Часть 4. (1/1)
Часть четвертая.Погода в то раннее московское утро удалась на славу. Восходящее солнце светило ярко на небосклоне, однако не торопилось подниматься все выше и выше. Хотя молодой человек по фамилии Паров до конца не был уверен, где он находится – в Москве или в каком ни будь другом культурном городе. Впрочем, как и не было уверенности в учреждении, в котором находится. Одно ему было ясно - он лежит на больничной койке, слева попискивалимедицинские приборы. Но молодой человек по фамилии Паров, с красивым именем Роман их не видел.Непрекращающаяся, постоянная боль по всему телу не давала пошевелить даже пальцем, не говоря уже о том, что бы повернуть голову. Он ощущал ее, даже находясь там, за гранью, там, где не ощущалось не пространство, не время. Но он все слышал, правда, это было похоже на эхо, да и то исходящее из плохо работающего магнитофона с испорченной пленкой. Роман пытался вспомнить, что же произошло, пытался уцепиться за обрывки видений, которые он видел, находясь за чертой, но четкой картинки произошедшего так и не смог сложить-его вновь накрыла тягучая, давящая на психику дрема из которой он долго и мучительно пытался выкарабкаться. Сны снились яркие, и порой такие реалистичные, что ощущал эту сумрачную реальность кожей. Он пытался скинуть с себя эти, казалось бы, стальные оковы Морфея, отчаянно пытался выйти из этой сонной тюрьмы, но ничего не получалось. Веки словно налились свинцом, раскаленные стальные прутья пронзали мозг, алые сполохи встали перед глазами. Рома дал себе слово, что выкарабкается. Обязательно выкарабкается! Ради себя, ради Насти…Настя… Он вернет свою жизнь…свою и Насти!Минул целый месяц. Может чуть больше. Роман не имел представления о времени, проведенном на больничной койке. Паров постепенно приходил в себя. Его память складывалась заново, словно пазлы мозаики. Он снова стал Ромой Паровым, но чувствовал, что что-то в нем изменилось, или что-то его изменило. Каждый день он думал о Насте, о том дне, когда последний раз ее видел. Мысли о ней вновь вызывали нестерпимую боль в голове. А точнее мысли о неведении. Успокоительные, которые кололи ему врачи. Лишь ненадолго успокаивали его душу и сердце, но потом терзающая боль воспоминаний возвращалась с новой силой. Единственное, что сейчас могло его успокоить - это весть о принцессе: Что с ней, жива ли она? Неоднократно Роман пытался задавать вопросы медсестрам и врачам, но те не отвечали ему ни слова, делая вид, что пациент находится в бессознательном состоянии. Молча заходили, молча делали свои дела, молча давали лекарства,и так же молча уходили прочь из палаты, стараясь не соприкасаться взглядом с глазами пациента.В один из дней Роман проснулся позже обычного времени. Накануне, ночью ему вновь стало не хорошо, и врачам пришлось использовать сильнодействующее лекарство, побочным действием которого была сильная сонливость. Когда он проснулся и поднял веки, яркий солнечный свет ослепил его. Невольно заставляя зажмуриться. Ужасно хотелось пить. Приподнявшись на локтях, он постарался повернуть голову вправо, на тумбочку, в поисках воды. Но моментальная острая боль в позвоночнике , прокатившаяся по всему телу, словно разрывающая все тело, заставила его снова опуститься на койку.
- Ммм…Черт! – в сердцах простонал Паров, лежа пластом на кровати.- Да вы лежите, лежите, воду я вам сейчас подам – отозвался мужской голос с левой стороны, в районе приоткрытого окна.Рома моментально отреагировал на голос, устремив взгляд на окно. И действительно, возле окна, скрытый занавеской и ярким солнечным светом, стоял человек. Мужчина стоял спиной, разглядывая что-то за окном, но через несколько секунд глубоко вздохнув, закрыл окно. Спустя еще несколько секунд повернулся, отодвинул занавеску, медленно прошагав на середину комнаты, встал прямо напротив кровати Парова.Роман же успел заметить, что на окнах были металлические решетки. И посчитал это не добрым знаком.- Здравствуй, Роман…Рома…Паровоз!Незнакомец, как сложилось впечатление у Паровоза, не казался врачом. И от этой встречи не ожидалось ничего хорошего. Мужчина был одет дорого: очки в золотой оправе, белоснежная рубашка с галстуком, отглаженный костюмчик темно-синего цвета, часы в хромированном корпусе, галстук придерживала золотая булавка.- Здравствуйте…- в горле Ромы по-прежнему было сухо.Посетитель почувствовал это в ответе, положил кожаную папку на молнии на кровать, подошел к прикроватной тумбе, налил из графина полный стакан воды и тут же протянул его парню:- Пей! Голос тебе понадобится сейчас.Роман взял стакан из рук незнакомца, стараясь не разлить. Поднес его к пересохшим губам, слегка подняв голову от подушки, и жадными глотками опустошил его, поставив самостоятельно, уже пустой стакан на край тумбы, куда смог дотянуться.- Вы кто? – говорить стало значительно легче.
Не знакомый мужчина улыбнулся, подошел к подножью кровати, взял свою папку в руки и без разрешения уселся на край койки.- Я Амбросин Андрей Сергеевич!Паровоз даже не моргнул и не удосужил ответом, лишь пристально продолжал смотреть в глаза Андрея, ожидая продолжения, но Андрей Сергеевич не торопился продолжать. Где-то с полминуты мужчины молча буравили друг друга взглядом. Нарушил молчание Амбросин:- Я рад, что ты пришел в себя. Нам потребовалось почти два года, что бы восстановить тебя! Живучий ты, однако!Роман поднял брови. Собеседник поймал этот взгляд и улыбнулся.- Не удивляйся. Твои ранения были серьезными. С такими не живут. Но ты выжил. Цеплялся за жизнь. Что-то тебя держит в этой жизни…или кто-то…Сердце Паровоза начало стучать на всю палату. Казалось, что его стук слышит и Амбросин. Дыхание участилось- Кто вы? – только и смог простонать Рома.Андрей Сергеевич вновь улыбнулся, но лишь уголками губ, и без слов расстегнул молнию папки, вытащил небольшой листок и протянул его Парову.Паровоз взял лист, но как оказалось, эта была фотография. Фотография Насти…