Глава 6 (1/2)
Саймон зашел в класс и уронил сумку на парту. Даниэль сегодня в школу не собирался приходить, невзирая на уговоры друга, сказал, что не в настроении и что сам разберется, если что. Саймону оставалось только вздохнуть, читая сообщения друга. Иногда он думал, что понимает Даниэля, а иногда – что не понимает совсем. Вот сегодня – не понимал. Было видно, что у него проблемы, возможно – с отцом, возможно с… Личной жизнью, и сам Саймон бы в таком случае хотел поделиться с другом, а Даниэль – наоборот закрылся, словно раковина устрицы, так что без ножа не откроешь, а насильно выводить его на разговор Саймон не хотел, как бы за него ни беспокоился.Поэтому его ждал долгий день в школе, который даже нечем было разбавить, тем более скучный, что врачи запретили ему перенапрягаться, так что ему даже писать было можно лишь с ограничениями – лучше слушать. Саймон с тоской посмотрел на доску, в школу не хотелось, но родители, как только он достаточно поправился, буквально выпнули его из дома, сказав, что он уже посидел на больничном. Саймон и сам понимал, что пора бы уже выходить в люди, что мама с папой на самом деле так о нем заботятся, не хотят, чтобы он замкнулся в себе… Как Даниэль, например, но… Он посмотрел направо – там была парта Эшли. То есть, теперь это была просто парта, но раньше за ней сидела Эшли. И от этой мысли сердце будто сжималось, становилось меньше, не желая нормально биться. Саймон быстро отвел глаза, пытаясь отдышаться. Родители убрали все их совместные фотографии из его комнаты, прежде чем он выписался из больницы, и Саймон был им за это благодарен, но и злился тоже. Будто они пытались стереть Эшли из его жизни, сделать вид, что ее не было. Он знал, что они хотели как лучше, но не мог себя заставить успокоиться, хоть и был уверен, что смотреть на фото ему было бы сложнее. В конце концов, у него остались все цифровые копии в фейсбуке и на телефоне. Саймон как раз потянулся за телефоном, чтобы открыть свою страничку, посмотреть, не написал ли чего Даниэль, когда за его спиной раздался спокойный голос.- Ты Джаррет, да?Саймон аж подпрыгнул, поворачиваясь. Перед ним стояла Кэтрин Чун – девушка, которую он часто видел в библиотеке, когда сидел там вместе с Даниэлем. Он даже и не знал, что она в их классе. То есть знал бы, наверно, если бы обращал на нее больше внимания.- Да, я. Что такое? И не подкрадывайся так к людям, ты кого-нибудь до сердечного приступа доведешь!Кэтрин пожала плечами.- Хотела выразить соболезнования, по поводу твоей подруги. Она была хорошим человеком, жаль, что так вышло.- А, да, спасибо, да… - Саймон не знал, что ответить на это.- Хорошо, что с тобой все в порядке, - Кэтрин слегка улыбнулась, так что это и назвать улыбкой-то было сложно, и вернулась на место.
Саймон только сейчас заметил, что они с Кэтрин в классе одни, и эта мысль его почему-то смутила.?Странная?, подумал он про себя, и достал телефон. Ему нужно было написать Даниэлю. В отличие от друга он предпочитал делиться с близкими. Может, дадут дельный совет. Кое-кто, правда, к советам никогда не прислушивался…*******Было не то чтобы действительно слишком холодно, снежинки, падающие с неба, даже не долетали до земли, оставаясь на асфальте мокрыми капельками, но Филипп все равно предложил подвезти Даниэля, так как был совсем не уверен, что легкая куртка защитит от промозглого ветра.
У Даниэля было хорошее настроение, Филипп уже умел подмечать, когда внутренняя пружина слегка ослабляется. Тогда из мрачноватого молчаливого парня, постоянно напряженного, словно готового к удару, Даниэль превращался в почти обычного подростка – плечи расслаблялись, он становился не такой уж язвой и шутил вполне себе не зло, улыбался не только губами, но и глазами. А еще становился ласковым, например, утром обнял Филиппа, пока тот ополаскивал чашки из-под чая в раковине без какого-либо сексуального подтекста – просто обнял, потерся щекой о плечо и улыбнулся, когда Филипп в ответ потрепал его по волосам.
И сейчас Даниэль сидел рядом, расслабленный и явно довольный, рассказывал Филиппу о том, как они всей семьей праздновали однажды Рождество, и Филипп пытался сопоставить счастливое семейство, абсолютно нормальное, из рассказа, с тем, что видел сейчас. Неужели люди так меняются? Неужели семейное счастье может держаться только на одном человеке, а если вдруг его не стало, то семья разваливается? Его самого мать любила, и он, конечно же, отвечал ей тем же… Хотя с сестрой у Даниэля отношения остались прежними, если не сказать, что Даниэль стал относиться к сестре с нездоровым трепетом, оберегая ее от всего плохого, что могло случиться с девочкой в этом мире.
