Глава 14. (2/2)

—Ничего. Я понимаю. Так когда я могу туда поехать? – она захотела перейти на другую тему для разговора, задев и внутреннее эго. Без магии, она перестает быть тем, кем всегда мечтала быть, и тот факт, что она в скором времени полностью станет, как человек, и радовал, и рушил мечты в один миг. Непонятные скрытые эмоции угнетали ее, но согласившись с этим, она также перед тем, как они ушли, попросила, чтобы девушки сказали, что та отчислится с сегодняшнего числа. А значит, больше не появится с академии.

Не то, чтобы ей не -хотелось-, просто не хотелось надеяться на то, чего не будет больше. То, что помогало ей в повседневной жизни скоро полностью расствориться, и после всего этого придется привыкать к обычной человеческой повседневности. Легко выдохнув, девушка встала и произнеся,

— Можно ответ, когда именно? – подошла к двери, и услышал приличной громкости ?Сегодня вечером?, девушка как и открыла, так и закрыла тяжелые двери, сильно хлопнув ими. Так же легко, как она шла собирать свои вещи. Их было не так много, чтобы сильно волноваться об этом. Проходя мимо очередного пустого коридора, девушка не могла изредка не вспоминать его обьятия, улыбку, тепло, слабости, все, что он осмелился показать.

И все расстворилось на одном вдохе, только нашелся повод. А она даже и не задумывается, что их взрослая жизнь только начнется, в их-то семнадцать. Конечно, представить это можно, но факт остается фактом.

Как только она в итоге добралась до этой комнаты, то моментально шмыгнула в нее, нехотя видеть никого, и тут же, по привычке, руки потянулись к знакомой полке с книгами. Да, привычка читать никогда не уходила от нее, и все бы ничего, но книги о психологии или науке ей любились больше, чем о любви или романтике...

***—Эндрю, я отвлеку тебя от работы по одному вопросу, – мужчина не церемониться и мог тревожить увлеченного и занятого парня тогда, когда ему это нужно было. К этому он уже привык, при, как робот, то повторил еще раз более менее хриплым и осевшим голосом, –Подожди еще немного, – левой рукой, он потянулся за кружкой кофе, и только тот заглотнул жидкость, то Хенбридж слишком неодид произнес, – я уже насколкьо стал стар, и пока я не помер, хочу потискать своих наследников.

—Ну так ты еще не стар, и... – когда парень подписал последнюю бумагу к одной из кип, то его слова дошло до него именно в тот самый момент, заставив покраснеть, да сильно, но тот все равно ответил, – Отец, а ты случайно не свихнулся под старость лет? Мне еще семнадцать, – напряжно выдохнув, тот смирился, что когда-нибудь разговор об этом зашел.

А если быть честным, то он никогда не мог представить себя на таком месте. Это было сложно в его понимании. К тому же, нужна ответственность, терпение, которое у него по всей видимости не бесконечное, но сейчас рано. Семнадцать - шестнадцать – еще куда ни шло. А вот если лет так так через пять - десять, то такое могло быть затясаться в планы на будущее.

—Я понимаю. Но, о своей девушке не забывай. Меня вот за этими кипами бумаг и покинули... – осознав сказанные отцом слова, взор устремился вдаль, и он понял, что терпение его принцессы не может быть железным.

Но, и в голову сразу пришла мысль о том, что у нее должно быть понимание того, что это его обязанность. Скорее, не в свою выгоду или угоду отцу, скорее, в сочувствии и помощи. Даже если он был бессердечен, как думает большинство, то на самом деле в своей натуре он скрывает такую чем, как доброту и любовь. К девушке. К родителям. К друзьям. Они у него появились ровно тогда, когда он сам показал себя, и даже за рекомендовал к таком ключе. И только меньшинство, его настоящие друзья, разглядела в этом пареньке не его статус, ум или внешность, а его душу и сердце. Эта мысль грела его, но по его самолюбию явно прошлась броская фраза, кинутая на последок. Ему казалось, что эта особа отличается от своей матери и не последует ее пути, а потому искренне доверяет ей...***Кагари утонула в красивых пейзажах, промелькающих пред ее глазами каждую секунду. Время неумолимо, и сейчас оно протекает сквозь пальцы, как песок. Правда, она любила те минуты, секунды, моменты, когда она счастлива. Когда она готова светиться от счастья и дарить эти же чувства остальным. Только вот, она никому не нужна. Не в том смысле, что она осталась одна. А в том, что не сможет никому помочь, поддержать или просто на всего сделать что-либо. Девушка не умела, не приспособлена к обычной жизни и считает себя обузой.

Потому-то, она сейчас сидит и опершись рукой, смотрит на виды мелькающим лесов, полей, озер и рек, все это время ожидая приезда на виллу в поезде. Несколько книг лежало на небольшом столике, чай в скружке уже успел остыть, а небольшие печеньки так и остались нетронутыми. Ничего не хотелось, просто наблюдать за тем, как природа меняется каждую секунду, и каждую секунду не изменяет своей оригинальной красоте.—Скорей бы уже оказаться там. Не хочу больше испытывать этого, – сжимая кофту в районе груди, она заснула, и кто-то увидев, что она заснула, прикрыв ее пледом, решил прихватить печеньку и сьесть ее.

—Не переживай, все наладится, – девушка мягко улыбнулась, и продолжая схватывать печеньки на лету, вспоминала то, с какой серьезностью Хенбридж обязал ее следить за этой девчушкой.