Исповедь шута (1/1)

- Не могу так больше жить. Я – шут, скамарох. Я – гений игры и притворства. Меня обожают, меня ненавидят, меня презирают, в меня влюбляются. Нет, не в меня. В мои роли, в моё лицедейство. Такая уж работа… Призвание или проклятье? Чем дольше существую, тем больше убеждаюсь в верности второго. Даже вне сцены я играю: перед родными, перед друзьями, перед врагами… Знаешь, какой мой самый страшный кошмар? Я закрываю глаза, и предо мной возникает комната – точнее, коридор – где на стенах развешаны маски. Не просто маски – мои лица. Содранная и обработанная кожа. Я иду мимо них и всматриваюсь в каждую. Всё ложь. Линии улыбок, изгибы бровей и даже взгляд! Да-да, когда ты играешь так долго, как я учишься даже душу подстраивать под роль. Коридор кажется бесконечным, но вот всё-таки я вижу нечто выделяющееся из общего океана моей фальши – огромное старое потрескавшееся зеркало. Я подхожу к нему. Ничего. Нет отражения. Там, где должна быть моя фигура - пустота. Меня нет. Есть только великое множество моих лиц. Маски. Я пытаюсь дотронуться до себя, с детской наивностью пологая, что зеркало «сломано». Бесполезно. Я не ощущаю своих рук, не ощущаю себя в принципе. Меня нет. Есть только роли – маски, ставшие моей паранойей. Я начинаю задыхаться и тогда просыпаюсь в холодном поту. Бессонница терзает меня, Лакримоза, уже 6 лет как мне снится этот кошмар. Я просто боюсь засыпать. Боюсь увидеть эти ужасные, отвратительные лживые лица! А ещё… с каждым сном их становиться всё больше, а коридор длиннее. Они уничтожают меня.- Ты потерял себя, Джокер. Ты помнишь, кем был раньше? До притворства? Ты когда-нибудь оборачивался назад в этом своём коридоре?Шут залпом опрокинул в себя до краёв полную кружку рома, поморщился от горечи напитка и, вместо ответа уставился на пустой сосуд. Искусственно рыжие волосы, когда-то выкрашенные хной, спадали неровными клоками на лоб. Из серых глаз медленно скатывались слёзы, утягивая за собой остатки грима и обнажая почерневшую кожу. Уже не слишком молодой тридцатипятилетний мужчина сидел со своим другом (другом ли?) в задрипанной харчевне и плакал. Его собеседник – юный начинающий, но подающий большие надежды актёр, молодой темноволосый парень с не по возрасту мудрыми синими глазами – сидел напротив. Вокруг шум, музыка, смех пьяных дебоширов, и только эти двое нагнетали тоску, правда, какую-то излишне реальную тоску…- Ты прав. Я потерялся. И мне это очень не нравится. В детстве я мечтал о такой работе. Наивный мальчишка, который верил в искусство. «Дарить людям радость». Глупец! Кто есть люди? А кто есть ты?Лакримоза тяжело вздохнул.- И что же дальше?- В смысле?- Как ты планируешь жить?- Я не планирую. И не живу. Существую, наверное, – Джокер осушил ещё одну кружку, - А что? У тебя есть какие-либо предложения?- Есть. Будь настоящим. Ты ведь не всегда претворяешься. Со мной, например, ты откровенен.- Ох, сердце моё, в последнее время я сам даже в это не верю. Мне кажется, что даже те мои чувства к тебе это… игра? Простишь ли ты меня за это?- Я всегда это знал, - после краткой паузы сказал «пьеро», - Ну… или, по крайней мере, догадывался, - этот ответ удивил шута, - И я нисколько не держу на тебя зла.- Ты ангел, Лакримоза. Ангел, сошедший с небес, чтобы облегчить мои страдания. И я отдал бы тебе и душу, и сердце, если бы не проиграл первое и не пропил второе.- Ты шутишь. Хороший знак, - улыбнулся юноша.Ещё один отыгранный спектакль. Ещё одна допитая бутылка. Ещё одна ночь любви и объятий. А завтра… Завтра карнавал!