Спешл 5 (Бельфегор/Фран) (1/1)
***— Бель… Бель… Вы меня слышите?Бельфегор с трудом разлепил глаза, щурясь на яркий свет, рассеянно моргая. Картинка пока нечеткая, но довольно яркая. Над ним склонилось чье-то встревоженное, довольно бледное лицо. Тонкие черты, глаза большие, а под ними такие смешные полосочки с острыми концами, как стрелки. И еще — знакомое тепло, исходящее от кожи. Мягкий, обеспокоенный голос.— Фран? — недоверчиво прошептал принц, неловко касаясь тонким пальцем изящного носа. Мальчик взял его ладонь в свои, припадая к ней губами.— Вы… Вы ведь видите меня, Бель? — тоже тихо, взволнованно спросил он. И тут до блондина, наконец, дошло. Видит. Да, видит!***-Бель, Вы где? Я хочу Вас поздравить с Днем рождеееения… — Фран вбежал в комнату своего принца, словно светясь изнутри радостью. Впрочем, по его лицу об этом сказать было нельзя, как обычно. И вообще, зачем Белу лицо, которое он все равно не увидит? Ему нужен искренний, эмоциональный голос. Возможно, что именно поэтому с ним было легче, чем с кем-либо другим.Однако же поздравление кануло в Лету по одной простой причине — его Беля в комнате не обнаружилось. Балдахин был откинут в сторону, открывая вид на неубранную, смятую постель. Фран потрогал простынь — холодная. Давно ушел. Только вот куда — непонятно.Мальчик внимательней огляделся, пытаясь найти хоть какие-то следы возлюбленного, которые могли указать место его пребывания. Таковые обнаружились не сразу и очень не понравились Франу. Дорожка из капель крови, уже чуть подсохших, тянулась по направлению к балкону. Подойдя к открытой старинной двери, ведущей на довольно широкую площадку с узкими перилами, зеленоволосый осторожно выглянул наружу. Зрелище, представшее его взору, было не из приятных, но просто завораживало своим холодным ужасом. Заставляя замереть и неотрывно смотреть.Посередине балкона, что-то шепча себе под нос, иногда взвизгивая и срываясь на крик, сидел Бельфегор, обнаженный по пояс. Его невидящие глаза горели, приобретая какой-то алый оттенок… Или же это было от крови. Да, ее было много, очень и очень много. Все тело принца было покрыто длинными уродливыми порезами разной глубины. Судя по зажатым в обеих руках тонким ножам, наносил он их себе сам. Блондин кромсал свою оставшуюся одежду, слизывая с лезвий алые капли и иногда громко истерично хохотал. Это было очень страшно слушать. Он повторял, как заклинание: «Вот тебе, тварь, сдохни, тварь, умри, тварь!». И за каждым словом — новый порез, новая порция крови, пьянеющий голос, сумасшедшее лицо. И кровь все гуще и гуще покрывает тело под истеричные крики «Королевская кровь пролилась!«…Франу стало настолько страшно, что он впервые в жизни застыл, словно загипнотизированный. Надо было кричать, звать на помощь — он молчал. Бежать — он стоял. Ум работал, тело отключилось. «Он же сейчас просто свалится от потери крови!» — вопил разум, сердце колотилось, как сумасшедшее, а кровь все равно словно замерзла в жилах.— Лягушшшка…. — вдруг раздалось резкое, неприятное шипение. Бельфегор втянул ноздрями воздух и повернул голову к застывшему в дверях мальчику. Словно дикий зверь. — Лягушшка…От этого шепота бросило в дрожь. Как змея, блондин медленно, но верно, даже не на звук дыхания — на запах, подползал к возлюбленному, так и стоящему неподвижно.— Лягушшшка, что же ты стоишь, ммм? Что же не подойдешь, не обнимешшшь меня? Ведь сегодня мой День рождения, — голос был тихий, холодный, проникал в душу. — Разве же ты не сделаешь мне подарок? Подарок на тот день, когда я появился, и природа надо мной поглумилась, сразу уничтожив? Разве не дашь мне частичку света, которую я не увижу? А, лягушшшшка? — Бельфегор облизнулся. — Ну же, ведь ты меня любишь, а? Скажи же мне это, ехидно улыбаясь, смеясь над незрячим, скажи же! — сорвался принц на крик. Фран, порывисто выдохнувший, шагнул навстречу своему любимому кошмару, смыкая руки на его талии и утыкаясь носом в окровавленную шею.— Люблю. Люблю. Люблю…. — шептал он на ухо блондину, мягко поглаживая его по спине. Мальчик бы никогда не смог понять, что именно чувствует его возлюбленный теперь, но его боль, дикая, всепоглощающая, словно выходила из тела с этой кровью, впитываясь в одежду зеленоволосого, отравляя и его. — Люблю Вас, люблю…Бельфегор опустился на колени и бессильно заплакал. Слезы оставляли светлые дорожки чистой кожи на запачканном кровью лице. Фран все обнимал его и гладил по спине — ведь это было то единственное, чем мог он помочь теперь. И Белу этого было достаточно. А потом он просто отключился.***— Как? Почему я… — Бельфегор не верил, снова и снова касаясь любимого лица, словно вбирая навеки в себя его образ. Фран ничего не говорил — он плакал от счастья, и его слезы хрустальными капельками скатывались на грудь принца. И это зрелище, первое, которое блондин увидел в своей жизни, навсегда осталось в его памяти.Скуало мягко улыбнулся, прикрывая за собой дверь и не желая мешать им сейчас. Смотреть на мир одним глазом было как-то непривычно, но зато операция прошла успешно.— Патлатый мусор, зачем? — Занзас приобнял любимого за талию, целуя пустую глазницу, скрытую за темной повязкой.— У него сегодня День рождения. И каждый раз в этот день он старался убить сам себя, ненавидя свою ущербность. Сегодня это перешло все границы, вот я и попросил Лусса. И вообще, — тут мужчина улыбнулся, — чтобы любить тебя, мне не нужны глаза. Мне хватит сердца.— Ты так сильно любишь его, Ску…— Он похож на своего отца. И теперь у него даже такой же глаз.— Глупый мусор. Я люблю тебя.От автора: Старалась. Серьезно. Поэтому это Вам)Почему один глаз? Жалко Ску, вот ей-богу. Думаю, теперь Фран и Бел будут очень и очень счастливы. А Занзас и Скуало по-любому уже никогда не расстанутся. Удачи и любви им всем. И вам тоже)