О любви и смерти. (1/1)
А Штык тем временем под крышей уютного склепа нещадно драл вдову Према Кокуса, которая, в свою очередь, находясь в благоговейном офигевании от размеров и дубового, в буквальном смысле, стояка,возбужденно стонала, время от времени приговаривая:—?Какой вы ненасытный, дуболом…Время от времени кипарис выходил наружу?— для перекура.?Надышаться можно только ветром??— думал он, возвращаясь обратно в склеп?— для очередного раунда.День пролетел незаметно. Мы наскоро перекусили принесенными Штыком с погоста продуктами. На сытый желудок всех потянуло философствовать:—?Положительно, в армии есть свои плюсы: с солдата что взять? —?отсюда искренность отношений. Режим, опять же…—?То-то я вижу, как этот режим соблюдается. —?ворчал недовольный таким скудным перекусом Бомба.—?В армии что самое главное?— личное время перед отбоем. —?добавил от себя Гера,?— Тут как говорят: ?Наконец-то день прошел?— да и нахуй он пошел, а завтра будет день опять?— да и в рот его ебать?… А вообще-то в армии самое главное?— не проебать свой проёб…От этих философствований я стал потихоньку клевать носом, и сам не заметил, как уснул.Снились мне Базилио и Элис. Они стояли на плоту, медленно, но верно уходившему в открытый океан, а я стоял на пристани и махал им рукой со словами:—?Бывайте, меховушки хуевы!—?Чудом ушли ведь, чудом. —?перешептывались между собой дружки. А вокруг плота нарезали круги три акульих плавника…Не хотелось просыпаться, не увидев, чем закончится такой прикольный сон, однако фургон сильно тряхнуло.Как выяснилось, проснулся только я?— каптера в фургоне не было, а Штык и Бомба храпели, как убитые.Выйдя из нашего импровизированного домика, я обнаружил Геру сидящим на крыльце. В руках он держал баночку с эпоксидной смолой.—?Не спится, товарищ дембель?—?На том свете успеем,?— глубокомысленно изрек каптер,?— я думаю о жизни, о её смысле, и вообще обо всем…Тут фургон вновь тряхнуло, что никак нельзя было списать на случайный порыв ветра.—?Ишь ты… —?пробормотал Гера,?— все никак не успокоится…—?Кто? —?удивился я.—?Гингема. —?лаконично ответил каптер.Я присел рядом с Герой:—?Товарищ дембель, а кто такая Гингема?—?О,?— вздохнул дуболом,?— это очень старая история… Однажды на этом вот самом месте распологалось логово злой волшебницы Гингемы, искавшей рецепт зелья вечной жизни. И наконец, ей улыбнулась удача: она сварила кубок этого зелья, и чтобы получить вечную жизнь, ей нужно было все это зелье выпить. А у Гингемы была соперница?— Фея Серебряных Туфелек, чьё имя никому неведомо. Фея эта совсем не хотела, чтобы Гингема бессмертной стала. И вот, не успела злая волшебница половины кубка выпить, как упал на неё с неба вот этот самый фургон, и расплющил в лепешку. Тут бы и сказке конец, но как-то раз вернулась Фея Серебряных Туфелек в эти края, и решила, смеха ради, заночевать в домике, который ей хорошую службу сослужил.И вот, просыпается она ночью с чувством, будто следят за ней. И действительно, прямо в стене напротив вдруг возникли три дыры: две на манер глаз, и снизу третья?— как бы рот.—?Ты кто?! —?в ужасе воскликнула Фея.А дыра-рот как раскроется, да и говорит:—?Я Гингема, твою мать!Наутро пришли люди?— а в фургоне пусто. Только туфельки от феи и остались… Гингема ведь половину зелья вечной жизни выпила, потому и не умерла. И с тех пор нет её черной душе покоя…—?Ну пиздец,?— сказал я,?— пиздец у вас, товарищ дембель, истории! Одна охуительней другой просто! И как спать теперь прикажете?!С тех пор спал я только снаружи, у костра. Хер его знает, вдруг под этим фургоном в самом деле бабка мертвая валяется. Неудобно как-то…Кстати, о мертвых. После триумфального появления Штыка на кладбище всё вдовье население деревушки собралось в уютном домике вдовы Према Кокуса. Неизвестно, что наплела подругам вдова, но при этом она крайне заразительно хихикала и производила руками хитрые жесты из обихода рыбаков…