2. Флирт. (1/1)

Крыши города скользкие от дождя. Даже не от дождя, от ливня! Одна радость: он заглушает шум от шагов и размывает следы. Сумка за спиной, защищенная от воды заклинанием, весит немного. Хоть на этот раз я в объёме не ошиблась. А то при беге и прыжках это могло очень сильно мешать. Наконец я добежала до больницы. Оно было на окраине площади и представляло собой крупное здание в три этажа, имеющее небольшой внутренний дворик, где также выращивают некоторые целебные растения. А вот красотой это строение особо не отличалось. Чертежи будущей больницы появились почти сразу с основанием Клыкограда. Однако больных было не очень много, поэтому сначала ограничивались чем-то вроде палаточного городка. Реальная необходимость в изолированности больных от здоровых появилась в стране и городе с появлением Цветения. Эпидемия давно прошла, а больница осталась. К тому же она была хорошей обзорной точкой. Получилось так, что больница расположилась напротив больших дорог города и Рынка, отсюда можно было наблюдать передвижения людей на огромной территории. А ещё здесь жила одна интересующая меня личность. На третьем этаже было большое окно, выходящее на восток. Хозяин комнаты, которая была за окном, по какой-то причине, никогда не удосуживался закрыть проём.

Найдя удобное место на крыше, я сняла сумку. Открыв её, в глубине началось слышится копошение. Спустя пару секунд высунулась Эмбер и негромко чихнула. -Но, но... Ты тайно проникаешь в чужие дома не в первый раз, я вот слишком большая, а ты маленькая, тебя никто не заметит... Эмбер потрясла мешочком на спине и, громко фыркнув, вылезла из сумки на крышу. Опустив мордочку, красная панда наметила путь спуска до окна и затем поползла вниз. Спустя несколько минут Эмбер вернулась, уже без мешочка и ожидая награду. -Хорошая девочка. А теперь пойдём домой. Отряхнувшись от дождя, красная панда забралась в сумку. Убедившись в сохранности Эмбер, я побежала назад во дворец.*** Рано утром, когда Солнце начало показывать свои первые лучи, Тристиан встал с кровати, с больной головой и сильно кашляя. Немного расслабившись, он заметил, что окно было подозрительно приоткрыто. Резко встав, Тристиан испуганно вытаращил глаза и начал оглядываться по сторонам. Он начал медленно приближаться к подоконнику, на котором лежал мешочек с неизвестным содержимым.

Медленно развернув его, Тристиан обнаружил несколько пузырьков и небольшую записку. На куске бумаги красовалась надпись:"ПОСТОЯННО ЧИХАЕШЬ И КАШЛЯЕШЬ! ВСЕХ ЛЕЧИШЬ, ТО ТЫ, ПОСМОТРИ! ЕСЛИ УВИЖУ ТЕБЯ РАБОТАЮЩИМ, Я ТЕБЯ ЗАДУШУ!" Внизу была небольшая приписка, сделанная изящным подчерком:"Надеюсь на твоё скорейшее выздоровление. Твоими оставшимися делами я займусь лично. Жалование остаётся прежним. С руководством больницы я всё оговорила. Сырза, баронесса Эндории." Тристиан несколько раз прошелся глазами по строчкам. Почесал затылок. А потом вспомнил вчерашние события. Когда почти весь вечер, будучи на собрании, Сырза прожигала его взглядом, видя как он недомогает. А потом и вовсе выгнала его из кабинета, когда застала его там в час ночи. Тристиан простыл, когда был в Татцельфорде, для организации одного из мероприятий.

