05 (1/2)

США, Нью-Йорк.Весна. Понедельник.Лучше бы утро никогда не наступало.

Брендон долго не мог заснуть, вслушиваясь в чужое дыхание, чувствуя тепло там, где его не должно было быть – и это касалось не только кровати. Внутри что-то нервно дергалось каждый раз, когда Брюс ворочался во сне или менял ритм дыхания. Казалось время шло во сто крат медленнее, но прикроватные часы не разу не смухлевали, меня показатели через каждые 60 секунд. Брендон старался не двигаться, боясь толи разбудить шотландца, толи прослушать какой-то особый звук, который тот мог издать, как сигнал помощи.Несколько раз мужчина проваливался в сон, но каждый раз просыпался от непривычных движений по другую сторону кровати. Брюс оставался на месте и даже не переворачивался, но всё же нервно дергал руками и ногами, как собаки или кошки во сне, когда им снится что-то. В такие моменты собственное дыхание оглушало Брендона и окончательно выводило из дымки сна. Тогда мужчина просто позволял густой и горячей усталости расползаться по телу, придавливая к кровати. Он слышал всё через прочную плёнку сонливости – чужое дыхание эхом отражалось в его голове, шорохи звучали громче, звуки города раскатами грома отзывались во всём теле.

В какой-то момент во всю эту почти успокаивающую мелодию ночи ворвались звуки каблуков, бренчание металла и тихие выдохи. Брендон не сразу понял, что это вернулась Сиси. Он несколько секунд потратил на то, чтобы в бледном свете коридора понять, что это не его воображение. Отблески теней и мягкий рассеивающий свет создавали иллюзию чудовищ на несколько мгновений, а затем приобретали человеческий облик. Брендон надеялся, что Сиси не будет шуметь – если Брюс проснётся, будет много проблем. А их и так не избежать.Брюс несколько раз резко дёргался во сне, когда звуки прибытия девушки становились слишком громкими, но так и не проснулся. Брендон замирал, стараясь не разрушить окончательно стремительно уходящий сон – тонкий, как кожа на веках мужчины. Но ничто не длится вечно. Закончились и приготовления Сиси. В коридоре погас свет, шум стих, возвращая Брендона к своим мыслям и тихой песни ночи. Время текло слишком медленно, усталые веки не хотели закрываться, а голова уже била набатом от неразберихи мыслей.В какой-то момент Брендон перестал различать реальность и сон. Тело стало ватным и неподвижным, а голова тяжелой и горячей. В ней неразборчиво, как в грязи, боролись мысли о наступающем утре и горячем теле под боком. Они с Брюс не сдвинулись не на миллиметр, но слишком непривычное тепло всё же обжигало привыкшего к одиночеству во сне Брендона.

Он провалился в сон, надеясь, что его свалила болезнь и всё происходящее всего лишь галлюцинация. Утро обещалось быть тяжёлым.***США, Нью-Йорк.Весна. Понедельник.Брюсу казалось, что он почти не спал или даже наоборот спал слишком много. Настолько, что писк будильника бил по ушам не хуже похмелья. Казалось, что каждый издаваемый звук маленькой металлической опилкой заползал под кожу, раздражая до желания вырвать её с куском мяса. Мозг уже проснулся, но тело всё ещё не хотело слушаться, поэтому, когда звон вдруг прекратился, у Брюса не возникло никаких мыслей в голове по этому поводу.

Только ощутив движение там, где его быть не должно, окунувшись в незнакомые запахи, Брюс запаниковал. Он резко дернулся, пытаясь встать с кровати, на которой чуть раньше не мог пошевелить и пальцем, и почти сразу рухнул обратно. В голове что-то ухало и гудело, всё тело немного ныло, как от неожиданной нагрузки. Хотелось продолжить спать, хотелось избавиться от жуткого отчуждения собственного тела. Так хорошо было в пустой темноте ночи. Брюс не видел снов и был рад этому. Последний раз они напоминали жуткую смесь из его кошмаров и реальности, что делало их ещё хуже.Реальность продолжала резко возвращать мужчину в свои руки: с другой стороны кровати послышались шорохи, а затем матрас прогнулся и запружинил. Брюс понял, что всё произошедшее вчера не было сном. Он правда лежал в чужой кровати, в чужой квартире. Шотландец старательно придавался спящим, надеясь выгадать несколько минут, чтобы подумать. Это не дало результата, хотя бы потому что мысли в голове скакали, перемешиваясь со смутными воспоминаниями из метро и полусонными брождениями по квартире Брендона.

