Глава 2 (2/2)

Поэтому он не высыпался и дремал на уроках, пытаясь наверстать все за ночь, но с каждым днем чувствуя, что в таком нездоровом ритме он долго не протянет, и скоро мозг перестанет работать с прежней эффективностью… А ему обязательно нужно было учиться хорошо и поступить на медицинский. Но как вырваться из этого круга он не мог придумать, и никто не мог ему в этом помочь.

Когда мама только умерла и люди стали замечать, что с ним что-то происходит, его направили к психологу, точнее, отправил отец, видимо так ему было проще, чем просто поговорить с сыном об общей утрате. Даниэль помнил доктора Александра и его обещания помочь, но тогда, слава богу, хватило мозгов кивать, соглашаться и всеми силами показывать что да, он, конечно, очень скорбит, но жизнь продолжается… От психолога удалось избавиться, но мерзкое ощущение, что тебе лезут в душу и в мозги Даниэлю крайне не понравилось.

А Филипп Лафреск, складывалось впечатление, именно этим и пытался заниматься. Но он нравился Даниэлю все же чуть больше самовлюбленного психолога. Доктор Александр ассоциировался с кем-то вроде Ганнибала Лектера.

***Филипп почти не удивился, обнаружив Даниэля у дверей своего кабинета после уроков. Шел уже октябрь, и сидеть на скамейках становилось все холоднее. Иногда он просто приходил и сидел в углу, что-то читая, так что вполне верилось, что парню, правда, просто некуда было пойти. Иногда он спал, уронив голову на руки, и тогда Филипп завидовал молодому здоровому организму. Филипп старым, конечно, не был, но проспав пару часов в подобной позе, не разогнулся бы, а Даниэль только плечами поводил, закидывал сумку на плечо, прощался и уходил. Даниэль вел себя как дворовый кот – голодный, ободранный, ждущий, когда ему откроют дверь и пустят в тепло, поставят блюдечко с молоком, но при этом выглядящий так, словно делает тебе огромное одолжение, и ты должен быть счастлив от того, что такое чудо соизволило до тебя снизойти. Филипп хмыкнул про себя и, не здороваясь (сегодня они уже виделись), открыл дверь класса. Даниэль проскользнул мимо, порылся в шкафу, выудил чайник, который, четно говоря, по соображениям пожарной безопасности нельзя было держать в классе, но Филипп знал, что проводка вполне потянет еще капельку лишней нагрузки, а идти в учительскую часто было лень. Он сам показал, где что лежит Даниэлю и пригласил не стесняться, раз уж парень завел привычку оставаться в классе… Пусть лучше сидит тут и пьет чай, читая учебник, чем слоняется по улицам. Днем было еще довольно тепло, но по вечерам температура значительно опускалась, зима дышала в спину.

Филипп поднял глаза от работ, когда рядом звякнула чашка. Да, чашек было две, как раз на случай если кто-то заглянет, но обычно Филипп себе делал чай сам, а тут хотелось поскорее расквитаться с работой. На краю стола стояла чашка с чаем, от которого еще вился небольшими язычками пар, а на тарелочке лежали два куска сахара. Даниэль, нарочито независимо, пожал плечами.- Я не знаю, сколько сахара класть. Никогда не обращал внимания.

Филипп хмыкнул.- Да ты и не должен. Спасибо.

Даниэль кивнул и уполз обратно за дальнюю парту. Филиппу вспомнился ?Маленький принц? и Лис, только он все никак не мог понять, кто здесь кого приручает.

*****Очередным вечером середины октября они оба оказались в классе, Филипп проверял новые работы, Даниэль что-то читал. Глянув на обложку его книги, Филипп понял, что это что-то медицинское, и это его заинтересовало. Он отложил работы, в какой-то мере стыдясь желания улизнуть от проверки. Определенно стоило возвращаться к научной работе.

