Часть 12 (1/1)

Просыпаюсь я, конечно, в больнице. Вспоминая фрагменты из вчерашнего вечера, хочется посмеяться, а потом сразу заплакать. Вроде и обидно, и жалко, и низко, и подло, да и вообще, просто неприятно, но тут же я понимаю, что его ничего не обязывало сидеть целыми днями со мной, он просто захотел променять наш последний день, перед туром, на поход в дешевый клуб, чтобы хорошо отдохнуть, от меня. Глаза открылись?— это уже хорошо, даже ничего не болит. Поднимаю поочередно ноги, потом?— руки, все двигается, боли никакой нет, уже от этого хочется смеяться, потому что последним, что я видела, как на встречную полосу вылетела какая-то машина и всё. Поворачиваю голову сначала вправо, ничего интересного, белое окно, тумбочка, на стене напротив висит плазменный телевизор, поворачивая влево, тут-то по-интереснее, дверь, тумбочка, кресло, а вот тот, кто сидит в этом кресле сейчас вызывает отнюдь не романтические мысли. Сидит себе, голову в пол опустил и держит ее двумя руками так, что волосы полностью закрывают его лицо, может, он вообще спит. Я, в принципе, не чувствую на него какую-то обиду или злость, вообще нейтрально. Ну сидит, и сидит, мне-то вообще какое дело. И лишь когда тупо лежать и смотреть в потолок мне стало скучно, я решаю поспать, а вообще главной мыслью у меня было?— разбудить Глеба, чтобы он ушел отсюда, или хотя бы воды принес. Поэтому я, как можно громче переворачиваюсь на правый бок, а оттуда вновь на спину. Мой план срабатывает сразу, потому что я вижу боковым зрением, как Глеб быстро выпрямляет спину, хмурит брови и подходит к кровати, на которой я лежу.—?Тина, солнышко мое, ты проснулась? —?нет, блин, я с открытыми глазами спать умею, что за вопрос.—?Пить хочу,?— говорю, как в мультике, где кукушка воды просила, а он все понимает, судорожно головой кивает и выбегает из палаты, наконец-то. Как только дверь за ним закрывается, я быстро, на удивление, принимаю сидячее положение и шарю глазами по тумбочкам, в надежде найти здесь зеркало. Потому что с телом все нормально, даже царапин нет, а вот что с лицом, я не вижу. Зеркала я не нахожу, зато есть кое-что по-лучше, телефон Глеба. Может, при нормальных обстоятельствах я бы почитала его переписки, но сейчас мне вообще все равно, что там, главное?— узнать, что с лицом. Телефон беру в руки, даже не включаю, просто смотрю в отражение. Ничего нет, абсолютно ничего, ни одной царапины, ни одного синячка, макияжа, конечно, тоже нет, но это не главное. Главное, что если я здорова, то почему лежу в больнице. Я, видимо, настолько долго рассматривала свое лицо, что не заметила, как в палату зашел Глеб. Он сначала посмотрел на меня, а потом на свой телефон у меня в руках.—?Я не смотрела, просто зеркало не нашла,?— предупреждаю и убираю телефон обратно, протягивая руку, что бы взять бутылку воды, но он не дает, лишь садится на кровать и подносит сам мне ее ко рту. —?Я сама могу пить. Забираю из рук Глеба воду и пью с такой жадностью, что самой становится смешно, но меня понять можно, мне так сильно хочется есть, но так как об этом я решила Глеба не просить, то воды мне нужно выпить в два раза больше, что бы утолить голод. Не допиваю несколько глотков и отставляю бутылку на тумбочку, натягиваю одеяло до самой шеи и сползаю вниз. Глеб стоит над кроватью несколько секунд, а потом опять садится на нее, кладя свою руку мне в область ребер.—?Прости меня,?— вот только этого не хватало, я сейчас голову ломаю, почему меня абсолютно здоровую в больнице держат, а он тут со своими извинениями.—?А где врач? —?в наглую перевожу тему, хмурю брови и смотрю в упор на Глеба. —?Почему меня здесь держат, если со мной все нормально?—?Ну, просто мы решили, что тебе нужно немного отдохнуть, а тут просто тебе витамины разные давать будут,?— мямлит Глеб, а у меня просто глаза по пять рублей.—?А… Мы?— это кто? —?единственный вопрос, который меня сейчас интересует.—?Родители твои и… Я,?— поджимает губы и даже не пытается посмотреть на меня.—?Позови их,?