Подбитое крыло (1/1)

—?Más rápido, imbécil!Сокол лежит на земле и смотрит в пронзительно чистое небо. Смотрит долго и, в принципе, ему вполне комфортно. Усмехается слабо?— отголоски памяти упорно подкидывают фамилию какого?— то Болконского. Лежит до того момента, пока чужие руки грубо не хватают его за подмышки, рывком поднимая на ноги. Теперь перед глазами все плывет в каком?— то безумном трансе, периодически вспыхивает красными кругами чьи?— то крики и выстрелы, смешивается в однородную массу из звуков и кругов, так что с каждой секундой ему все сложнее и сложнее понять, что происходит. Он пытается остановить безумную карусель в своей голове, вновь лицезреть безмятежный небосвод. Болезненно стонет, когда те же руки в очередной раз встряхивают тяжелую тушу хоккеиста, в надежде заставить идти вперед. Кажется, его кто?— то зовет и машет рукой, истошно надрывая голосовые связки в попытке перекричать выстрелы, не менее истошные.—?Да?— да, у аппарата,?— судорожно бормочет Сергей, когда к щеке прикладывается чья?— то мощная ладонь. Не самый лучший способ привести человека в чувства, но зато эффективный. Мигом смывается вся туманная пленка перед глазами, стекают с век разноцветные круги, оставляя лишь противное отрезвляющее послевкусие. Почему?— то такое ощущение, что ему об голову разбили кирпич.—?Доброе утро, спящая красавица.Голос у Хьюстона наигранно ироничный, как будто тот специально пытается позлить русского. Он тяжело дышит, растянувшись обеспокоенной улыбкой. Весь помятый, без маски, которую кинул куда?— то за ненадобностью, он собирается отвесить Соколу еще одну пробуждающую пощечину.—?Руки убери, я все вижу. —?русский слабо отмахивается и пытается встать, но тут же срывается на болезненный стон вперемешку с отборным матом. Плечо пронзила острая боль. Казалось, что оно расходится по швам и рука сейчас безвольно отпадет где?— то сбоку. Вот так номер. От этой резкой попытки подняться в глазах снова потемнело, так что пришлось приземлиться обратно.—?Ну ты и полетел, орел. Ничего, жить будешь. А еще думать, прежде чем действовать. Прости, придется испортить твою рубашку.Даллас, как всегда, невозмутим. Такой выдержке можно только позавидовать. Глава банды прекрасно справлялся со своими обязанностями лидера и по совместительству являлся негласным медиком банды?— залатать, зашить, привести в чувства, это все к нему. Вот и сейчас, склонившись над тяжело дышащим хоккеистом, он хладнокровно рвет рубашку на плече и просит брата подготовить бинты. Только он умел так профессионально вытаскивать пули в трясущемся фургоне.—?Жаль, это была моя любимая,?— Сокол усмехается сквозь зубы и смотрит за тем, как два брата пытаются оперативно собрать внутренности аптечки, разлетевшиеся по салону от резкого поворота, попеременно ругая друг дга. Погодите, кого-то не хватает…—?Стоп, а где Джакет? Вы его там оставили что ли?—?Ага, конечно, в фургон не влез и бежит следом. —?беззлобно отзывается старший и кивает куда-то в сторону.Сергей остается в недоумении до того момента, пока забинтованная рука не опускается на уровень его глаз, а потом легко щелкает по носу. А он то думал, с каких пор сиденья фургона настолько удобные. Он сурово хмурит брови и пытается здоровой рукой переместить себя ниже?— лежать на чужих коленях было как-то неловко. Далеко, правда, уползти не получается: та же бинтованная рука опускается на целое плечо и мигом останавливает любые копошения. Пришлось смириться, когда возле самого уха раздался механический голос: ?Пожалуйста, не шевелиться, это для вашего же блага [перемотка] Спасибо?.Пока доставали пулю, хоккеист был уверен, что точно заляпал своей кровищей еще и чужие джинсы, из-за чего становится уже как-то совсем совестно.В убежище героев дня встречают радостными возгласами и оперативно интересуются, как это Сокол умудрился поймать пулю, и не одну, благо Даллас командным тоном разгоняет ненужную толпу позволяя раненому спокойно упасть на диван, что тот с удовольствием и делает. Не сказать чтобы раны были серьезными, но по рассказам очевидцев его действительно огрели по котелку, и не раз, из-за чего перед глазами все-таки плыло, хоть и не так сильно.