- Ты читаешь медицинский справочник?Даниэль вскинул на него взгляд и отложил книгу. Вежливый мальчик, да.- Не совсем, учебник по… кардиохирургии.Филипп улыбнулся, подбадривая парня.- Хочешь учиться на врача?Даниэль кивнул и посмотрел на книгу, будто мечтая к ней вернуться. Кто вообще в его возрасте мечтает читать учебники по медицине? Не то чтобы не было повода задуматься о своем пути в жизни, но это – немного перебор. Даниэль помолчал, но потом все же объяснил:- Моя сестра… У нее больное сердце. Если бы я стал врачом, я бы смог вылечить ее и таких, как она, - он с вызовом посмотрел на Филиппа. – Считаете, это глупо?Филипп покачал головой, окончательно отодвигая от себя бумажки. Завтра сделает, это не к спеху. Даниэль редко проявлял открытость, и хотя был готов обороняться, если Филипп решит посмеяться над ним, все равно вступил в диалог. Смеяться Филипп не собирался, а открытость в случае Даниэля считал необходимым поощрять.

- Нет, почему же? Просто ты не похож на парня, который хочет учиться на врача, вот и все, - он сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. – Но у тебя благородная цель, это достойно уважения.Даниэль хмыкнул.- А на кого я, по-вашему, похож?Филипп прикусил себя за язык, чтобы не сказать то, что первым пришло на ум. На проблему. Вот на что больше всего был похож Даниэль.- Не знаю, но уж точно не на интерна мединститута.Даниэль пожал плечами.- Вы тоже на физика не очень похожи. И вообще, на учителя.Филипп ухмыльнулся и качнул головой.

- Пожалуй, приму это как комплимент. Если ты не имеешь в виду Гордона Фримена, конечно, как эталон физика. Впрочем, мне не улыбается махать монтировкой в окружении монстров.

Даниэль усмехнулся в ответ, как и ожидал Филипп, он отлично понял отсылку. Внезапно Филипп заметил, что за окном резко потемнело (а может и не резко, просто он не обращал внимания) и по окнам забарабанил дождь, сначала редкий, но буквально через минуту превратившийся в ливень. Оба с тоской посмотрели за окно. Филипп вздохнул.- Пора домой…Даниэль встал и сунул свой учебник в рюкзак.- Я еще немного посижу в школе, может, дождь утихнет.Филипп посмотрел на него, прищурившись. Было видно, что мальчишка не слишком хочет лезть под ливень.- У тебя нет зонта? – Даниэль мотнул головой. – Давай, я тебя подвезу.Даниэль внимательно и немного подозрительно посмотрел на Филиппа, так что тот даже стушевался под его взглядом. Впрочем, он почти сразу встряхнулся, что он маньяк что ли какой-то и закопать его в лесу собирается? Просто предложил подвезти.