Брюс отметил, что мужчина уже встал: тепло медленно уходило, появились посторонние шумы. Было понятно, что Брендон не хочет будить его, стараясь не сильно греметь в ванной и на кухне. Вот только всё это было бесполезно – Брюс ужасно хотел остаться в тёплой кровати, но работу никто не отменял. Оглядевшись и найдя часы, бариста убедился, что ещё достаточно рано, так что время для принятия решений у него есть.Раньше Брюс бы обязательно узнал всё, что с ними происходило вчера, как небольшой козырь в рукаве, но сейчас это казалось неправильным – изуродованным и бестолковым – желанием, как копаться в чужой не зажившей ране, только теперь она ныла и нудела где-то внутри него. Сил заставить себя встать не было, поэтому Брюс потратил ещё несколько минут смотря на белый полок, пытаясь ухватиться хоть за какой-нибудь его изъян. Как назло, ничего на потолке не было, зато вернулся Брендон.Волосы были чуть влажными – мужчина только что вышел из душа – он молчал, всё так же тихо ступая влажными ногами по голому полу. Брюс старался не смотреть на него, словно это было слишком постыдно и неловко, но взгляд всё же цеплялся за темные крапинки родинок на бледной спине. Шотландец старался не дышать, его оглушали собственные вдохи и выдохи, а Брендон не спешил заполнить существующий вакуум. Пока Брюс размышлял о приличиях, мужчина уже успел что-то выудить из шкафа и, присев на кровать, начать одеваться. Всё ещё молчали.

- Как ты? – как будто, между прочим, спросил Брендон.- Гораздо лучше, чем вчера, - Брюс правда уже не чувствовал ни слабости, ни тошноты, хотя всё ещё их отголоски бродили где-то внутри.- Мне нужно на работу, и, судя по всему, тебе тоже, - чуть подумав, добавил бариста, - отсюда далеко?- Это единственное, что тебя интересует? – хмыкнул Брендон, - на метро минут 10 и ещё немного пешком.

Брендон говорил тихо, хотя это казалось Брюсу странным, и продолжал одеваться. По его лицу было сложно понять, о чём он думал. Шотландец тщетно пытался прочитать хоть что-то в его глазах. Вспоминания тоже ничего не давали. Он помнил отрывки из метро, чужое тепло и жгучую благодарность, которая обжигала после холода улицы, помнил неловкие попытки что-то объяснить, душ и кровать. Всё это было смазанным и неясным, как старый акварельный рисунок намокший под дождём. Брюс лишь надеялся, что не наделал вчера глупостей больших, чем те, которые он мог вспомнить.Тем временем Брендон закончил с переодеваниями, представая перед в Брюсом в простых серых брюках, синеватой рубашке и темном тяжёлом кардигане. Бариста назвал бы его настоящим офисным клерком, если бы не помнил до сих пор их первую встречу – в тихом омуте, как говорится. Собственная почти полная нагота вдруг стала жутко смущающей, особенно на фоне последних воспоминаний. Они всё ещё неоднозначно отзывались внутри него, смешиваясь в гнев, стыд и жгучее возбуждение. Видимо, Брендон заметил, как покраснел бариста, так что не знал куда себя деть: уйти, оставив мужчину наедине с собой, или всё же сделать что-то.

- Я вчера говорил тебе, но не уверен, что ты помнишь, - Брендон выбрал второе, начиная скорее с отговорки, чем с предупреждения, - моя сестра сейчас живёт у меня.

