Полуночные танцы (1/1)

Итак, можете называть это как угодно, однако факт неоспорим – каким-то невообразимым магическим (что вы хотите, это же Хогвартс!)образом, брови Северуса Тобиаса Снейпа поднялись перпендикулярно его лбу и плавно заколыхались. Подстраиваясь под мерные похрапывания своего обладателя, они синхронно изображали волны, на длинном же выдохе с последующим причмокиванием губами подпрыгивали на пару миллиметров, выгибаясь кверху. Более хмурая и суровая правая бровь медленно, словно червячок, поползла к партнерше. Та же, завидев, что на её половину лица нагло посягают, вытянулась в струнку, после сжалась, волоски встали дыбом. Шурша от негодования, левая черная дуга встала на защиту своей территории, расположившись аккурат поперек лба и растянувшись во всю длину. Правое дугообразное пошло на таран, за миг до столкновения остановилось, начало «принюхиваться» к препятствию словно собака. Вновь вытянувшись во всю длину вверх, бровь задумчиво изогнулась, а потом, изображая злобный смех под аккомпанемент профессорского храпящего причмокивания, принялась щекотать озлобленную соседку. Та залилась в беззвучном смехе, пару раз перевернулась с боку на бок, вскочила и обвила противницу точно змейка. Хотя какая уже противница – закадычный друг и товарищ, с которым испытали и воду (в те моменты, когда сальноволосый принимает душ, или более редкие – утреннее умывание лица), и огонь (да, было дело. А нечего голову под котел засовывать и проверять длину языков пламени, то-то же!). Разве что с медными трубами бровушки не знакомы, зато с другими металлами – только так. Хотя бы тот раз, когда Снейпу прилетело на уроке зельеварения стандартным оловянным котлом №2 по вине Поттера-который-старший.Итак, поприветствовав друг-друга, самая подвижная растительность профессора Снейпа начала выполнять на лице вышеупомянутого балетные па. Для разминки брови попрыгали на отведенной им природой территории, пощекотали корни сальных патл хозяина. Волосы взвились кверху, отчего профессор стал похож на спящую Медузу Горгону, променявшую змей на нечто черного цвета. Перестав дразнить знаменитую на всю школу шевелюру, брови проскользили к нижней части лица. Левая (или правая, шут их теперь разберет) изобразила трагическое падение с крючковатого носа, правая оценила этот трюк своим едким несуществующим смехом.И вот, настало время для любимой забавы растительности, которой положено расти над глазами – изображение всевозможных усов с целью отомстить вредному профессору, который нещадно, раскрыв от усердия рот, уничтожает всевозможные зачатки подносной растительности (бороду он тоже искореняет с помощью специального раствора «Ноу Биард Гровс спешел фор мэн».)Насмехательство над гладко выбритым хозяином началось с излюбленных форм: Снейп-казак, Снейп-таракан («усы» торчат чуть вверх, почти не касаясь лица), Снейп-Адольф Гитлер (волосы активно принимали участие в создании этого образа). Усы залихватски закрученные, усы прыщавого подростка, и даже небезуспешная попытка сделать из Снейпа кота с поредевшими от старости тонкими, жесткими и упругими усиками. Фантазий на тему бород оказалось меньше, брови успели только изобразить козлиную бородку и впечатляющие Пушкинские бакенбарды (как у них это получилось, по сей день остается загадкой). Едва выгибающиеся от «смеха» бровки прекратили издевательство, Северусу приспичило перевернуться со спины на бок, тем самым придавив одну из хулиганок.Вторая не на шутку перепугалась за боевого товарища, ведь они пережили вместе столько приключений! (Ага, огонь, воду и оловянный котел №2). Стремительно обогнув овал лица профессора, левая (или правая) дрожа от волнения, пыталась выручить из беды свое зеркальное отражение. Прошла минута-другая, и ни волоска на горизонте! Как же так, неужели вечно на лбу слизеринского декана будет одна единственная бровь с одной лишь стороны, а на щеке – одинокая расплющенная бакенбарда? Увы, этого не переживет ни покинутая всеми соседка, ни сам изуродованный обладатель.

Но что это? Старательно карабкаясь по гладким щекам, навстречу своему спасению ползет та самая несостоявшаяся бакенбарда! Да, она в порядке, правда помялась чуток, но героическими усилиями выбралась из-под щеки и бросилась в объятия друга (опять же под шумный аккомпанемент Северуса Снейпа). От радости счастливого спасения брови начали безумный танец. Из жгучей самбы переходя в пасодобль, из него в необузданно-веселую и стремительную польку. Танцполом служила хозяйская щека, хотя тому было абсолютно неважно, что творится в реальности. Он Снейп, он не хочет ничего решать. Он хочет видеть сны про детство в радужных тонах.Тем временем, пока Северус любовался невинно развевающейся юбкой Лили Эванс, на покрасневшей от смущения щеке разыгралось страстное танго бровей. Тени, отбрасываемые на стену слабым огоньком свечи, демонстрировали привлекательнейшие изгибы, резкие движения перетекали в плавные и опять сменялись неистовым быстрым темпом. В разгаре страстей в стороны летели мелкие волоски, и, в самой кульминации популярныйи жгучий аргентинский танец вдруг перешел в традиционный вальс. Страсти улеглись, ночь близилась к своему концу, танцоры в изнеможении улеглись там, где стояли, вздымаясь как при тяжелом дыхании, изредка шли небольшими волнами.Последняя же шалость закончила озорства на сегодня. Бровям приспичило изучить внутренности Снейповского носа. В результате тот проснулся от собственного оглушительного чиха. Ошарашено глядя по сторонам, он вдруг почувствовал странное щекочущее перемещение по лицу. Подскочив к зеркалу, отгоняя темные круги перед глазами, он Северус вылупился на отражение. Все как всегда. Убедив самого себя, что спросонья может почудиться что угодно, профессор в последний раз пошевелил бровями (те угодливо подскочили вверх, борясь с соблазном совершить дикий танец в стиле вверх-вниз, туда-сюда), и, улегшись в постель, проспал до утра.Стоит отметить, что утро перед зеркалом не обошлось не только без пинцета и тихих ругательств, но и бритва и раствор «Ноу Биард Гровс спешел фор мэн» тоже внесли свою лепту.