- Мне не трудно, у меня машина.На мгновение повисла тишина, а потом Даниэль кивнул.- Я буду вам очень благодарен.Зонт у Филиппа, конечно, был с собой. Он житель Лондона или кто? Правда, оба они под ним все равно поместились не до конца, но все равно, так было хоть чуточку суше. Они быстро добежали до машины, и Филипп чувствовал чужое тепло рядом. Даниэль забрался на пассажирское сиденье и сразу пристегнулся. Филипп сел за руль и закинул зонт назад на коврик, а Даниэль продиктовал адрес, который тот ввел в телефон, который бодро отрапортовал, что маршрут построен. Не так и далеко было ехать, как он опасался, бензина не жалко.Дождь сделал из вечера почти ночь, сквозь струи воды светили фонари, как звезды на небе. Машин было мало, в такую погоду немногие решались высунуться из дома. Филипп аккуратно и спокойно вел, следуя подсказкам приятного, но нейтрального женского голоса. Даниэль молчал и смотрел в окно, а в какой-то момент, когда Филипп посмотрел на него, он увидел, что мальчик уснул. Филипп не знал, что происходит у него дома, но ему это явно на пользу не шло. Это никуда не годилось, особенно в выпускном классе. Филипп вздохнул и только сейчас обратил внимание на то, что они въехали в весьма небедный квартал ближайшего пригорода Лондона. Частная школа не предполагала, что все ее ученики будут исключительно состоятельны, но Даниэль, очевидно, был из таких. Трехэтажные дома, явно старые. Кто-то бы, может, назвал стиль или период, но Филипп просто мог сказать, что этим домам куда больше десятка лет. И один из них навигатор назвал конечным пунктом. Филипп остановился у обочины и посмотрел на Даниэля. Будить его не хотелось, но…- Эй, вставай, приехали, - Филипп потряс его за плечо.Даниэль проснулся, как от рывка и сел прямо, моргая и оглядываясь. Филипп мог только догадываться, что ему снилось, но… Он выглядел таким беззащитным, казалось, даже моложе, чем был. Таким… Филипп отвел взгляд, чуть сильнее стиснув руль. Не дело.Даниэль слегка зевнул, повел плечами и потянулся к ручке дверцы.- Спасибо, что подвезли, - он будто на мгновение задумался, а потом открыл дверь. – До завтра и спокойной ночи.Филипп слегка улыбнулся, все же, посмотрев на него перед тем, как Даниэль захлопнул дверцу.- И тебе спокойной ночи.Тонкая фигура быстро растворилась в темноте и струях дождя, Филипп услышал отдаленный хлопок двери.Проблемы, определенно, совершенно точно проблемы. Филипп вздохнул, потер лицо руками и поехал домой. Его ждали остатки непроверенных работ.*****Саймон плохо запомнил саму аварию. Помнил только крик, яркий свет фар и рывок. Даже боли не помнил, она пришла потом, вместе с сознанием. Боль была как будто сразу и везде, а лекарства ее только притупляли. Но сильнее всего, конечно, болела голова. Потом, когда он уже смог соображать, врач сказал ему, что он везунчик – еще чуть-чуть и была бы необратимая черепно-мозговая травма, которая бы с вероятностью в 99% его убила.Так что в первый момент, когда он очнулся, ему показалось, что он просто проснулся у себя дома. Ему подумалось, что поход в любимый книжный магазин вместе с Эшли был просто сном. Она часто ему снилась, так что это не было удивительно. Только через мгновение, которое показалось очень долгим, он почувствовал, что все тело болит (многочисленные ушибы давали знать о себе, но это он понял потом), а голова гудит, как после того раза, когда он с пацанами, еще в Канаде, набрался папиного джина. Только он точно помнил, что не пил, а что случилось, не помнил.