№ 24 (1/2)

"Допустим, мы останемся в живых; но будем ли мы жить?"? На Западном фронте без перемен*** По своей натуре, она всегда готова была отдать всё имеющееся у неё, ради благополучия других, прежде всего небольшой семьи и подчиненных. Она могла пожертвовать целостностью своего тела, деньгами. Так было всегда, сначала в детстве, когда ввязывалась в разнообразнейшие авантюры, но каждый раз выходила сухой из воды, благодаря своему острому уму, расстраивать мать она не хотела, рука у неё была… тяжелой. На неё так действовало окружение места работы её матери, где постоянно практиковалось именно чистое товарищество, а не гнусная пародия на оное. Да, детство на большом боевом корабле имеет свои особенности, но, так или иначе, позднее детство и подростковый период прошли счастливо. Разумеется, постоянное окружение из многочисленных наёмников и персонала корабля брали своё и как бы она этого не хотела, но она стала интересоваться кораблями, а также их наиважнейшими элементами.

Она сама решила выбирать свой путь и решила начать с самого низа, с армии, а если точнее, то космопехоты. Особо её никто не уговаривал, это была лишь собственная инициатива, хотя до неё донесли неплохие перспективы, что были открыты перед ней – любое военное учреждение, любая академия, она могла стать кем хочет. Но вложенные с молоком матери знания и характер не позволяли использовать блат, она должна была достигнуть всего сама, дабы в первую очередь доказать себе, что она на что-то, да пригодна.

Этот же характер сыграл с ней злую шутку на службе, она не раз показывала инструкторам рвущуюся наружу натуру, но как с матерью, старые отмазки, отговорки и пути отступления не работали, а потому, первое время она буквально ночевала на нарядах и вахтах. А тут, как ни кстати вылезший поздний подростковый максимализм и идеализм, её чувство справедливости постоянно играло против неё. Да, можно подумать, что в семнадцать лет человеческий ребенок им же и остаётся, а как исполняется заветные восемнадцать, наступает настоящее понимание жизни. Нет, где-то внутри она знала, что до сих пор является ребёнком, как минимум из-за недостатка жизненного опыта.

Позднее, завязав знакомства среди сослуживцев, она много раз брала вину на себя, считая, что для неё это несложно, а сослуживцам покажет всю серьёзность её заверений о товариществе. Глубоко внутри, она понимала, что так поступать глупо, посему и не лезла вытаскивать товарищей по оружию при серьёзных залётах. Именно тогда-то и настал тот слом, означавший, что как раньше вести себя нельзя, ведь в противном случае, всю оставшуюся жизнь у неё на шее будут задерживаться все кому не лень. Еще более серьёзным фактором к смене мировоззрения и суровой школой жизни, оказался перевод в программу N7, где уже не было возможности как-то облегчить жизнь другим, преимущественно из-за того, что здесь, прежде всего, нужно было следить за своей задницей. Два тяжелых года в невозможных погодных и моральных условиях, поменяют характер любого человека, раздавливая, пережевывая слабость и выплёвывая лучших бойцов, что могло подготовить человечество.

Она до сих пор иногда просыпается от того, что ей кажется, что она до сих пор в той самодельной лежанке посреди ледяной пустоши Арктики, или же Сахары. Вообще, касательно кошмаров, они являлись её постоянными спутниками с начала той злополучной подготовки. Чрезмерная жестокость и безразличность, с которыми она столкнулась, были поистине ужасающими. Никто во время подготовки никого специально не калечил, наоборот, любые конфликты гасились в самом зачатке, а за курсантами следили многочисленные датчики и камеры, рассыпанные повсеместно, однако, к ним привыкаешь, ведь тренировали их ?на ура? и сил на банальное человеческое смущение совершенно не оставалось. Однако, жестокость проявлялась именно в подходе к обучению.

Стоило начаться полевым занятиям, проступал истинный облик персонала тренировочной базы. Для них ты оставался самым обычным куском мяса, ни больше, ни меньше. Именно тут она начинала понимать, что постепенно становится кем-то другим. Это, помимо прочего проявлялось ещё и в отношении к заданиям и задачам, какими бы они ни были. Ты оставался один на один с заданием, неважно где, не важно каким, но ты был один. Многим позже, тебе, возможно, помогут, но в большинстве своём, ты сам по себе.