Он остановился, давая себе несколько секунд, чтобы собраться в ожидании ответа, но Брюс предпочёл дослушать, а затем делать выводы.- Она сейчас спит, так что просто будь потише, в остальном ей всё равно, - в конце голос немного дрогнул. Брюс отметил это чисто по привычке, но это насторожило его. Чувствовалось, что Брендон сам не до конца уверен в том, что говорит. Это было против него. Шотландец лишь кивнул, принимая информацию к сведению.

Брендон вышел, оставляя бариста в одиночестве. Легче не стало. Наоборот, всё происходящее стало походить на сон, – туманный и липкий – из него хотелось сбежать, но ноги не слушались. Брюс тяжело выдохнул. Оставалось надеяться, что его сестре действительно всё равно, потому что ещё больше смущения и стыда шотландец просто не вынесет.Ему казалось, что он уже привык, работая в людном месте, но что-то было не так в личном общении, даже наедине Брюс ощущал себя слишком незащищённым, открытым, как рак без своей раковины. Если к Брендону мужчина уже успел привыкнуть, почти не обращая внимания, когда тот появлялся в его поле зрения, то с его сестрой было сложнее. Уже сложнее. Несмотря на то, что Брюс её даже не видел.

Почему ему представлялось, что неназванная девушка, видимо спящая на том самом диване в гостиной, такая же хитрая и тихая, как и её брат. Сладко улыбающаяся и мягко разговаривающая, как если бы хотела зачаровать-загипнотизировать кого-то, она так же, как и Брендон срывалась с места и сходила с ума. Последнее почему-то нисколько не пугало мужчину, словно он знал, что того, что произошло между ним с Брендоном, между ним и девушкой не случится.

Всё же заставив себя подняться, Брюс понял, что не помнит, куда бросил вещи, да и вообще что делал с ними, когда пришёл. Воспоминания густые, как сироп от кашля, совсем не помогали найти потерянное. Пол холодил босые ступни, а глаза бегали по почти пустой комнате, не находя зацепок. Осмотрев уже всё, что было возможно в спальне, Брюс решил, что нужно спросить о Брендона. Тот был на кухне и что-то готовил, судя по запаху. Шотландец хотел просто прокричать из комнаты, не выходя никуда, но, вспомнив о спящей сестре, решил всё же быстро проскользнуть в кухню.

Брюс не стеснялся своего тела, но именно в этой ситуации казалось неуместным расхаживать туда-сюда в одном белье. Мужчина был рад тому, что девушка действительно спала, так что бариста, не останавливаясь, быстро направился к небольшой кухне. Брендон стоял у плиты, задумчиво глядя на сковородку, не оборачиваясь к подошедшему мужчине. Стоять молча, было слишком неловко, словно Брюс был вообще голый.- Я не помню, где оставил свою одежду, - сложив руки на груди, почти скороговоркой произнёс Брюс.Брендон оторвался от плиты и только теперь глянул на шотландца. В общем-то, он почти откровенно пялился на мужчину и ненадолго выпал из реальности. Вывести из этой задумчивости смог только грозный взгляд Брюса. Он боролся с собой, чтобы просто не врезать Брендону, который решил попялиться на него сейчас. Было прохладно, так что кожа начинала покрываться мурашками, а конечности синеть.- В ванной, - Брендон снова отвернулся.Похоже, что на этом их разговор закончился. Брюс поспешил в ванную, тем более что необходимо было ещё привести себя в порядок и уходить. Глянув на часы, мужчина понял, что у него не так много времени. Он торопливо оделся, надеясь всё же успеть, потому что по словам Брендона было не так далеко. И не важно, что на самом деле прошло не так уж и много минут с подъёма.Надо было позвонить Марте, предупредить, что он придёт раньше, да и просто узнать, как она. Брюс честно считал себя обязанным девушке. Она терпела его и, как бы не противно было это признавать, выполняла функцию его личного психолога, несмотря на её желания. Во-первых, шотландцу не нравилось, что он нагружал девушку своими проблемами, а, во-вторых, считал это слишком эгоистичным и личным процессом, чтобы так выбрасывать свои эмоции на другого человека. Брюс не считал Марту чужой, просто девушка была слишком далека от реальных представлений о бариста, почти не знала ничего о его прошлом, чтобы как-то помочь ему. Поэтому было как минимум нецелесообразно нагружать Марту.Телефон нашёлся в кармане пальто. Удивительно, что он всё ещё не разрядился, хотя и приближался к этому. Хватило, чтобы написать несколько сообщений Марте. Экран погас, оставляя лишь надежду, на то, что девушка всё же увидит сообщения. Оставалось ещё очень много времени, чтобы добраться до кофейни. Слишком, непростительно много. Брюс боролся с трусливым желанием уйти прямой сейчас и остаться ещё ненадолго. Второе победило.Шотландец снова отправился на кухню. Проходя мимо дивана, Брюс ускорился, когда девушка завозилась. Идея остаться резко показалась ему ужасной, но сестра Брендона лишь перевернулась на другой бок, почти вызывая приступ паники у Брюса. Дойдя до кухонного стола, бариста громко выдохнул, чем привлёк к себе внимание Брендона, который размешивал кофе в чашках. Двух.