Еще через мгновение он смог открыть глаза, и тогда к нему кинулась заплаканная мама. Свет резал глаза, очень хотелось пить, и воздух плохо проходил в пересохшее горло. А мама все плакала и обнимала его, беспокоя руку в гипсе, который он тоже не сразу заметил. Отец тоже был рядом, конечно, как и обычно. Он смотрел обеспокоенно, но в его взгляде читалось облегчение.Только через полчаса, после того, как прорыдалась мама, после того, как отец крепко пожал его здоровое плечо. И после того, как пришел врач и сказал ему, что он попал в аварию. Его сбил пьяный водитель, и Саймону очень повезло, что он так легко отделался, могло быть куда хуже. Только после этого всего он смог спросить, где Эшли. Она не попала под машину? Может, она лежит в соседней палате? С ней все нормально?И он все понял, по тому, как мать отвела глаза и снова стала вытирать их платком. По тому, как стиснул кулаки отец, и как врач закашлялся в кулак и отвел его мать в сторону, сунув ей в руку какие-то таблетки, наверное, успокоительное.Ему сказал папа, он сел рядом на стул, положил руку на плечо, заглянул сыну в глаза и сказал:- Она не выжила, сынок, мне очень жаль. Нам всем жаль.В первое мгновение Саймон подумал, что ослышался. Такого просто не могло произойти с его Эшли. Он ведь рыцарь, он должен был защитить ее. Но это произошло, она была ближе к несущейся на полной скорости машине и своим телом защитила его. Эшли умерла сразу, ее даже не успели довезти до больницы. Даже на похороны Саймон опоздал, он валялся без сознания в этот момент.Саймон ничего не сказал отцу, ничего не сказал матери и врачу. Он будто замерз внутри, не мог ничего говорить. Родители еще какое-то время посидели с ним, рассказывая, как дела дома и в школе. А потом они ушли, и наступил вечер.Саймон откинулся на кровати, пытаясь не беспокоить больную руку, и старался дышать ровно. К нему никого, кроме родителей, пока не пускали, говорили, что состояние критическое, он только пришел в себя и всякую такую чушь. А он бы так хотел увидеть Даниэля, прямо сейчас, когда стало темно и жутко в одиночной палате. Потому что кто, кроме лучшего друга может подержать тебя за руку, пока ты будешь рыдать в подушку, пытаясь слезами смыть боль, которая будто льдом сковала сердце и легкие?****Это был ужасный день. И по несчастливому стечению обстоятельств, именно на долю Филиппа выпало присутствовать при том, когда ученикам сказали, что случилось. Миссис Тернер лично пришла в класс, чтобы сказать, что их одноклассники попали в аварию. И Саймон Джаррет, хоть и находился в критическом состоянии, выжил. А вот его подруга Эшли…Девочки все, как одна, громко вздохнули, одна даже зарыдала в голос, вторая быстро обняла ее и стала гладить по спине. Парочка парней выматерились, и даже миссис Тернер не стала смотреть на них укоризненно. Этот случай был очевидным доказательством опасности пьянства за рулем. К счастью, этот ублюдка успели быстро найти, аварию видело много людей, и они сразу сообщили и номер, и модель скрывшейся с места аварии машины. Только вот это уже не могло помочь Эшли, восстановленная справедливость не могла вернуть из мертвых милую и добрую девушку.После этого сообщения в классе повисла гробовая тишина, если не считать девушки, которая продолжала плакать. Миссис Тернер вздохнула и с надеждой посмотрела на Филиппа, который, если честно сказать, и сам не знал, что ему делать. Что говорят в таких ситуациях? Он сам был на их месте, даже не раз, но так и не понял, какие слова могут успокоить, когда вся жизнь разом переворачивается, а уютный и безопасный мир вдруг становится враждебным. По себе он знал что, в общем-то, никакие.