Тоже касалось и практических выходов. Первый полевой выход отпечатался в ней на всю оставшуюся жизнь. Имея скромный сухой паёк на три приёма пищи, скромный боезапас с отвратительной видавшей виды штурмовой винтовкой, да плохонький скафандр со своей особенностью, о которой будет сказано ниже – вот и всё, что было ей дано на каждый из выходов. Подразумевалось, что курсант за отведённый ему срок, самостоятельно доберётся до цели задания, а это далеко не десяток километров, помимо этого, практически никакой информации о задании, после чего ещё и переться до точки эвакуации.

Уже непосредственно перед выброской, их проинструктировали насчёт задания – украсть, захватить, отбить у другого курсанта, в общем, достать носитель информации, которых было только пять. Курсантов было пятнадцать, кто не сможет по истечении срока достать цель задания – отправится до базы пешком. Учитывая количество времени, что они летели от базы с завязанными глазами – участь проигравших была незавидной.

*** Ледяная пустошь – вот и всё, что встретило её, но только на взгляд необученного и неподготовленного человека. Она умела подмечать детали, мгновенно определив приблизительную скорость ветра и качество окружающего её снега, он был достаточно плотным, чтобы попробовать укрыться ночью от перепадов температур при ускорении ветра. Погода в данный момент благоволила ей – мог бы встретиться и сильный ветер, замедляя скорость передвижения. Сверившись с примерной картой местности, она отправилась в путь. Постоянно она замечала на горизонте видимости проверяющую её группу наблюдения, что двигалась на челноке, бросать без надзора курсантов никто бы не стал.

На пятый день, когда немногочисленная еда была съедена, проявился ?сюрприз?, спрятанный в скафандре – энергоячейка приказала долго жить. Тут стоит отдельно рассказать о том, что это было не так катастрофично, как могло показаться на первый взгляд. Основной заряд ушёл, но нет, собственными усилиями ей не пришлось бы заставлять двигаться скафандр. Просто теперь, идти было тяжелее, простейший компьютер скафандра не работал, из-за чего она ощутила на себе отсутствие простейшей навигационной системы и, что самое ужасное – какого-никакого автодока, вместе с ослабевшим внутренним обогревом, стало ощутимо прохладнее.

Ей до сих пор везло, благодаря хорошей и мягкой погоде, так несвойственной для данной местности, она смогла добраться значительно дальше, чем её конкуренты, однако, об этом она не знала. Потом выяснится, что энергоячейки всех скафандров были умышленно разряжены, а места высадки были вслепую вытащены жребием – четверо её товарищей по оружию обзавелись протезами вместо некоторых конечностей – с обморожением шутки плохи. Один пропал без вести, несмотря на присутствующие маячки. Ей крупно повезло, что она смогла дойти без происшествий.

Встречал её небольшой комплекс из сборных небольших зданий и хлипкой пародией на ограду с охраной в десять человек. Глупо, очень глупо было бы идти в лоб, особенно с практически не работающим скафандром, но она смогла незамеченной выполнить задачу, носители данных ещё никто не взял, но она не учла, что сработает сигнализация. Баззер тревоги разорвал своеобразную арктическую тишину, добавив мерзкие звуки к свистящему ветру. Была погоня, большая часть которой была выведена из строя засадами, но она продолжалась, выводя её организм на запредельную мощность. Ночевать было опасно, ведь теперь, она не могла быть уверенной в том, что её не выведут из игры во время тревожного сна. Находясь вторые сутки без сна, чувствовала себя курсант, мягко говоря, нехорошо. В составе авдодока были стимуляторы, но он отключен, потому, ей пришлось пойти на не слишком умный поступок.