Брюс только потом обратил внимание, что тарелок тоже было две. Брендон ловко справлялся с напитками, расставляя их на столе, приглашая бариста сесть. Он явно ждал его. ?Интересно, он сразу знал, что никуда не пойду или просто решил прикинуться хорошим хозяином??, - желчная горчичная мысль промелькнула в голове, когда Брюс всё же приземлился за стол.Ели молча. Каждый думал о чём-то своём, а может и не думал вовсе, стараясь не портить аппетит. Брюс пользовался именно последним способом. Ему казалось лишним забивать голову не понятно чем в процессе еды. Во всё остальное время – да, но не сейчас. Кстати, яичница была не плоха, даже очень вкусна, а заварной кофе резко отличающийся от того, что бариста делал в кофейне, был почти диковинкой – давно забытой и от того ещё более приятной.

- Думал ты уйдешь, - отпив кофе, сказал Брендон.- Я тоже так думал, - хмыкнул Брюс.Образовался какой-то спокойный вакуум, какой бывает у людей давно друг друга знающих, которым порой нужно время, чтобы чуть побыть наедине с собой. Брюс не испытывал неловкости, скорее умиротворение и тепло, а Брендон явно был доволен сегодняшним утром. ?Люди вообще не должны быть такими радостными утром понедельника!? - смотря на уже почти привычную лёгкую улыбку мужчины, думал шотландец.

- Мне на работу к восьми, - спрятав наконец улыбку за чашкой кофе, сказал Брендон.- Я уже написал Марте, что приду пораньше, так что всё окей.Покончив с завтраком, мужчины начали собираться. Собственно, у Брюса ничего и не было с собой, кроме телефона и прочей мелочи, Брендон тоже не заставил себя ждать, потратив больше времени на уборку, чем на сами собирания. Шотландцу стало неловко от того, что он ничем не мог помочь, точнее ему отказали. Брендон был удивлён, но всё же не дал ему возможности хоть как-то отплатить.Брюс ненавидел чувствовать себя в долгу. Это тянущее ощущение внутри весило слишком много, чтобы долго с ним носиться, оно тормозило и сдерживало. Это был рычаг давления, а мужчина не любил контроль над собой, Шотландец предпочитал избавляться от этого ?дохлого гуся? как можно скорее, пока он не начинал гнить прямо на его плечах. И сейчас он хотел бы расстаться с этим странным благодарным чувством сразу, только Брендон, видимо, не понимал его желания.

Так и не проснувшаяся сестра Брендона, оказалась не таким уж большим испытанием, каким его себе представлял Брюс, но всё равно спокойно выдохнуть он смог только после того, как вышел из квартиры. Похоже Брендон тоже волновался всё это время, потому что его руки чуть тряслись, когда он закрывал дверь, от чего ключи звенели в пустом коридоре подъезда. До метро дошли молча.

Уже зайдя в вагон, Брендон всё же спросил:- Когда мы встретимся в следующий раз?- В следующие выходные, наверно, - Брюс давил дрожь в зародыше, но всё же ничего не мог поделать с волнением, которое охватывало его в душном вагоне.

