чего приняла вид гончей, напавшей на след. В её глазах промелькнуло нечто донельзя алчное. — Что ты там сказала?.. Майя молча прикрыла ладонью глаза и вздохнула. — Что-то тут пустовато, Майя… не находишь?.. — Я бы так не сказала… Урара. — Дэ?.. Серизава, не церемонясь, распахнула очередную дверь крепким хуком правой — какой был в том смысл — Амано не сильно представляла… хотя, видимо, её подруга так прикрывала накативший саспенс — напряжение. Бравый дуэт подруг обследовал этот ?криповый? (со слов Урары, конечно же) замок вот уже пятнадцать минут. Плюс-минус. За исключением статуй, гобеленов, ковров и пустых зал (даже без мебели!) им ничего не повстречалось. Покуда неугомонная бунтарка заглядывала в очередную комнатку, проверяя её на наличие чего-нибудь необычного, Майя стояла снаружи ?на стрёме? — прикрывала тылы. Её интуиция невероятно обострившаяся с момента попадания в Шато, образно выражаясь, рычала и прижимала уши. Что-то… должно произойти. — Ну как там, Ура-чан? — журналистка притоптывала ногой в нетерпении. — Глухняк. Ещё одна пустая комната. Серьёзно, кому могло понадобиться… Майя дёрнулась, уловив вдалеке какой-то шелест. Повернула голову… — Ура-чан, у нас тут гости… Серизава рывком высунулась наружу. — ГДЕ?! — Тц! Спугнёшь!.. — Амано шикнула и приложила палец к губам. Показала рукой направление. Вдалеке был виден силуэт — трепыхающаяся белая тряпь, с рукой, державшей масляный фонарь, парившей в воздухе… Вернее, некто напоминал донельзя жилистого и высокого человека… Однако что-то Майе говорило: внутри — пусто. Серизава закусила губу… потом размяла шею. — Будем бить?.. — Тебе бы лишь только бить… — вздохнула Амано, покачав головой. — Попробуем поговорить. — Майя… — Урара дала себе по лицу, простонав незабвенное слово. — Обычно это не я говорю, но не страдай дурью… Как только Амано сделала шаг по направлению к фигуре, та дёрнулась… и припустила по коридору!.. — Лови! — не думая, бросили обе женщины и припустили за ?фонарём?. Однако пока те набирали разгон — фонарик, крутанувшись в вокруг своей оси, скрылся за поворотом. — А ну стой!.. Зараза! Я тебе сейчас устрою!.. Ты!.. — перемежая с отдышкой крикнула Урара, покуда на её лбу тут же выступили первые капли пота… Амано предпочла поберечь дыхание и держать ритм. Хотя, годы, проведённые в сидячем положении в офисе… сказывались. ?Дьявол!.. Надо восстанавливать форму…? — пронеслось у девушки в голове. Естественно, поскольку обе они были без обуви, они шумно ступали по полу, слегка смягчённому ковровым покрытием, но всё равно гулко и глухо. И да — это было не совсем приятно. Во всяком случае, журналистка предпочла бы… что-нибудь. Между тем, они приблизились к повороту; насмешливый человечек-фонарик, мелькнув, скрылся за одной из дверей, которые тут же схлопнулись за ним. ?М… а разве тут не была глухая стена до того?..? — если Майя правильно помнила, как они тут проходили… ?Эге, так тут ещё и коридоры случайным образом меняются! Лабиринт!? — почему-то, заместо того, чтобы расстроить, это привело журналистку в невероятное возбуждение, её уста сами собой разомкнулись в лёгкой полуулыбке… Только бы ещё не приходилось так гоняться за обитателями этого местечка!.. Урара же, надо сказать, таким материям (размышлениями) не придавалась — набрав скорость и оторвавшись от подруги, та со всего разгона распахнула створки… на этот раз, многострадальные, они не выдержали и натурально слетели с петель с протяжным скрипом. У Майи дёрнулся глаз. Не успела она и рта раскрыть, как неугомонная бестия уже рванула вперёд. ?