Скотт МакКолл/Кира Юкимура. Волчонок. (1/1)

Кира приняла решение уйти, и Скотт не мог стоять у нее на пути, зная, что если вынудит ее остаться во имя их любви, то для Киры это обернется полной потерей себя.Кира приняла решение уйти, не давая пустых обещаний и не вселяя в него призрачную надежду?— Скотт знал, что она может вернуться через месяц, через год, а может и вовсе тогда, когда его кости давным-давно истлеют, обратившись в прах.Для Киры время шло совсем иначе, чем для него?— и потому Кира отпустила его, и ее прощальный поцелуй снова и снова снился Скотту, не давая душевной ране затянуться.После Киры в его сердце образовалась пустота?— и она лишь ширилась с каждым днем, поглощая все на своем пути. Он все еще улыбался друзьям?— но улыбались лишь губы, взгляд Скотта погас и был обращен в прошлое, туда, где Юкимура держала его руку узкими ладошками и говорила ему о том, что до него она еще никого никогда не любила.Время лечит, говорил ему Стайлз. Время лечит, дружище, ты забудешь ее и двинешься дальше, но сперва тебе будет тоскливо и больно, каждый вздох будет пыткой, каждую тень ты будешь принимать за ее силуэт. Но боль уйдет, останется лишь светлая грусть и благодарность за счастливые дни, и твое сердце откроется для кого-то еще?— так должно быть, так всегда бывает.Скотт хотел бы верить в это, но Кира оставалась центром его вселенной и через полгода, и через год, и через полтора.А еще он чувствовал ее?— порой ему казалось, что невидимый порыв ветра бросает ему в лицо невидимый песок, или плечо обжигало острой болью и он обнаруживал потом на коже длинный порез?— настоящий, будто бы это не Киру обучали своим тайным искусствам Скинвокеры, а его, будто он стоял в битвах с ней плечом к плечу и вместе с нею терпел неудачи и одерживал победы.Он чувствовал ее?— это началось с мелочей, но связь становилась все глубже и сильнее, и Скотт хранил ее в тайне ото всех, лелея эту связующую нить и дорожа ею, живя короткими вспышками того, чем стало теперь существование Киры.Ветер, песок, сталь, опаляющий жар огня?— может, он просто сходил с ума и выдумал себе все это? Или он в самом деле обрел родственную душу и дал ей уйти, чтобы ждать ее до последнего вздоха?..***Песчаные бури в ее сердце смешивались с неуемным огнем, выжигая остатки чувств и эмоций, заставляя отринуть прошлое и презреть настоящее, превращая ее в кого-то нового, кого-то иного. И только страдающее сердце Скотта, словно якорь, все еще держало ее?— держало так крепко, что порой Кира отчаянно кричала в голос, до хрипоты, до полного изнеможения. Но и это не приносило ей покоя?— не тогда, когда ее настигла реальность, в которой она и Скотт были связаны узами куда более крепкими, чем законы и правила Скинвокеров. Вот только даже перст судьбы не уберег бы ее от безумия, останься она рядом со Скоттом?— осознание этого должно было отрезвлять, но отравляло лишь сильнее и без того разбитую Киру.Она не могла вернуться, не рискуя уничтожить того, с кем они были друг другу предназначены, не могла вернуться, не рискуя превратиться в бесконтрольную энергию, сокрушающую все на своем пути.—?Отринь,?— твердили Скинвокеры, обступая ее, такие бесстрастные и холодные, такие живые и такие мертвые одновременно, так жаждущие превратить ее в подобную себе. Кира склоняла голову, выражая покорность, но Скотт негаснущим пламенем жил на подкорке, его любовь и его горечь разливались по ее венам, и не было выхода из этого бесконечного круга борьбы с самой собой и своей судьбой.Пока она помнит Скотта, ей не обуздать огненной лисы?— значит ли, что она обречена на целую вечность мучений вдали от него для его же блага?Ничто не вечно, шептали ей Скинвокеры. Даже мы, даже ты. И тем более?— тот, к кому рвется твое сердце. Отринь, и стань свободной. Отринь, будь одной из нас.Кира хотела бы?— но не могла.