Зная Сырзу, он вообщем-то ожидал возражения, по поводу работы в такомсостоянии, но, видимо, она была слишком зла на него, чтобы поговорить с ним напрямую. За окном был рассвет, и нельзя было терять времени. Несмотря на некоторое беспокойство Тристиана по поводу прозвища, которое баронесса применила по отношению к нему, он успокоил себя мыслью о том, что Сырза часто использует их в шуточной форме, как по отношению к другим, так и к себе. Того же Регонгара она пару раз называла "Дракошей". На том он и остановился.*** Содержимое пузырьков представляло собой лекарства. Уже помолившийся и одевшийся Тристиан был благодарен Сырзе за возможность не злить её лишний раз. Он прекрасно понимал, что она будет каким-то образом следить за ним, и его это напрягало. Ему хватало и Нериссы. Не то чтобы он был против общества Сырзы. За то время, что он провёл рядом с ней, Тристиан оценил её, пускай и грубоватую, заботу к ближним. Как-то раз она, с криками о важности гигиены, вычищала волосы Линдзи. Пока та, с крайне испуганным выражением лица, сидела на пеньке, и боялась лишний раз пошевелиться. И хотя методами Сырза пользуется странными, она никогда не заходила слишком далеко. Волосы Линдзи перестали представлять собой улей, и хотя их хозяйка не особо следила за причёской, они стали расти гораздо лучше. Регонгар, когда у него повредился очередной зуб, после заявления об этом, первым же делом получил щелбан от Сырзы, а затем выговор от неё же, вместе с Джубилостом и Октавией. С тех пор Регонгар почти перестал жрать людей.

Спустившись на первый этаж, Тристиан дошёл до общей столовой. Было рано, и в комнатах почти никого не было, поэтому жрец Саренрей дошёл до кухни и, взяв кое-что из продуктов и соорудив себе не хитрый завтрак, отправился обратно к себе. Комната Тристиана была небольшой, но уютной. Он проводил тут много свободного времени и волей-неволей обставлял её, в основном тем, что ему дарили, вроде статуэток или ковриков.

Особо выделялось подаренное Сырзой кресло.

Оно было большим, мягким и, честно говоря, именно на нём он чаще всего спал, особенно когда долго занимался документами. Вообще-то раньше тут был стул, сделанный явно косым и близоруким плотником. Даже Тристиан это признавал, однако он так сильно был погружён в работу, что не замечал этого. Но однажды, очень поздно вечером, к нему зашла баронесса. Причину визита жрец помнил слабо, однако в памяти сохранились воспоминания о том, как, будучи переложенным на кровать с предыдущего места сна, Тристиан наблюдал выкидывание стула через окно Сырзой, с очень недовольным выражением лица. Проснувшись утром с ноющей, но довольно слабо, спиной, жрец дошел до работы, где баронесса извинилась за сей перформанс, но сказала, что никто не имеет право портить своё здоровье таким образом. Тем же вечером Тристиан обнаружил большое красное кресло на пороге своей комнаты, которое и стоит у него по сей день. Жрец достал с полки недочитанную книгу, её дала ему Линдзи. Сей труд был достаточно специфического характера. Тристиан читал много текстов самого разного характера. Однако литературу такого направления он ещё не видел. Да и не совсем понимал, хотел ли. В ней содержались описания весьма... интересных времяпрепровождений, причём с мельчайшими подробностями всего процесса. Но Тристиан всё же пытался вникнуть. Очень, очень пытался. Хоть книга и не давала поблажек, и со стороны Тристиан выглядел как рак - с красной кожей и выпученными глазами. Так и сейчас, хотя канцлер специально оставил закладку на более спокойном моменте. По крайней мере, в прошлый раз, ему так казалось. Стараясь вчитываться в каждое слово, Тристиан упорно продолжал читать. Спустя какое-то время он понял, что наступил день, и в комнате стало очень жарко. У него не было проблем с Солнцем, однако в помещении стало так душно, что Тристиан не выдержал и пошел на улицу.*** Несмотря на жару, на улице дул слабый ветерок, от того дышать было легче. Хоть голова и болела, Тристиан нуждался в свежем воздухе, потому он решил отправиться в парк на юге Клыкограда. Его территория находилась под прямым надзором дворцовой стражи, что не удивительно, ведь они находились на близком расстоянии друг от друга. Иногда там же происходили дипломатические встречи, но редко. А ещё в сад свозили различные статуи и цветы, иногда даже из Первого Мира. Вот как раз рядом с ними Тристиан находиться не любил Не то что бы его прямо воротило, но было как-то не по себе.