Они друг друга стоят…? — на этот раз с долей ворчания пронеслось у неё в голове. Шумно втянув в себя воздух, она прибавила скорости… насколько это было возможно в её ситуации. Возможно ей показалось, однако где-то на периферии зрения мелькнуло тёмное облако, отдавшееся мелодичным лязгом. Тени на стенах, между тем, плавно перетекали в иной узор, сплетаясь во что-то… Когда Амано наконец-то нагнала Серизаву (изрядно выдохшись), и, ловя ртом воздух, подошла к изрядно взмокшей товарке, та, сложив руки на груди, уставилась в одну точку. — Ты что ещё за херь с горы?.. Майя, устало нахмурившись, устремила взгляд туда же, куда и её подруга. Неизвестно каким образом, но аловолосая умудрилась загнать их беглеца в тупик. Или же он сам позволил себе… эм, в общем и целом, Майя была согласна с определением подруги, разве что… выразила бы то же самое не так грубо. Перед ними висел, как уже было сказано, силуэт; белая накидка, полая, в человеческий рост, внутри которой виднелся масляный фонарь. Это нечто мягко покачивалось в воздухе, точно бы вися в воздухе. Там, где должно быть лицо — маска с одной дыркой; маску с фонарём соединяло что-то чёрное, навроде костяка, заканчивающегося ногами-ходулями*. Не считая нечеловеческого вида и полной тишины (фонарный человечек не издавал ни единого звука), самым жутким девушка назвала бы ощущение, ауру: что-то донельзя одинокое, скребущееся, тёмное, злобное… И тем страннее тот факт, что существо не проявляло никакой реакции. Это… странно, очень. — А… простите, а вы кто?.. — Амано, сбросив оцепенение и натянув на лицо самую приветливую улыбку, сделала вперёд. — Не находите ли, что погода располагает к диалогу?.. Раздался звонкий и хлёсткий хлопок, за которым последовал совсем несолидный хрюк; Серизава, разрываясь между смехом, растерянностью и недоумением, приложила ладони ко рту. — Ма-йя… Между тем, Майя успокаиваться не собиралась, несмотря на полное безразличие ?собеседника?. — Вы не позволите ли у вас взять интервью?.. Я из молодёжного журнала ?Крутейший?, издательство Кисмет… И хотя у девушки не было ни микрофона, ни вездесущего блокнота, но Ураре, отнявшей ладони от лица, натурально привиделась Майя (странно звучит, конечно, но с Майей… м, да, с ней это в порядке вещей), которая, точно бы десять с гиком лет назад брала интервью… —…и, для начала, позвольте узнать ваше… М, Ураре показалось, или фонарик начал вянуть, убаюканный тараторящими трелями Амано?..А, нет, это он что-то задумал… Журналистка же сместилась совсем практически вплотную. — Майя!.. — только и крикнула Серизава, её глаза сами собой расширились… События понесли вскачь: фонарь внутри засветился, накидка вскинулась вверх; Майя только успела качнуться назад… Под её ногами возник сноп пламени, стремительно взметнувшийся к потолку. Последнее, что увидела Серизава перед тем, как пламя поглотило зал — истаивающую фигуру Амано Майи… Давно не виделись, верно?.. …Моргнув, Майя помотала головой. Огляделась. Подворотня в Сумару, одна из многих: свидетельство упадка былого могущества. Стены, исписанные граффити, горы мусора, которые никто не думал и не собирался отсюда вывозить. Грязный и изношенный асфальт. ?Это же…? Почти как во сне. Или, если отбросить ?почти?… Глаза сами собой отыскали рисунок маски. Улыбающейся, залитой кровью… Того, кто следует судьбе, ведут; того, кто противится — тащат. Моргнув, Амано заметила, что, прислонившись к стене, стояла женщина. Чёрные волосы, густые и длинные, этот жакет с металлическими вставками, с вышитыми сердечками на груди. Этот синий галстук, свободно болтающийся при ходьбе… два пистолетные кобуры, пристроившиеся на поясе. И глаза. Насмешливые, живые и фиолетовые… — Майя, — девушка, проморгавшись, немного расслабилась. — Значит, это всё-таки то, о чём я подумала… — и вопросительно посмотрела на свою точную копию — только на двенадцать лет моложе. Различий между ними почти не было: всё то же гладкое лицо, полуулыбка… Но что-то, что-то — позволяло сказать, которая из них моложе, которая — старше. Словно бы тяжесть прожитых лет пусть и