Поэтому он откашлялся и постарался улыбнуться, чтобы хоть немного подбодрить детей, столкнувшихся слишком близко со смертью, и шокированных этим.- Давайте все вместе сочиним и подпишем Саймону открытку, чтобы он скорее возвращался к нам. Я думаю, ему будет приятно, если вы все его поддержите в такой момент.Класс сразу зашуршал ручками, внимание переключалось, стали обсуждать, что написать. Все организовали пара девушек – Кэтрин Чун и ее подруга, быстро собрали ребят, успокоили плачущую девушку и стали сочинять, что можно написать в открытке. Миссис Тернер одобрительно посмотрела на это и ушла. Урок физики был сорван, но это было неважно.Только Даниэль остался за бортом всей бурной деятельности. Он сидел и тупо смотрел в стол, не шевелясь. Это было странно, учитывая, что Саймон был его лучшим другом.Филипп подошел к нему и сел за соседнюю парту.- С тобой все в порядке? – он хотел погладить парня по плечу, но одернул себя в последний момент.Даниэль покачал головой, потом мотнул и поднял на Филиппа абсолютно сухие глаза.- Все хорошо, не беспокойтесь.Филипп вздохнул.- Почему тогда не пишешь со всеми открытку?Даниэль скривился и дернул плечом.- Я лучше скажу ему все лично.Филипп снова вздохнул и встал.- Если что, я буду тут до вечера, просто чтобы ты знал.***Филипп не удивился, когда увидел Даниэля у дверей класса. Не удивился, когда тот сел за последнюю парту, приготовив им обоим чаю. И не удивился, когда Даниэль ровным счетом ничего не сказал. Филиппу только стало мучительно больно внутри, когда он его увидел, таким усталым он казался. Так больно, будто заболели сразу все зубы, только внутри, где сердце. Не должны подростки так выглядеть, так выглядят уставшие и побитые жизнью люди.