Тристиан нашел укромное место на севере парка, где было поменьше народу, зато росли высокие деревья, отбрасывающие большие тени. Перед выходом он ещё хлебнул лекарства, и хотя кашель и головная боль всё ещё доставали, но уже не так сильно как раньше. В тени деревьев нашлось укромное место, где Тристиан и устроился, надеясь остаться незамеченным другими посетителями парка. То была небольшая скамейка, украшенная простой резьбой, но сделанная на совесть. Вновь достав книгу, Тристиан сел и, с не самым довольным лицом, вновь принялся за чтение. К сожалению, с моментом, на котором он в прошлый раз остановился, ему не повезло. Тристиан начал подозревать, что духота в комнате была вызвана отнюдь не жаром солнца, а его собственного лица. Речь шла о сцене с броском героини на диван, с последующим очень подробным описанием процесса довольно... интимного характера. Стоило только Тристиану хоть как-то успокоиться, как вдруг позади него послышался удивленный голос:.

-Я конечно предполагала, что у тебя могут быть странные хобби, но чтоб такие... Жрец подскочил от неожиданности и испуганно обернулся - позади него стояла Сырза, её голова была слегка повёрнута направо, из-за чего волосы закрывали почти всё лицо. -Ох, я... Я не ожидал... Что кто-то здесь будет... А что ты тут... -Честно говоря, ждала кое-кого, но, видимо, он пошёл обжиматься с кошками, или ему кто рыбки предложил... Тристиан хохотнул. -Головогрыз? -Именно. Ну, ему простительно. Он же повреждал лапу, так что сидел в четырёх стенах много времени, пускай подольше погуляет. Кстати, а можно уточнить, что за книгу ты читаешь? -Некий... Труд, о котором я узнал от Линдзи. Я попросил у неё совета и она порекомендовала мне... Это. Сказала, что это лучшее, что можно достать о... Настоящих возвышенных переживаниях. Наверное, я просто ничего не понимаю в литературе. -Ну, да... Выбор действительно... Интересный... А что конкретно тебя в ней смутило? -Я думал, что смогу разобраться в некоторых... Вопросах. Нет, не вопросах - проблемах, которые меня волнуют. Найти слова для того, что не могу выразить. Но вместо этого лишь больше запутался. Порой я восхищаюсь тем, как легко и точно ты подбираешь слова для того, что у тебя на уме. -Мой милый ребёнок,- Сырза наклонилась вперёд, облокотилась на спинку скамейки и мечтательно поглядела куда-то вдаль,-Как тварь, которая живёт уже четвёртый десяток лет, заявляю: ты пытаешься отыскать в словах то, что невозможно описать. Тристиан чуть расслабился, но всё же явно чувствовал себя не в своей тарелке. -О чём ты? В словах бесчисленных книг выражена величайшая мудрость Голариона, даже божественная милость Саренрей нашла своё отражение в её священном тексте... Сырза провела кончиками пальцев по разгорячённому лбу жреца. Тристиан чуть приподнял голову, его лицо полностью расслабилось, особенно когда баронесса легонько начала водить пальцами по его лбу, оставляя ему приятные ощущения. -У тебя очень... Чуткие пальцы... Прохладные... Приятные... Они как будто солнечные лучи утром, только другие... Странные... Но хорошие. Прямо как ты. Наверное, прозвучало так же ужасно, как в этой книге. Она провела своей тонкой ладонью по его щеке. -Вовсе нет. Её рука приятно охлаждала кожу, вызывая лёгкие покалывания. -Солнечные лучи... Тристиан коснулся губами пальцев Сырзы, которые вызывали у него желание попросить баронессу провести ими по его нервным окончаниям на голове, заставляя его всё больше подстраиваться под ласку. Её руки несли Тристиану спокойствие и умиротворение так же, как несли смерть её врагам. Длинные когти Сырзы, поблёскивающие на свету, напоминали своей слегка изогнутой формой скимитары саренитов, что притягивало внимание жреца света. Тристиан ещё раз, уже не случайно, прикоснулся к кончикам пальцев баронессы и поцеловал их. В своей обычной форме они выглядели как самые обыкновенные пальцы, если не считать, что, из-за вампирской крови, они были бледными. От окружающей атмосферы, глаза жреца были закрытыми уже какое-то время, напряжение ушло. Когда же Тристиан решил открыть глаза, Сырза находилась в прежнем положении, если не считать вытянутую руку, её глаза слегка расширились, а кроваво-алые губы приоткрылись. Её густые и волнистые чёрные волосы плавно спадали на плечи и грудь, она почти никогда не собирала их в причёску, а использовала в качестве естественной защиты от солнечного света, к которому она относилась достаточно прохладно. В забытии, Тристиан приблизился к Сырзе и лишь спустя мгновение оторопел и двинулся назад. -Прости! Прости, я забылся! Судя по виду, Сырза слегка опешила, она убрала руку и фыркнула, её взгляд переместился куда-то вниз. -Я молю Саренрей, чтобы ты не прогневалась на меня. Поверь, ты очень дорога мне. -Это ты на меня не обижайся за... Сам знаешь что. Ты же знаешь, что я так не со зла... Сырза неловко поправила прядь волос. -Нет, ничего страшного. Это было даже... Мило. Я действительно... Действительно устал в последнее время, надо было самому попросить тебя об этом раньше, а не доводить до крайности. Баронесса хохотнула. -Не хочу тебя обидеть, но это твоя неотъемлемая часть характера! Ты упёртый как баран, даже если твой противник превосходит тебя. Идёшь напролом, несмотря на опасность, даже в бою! Пришлось заставить тебя стрелять из арбалета, а то стало бы на одного светанутого в мире меньше. Тристиан смущённо сместил взгляд в сторону, его лицо чуть погрустнело. -Да, я согласен. Как-то само собой получается. Сырза положила руку ему на голову и нежно помассировала макушку. -Это не плохо. Хорошо, что ты никогда не сдаешься. Бьюсь об заклад, и этот "труд" читать тяжело. Я лишь беспокоюсь, что когда-нибудь твоя упёртость приведёт тебя к ужасным последствиям, из которых сам ты не выберешься.

