Глава 20 (1/1)
Со своими проблемами Вера всегда привыкла справляться сама. Онане ждала не от кого поддержки, и рассчитывала только на себя.И на этот раз девушка планироваларазобратьсясо всем сама, но оказалось не все так просто.
Как? Как он мог её предать... он клялся ей в любви, и обещал всегда быть рядом, а тут.… Перед глазами Веры снова всплыла картинка того, что она видела в офисе.Помощница детектива никогда не понимала, клиенток,расстроенных результатами слежки за невернымимужьями. Большинство сразу начинали убиваться в истериках, проклинаясвоих супругов, на чем свет стоит.Вера всегда считала, что они сами сделали ошибку, когда выходили замуж, а теперь она была на месте всех этих обманутых жен, и, кажется, эта теория летела ко всемчертям.- Как же выпить хочется, - в слух проговорила Тарасова, оглядываясь по сторонам в поисках какого-нить бара.Женский алкоголизм, конечно, не лечиться, но как казалось девушке, крепкий напиток-это сейчас для неё неплохой способзаглушить обиду.
Только в одиночестве Вере идти в питейное заведение совершенно не хотелось, к тому же уже начинало появляться желание кому-нибудьвыговориться, к тому же, вариант кто бы это мог быть пришел в голову на удивление быстро.Наверное, это такая издевка природы, что после несколькихстопок крепкого напитка,тормозящие функции мозга отключаются, а вотязык напротив, начинаетсвою работу с удвоенной отдачей.
- Да ты понимаешь Викуль, он меня на какую-то свидетельницу променял, - жаловаласьподругеВера,придерживая голову рукой.- А что за свидетельница? – какбы между делом поинтересовалась Олькович, ни на минуты не забывая, про приказаниелюбовника.- Да у нас дело…- девушкасудорожно пыталась найти, в неожиданно затуманившихся мыслях информацию о расследовании, - там частная клиника занимается незаконной трансплантологией, и как говорил Тим, эта Ника, медсестра,очень важный свидетель…
Последние слова далисьВере явно с трудом, она только стала забываться, и вот снова перед глазами всплыла неприятная картина.- Слушай, Вик, - неожиданно оживилась Тарасова, при этом,заметив - а ты ведь ни глотка не сделала…Олькович предпочла промолчать, и не комментировать не заданныйвопрос подруги.
Единственнойреакцией, которую можно было заметить, было то, чтоВика резко убрала руки со стола, и, сложив ладони на коленях начала нервно теребить пальцы.Такого ничего, не значащего жеста, Вере было достаточно, и она тут же кинулась на подругу с поздравлениями.
Мужчина лет пятидесяти с каменным лицом сидел в дорогом кожаномкресле, и с задумчивым видом постукивал пальцами по деревянной столешнице.Информация, которую узнала Виктория, была Чеховуочень полезна, теперь становилось понятно, от кого могла исходить угроза.- Петь, - собравшись с мыслями, начала девушка. Она всегда очень боялась называть любовника по имени,ей казалось, что такое фамильярное обращение непременно вызовет волну гнева грозного руководителя, – я беременна.На губах девушки играла еле заметная улыбка, само словозаставляло её радоваться, иВика наивно полагала, чтоотец этого ребенка будет рад известию, но видимо барышня слишком плохо разбираласьлюдях.Петр Чехов отреагировал на заявление любовницы более чем спокойно. Его лицо по-прежнему не отражало ровным счетом никаких эмоций. Ни одна глубокаяморщинка на сером лице не пошевелилась, а взгляд, поднятый из-под обвисших век,оставался жестким.Не долго думая, мужчина достал из ящика стола объемную пачку денег, и с пренебрежением кинул купюры на край стола, ближе к Виктории. Петр Аркадьевич был человек немногословный, и поэтомуобъяснять девушке, на что она должна потратить эти средства он не собирался.- Но это же твой ребенок, - произнесла, ничего не значащую для бизнесмена фразу Вика, пытаясь призвать на помощь его совесть. В этот момент на лице девушки отражалось искреннее непонимание, она действительно не представляла, как можно отказатьсяот кровиночки. Еще совсем недавно, Вика не сомневаясь ни на секунду, пошла бы на аборт, но что-то в ней резко переменилось. Пусть срок был совсем не большой и нашестойнедели эмбрион еще не шевелиться в утробе матери, но она чувствовала. Это была иллюзия, сюрпризы подсознания, но именно они помогли Виктории принять единственно верноерешение.- Ты деньги брать будешь? – осведомился Чехов, поджигая сигару, и с наслаждением вдыхаядым от дорогого табака.
- Какое же ты чудовище, - хриплым голосом констатировала Вика. Находиться здесь она больше не могла, и, произнеся, последние слова она предпочла покинуть кабинет Чехова, но Олькович понимала, что вернуться ей все-таки придется.