Они так просидели молча пару часов, Даниэль делал вид, что читает учебник, хотя когда Филипп бросал на него взгляд, то замечал что глаза парня не бегают по строчкам и он смотрит в одну точку, да и шуршания страниц не было слышно. Филипп проверял очередные работы и составлял план на следующие занятия, пытаясь угадать, во что выльется это замороженное, но очевидное горе. Он не любил работать дома, предпочитая задержаться до вечера, так что в результате, когда закончил, за окном было уже темно. Сидеть дольше в школе было уже нельзя.Филипп встал и посовал вещи в портфель. Даниэль услышал скрип ножек стула, очнулся, тряхнул головой и тоже стал собираться. Филипп подошел и открыл дверь, пропуская его впереди себя.- Подвезти? Уже поздно, - он закрыл дверь, а ключ сунул в портфель.Даниэль мотнул головой и пожал плечами.- Я не поеду домой, там отец. Спасибо за предложение, не беспокойтесь обо мне.Филипп вздохнул, а потом взял парня за руку и слегка стиснул пальцы, заставляя обратить на себя внимание.- Так, хватит этого. На улице на ночь я тебе остаться не дам. Уже поздно, куда ты пойдешь? – Даниэль только удивленно переводил взгляд со своей руки на Филиппа и обратно. – Сейчас мы поедем ко мне, ты выпьешь чаю, а потом мы придумаем, что делать. Но пока я твой учитель, ночевать на улице ты не будешь.И Филипп потащил его к машине. Он понимал, что поступает, мягко говоря, не слишком разумно, и чересчур импульсивно, но… Даниэль выглядел так, будто рухнет и останется лежать прямо в школе, если с ним что-то не сделать. Физическое истощение дополнилось эмоциональным, и его срочно надо было вытаскивать оттуда. Хоть бы и горячим чаем с бутербродами. Все лучше, чем позволять ему и дальше оставаться в этом эмоциональном трансе, в который он завернулся в явной попытке сбежать от боли.Филипп дотащил его до машиныи усадил на пассажирское сиденье. До его дома они добрались быстро, все это время Даниэль молчал, уставившись в окно и изредка косясь на Филиппа, когда думал, что тот не видит. Потом Филипп затащил его в свой дом, вытряхнул из куртки и отвел в кухню. Там он заварил чай, сделал бутерброд с сыром, поставил все это перед Даниэлем и сел напротив.- А теперь говори. Почему не хочешь домой?Даниэль вздрогнул. Он не знал, как объяснить, что не может вернуться в дом, там его будет ждать отец и… А сегодня сообщили про Саймона, и у Даниэля просто нет сил видеть отца сейчас… Когда он подумал об этом, вспомнил о том, что и сестра, и лучший друг сейчас оба лежат на отвратительных больничных койках, его затошнило, и он почувствовал, как к глазам подступают слезы. Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться и попытаться ответить.- Хэйзел на обследовании, отец сейчас дома, потому что она в стационаре на какое-то время. И если бы… - Даниэль сглотнул, но снова сдержался, только рвано вздохнул. – Если бы не это, я бы пошел к Саймону… А теперь…Он поднял на Филиппа глаза, и от взгляда тому стало дурно, настолько он был отчаянным. Парень и так последние месяцы держался только на упорстве, и сейчас Филипп явно видел надлом, боль, скрываемую глубоко, прорывающуюся странной искренностью. Наверное, Даниэль просто устал держать себя в руках, и новость о друге подкосила его. Яркие зеленые глаза снова были живыми, но теперь Филипп видел в них усталость и боль. Он подумал, что когда-то Даниэль казался живым не только тогда, когда ему плохо. Наверное, в зеленых глазах когда-то были и веселье, и радость, и жажда жизнь – как и у всех других.