пощадила, но взяла свою плату. Двойник склонила голову набок. Знающему — хватит. Назови моё имя, зрящая. Запахло гарью; возникло кольцо огня, которое, неестественно быстро разрастаясь, окружило девушку и её дубля. Майя дёрнулась, когда ощутила жар пламени, но с места не двинулась. Её руки сами собой сжались в кулаки. — Я обещала, что больше никогда не напомню… ни словом, ни делом… — голос Майи звучал тихо, но горько. Вместо дежурной улыбки — поджатые губы. Майя номер два не отреагировала, продолжая молчаливо ожидать ответа. Пламя стало ближе. — Но… — Амано сделала шаг вперёд. Потом другой. — Но если так тому и быть… …и огонь скрыл их обеих. — Персона. Леденящий голос последовал из пламени. Урара, не успевшая отойти от прошлого испуга, почувствовала опасность и шарахнулась назад, приземлившись на ноги. Вовремя: во все стороны поползла синеватая корка льда, обратившая огонь в красиво переливающиеся кристаллы. И не успели они как следует затвердить — лёд испарился, канув в небытие. Даже не испарился — бесшумно исчез. В центре стояла Майя в своём фиолетовом халате. И хотя внешне она никак не отличалась от той Майи, которая была секунду до того, но её стойка… Серизава сглотнула. Это была та самая Майя, которая вышла на тропу войны. И… персона? Значит ли… Фонарь, как бы то ни было, повторил атаку; новая вспышка и новая волна пламня; Амано даже не шелохнулась, а только неторопливо подняла руки — точно бы у неё там было оружие. Сдвоенный выстрел, оглушительный, усиленный акустикой помещения. Огонь улёгся, покуда неизвестное науке существо опадало… с двумя лишними отверстиями — одно в лампе, и ещё одно в маске, расколов её на множество осколков; судить, которое из них стало летальным было совершенно невозможно. Амано обернулась. Её глаза, холодно вперившиеся в Серизаву, светились. Светились демоническим огнём фиолетового цвета. Она улыбнулась; и эта улыбка была гарантом холодного ада. Потом… она моргнула, и свет в очах потух; потустороннее ощущение, правда, осталось. В её руках Урара заметила два серебристых пистолета. — Майя… — Серизава медленно качнула головой. — Ты… как?.. — Тряпочка не захотела идти на контакт*, — надувшись, промолвила Майя и упёрла руки в боки. Теперь она очень напоминала обиженную и надутую девочку. ?Тряпочка? приземлилась на землю, забрызгав ковёр чёрным истаивающим ихором… — Пришлось её наказать. …и тут же исчезла в никуда. — Обычные разборки с демонами. Верно, Ура-чан?.. Серизава нервно икнула. В её мысли сама собой начала напрашиваться буддистская мантра… заторможено кивнула. Амано хмыкнула и широко-широко улыбнулась. Потянулась. — Я вернулась, Урара. — С возвращением… Майя… 1:32, Тофу Маркью. На улице морось, прохладно. Комната Куджикавы Рисе. Рисе, улёгшись на кровать на живот, болтала ногами и что-то тыкала в своём мобильном телефоне, покуда Юу, устало растёкшись на одном из стульев, лениво складывал бумажных журавликов. Чисто на автомате. Спать хотелось невозможно. Да. А ещё вернуться домой — тоже бы не помешало. Завтра ведь будет обычный учебный день… почти. Поговаривали, что военные были крайне опечалены тем, что не смогли найти никаких доказательств взрыва. И, вроде как, собирались опросить учеников даже… в любом случае, Наруками это не касалось. Да. Уроки и подготовку к ним никто и никогда не отменял. Комната Рисе… м, она была обычная. Насколько обычной может быть девчачья комната в почти что традиционном доме. Маты, тёмно-зелёные, кажущиеся картонными стены, деревянные балки. Гардеробный шкаф справа от двери, кровать, примыкавшая к окну изголовьем, письменный стол прямо возле окна, лампа. На отдельной тумбочке возле стены стоял допотопный небольшой телевизор. ?Девчачесть?, как ни странно, придавал лёгкий хаос: то тут, то там лежали чемоданы, из которых торчали фрагменты одежды, в них помещённой. То там то тут лежали плюшевые зверьки и другие ?