Он всё ещё не до конца пришёл в себя с прошлой поездки, и нынешняя вызывала смешанные чувства, а, учитывая вопросы Брендона, она становилась ещё опасней. Хотелось уже приехать в кофейню и приняться за работу – механические действия успокаивали и вносили ясность. А ещё можно было спокойно подумать. Последнего не хватало Брюс очень сильно. Последние дни были слишком сумбурными, слишком усталыми и какими-то слишком насыщенными. Хотелось отвлечься от постоянной суеты, остаться в той кровати и не просыпаться.

- Как в этот раз? - Брендон выгнул бровь, - всмысле, встретимся? И я помню, что ты не очень рад мне на работе.

Брюс лишь кивнул. А впереди ещё рабочий день. Жутко хотелось закурить, это могло спасти его от очередного неловкого разговора. Стоило признаться хотя бы себе, что бариста уже не просто привык – он ждал – этих разговоров. Они всё ещё вызывали в нём бурю, выводя из равновесия, но вместе с тем, после таких встрясок что-то внутри словно перестраивалось. Как в старом механизме, который наконец-то решили переделать, заменяя древние, ржавые детали новыми – с трудом вытаскивая скрипящие механизмы и ставя на их место сверкающие, чистые. Вот только, Брюс не был железным ни в каком из значений, не в этой жизни.

Они вышли из метро. Воздух ещё прохладный сразу забрался Брюсу под пальто, заставляя несколько раз крупно вздрогнуть. Улица шумела. Люди мельтешили перед глазами, а Брюс всё гадал, почему Брендон вышел вместе с ним, и где их пути разойдутся. Мужчина не знал, чего он ждёт больше: что они поговорят или что Брендон успеет уйти до того, как Брюса разорвёт от противоречий. Он ничего не видел перед собой, тепло, сохранённое в метро, быстро выветривалось, рядом шёл Брендон, вносивший ещё большую сумятицу.

Всё же стоило достать сигарету. Чтобы снова утонуть в сизом дыме, закрыться от навязчивых идей хоть ненадолго. В голове не укладывалось, как один человек может вызывать одновременно столько противоречивых чувств. Идя сейчас рядом с Брендоном, чувствовал и жуткое, почти режущее желание заговорить – только бы не молчать, оставаясь в жужжащей тишине, и вместе с тем, скажи слово и всё полетит к чертям. Если уже не.Кажется, даже глубокая, резкая затяжка уже не помогала. Горло опалило горечью, но должного облегчения не пришло. Второй и третий вдох не дали никакого результата, только голова начала кружиться от непривычно большого объёма воздуха. Вокруг полно дыма, он забивал собой всё до такой степени, что на несколько секунд Брюс терялся в нём, незаметно замедляя шаг. Брендон никак не комментировал происходящее.

- Почему ты живёшь с сестрой? – настала очередь Брюса задавать неудобные вопросы. Мужчина был уверен, что он именно такой, заметив странный блеск в глазах собеседника. Такой же, какой бывает у тех, кто имеет шрамы, о которых не принято спрашивать.- Она ищет работу, - быстрый ответ.

Шотландец не стал больше спрашивать, догадавшись по интонации, что наступил на мозоль. В голове, конечно, появилось ещё больше вопросов, но озвучить их он не решился. Казалось, что ещё один вопрос испортит всё окончательно, а Брендон и так напрягся так, как не делал до этого. Брюс решил, что не стоит давить. Почему-то бариста был уверен, что Брендон только на вид такой мягкий и податливый, он уже показал однажды свою силу. Доктор Росси обязательно сказал бы что-то о трудном детстве и нерешительности Брюса, но его здесь не было.

Ко всему прочему примешивалось какое-то извращённое ощущение радости, как если бы он узнал секрет Брендона, который позволял держать его под контролем. Брюсу казалось, что он способен ещё что-то контролировать, а может это была глупая надежда? Возможно, контроль над кем-то поможет ему самому стать более дисциплинированным? Что если это просто трансляция своих проблем на кого-то другого, кого не жалко? Или не так жалко?

