Бонус 1 (1/1)

Губы кривятся, словно от сильной боли,Я разрываюсь от нежности и от страсти.Ты, улыбнувшись мне, скажешь, что всем доволен,Я иногда забываю дышать от счастья.Я ничего не скажу, ты все знаешь, правда?Дай мне лелеять пригоршню пепла – гордость.Просто будь рядом – сегодня, вчера и завтра,И успокой, заглуши мне больную совесть.Мне повезло – из отчаянья, боли, страха,Я отыскал путь к тебе, ты – дороже мира.Песня, что ты не слышишь, мне – словно плаха,Только так сладка, меж пальцев стекая, сила.Свет фонаря по углам разгоняет тени,От самого себя вновь и опять бегу я.Я, позабыв про все, преклоню колени,Я буду счастлив, руки твои целуя.ДаниэльЯ путаю сны и видения и не уверен, что проснулся, когда Филипп трясет меня за плечи, повторяя ?Все в порядке, все в порядке, я тут, все нормально!?. Горло саднит, горит лампа, а по углам комнаты все еще прячутся тени, тени, в которых обитают монстры, голоса в голове не замолкают, хоть я и проснулся, и, застонав, я стискиваю голову руками. Пусть они замолчат, пожалуйста, я проснулся, горит лампа, голосов нет, нет монстра за дверью, я не слышу его шагов, это нереально…Филипп испуганно притягивает меня к себе, и, видимо я говорил вслух. Мне хочется процарапать виски, вынуть обвиняющие крики… Я схожу с ума. Я понимаю это, когда чувствую, как отчаянно вцепляюсь ногтями себе в кожу голову, поцарапав лицо и оставив несколько прядей, запутавшихся между пальцев.- …Я схожу с ума…Филипп лишь сильнее прижимает меня к себе, что-то проговаривая, что я даже не разбираю, просто, зажмурившись, вцепляюсь ему в плечи, прижимаясь, слушая его голос, ощущая тепло его кожи. Это все нереально, нереально……Я не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я открываю глаза и делаю глубокий вдох, пытаясь отдышаться после припадка. Наверное, достаточно, потому что все мышцы сводит от напряжения, и приходится приложить усилие, чтобы разжать пальцы. На Филиппа я решаюсь поднять глаза не сразу, но сразу натыкаюсь на внимательный, очень обеспокоенный и изучающий взгляд. Сглатываю, потому что не уверен, что могу говорить. Выходит хрипло и тихо.- Прости… Прости. Я в порядке. Уже в порядке.Филипп осторожно выпускает меня из рук и заглядывает в глаза.- Точно? Ты кричал во сне…Я делаю еще один глубокий вдох.- Да. Да…Филипп слегка расслабляется и выдыхает.- Ты напугал меня…- Прости…Я думаю о том, что ему тяжело со мной. Не нужно себя обманывать, я знаю точно, что ему тяжело со мной, любому бы было тяжело, я действительно сумасшедший, я – совсем не то, что Филипп хотел бы для себя, я знаю это… Мне становится тяжело дышать от чувства вины за то, что из-за меня его жизнь совсем иная, не такая, какой он себе ее представлял… Я отступаю на шаг и шепчу, глядя ему в лицо.- Я люблю тебя.Он кивает. Он не понимает…- Да, я тоже тебя люблю… Что с тобой?Мне хочется извиниться, сразу за все, за то, что он встретил меня, за то, что полюбил, за то, что со мной его жизнь никогда не будет простой, такой, какой он хотел бы, что у него никогда не будет детей, за то, что он просыпается от моих криком по ночам, за то, что вынужден заботиться обо мне… Мой Филипп… Тот, ради кого я отбросил все – свое прошлое, свою чистую совесть, свое время. Тот, ради кого решалась судьба мира – мне было плевать на мир, важен был только он… Но я не спрашивал его мнения, я все решил сам, я не спрашивал, и у него не было выбора, что если это все – лишь результат моего желания? Мне становится страшно… Но потом я снова смотрю на него и думаю о том, что насколько бы огромной ни была моя вина перед ним, я не смог бы выбрать иначе. Ведь я люблю его.Я люблю его. Я знаю это, но в этот момент не могу сказать ни слова, настолько у меня перехватывает горло от нежности, никак не связанной со страстью. Поцеловать его кажется мне сейчас неуместным, а иначе я не знаю как выразить всю благодарность, любовь, восхищение, которое я испытываю по отношению к нему… И я, пошатнувшись, делаю шаг, почти падаю перед ним на колени, пропуская мимо ушей удивленное ?Ты что?..?. Прижимаюсь щекой к прохладной коже его рук, целую их, как целуют иконы, только я не верю в Бога. Бог нужен, чтобы было за что держаться в этом мире. Я же держусь за него, он нужен мне, но просить не оставлять меня кажется сейчас эгоистичным, слишком эгоистичным, чтобы высказывать эту просьбу вслух – и я просто целую его руки, не зная как показать иначе то, что чувствую…Филипп растерян, почти силой заставляет меня встать, обнимает, успокаивающе шепчет: ?Ну что ты, не надо, все в порядке, пойдем, я заварю тебе чай…?. Но я не хочу чай, я вымотан, у меня слипаются глаза, я слишком устал, и, кажется, переоценил свои силы и слегка надорвался за последние пару недель… Я прислоняюсь к Филиппу, закрыв глаза, и чувствую, как он подхватывает меня на руки, чтобы перенести в кровать, и сейчас я не против. Я прижимаюсь к нему под одеялом, отогреваясь, чувствуя исходящий от него уют и надежность… За этот срыв стыдно мне будет завтра, а пока я слишком устал и очень хочу спать.