Добраться до блока автодока, не вылезая из скафандра, было невозможно, поэтому, она решилась на это. Учитывая, что в последний раз, когда она видела температуру, она находилась на отметке сорока пяти градусов ниже нуля, а на ней – только хлопковый комбинезон, но делать было нечего. Снять с себя его было несложно, от температуры окружающего воздуха она даже взбодрилась, после чего принялась мгновенно окоченевшими руками вскрывать автодок, благо, это можно было сделать и без инструментов. Она знала, что такая прогулка не принесёт ей ничего хорошего, но цель должна быть достигнута, несмотря ни на что. А что будет потом, пока её не волнует. Как только она закрепила последнюю деталь скафандра, тут же воспользовалась стимулятором, чрезвычайно вредным коктейлем из кофеина и подобных ему по действию веществ, жить стало лучше, но ненадолго. Появилась новая напасть, усилилась боль в горле, а всё из-за необходимости пить, ей приходилось, чтобы надолго не останавливаться, употреблять снег. Спустя четыре часа более бодрого продвижения, её охватил озноб, что означало одно – она простудилась, но слишком быстро это произошло, она надеялась на гораздо более поздние проявления болезни. Ноги отказывались идти, но она с завидным упорством продолжала их передвигать, стараясь не поднимать фонтанчики снега. Ещё двое суток спустя её начал беспокоить кашель. К концу суток её скрутил настолько сильный приступ кашля, что она едва успела снять шлем, перед тем, как её вывернуло желчью с прожилками чего-то красного. Учитывая, что она ела в последний момент очень давно, с пищей это никак не может быть связано, а значит, ей в скорости может стать ещё хуже. Два раза она попала в засаду, оба раза это были точно такие же курсанты, но ей, всё же, удалось одну заблаговременно заметить и не ввязываться в противостояние, а во второй раз чудом избежать условных ранений и выйти победителем из перестрелки. Так или иначе, то задание она выполнила быстрее всех и отправилась в госпиталь на целый месяц с тяжелейшей пневмонией.

Потом были и другие подобные вылазки, но они не были и вполовину настолько запоминающимися, как первая. Далее был торжественный выпуск и год выполнения заданий, что вылилось в её участие в бойне на Торфане. После этой миссии, она выросла в звании, после чего её жизнь приобрела стремительный рывок – её рекомендовали как кандидата в корпус тактической разведки Цитадели, направив к Теле Вазир на обучение. Несмотря на близкое знакомство с ней, та не давала ей поблажек, вновь вернув её на тренировочный полигон.

События неслись вскачь, но вскоре, ей поступил приказ о переводе на корабль ?Нормандия?, на должность старшего помощника, где она должна показать себя с лучшей стороны, так как С.П.Е.К.Т.Р. также будет там присутствовать и оценивать её по своим параметрам. Ведь она, Джейн Шепард, вполне осознавала, что за ней пристально наблюдает не только высшее руководство Альянса Систем и Совет, но и мама, а вот её подвести она не могла никак. Ведь где это руководство? Попользуется ей как инструментом, да выкинет и забудет, как он придёт в негодность. Джейн это понимала, дурой она никогда не была, любой солдат всегда так или иначе, но являлся простым инструментом. Но это жизнь, а философствовать у Шепард не было никакого желания, ей нужно было знакомиться с экипажем.

***

Несколько пробных полётов и плёвые задания по типу курьерский даже не заслуживали упоминания, а в её задачи входило лишь осуществлять надзор за экипажем, да ещё и решать его проблемы. Если бы экипаж состоял бы только из людей, возможно, было бы проще, но судьба не была к ней милостива. Нет, Джейн никогда не была ксенофобом – детство на мультирасовом корабле всё-таки накладывало свой отпечаток, возможно, руководство Альянса подобрало великолепную кандидатуру на это место. Шепард много знала про разные расы, про негласные табу, которые не стоило использовать и многие простые мелочи. Просто это было… сложнее, чем обычный человеческий экипаж. Ещё когда только она получила распределение на ?Нормандию?, она принялась связываться со своими знакомыми, дабы разузнать хоть что-нибудь, ибо у неё отсутствовала информация практически полностью о её будущем месте службы. Касательно самого проекта, что-то удалось узнать через многочисленные слухи и домыслы от большого количества сослуживцев, но общая картинка была всё равно достаточно мутной. Какой-то секретный проект между Альянсом Систем и Турианской Иерархией – пробные шаги совместного сотрудничества, что так запоздали из-за Войны Первого Контакта, как её называли люди, или как упоминали турианцы, ?Инцидент у ретранслятора триста четырнадцать?. Цель турианцев была простой – запуск разведывательных стелс-фрегатов в серию, на первый в своём роде корабль они не претендовали, это был жест доброй воли, в чём Джейн сомневалась, скорее всего Иерархия желала посмотреть на полевые испытания и вскрывшиеся ошибки проектирования, дабы запустить в серию улучшенную модель.