Раздражение – горячее и ядовитое – вдруг затопило голову, отзываясь болью где-то за глазами. Хотелось растереть глазницы, чтобы зуд прекратился. Очередная затяжка отозвалась жжением на кончиках пальцев – Брюс не заметил, как дошёл до фильтра. Чуть едкий дым никак не заглушал ухающего сердца. Оно билось уже где-то в горле, и, чтобы остановить его, шотландец часто сглатывал. Вместе с докуренной сигаретой Брюс выбросил лишние мысли.С каждым шагом бариста казалось, что Брендон становится всё более отрешённым, словно надевал маску. Они так и шли молча, пока на одном из перекрёстков мужчина не остановился, хватая шотландца за рукав. Брюс не сразу понял, зачем его остановили, но не стал сопротивляться. Брендон подождал, когда шотландец подойдёт ближе, прежде чем отпустить.- Здесь мы расстанемся, - как-то не весело начал он.- Ты хотел встретиться, - напомнил Брюс. У него не было никакого желания оставаться, снова путаться в собственных ощущениях, лучше уж опять оказаться в переполненной людьми коробке.- На этих выходных? – Брендон выглядел странно: одновременно взволнованно и скованно.- Да, в это же время, только, - мужчину резко перебивают.

- Я помню про работу, -Брендон улыбается немного не обычно.Брюс окончательно запутался в себе, в окружающем мире. Он надеялся, что это не скажется на его мозге, мужчина всё ещё надеялся прийти в какое-то подобие порядка. С каждым днём это казалось всё более и более недостижимой целью, но бариста не сдавался.

Брендон ещё раз удостоверился в договорённости и быстро растворился в толпе. Брюс недолго смотрел ему в след, почти сразу потеряв его из виду. Шотландец чувствовал лишь слабое огорчение, как от слишком крепкого чая – горчит и липнет, но пить можно. В голове наконец-то стало пусто, словно Брендон забрал с собой все те жуткие мысли, что бродили по его сознанию. Оставшийся путь прошёл в относительной лёгкости.

Брюс подготовил кофейню почти полностью, когда подошли Марта и Эд. Оба выглядели не выспавшимися, но довольными. Брюс не стал комментировать это, считая, что сам выглядел не лучше. Впереди был самый обыкновенный рабочий день, но что-то незаметно для бариста поменялось. Неделя обещалась быть тяжёлой.***США, Нью-Йорк.Весна. Понедельник.Брендон вынырнул из очередного жирного, словно слепленного из кусков горелого мяса, сна вместе с писком будильника. Несколько секунд потребовалось, чтобы осознать и почувствовать реальность и тело. Мужчина резко поднялся, почти не ощущая сонливости, несмотря на то, что спал он не так уж много. Наоборот Брендон ощущал лёгкость, а чужое тело лишь подгоняло. Мужчина старался не смотреть на рыжеватую макушку, что еле дёргалась, явно не до конца проснувшись.

Еда и душ. Механика каждого утра помогала справиться с хаотичностью ночи. Сейчас Брендон не был уверен что хоть что-то справится с тем, что происходило сейчас. Кажется, ещё со вчерашнего вечера всё пошло не так, а сегодняшнее пробуждение лишь подтвердило это. Начиная с очередного жуткого сна и заканчивая невнятным сопением с другой стороны кровати, новый день выбивался из череды однообразных серых скоплений, которые проживал Брендон.Этот сон был таким же пугающим, но пах совсем иначе и ощущался не как холод белых кафельных стен, а скорее напоминал сожжение. Брендон не мог вспомнить ничего, кроме фантомного чувства жжения по всему телу и запах жареного мяса. В сознании всплывали языки пламени, но мужчина не мог вспомнить их цвет, оставляя всё черно-белым в своей памяти. Было что-то жуткое и неправильное в этих снах, что-то непривычное. Брендон давно не видел ничего по ночам, – его темное время суток либо было наполнено чужими стонами, либо оставалось таким же тоскливым, как и день - и эти изменения пугали не хуже самих снов.Брендон успокоился под водными струями душа, так что выйдя из него уже не думал о том, что происходило в ночи. Важнее было настроиться на настоящее, а не думать о вымышленных проблемах у себя в голове. Важнее было заставить себя свыкнуться с буднями, в которых уже не будет столько волнений и переживаний. Брендон каким-то странным извращённым способом получал удовольствие от этих стычек с Брюсом, от их столкновений и разговоров. Они словно доставали в нём потайные запасы энергии, выворачивали его наизнанку в поисках жизни.