— Глеб сразу встает с кровати и идет к двери, открывает ее и выглядывает в коридор, а потом сразу заходит обратно, но дверь не закрывает. Потому что сразу за ним заходит мама и тетя Лена, вот кого, действительно, не ожидала здесь увидеть. —?Здравствуйте.—?Здравствуй, Тиночка, как ты себя чувствуешь? —?ох, если б вы знали, тетя Лена.—?Все хорошо, спасибо,?— натянуто улыбаюсь и снова сажусь, откидывая голову назад, хотя спать хочется безумно. —?Мам, а что вы с Глебом решили?—?Доченька, просто ты в последнее время очень много переживаешь, полежи здесь совсем немного, витамины попьешь,?— описывает прямо, как саноторий. А вообще вся ситуация до жути нелепая, мама создает атмосферу заботы, тетя Леня стоит с таким выражением лица, будто я из-за нее сюда попала, а Глеб?— вообще отдельная тема. Стоит себе, спрятавшись за спинами женщин и нервно губы кусает, я так понимаю, он не рассказал им ничего.—?А меня спросить не хотели? Вы так дружно все решили, а я вообще не живой человек? —?может, это и звучит грубо, хотя нет, это грубо, но я не могу по-другому. —?Тетя Лена, я прошу вас, принесите, пожалуйста, воды. Женщина сразу выходит из палаты, и я хотя бы вижу Глеба.—?Тина, здесь ничего такого нет, почему ты сейчас обвиняешь нас, хотя сама не рассказывала нам с папой о ваших отношениях с Глебом? —?а вот тут извините меня, но вы сами напросились.—?Мам, а рассказывать-то нечего,?— глупо улыбаюсь, пожимая плечами, а Глеба даже передернуло, он сразу подходит на несколько шагов ко мне.—?Тин, ты что говоришь? —?я же вижу, как он сдерживает себя, чтобы не закричать, как ему сложно, но пусть помучается.—?Что есть, то и говорю,?— хмыкаю, и тут же открывается дверь, в которую входит Елена с двумя бутылками воды. —?Спасибо.—?Лена, пойдем отсюда,?— мама обнимает Лену за плечи, и они обе выходят из палаты, постоянно оборачиваясь. Они, наверное, думают, что если оставят нас наедине, то что-то изменится, отнюдь. Вот сейчас и начнется то, что должно было начаться еще в самом начале, а не эти милые ?прости меня?.—?Ты что несешь? —?Глеб садится на кровать и смотрит, будто я умалишенная и говорю неосознанно. —?Я же рассказал им, что мы встречаемся.—?А врать нехорошо,?— спокойно, даже для самой себя, говорю и краем глаза замечаю, что вся стена слева сделана из стекла, скорее всего, это окно, но сейчас оно закрыто жалюзями, которые странно так двигаются. —?Ты, кстати, почему здесь, а не на концерте?—?Ты хочешь сказать, что я бросил бы свою девушку в больнице и уехал в тур? —?серьёзно так спрашивает, а на меня его тон действует, как красная тряпка на быка.—?Да,?— изгибаю бровь, в виде, а почему бы и нет и улыбаюсь. —?Тем более, девушки у тебя теперь нет, поэтому, можешь ехать.—?Что за хуйня, Тина?! —?вот зря ты начинаешь кричать. —?Что за выебоны по поводу ?нечего рассказывать? и ?нет девушки??!—?Кричать на меня прекрати! Если ты намеков не понимаешь, то скажу тебе прямо. Мы расстаемся! —?больно говорить, не спорю, но еще больнее осознавать тот факт, что если бы я не приехала в тот клуб, он бы, однозначно, выебал какую-нибудь шлюху и приехал под утро ко мне, обнимая, целуя и впаривая чушь про детей и свадьбу.—?Что ты сейчас сказала? —?уже тише говорит и взгляд, действительно, осознанный, смешно, он что до этого момента думал, что когда меня выпишут из больницы, мы продолжим жить, как жили.—?Что слышал! Я не хочу сейчас не видеть, не слышать тебя, мне находится в одной комнате с тобой неприятно, мог бы хотя бы переодеться, а то вчера ночью об тебя шлюхи разные терлись, а сейчас ты стоишь рядом со мной,?— психую и резко переворачиваюсь на правый бок, тщетно думая, что он сейчас уйдет и мне удастся поспать.—?Я не переоделся только потому, что был всегда с тобой. Я же поехал тогда за тобой, видел, как ты врезалась в эту газель, вызвал скорую, с тобой сюда приехал, Тина,?— обязательно постоянно мое имя называть, раздражает.—?А где моя машина? —?я не знаю, почему, но мне захотелось спросить именно это.—?Тебя интересует только это? В салоне она,?— сдается Глеб, а мне безумно хочется плакать и спать, а лучше?— делать это одновременно. —?Прости меня.—?Нет,?— быстро отвечаю и поворачиваюсь на правый бок, закрывая глаза.