- Понимаете, кроме Хэйзел и Саймона у меня нет никого, они моя семья. И когда миссис Тернер сегодня сказала… Он утром не ответил на мое сообщение, и я подумал, что он проспал, потому что полночи снова играл в свои дурацкие хорроры. А потом… - Даниэль снова выдохнул. – Я не знаю, что бы сделал, если бы он не выжил. Он мой единственный друг.Даниэль опустил взгляд, рассматривая чашку, из которой делал периодические глотки. Филипп не знал, что именно сказать. Он не мог сказать ?я тоже твой друг?, потому что это было не так. Он не мог сказать ?все будет хорошо?, потому что нельзя обещать то, что не можешь выполнить. Но ничего говорить он тоже не мог. Поэтому Филипп положил Даниэлю руку на плечо, слегка сжав, заставляя мальчишку посмотреть на себя.- Ты не один. Вокруг тебя есть люди, которые готовы тебе помочь. И я – один из них. Я просто хочу, чтобы ты это знал.Глаза Даниэля слегка расширились, так что Филиппу стало неудобно под его взглядом. Он убрал руку и положил на стол рядом со своей чашкой. В комнате повисла напряженная тишина. Как перед грозой, внезапно подумал Филипп. Будто вот-вот ударит молния.

***Даниэль вдруг протянул руку и прикоснулся к руке Филиппа, отчего тот вздрогнул. Он внезапно понял, что позвал своего ученика домой, налил ему чая, выслушал и сейчас они уже минуту молчат, смотря на друг друга и это… Идиотом Филипп не был, резко ощутив, чем попахивает повисшее между ними напряжение. И подобрался, готовясь осадить парня, но Даниэль вдруг посмотрел на него как-то робко, совсем непривычно, и наклонился через стол. Филипп как-то ждал… Сам не знал чего, например, вопроса ?можно я вас поцелую?? или того, что Даниэль закроет глаза и будет ждать поцелуя сам. Он совсем не ожидал, что его поцелуют, не спрашивая разрешения, и, в общем-то, не особо интересуясь его мнением на этот счет. Целовался Даниэль не слишком-то умело, зато с чувством, и Филипп вдруг вспомнил, что ему самому еще нет и тридцати, что у него уже очень давно никого не было, что Даниэль красивый – со своими тонкими руками, яркими глазами, со всей силой подростковой страсти, замешанной на бушующих гормонах… Филипп пропустил тот момент, когда худое тело оказалось у него на коленях, и не совсем соображая, что делает, подхватил Даниэля, обнимая и поддерживая спину, чтобы тот не свалился, не замечая, как скользнули руки, прижимая ближе, как ?меня целуют? перешло в ?я целую?, отметил лишь, что Даниэль изогнулся в его руках, прижимаясь, что застонал сквозь поцелуй… Опомнился только тогда, когда чужие руки потянули на нем рубашку, и холодные пальцы коснулись кожи. Не оттолкнул. Просто отстранился и попытался максимально холодным тоном спросить:- Что, по-твоему, ты делаешь?Смутить удалось. Даниэль сглотнул и отвел глаза. Отвечать он, видимо, не собирался, но замер, не убрав руки, но и не делая попыток продвинуться дальше. Филипп чувствовал, как отогреваются тонкие пальцы от тепла его кожи. Наконец, Даниэль поднял на него свои поразительные глаза и сказал тихо, но твердо.- Я пытаюсь соблазнить тебя. Разве это не очевидно?Филипп не шевельнулся. Поза становилась все более глупой с каждой минутой, но Даниэль не делал попыток сбежать, как бы Филипп не надеялся на такую реакцию. Наоборот он вдруг стал очень серьезен, сжал пальцы так, что ногти царапнули Филиппа по голой коже под одеждой.- Я хочу этого. Но если ты не хочешь – скажи, и я уйду.Филипп растерялся. Ему же еще и восемнадцати нет… Это по любому статья, это неправильно, черт, а как в глаза друг другу в школе смотреть потом? Филипп понял, что думает о сексе с несовершеннолетним учеником, как о чем-то уже решенном, а Даниэль – все еще сидит и выжидающе смотрит на него. Филипп глубоко вздохнул.- Зачем тебе это?Даниэль как-то странно, непривычно наклонил голову набок.- Саймон в больнице. Хэйзел в больнице. Я не хочу домой. Я не хочу быть сейчас один. И точно не хочу ни о чем сейчас думать.Филиппу пришло в голову, что это какие-то слишком взрослые мысли для подростка, но как-то… Отстраненно. ?Вот черт, я сделаю это! Я что, правда, сделаю это? Но ведь ему до совершеннолетия… Сколько? Пара месяцев, наверное. Он уже взрослый и может отвечать за свои слова и свои поступки…?- А в школе?Даниэль пожал плечами.- Я сделаю вид, что ничего не было. Не волнуйся, я не собираюсь тебя подставлять. Я просто хочу провести время так, чтобы не быть одному.Филипп вздохнул.- Умеешь же отвечать… На уроках бы так.Даниэль хмыкнул.- У тебя дома проще.И поцеловал его снова. Филипп досадливо затолкал мысль ?да что ты делаешь, черт возьми?!? в самый дальний угол, и притянул Даниэля к себе. В конце концов, он почти взрослый человек, так ведь? И почти взрослый человек, четко обозначивший свои намеренья, особенно учитывая то, как скользят руки под одеждой. Филипп стянул резинку с его волос, бросив ее на стол и запустил руку в густые пряди, массируя гожу головы, отвлекая, и наклонившись провел губами по шее, и чуть прикусил кожу, довольно улыбнувшись когда Даниэль застонал, прижимаясь и прогибаясь. Какой гибкий… Филипп отстранился.