Всего пять литров крови (Ноль Два/Ичиго) (1/1)

Исцеляя кого-то, не забудь, что крови у тебя?— всего пять литров.И никуда ты за эти пять литров не денешься, потому что это?— рамка, которая держит тебя на этой прожжённой земле, на этой чёртовой пустоши, на этой, чёрт, планете, в этом слабом теле какой-то девчонки, которая непонятно откуда взялась вообще.Ноль Два смотрит на неё, как на соломинку, как на виниловую пластинку, которая так красиво крошится в руках чёрными и блестящими осколками. Очень красиво, как и эта хрупкая, бесполезная, бездарная девочка-ноль-пятнадцать. Ноль Два смотрит и ухмыляется, потому что раскрошить то, что уже надломлено?— действительно хочется, но лишь когти прячет и продолжает скалиться задушевно и танцевать в битвах, под синие фонтаны крови драконов.А Ичиго ведь не сдаётся, хоть и истощена уже, разрасходовала больше двух литров, упасть хочет уже, колени подогнуть и упасть-упасть-упасть. Только нельзя, ещё рано, никоим образом нельзя. Музыка на виниловой пластинке не закончилась, только началась же.Ноль Два тянется клыками к хрупкой фигуре, лязгает ими и сверкает изумрудом в тёмной комнате, но зубы щёлкают в сантиметрах от приоткрытых губ. Девочка-кёрю скалится всё также, а Ичиго едва на ногах стоит, сама руками шею чужую обвивает, зарываясь пальцами в длинные волосы цвета рассветно-нежного неба, изнемогая и переставая дышать. Потому что в лёгких вместо кислорода?— голубая кровь кёрю и белоснежные мотыльки, которые щекочут рёбра и солнышко изнутри, заставляя то померкнуть.Уже три литра?— смертельная доза, девочка-ноль-пятнадцать.Ичиго дышит тяжело и падает уже наверняка в этот раз изнеможённая, только не на землю, окроплённую синей кровью, а в мягкие когтистые руки. Ноль Пятнадцать слышит над ухом лязгающий цепями смех, слышит, как солнце внутри разрывается на части, как синяя, проклятая драконья кровь бурлит изнутри и выплёскивается изо рта. Ичиго хрипит, Ноль Два скалится, кусая в этот раз приоткрытые, как и всегда, мягкие бледные губы, слизывая не её кровь, ухмыляясь. Потому что трясущиеся руки снова притягивают её, как и всегда, к хрупкому телу, чужие пальцы зарываются в волосы и приятно оттягивают их. Кёрю почти хрипит-рычит по-драконьи, впиваясь когтями в клетку рёбер.Четыре литра. Черта близко, не переступай, хрупкая, бесполезная, бездарная девочка-ноль-пятнадцать. Умрёшь же.А виниловая пластинка всё играет и играет, да всё грустно и тихо, словно самой себе вовсе. Ноль Два всё также задушевно скалится на девочку с номером ноль-пятнадцать. Ичиго улыбается через силу, от этого движения искусанные губы начинают кровоточить, но этого никто не замечает.Потому что кровоточить нечем, девочка-с-номером-ноль-пятнадцать. Ноль Два сверкает зеленью глаз в темноте ночи, прижимая хрупкое тело к простыням. Ичиго дышать не может, потому хрипит мотыльками белоснежными. Смена солнца на луну?— это больно, но девочка-кёрю смотрит ласково. Выдыхает на ухо что-то тоже?— ласково. Ичиго хочет привычным движением притянуть Ноль Два к себе за шею, но… Виниловая пластинка заканчивает играть.