милые? вещи, навроде брелков и значков. Отдельное место в комнате занимало зеркало в полный рост, стоявшее подле гардероба. Видно, что хозяйка здесь ещё только обживалась. Да! На стене был плакат с цветастым ядерным грибочком и морем пламени, довольно масштабный, на котором красовалась английская надпись: ?The doomsday has come*?. Вообще-то, с точки зрения ?канонов?, доступ в личную комнату девушки считался чем-то навроде индульгенции*; знаком наивысшего доверия, который может быть оказан парню. Сама Ризетта, кстати, этого жутко стеснялась первые минуты, но обстоятельства… Строго говоря, Наруками остался ?сторожить? Рисе. По просьбе последней, потому что она… боялась. ?А вдруг этот маньяк ко мне сегодня вломится, Нару!? Во всяком случае, если Юу остался именно под этим предлогом. Даже позвонил дяде и предупредил его; последний, долго пыхтя в трубку, наконец потребовал, что они спали в раздельных комнатах, а также вернуться под утро, в остальном же… он не против. Почти. Кладя трубку, юноша ещё слышал неразборчивое причитание дяди ?куда эта молодёжь только катится…?. Семпай, кстати, была схожего мнения да злобно хихикала, и потирала руки, приговаривая что-то насчёт срыва вишенки*. Да. Его уши предательски в тот момент покраснели. — Кстати, а ты уже знаешь, куда попадёшь? — серебряновласый спросил сугубо из вежливости; не то чтобы его так на самом деле интересовали личные дела Ризетты. Девушка подняла взгляд, нахмурилась, сосредоточенно вперившись в лицо Юу. Медленно на её лике проступило понимание. — А-а! Какой класс! Ну, я пока не знаю, разве что первый год обучения… а ты у нас?.. — шаловливо растянув уста, она послала юноше кокетливую улыбку. Наруками не отреагировал, продолжая пальцами сгибать бумагу — как раз последняя стадия сборки. Хорошенько прижав ?крылья?, он их потом расправил и загнул ?голову?. Придирчиво изучил своё творение. — Второй год, класс Морооки. Рисе снова нахмурила брови. Её пальцы, не глядя, что-то отщёлкнули в телефоне. — Мороока?.. А! Морока-сенсей! Король кретинов! — почему-то она заулыбалась в два раза радостней. — Он всё такой же душка? Пальцы Наруками замерли. Он проморгался. Помотал головой. Уставился на девушку. — Душка?.. — неверяще молвил он, всё ещё надеясь, что ослышался. — Ага! Он классный, когда не пытается из себя строить ?Крутейшего Учителя всея Инабы?, — Куджикава приподнялась на локтях и слегка выгнулась. — Хотела бы я к нему попасть!.. Наруками Юу с философской грустью посмотрел на покоящуюся в его руках птичку. Отложил в сторону. Семпай, болтаясь под потолком, хихикнула, после чего изобразила над головой нимб и сложила руки вместе для молитвы. — Знаешь, мои друзья бы с тобой не согласились, — произнёс парень после некоторого ожидания. — Они считают Мороку ?карой господней, спущенной на Инабу в отместку за все её грехи?, — слово в слово процитировал одну из шуток Ёске Юу. Девушка прыснула и прислонила ладонь к лицу. — Ты про этот зверинец?.. — фыркая, сказала она. — Точно зверинец. А ты в нём дрессировщик, Нару! — вездесущая Кониши не могла не вставить свои пять йен, настоятельно закивав головой и сделав лицо посерьёзней. — Кстати! А как ты собрал такой зоопарк?.. — между тем, Куджикава, отсмеявшись, продолжила спрашивать. — Так получилось. Они сами, — голос Юу, наполненный нотами невероятной обиды, предательски дрогнул. Медновласка снова зафыркала, уловив подтекст. — Неужели кто-то смог пробить равнодушие моего Нару?.. Я обязана взять у этого человека пару уроков!.. Ужас. Ужас промелькнул в глазах юноши. Он только начал раскрывать рот, чтобы возмутиться… как его оборвали. — Кстати… раз уж ты у меня остался. Не скинешь мне песенки по блютусу? — очаровательно оскалившись, Куджикава ?