Тристиан чуть повернулся к ней лицом, открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же осёкся и закрыл глаза. -Ты права, мне следует быть осмотрительнее. Она чуть сильнее надавила пальцами, отчего жрец непроизвольно издал облегчённый стон. -Как ты себя сейчас чувствуешь? -Лучше. Гораздо лучше. -Я знаю, как трудно тебе было во время Цветения. Сможешь вернуться к делам во вторую половину недели? -Да... Да, смогу. Я не слишком сильно помешал своим... -Даже не начинай, ты со своими соплями надоел даже Валери! Валери! А у неё железная выдержка! -Ну, Регонгару же удаётся?... -А ты большой и шумный дракоша? Или я чего-то не замечаю? Сырза шутливо щёлкнула пальцами по щеке Тристиана, тот улыбнулся, но спустя секунду встал со скамейки. -Я... Я пойду. Не хочу лишний раз искушать судьбу и разболеться. -Да, конечно. С удовольствием буду ждать вашего возвращения... Господин канцлер. Тристиан смутился и, промямлив что-то неразборчивое, поплёлся в сторону выхода из парка. Сырза продолжала стоять на месте, смотря вслед уходящему жрецу, как вдруг, из ближайшего куста, вывалился Головогрыз, который отряхивался от прицепившихся к нему листьев.

-Явился не запылился... Давно сидел? Судя по недовольному фырканью совокота, весьма продолжительное время Сырза подошла к Головогрызу и сняла неприметный камушек с его ушка, а затем поставила на то же место точно такой же. -Молодчина, надеюсь, ты не слишком переутомился. Если почувствуешь что-то плохое - сразу ко мне. Но лучше сиди сколько можешь. Мы должны выяснить, кто такой Трис. То видение в Первом Мире лишь подкрепило мои сомнения. Но если он из Усталава - жить ему точно не долго, как бы он мне ни нравился.