Он хотел высадить Даниэля на углу, не привлекая внимания, но задумался, заслушался и очнулся, только тогда, когда Даниэль тронул его за плечо: - Мы уже приехали.
Филипп затормозил, подождал, пока Даниэль отстегнет ремень, перегнется через сиденье, доставая сумку, выйдет из машины. Он уже собирался отъезжать, когда Даниэль внезапно метнулся обратно, постучал в окно, дождался, пока стекло опустится и наклонился. - Я постараюсь на этой неделе прийти. Если ты не против. Я пришлю смс?Филипп кивнул.- Да, конечно.
Даниэль вдруг улыбнулся, искренне, открыто, как и должны улыбаться мальчишки в его возрасте, притянул Филиппа и быстро поцеловал, почти сразу отпустив.- Ну, пока!
И сбежал. Филипп только головой покачал вслед. Это был совершенно неразумный и неаккуратный поступок, но отчего-то именно то, что Даниэль повел себя на свой возраст, то есть как кто-то, у кого гормоны вместо мозгов, немного грело сердце.
***Даниэлю было совсем не холодно в легкой куртке, он вообще холода не чувствовал, казалось, хоть сейчас может пойти бродить по улицам еще часа два, на холод и ветер было как-то наплевать. Но оставались задания, которые нужно было сделать, а для этого нужно было вернуться домой, к учебникам и записям. Но с другой стороны, отец наверняка не дома, а значит можно спокойно позаниматься, и возможно он еще успеет встретится с Саймоном… Если тот не занят. Или, возможно, успеет к сестре, ему не нравилось, как она последнее время выглядит… Слишком измученной.
Даниэль открыл дверь и замер, увидев пальто на вешалке и ботинки на подставке. Значит отец все-таки дома. Спокойствие сразу же сменилось настороженностью, но, возможно, они сделают так, как часто делали, пока Хэйзел была в больнице – просто проигнорируют существование друг друга. Тогда можно будет и позаниматься, не обращая внимания на атмосферу в доме, на чувство, что стены, которые когда-то были родными, теперь его душат.
Даниэль уже хотел проскользнуть в свою комнату, когда услышал негромкий, но четкий в тишине, голос.- Иди сюда. Нам надо поговорить.
Даниэль покачнулся, сам почувствовав, что побледнел – резко отхлынула кровь от лица и зашумело в ушах. Такая фраза никогда не предвещала ничего хорошего. Он неохотно бросил сумку в коридоре и свернул на кухню, где стоял у раскрытого окна с сигаретой его отец. Бесшумно вдохнул, выдохнул, пытаясь успокоиться.- И о чем же?Тянуть было глупо, лучше сразу выяснить, в чем дело.- Не хочешь ни о чем мне рассказать?Даниэль передернулся. Отличный прием, если хочешь кого-то выставить в заранее слабойпозиции. В чем суть проблемы Даниэль не знает, и если начать в чем-то каяться, то велик риск не угадать и дать еще поводов обвинить себя. Так что он мотнул головой. - Нет, ни о чем.
Мужчина у окна обернулся, и Даниэль внутренне сжался. Отец был в ярости. Невозможно столько времени провести рядом с диким зверем, и не научиться чувствовать, когда он готов напасть. И сейчас ощущение опасности растекалось по дому.- Тогда как ты объяснишь мне, какого Дьявола ты сейчас делал на улице? И кто этот человек?Потребовалась секунда, чтобы Даниэль понял, о чем, собственно, речь. Идиотский порыв, секундный поцелуй на улице, который видел его отец. И все может рухнуть. И он, может быть, сам того не желая, крупно подставил Филиппа. Даниэль прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Сдавать Филиппа он не собирался. И, в конце концов… Это его дело. Его дело, как выглядеть, чем увлекаться и с кем спать!- Это мое дело, – парень старался, чтобы его голос звучал как можно спокойней. – Тебе не кажется, что тебя оно не касается?Мужчина шагнул в его сторону, и Даниэль инстинктивно отступил, и этот старый инстинкт, готовность бежать, терпеть, а не давать отпора, кажется, только раззадорил его отца, потому как он рванулся к сыну и схватил его за руку, с силой тряхнув.- Щенок неблагодарный, что ты несешь? Не мое дело, когда ты на нашей улице перед всеми соседями позоришь семью?! Что ты о себе возомнил, паршивец?