постреляла? глазками. — Ну, этого, который странным голосом поёт! Ну, русский! — Вообще-то он кореец, — с лёгкой нотой безнадёги ответил серебряновласый. Медновласка отмахнулась рукой. — Поёт на русском? Значит русский, Нару! — для аргументации она дополнительно тряхнула кулачком. — Если бы он был кореец, то пел бы на корейском! Логично, разве нет? — Она безнадёжна, да, Нару?.. Подняв глаза к потолку, Наруками вздохнул. Немногим ранее Груда металла, движимая чёрной волей, замерла, встретившись с двумя очень разгорячёнными дамами в банных халатах. Знаменательная встреча произошла всё в том же алом замке, на одной из развилок, которые, надо сказать, порядком подуставшая Урара задолбалась считать. Лабиринт, как есть, м-мать его. На них смотрел полый доспех рыцаря, вооруженный длинной пикой, фиолетовой маской и в багряной расцветке, оседлавший коня (тоже пустого внутри). ?Рыцарь? поднял орудие в воздух, готовясь к рывку.* И да — это была далеко не первая их встреча с обитателями этого замка. Все как один — недружелюбные сволочи. Которые не ценят ораторское дарование Майи! И которые должны быть за это жестоко наказаны. — Мистер рыцарь! Вы тоже не хотите разрешить конфликт миром?.. — дежурно улыбнулась Амано, покуда её руки легли на пояс, где крепились пистолетные кобуры. Серизава поторопилась спрятаться за такой широкой спиной подруги. Несмотря на то, что она вполне могла дать сдачи, её терзали некие сомнения, что она сможет призвать свою персону; когда она попыталась сделать некоторое время назад, у неё жутко разболелась голова и общее состояние чуть не дошло до обморока; так что, ничего зазорного в том, чтобы предоставить разборки Майе. Та тем более горела энтузиазмом. Очень опасным, да. Полый рыцарь, слегка отлетев назад, резко замахнулся древком вперёд, намереваясь насадить обеих девушек на копьё как на шампур; естественно, у последних были совершенно иные планы. Вокруг Амано возникало ляпис-лазуревое сияние. Её улыбка стала чуть шире. Позади Майи возник неясный силуэт, навроде тени; отчётливо можно различить длинное классическое кимоно нежно-розового цвета. Длинные подолы, доходящие почти до пола, яркие рыжие волосы и отчётливо сверкающие фиолетовым глаза. Фигура вскинула обе руки, взметнув подолы. Из них начало вылетать что-то белое и мелкое, которое стремительно облепляло рыцаря в середине его полёта; ровно за пару миллиметров до того, как его лезвие могло бы проткнуть девушку. Рыцарь, естественно, попытался освободиться, но не мог; вся поверхность его ?тела? была облеплена бумажными человечками. Дёрнувшись, он наконец замер в покое. — Сгинь, — отчётливо произнесла Майя. Бумага засветилась, после чего последовала яркая вспышка, резанувшая по глазам. Когда Урара проморгалась, от противника не осталось даже чёрного ихора; испарился, как есть. — Майя, я это уже говорила, но ты — страшная, — нервно пробормотала Серизава, осторожно высовываясь из-за спины подруги. — А ещё — ты показушница. Амано надулась; на её лике так и играло возмущение, почти что ощутимая жажда мести. Вот, она моргнула и вздрогнула, точно бы что-то вспомнив… и её елейный голосок не предвещал ничего хорошего: — Ура-чан, если мне память не изменяет, то именно ты двенадцать лет назад кричала ?Я чемпионка!?, после чего напевала Queen… Лицо бунтарки скривилось. Рука сама собой легла на лицо. — Или когда ты требовала принести полотенце. — Не напоминай… — тихо простонала Урара. — Да. Или когда ты крикнула на всю округу, чтобы тебе принесли ?хоть кусок настоящего мужика…?* — Майя! Ты до конца дней мне это будешь вспоминать?! — душа поэта, как говорится, не выдержала, и Урара, бледная лицом, сорвалась на крик. Заметив насмешку в глазах подруги, тихо зарычала. И попыталась перевести стрелки. — Хотя до Кацуи мне всё равно далеко, Майя! Вот уж кто был показушник так показушник! — Да. У него стоит учиться пафосу… — журналистка активно закивала головой. — ?