Драган в шутку говорит о том, что двери его спорт?— зала открыты всегда, и что он не прочь разработать и без того мускулистому хоккеисту индивидуальную программу. С хорватом они одновременно дружили, одновременно стебали друг друга, как могли, но это не мешало им разделять любовь к спорту.Спустя больше, чем полчаса?— Сергей не мог сказать точно?— его вновь навестили. От гостя несло сигаретным дымом и немного пиццей?— знакомое сочетание улавливается сразу, еще до того, как звучит механический голос:—?Как ваше здоровье? У меня хорошо, спасибо, что спросили.Сокол усмехается на эту практически индивидуальную фразу и лениво отвечает ?сойдет?. Все таки вопреки остаткам недовольности, что покоились где-то глубоко в подсознании, он признавал, что кассеты порой очень даже неплохи?— скорее всего это лишь потому, что блондин умел использовать их как надо: где надо там съязвить, где пошутит, где просто занудные фразы прокрутить.—?Прости, я твои джинсы заляпал,?— начинает поспешно извиняться русский, когда чувствует как прогибается диван под чужим весом возле головы,?— Если отдашь мне их, то отнесу в химчистку.Отрицательные мотки головой он, само собой, не видит, зато чувствует, как чужая рука легко касается виска, проносясь вперед и уже оказывается над перебинтованным плечом?— висит немного в воздухе, прежде чем осторожно спуститься ниже и надавить указательным пальцем. Само собой Сокол шипит и хватает запястье, мигом поднимая обратно в воздух. Все таки Джакет был странным, нормальный человек не стал бы нарочно тыкать в больное, но Сергей уже успел привыкнуть к дикой странноватости грабителя и лишь ворчит недовольно, мол, так-то ему неприятно.Вторая перебинтованная рука тянется к пропитанной красным повязке, из-за чего эта возня в считанные секунды превращается в настоящие противостояние, которое, нужно заметить, было нечестным: хоккеист мог орудовать только одной пятерней, а его оппонент обеими сразу. В конце концов пострадавший не выдерживает и на ощупь ставит Джакету щелбан, наверняка промахнувшись и даже не боясь получить двойной в ответ.Они сидят в полном молчанииenter?— Сокол пялится в потолок и ощущает непреодолимое чувство неловкости: его макушку вновь уложили на пропитанные кровью джинсы, так, что диктофон ощутимо упирался куда-то в районе виска. Он чуть не вскакивает от испуга, когда случайно задевает кнопку и в ухо ему проигрывается справочная информация про банановые чипсы.Они сидят так довольно долго, в этой странной позе, когда забинтованные руки одного все еще сжимает чужая ладонь с избитыми костяшками?— первый все еще держит руки возле больного плеча, а второй не решается их отпустить?— вдруг начнет тыкать вдвойне сильней.—?Ты хоть видел, как я дозера повалил? Нет? Тьфу на тебя, такую картину пропустил,?— шутливо усмехается Сокол сквозь полуприкрытые веки. Лежать вот так вот на диване в чужой компании довольно приятно, несмотря на не исчезавшую неловкость. Еще пару месяцев назад он бы скалился в ответ на угрюмый взгляд американца, а теперь напыщенно хвалится своим опрометчивым поступком и угрожает найти того полицейского, который заехал ему по голове как минимум кирпичом.Джакет неподвижно сидит рядом и даже не думает о том, чтобы врезать собеседнику по носу. Ну может только чуть чуть?— высвободить руку и слегка щелкнуть, как в фургоне.Их никто не трогает, потому все знают, что уж пусть эти двое лучше занимают диван в гостиной, чем опять устраивают нелегальный кулачный бой, после которого их не раз буквально растаскивали по углам.Через час подошел Даллас, поставил на стол какие-то кружки и сказал, чтобы Козак не смел подниматься и нестись "на свой гребаный каток, который никто не тронет, не беспокойся". В ответ на это Джакет мигом с силой опускает руки на чужие плечи, заставив хоккеиста в очередной раз болезненно заворчать.Когда Стил?— старший подошел менять бинты, эти двое уже смотрели какой-то дешманский боевик, который нашли среди кассет.