И Брендон с ужасом и восторгом понимал, что находили.Только вот мужчина так же знал, что такие перемены, а тем более такие резкие, бывают слишком опасны. В голове всплывали образы Сиси и её постоянных перепадов. ?Не хватало дойди до того же?, - думал Брендон с толикой отвращения, ведь именно от этого он бежал.

Вся надежда осталась на завтрак. Приготовление еды – достаточно механизированный процесс со своим алгоритмом, выучив который можно выкинуть всё из своей головы. Именно этого сейчас сильнее всего хотелось Брендону – иначе он боялся просто медленно сойти с ума, а там уже и до Сиси не далеко. ?Всё же готовка немного отвлекала от лишних мыслей?, - думал мужчина, копаясь в холодильнике и приготавливая всё для дальнейшего использования.- Я не помню, где оставил свою одежду, - Брендону пришлось повернуться и взглянуть на Брюса, чтобы понять о чём он говорил.Похоже, он увлёкся слишком сильно, так что даже не заметил, как его мысли соскользнули со спокойной тропы. Брендона будто вернули во вчерашний вечер, когда Брюс почти такой же открытый вышел из душа. Он снова был чем-то недоволен, снова Брендон не мог подавить свои желания. Он разглядывал шотландца с ног и до макушки. В свете дня он казался помятым и не очень здоровым. Брендон видел торчавшие кости рёбер и не мог заставить себя не думать о том, что заставило его быть таким худым – даже тощим – природа или жизнь? Когда мужчина поднял взгляд на лицо, даже не расслышав вопрос, он ответил:- В ванной, - следовало спрятать свой неуёмный интерес, он и так уже переусердствовал.

Брендон ощутил укол совести. Ему казалось нечестным скрывать свои наклонности, но вместе с тем он не настолько доверял этому странному человеку. Да и тот имел свои секреты, о которых молчал, как пленный на допросе. В общем, они друг друга стоили.

Мужчина снова окунулся в готовку, мысли лениво перекатывали одна на другую. В какой-то момент он понял, что не удивится, если Брюс решит уйти, ничего ему не сказав. В конце концов, Брендон привёл его почти силой, и, если бы бариста был в нормальном состоянии, точно не пошёл бы. И всё равно, даже с этим осознанием, мужчина приготовил на двоих. Он гнал от себя мысль, что где-то внутри ещё надеялся на продолжение.Когда за спиной послышался довольно громкий вздох, Брендон автоматически развернулся, чтобы почти без удивления найти на пороге уже одетого, немного нервного Брюса. Тот же в свою очередь всё так же дёргано и с какой-то досадой напополам с удивлением. Брендон лишь молча пригласил мужчину разделить завтрак с ним. Ничего особенного на столе не было, но каждый уткнулся в свою тарелку так, будто Брендон был шеф-поваром какого-нибудь очень пафосного и дорого ресторана.

- Думал ты уйдешь, -закончив с яичницей и приступив к кофе, сказал Брендон.- Я тоже так думал, - состроив не веселую гримасу, сказал Брюс.Брендон чувствовал себя слишком радостным для таких сомнительных новостей, но ничего не мог поделать с собой. Ему казалось, что ещё немного и он будет радоваться даже брошенному взгляду, как какая-нибудь старшеклассница при виде своего кумира. Это всё больше походило на зависимость. Даже молча сидеть за столом было как-то уютно и приятно, словно они уже давно живут вместе. Хотелось разрушить эту сладкую иллюзию.- Мне на работу к восьми, - борясь с собой произнёс мужчина.