- В постель. Я не собираюсь заниматься сексом на кухонном столе.Даниэль хмыкнул, старясь выглядеть уверенно, но сбившееся дыхание, заблестевшие глаза и покрасневшие щеки портили впечатление.- Не тот возраст?- Достаточный опыт. Это неудобно, поверь на слово.Оказавшись в спальне, Даниэль стянул с себя толстовку и футболку, оставшись в джинсах и не снимая свои дуратские напульсники. И потянулся к Филиппу, расстегивая на нем рубашку. Филипп отстранил от себя чужие руки.- Когда-нибудь был с парнем?Даниэль замер, а потом мотнул головой.- Нет. Но это ничего не меняет.Филипп покачал головой. Это было даже… Мило.- Раздевайся и ложись. Я сейчас.Сбросить одежду и достатьиз тумбочки смазку и презервативы получилось даже быстрее, чем Даниэлю – избавиться от остальной одежды и вытянуться на кровати. Филипп мельком пожалел покрывало, но решил что стирка – не такая большая цена за приятно проведенный вечер. Как только он лег рядом, Даниэль тут же вцепился в него, прижался кожей к коже, застонал, изучая руками спину и плечи. Потянулся губами к шее, но укусить не решился, только прошелся легким касанием по бьющейся венке. Филипп тоже изучал его тело, улыбался, когда получалось заставить вздрогнуть или застонать. Когда оба уже тяжело дышали, Филипп понял, что еще немного, и никакого секса не случиться, по причине того что Даниэль просто кончит слишком быстро и потянул его за плечо, поражаясь как понятливо тот перевернулся на живот. Даниэль закрыл глаза. Нет, он читал, конечно, как именно все должно было происходить, но все равно одно дело – знать в теории, совсем другое – на практике. И поэтому задержал дыхание, пытаясь не сопротивляться осторожным прикосновениям, потом осознал, что так только хуже, и в ответ на ?расслабься?, глубоко вздохнул и продолжал дышать глубоко и размеренно, сосредоточившись на дыхании, а не на неприятных ощущениях. В какой-то момент он зашипел от боли, и Филипп понятливо снизил темп подготовки, поглаживая по спине второй рукой, успокаивая. К этому можно было привыкнуть, и Даниэль не сопротивлялся, когда его подтащили по покрывалу, послушно встал на колени, прогнувшись, спрятав лицо в подушке и стиснув ткань покрывала в пальцах. И застонал – не смог не застонать, не дернуться вперед при проникновении, замер, задышав глубоко, поскуливая от медленного, казалось, бесконечного движения. Ноги разъехались еще шире и Даниэль всхлипнул, почувствовав, как его погладили по спине, успокаивая, замер, вытянувшись в струну, и дыша – все так же медленно и глубоко. Отвлечься не получалось, совсем не получалось.- Все в порядке?Заботливый, хоть и звенящий от напряжения голос зацепил что-то в сознании. Было приятно слышать его, он убеждал что да, все в порядке, все хорошо, и заводил одновременно. Даниэлю показалось, что он может кончить без единого движения, не прикоснувшись к себе, только слушая этот голос.- Говори со мной.- Что?- Говори со мной!И Филипп заговорил. Даниэль не сосредотачивался на словах, почти пропуская мимо ушей бред о том, какой он красивый, какой необычный и прочую нежную чуть, фокусируясь только на голосе и на собственном дыхании, и кивнул, когда до мозга дошел заданный вопрос ?готов??. Даниэль вскрикнул на движение, застонал, и не замолкал уже с этого момента, выгибаясь, хватаясь за покрывало, вцепляясь в жесткую ткань зубами. Филипп был хорош, он не ошибся, достаточно нежен, чтобы не причинять реальной боли и достаточно страстен, чтобы заглушить все мысли в голове. Когда горячая рука сжалась на его члене, Даниэль вскрикнул, и прошло совсем немного времени, прежде чем он, застонав, выгнулся в руках Филиппа, после чего безвольно растянулся на кровати, уже не обращая ни на что внимания, только почувствовав тот момент, когда к нему сверху прижалось тяжелое тело и услышав короткий стон. Открывать глаза не хотелось, и ему нравилась тяжелая истома, захватившая все тело. Он только недовольно простонал, почувствовав, как бедер касается влажное полотенце, и забрался под одеяло, бесцеремонно сбросив покрывало на пол.Филипп бросил к испачканному покрывалу полотенце. И что теперь делать? Намекнуть, что теперь Даниэлю пора бы и убраться из дома? Разбудить, заставить одеться, напоить чаем и закрыть за ним дверь? Филипп испытывал дискомфорт при мысли, что Даниэль останется на ночь, но… Тот выглядел таким измученным и отключился почти сразу после секса, что разбудить его у Филиппа просто не поднялась рука. Он тяжело вздохнул, прикинул последствия сна на диване и решил плюнуть на все. Тем более, что стоило ему залезть под одеяло, как сбоку к нему сразу прижалось сонное, теплое тело, Даниэль ткнул его локтем, пощекотал волосами и, наконец, устроился рядом, так что Филипп ощутил на коже его дыхание. И ладно. Пусть поспит. Не прирежет же он его во сне. Хотя Даниэль был странным. Вон, даже напульсники в постели не снял. Не вены же он режет? Нет. На самоубийцу Даниэль похож не был… Филипп сам не заметил, как уснул.