Тебе конец?, пуф! — пародируя этого ?Кацую?, она выпрямилась, сделала лицо понадменнее и выставила руку с пистолетом вперёд, нажала на курок. Выстрел мгновенно дал по ушам; Урара, шепча проклятья, морщила лицо и прижимала ладони к ушам. Майя, впрочем, даже не дёрнулась… хотя на её мордашке проступило что-то виноватое, да. Где-то вдалеке раздался треск стекла. — Э?.. — Амано прищурилась и вгляделась вдаль. — Кажется, я что-то разбила… — Посмотрим?.. — в глазах Серизавы возникло любопытство. Переглянувшись, подруги поторопились вперёд по коридору, топая по ковровой дорожке. — М… Ты страшный человек, Майя, — весомо закивала головой Серизава, вглядываясь в темноту, которую прикрывал разбитый вираж. Бунтарка ещё раз оценила расстояние и угол, под которым пуля умудрилась попасть и опасливо покосилась на журналистку. Та на это только дурашливо рассмеялась. — Звиняй-звиняй, я рикошетную случайно выстрелила. Кто ж знал, что она сюда попадёт?.. — Майя подняла руки к потолку в немом вопрошании. Очередная развилка, к которой они прибыли (у Урары создалось впечатление, что этот чёртов замок только и состоит что из коридоров и развилок, перемеженных с комнатами). Между тем, они вышли к витражу (вернее, к его остаткам). И как Серизава могла судить, он был красивый, но ровно до того, как познакомился с шальной пулей Амано. Сейчас же его, разлетевшегося на мелкие осколки, сложно охарактеризовать, что именно он изображал. Какие-то… цепи, перья?..* Гораздо интересней то, что за ним обнаружилась пугающая чернота. И конечно же, Майя не могла не сунуть туда свой длиннющий носик, который, правда, уместней сравнивать с хоботом. Как только её голова просунулась внутрь, темнота сгустилась, за счёт чего создался эффект, точно бы оная была отрезана; Урара сглотнула. И вздрогнула, после того, как журналистка высунулась обратно. — Там проход, Ура-чан. Настоящий секретный проход… — Мы же туда не полезем?.. — поспешила вставить Серизава, чувствуя спиной холод. Ответом ей стала Амано, которая ловко пролезла вглубь. Урара, что-то шипя себе под нос, полезла за ней, аккуратно ставя ногу так, чтобы не поранить об стекло; та ещё сложность, учитывая маленькие и назойливые осколочки. Откуда из тьмы раздался весёлый голос Майи: — Ура-чан, здесь лестница! — Лестница?.. — подняла брови аловолосая. Во всяком случае, разнообразия ради, этот секретный проход отличался от успевших приесться коридоров: во-первых — было не зги не видно. А во-вторых, он очень скоро упирался в лестницу аля стремянку, закреплённую на стене. Из недостатков — босиком по ней лезть было архинеудобно: ноги норовили скользнуть, а жёсткие ступени, по которым пришлось взбираться… а, и светлее не стало, разумеется. По ощущению Серизавы — они уже чёрт-те сколько ползут, а эта… — М? Кажется, я во что-то уткнулась… — донёсся сверху голос Майи, которая, надо сказать, пребывала в невероятно нездоровом возбуждении. Урара, тяжело дыша, попыталась как-то расслабиться, не выпуская лесенку из рук. Между тем, сверху раздались звуки стука по чему-то металлическому. — М, люк… как бы тебя открыть… У аловолосой ёкнуло сердце. Нехорошо. — Майя, только не… — но что именно, ?не?, она договорить не успела, потому что помещение озарилось лазуревым сиянием, после чего повеяло холодом. Внезапно, что-то треснуло и хрустнуло, после чего Урара ощутила как мимо неё что-то упало, донельзя холодное; следом за тем темноту прорезал луч света. Её глаза сами собой заслезились и зажмурились. Майя ощутимо прибавила скорости и вскорости выбралась наружу. Серизава, придя в себя и скрипнув зубами, проделала то же самое. Как только высунула голову, не сдержавшись, присвистнула. Ибо выползли они, немного не мало, в огромной клети. С погнутой решёткой, в которой зияла огромная дырень, точно бы туда вмазался грузовик. Внутри оной, скрытый от глаз ковром, находился плоский люк, явно не предполагавший открытия ни снаружи, ни изнутри. И судя по осыпавшемуся крошкой чёрному металлу, а также разорванной ткани, журналистка не сильно церемонилась с ним. Ну да, мгновенное охлаждение почти до абсолютного нуля мало что может вынести… безболезненно. Урара перенесла основную массу тела на твёрдую землю, после чего развалилась прямо так. Смахнула со лба пот, ощущая тяжёлый стук сердца. — Я убью тебя… Майя… — тяжело прохрипела она, уставившись в свод клетки. И она подозрительно напоминала птичью; разве что увеличенную в размерах. Какую только ?птичку? в неё предполагалось сажать?.. Дракона?.. — М? А в чем я сейчас-то виновата?.. — раздалось откуда-то со стороны. Серизава очень неохотно повернула голову. Амано уже выбралась наружу и теперь изучала помещение, активно водя головой. Посмотреть было что: настоящая тронная зала, большая, широкая, с красной ковровой дорожкой, упирающейся в украшенный золотом трон. Комната пустовала: не считая клети и трона, всё было свободно. И пусто. И вот это, пожалуй, Ураре не понравилось больше всего: по закону жанра, здесь должен был быть… кто-то. Злой, большой и сильный. Поджидающий двух наглых вторженцов, чтобы наказать их как следует. Видимо, Амано чувствовала что-то схожее — пистолеты ни на секунду не покидали её пальцы, курки были взведены. И ходит ещё так… кошачьей поступью, ноги слегка согнуты. — Майя, может босса завалили до нас?.. — шутливо предложила Урара, желая немного снизить напряжение. Потом уселась на пол. Размяла шею. — Я не уверена, что вот это вот отверстие — особенность данной модели. — М… думаю, ты права, Ура-чан. Но у меня всё равно неприятно предчувствие. Вот очень… — Майя поставила пистолеты на предохранители, после чего вложила их кобуры. Серизава наконец поднялась на ноги и вышла наружу, встав возле подруги. На всякий случай. — Майя, пошли отсюда как можно скорее, а? — озираясь по сторонам, вымолвила аловолосая. И хотя они обе смотрели в оба, но небольшое тёмное облако, начавшее собираться на троне, как будто бы выпало из фокуса внимания; они смотрели на него, но видели сквозь него. — Мой господин. Бархатная комната пребывала в своём обыденном состоянии. Конечно, попавший сюда человек, не назвал бы происходящее здесь обыденностью (вот ни капли). Однако, даже здесь иногда случались небольшие перемены и перестановки. Вот как теперь: кисть Демона-живописца замерла над его абстрактной картиной. Отложив свои инструменты, он внезапно исчез, оставив свой пост. Беладонна с пианистом, напротив же, остались на своих местах, продолжая выводить бессмертный гимн. Или то, как Маргарет обратилась к господину, многозначительно нахмурившись. Тот приоткрыл глаза и перевёл взгляд. — Да, любопытно, не находишь?.. Их собирается всё больше и больше, точно бы нити, которые, спрягаясь долгое время, наконец складываются в завершающий узор… — карлик протянул руку, взял бокал и шумно вкусил алого вина. Златовласая явно растерялась от такого ответа; некоторое время она просто смотрела на своего господина, ожидая продолжения. Но его не последовало. Наконец, она не выдержала: — Но ведь, как говорите, сыгранная фигура… — А кто сказал, что она сыгранная?.. Убранная в коробку, отложенная на долгое время — но никак не сыгранная… — Игорь отставил бокал, после чего прикрыл глаза. — В конце концов, почему бы не вывести на поле запасного игрока?.. Повисло молчание. Между тем, мелодия в синем бархате начала меняться, становясь всё более агрессивной и воинственной; Маргарет закусила губу. — Но если вы ставите на поле фигуру, то… — То значит и он имеет право сделать то же самое. Всё верно, Маргарет… Белладонна дала высокую звенящую ноту…