—?Прости меня, я не должен был ехать туда, я очень жалею об этом, я никогда так не поступлю,?— вот, это тот Глеб, которого я люблю, он настоящий, без той маски, в которой был вчера в клубе и при родителях. —?Тина, любимая моя, я люблю тебя! У меня ни с кем ничего не было, клянусь.—?Конечно, не было, Кристина приехала и все испортила,?— вот зачем? Зачем? Могла же замолчать и сделать вид спящей, но тогда это была бы не я.—?Ты не испортила, у меня бы и так ничего не было,?— если он не уйдет прямо сейчас, то одно из своих желаний я начну исполнять прямо сейчас, а именно?— плакать.—?Уйди, пожалуйста. Прими, как факт, что я тебя не прощу и забудь,?— бубню сама себе под нос, а спиной чувствую, как Глеб глаза в пол опускает, не принимая этого. —?Выйди из палаты, я прошу, и позови кого-нибудь, кто, наконец, даст мне еды.—?А что ты хочешь? —?уже бодро спрашивает, будто я не понимаю, зачем он интересуется.—?Ничего, просто уйди и позови кого-нибудь,?— повторяю уже более раздраженно, и он тяжело вздыхает, обходит кровать и садится на корточки так, чтоб наши лица были на одном уровне. Сидит, смотрит мне в глаза и улыбается, что здесь смешного?— непонятно. Но он сидит с таким выражением лица минуту точно, и у меня просто рефлекторно губы растягиваются в дугу, такую слабенькую, но дугу, что очень радует Глеба, и он даже обнажает свои зубы. Что здесь смешного? Он, может, не верит моим словам? Так я тоже не верю, ну, что поделать. Он сидит так еще минуты две, и я не понимаю, как он не устал, потому что мне лежать так уже надоело, а он ничего, даже руки на кровать успел когда-то положить.—?Я есть хочу, ты долго сидеть так собираешься? —?пытаюсь сказать, как можно грубо, но улыбка-то выдает.—?Дай поцеловать,?— еще чего, а может переспим сразу, а потом я буду обижаться. Но ради того, чтобы он тут не сидел весь день, я не задумываясь пихаю ему руку, намекая, что вот, бери и целуй, раз хочешь. И, Господи, как мне нравится, когда он так ведет себя, прямо, как сейчас. Берет мою ладонь к себе в руки и подносит к лицу, не переставая улыбаться, прижимает ее к губам и прикрывает глаза. Да, мне тоже нравится, но я всем видом показываю, что быстрее заканчивай и зови кого-нибудь. Но нет, он еще несколько раз целует одно и то же место, открывает глаза и замечает на моем лицо, ни что иное, как удовольствие, поэтому начинает целовать более активно, касаясь уже не губами, а языком. Переплетает наши пальцы и с белоснежной улыбкой целует мою руку. Надо завязывать с этим, потому что он дошел уже своими недопоцелуями до кожи выше кисти, еще и в наглую перекрутил руку так, что целовал он в основном вены.—?Всё,?— фыркаю и пытаюсь забрать свою руку, но Глеб крепко сжимает наши пальцы, не переставая улыбаться. Он, наверное, подумал, что он прощен, но ничего подобного, надо спустить его с небес на землю. —?Перестань, что за милости с твоей стороны?—?Я. Люблю. Тебя,?— выглядит так, будто мы поссорились из-за какой-то житейской проблемы и сейчас миримся, но на деле, он был в стриптиз-клубе, если его можно так назвать, а я увидела это, поехала домой и врезалась, как оказалось, в газель. Прямо любовная история.—?Я. Хочу. Есть,?— выглядит, действительно, смешно. Три слова говорит Глеб, и три слова говорю я, но мои-то слова хоть чем-то обусловлены, не то, что некоторые.—?Я понял,?— ну, наконец-то, долго же до тебя доходит, как до жирафа. Отпускает мою руку, на удивление, без контакта губ, а нет, ошиблась. Как только я прижимаю обе руки к груди, то Глеб привстает и резко целует меня в уголок губ. Спасибо, что хоть недолго, поэтому он быстро встает в полный рост и смотрит на меня сверху вниз, натягивая улыбку до ушей. —?Не забывай, что я люблю тебя больше всего на свете. Красивая фраза, не спорю, даже заставляет немного задуматься, но только тогда, когда Глеб медленно, идя спиной вперед, шагает к двери. А у меня это вызывает такое любопытство, что я, как маленький ребенок, переворачиваюсь на левый бок и смотрю, как Глеб чуть ли не смеется с меня, но сдерживаясь, просто доходит до двери, открывает ее и выходит. Надеюсь, он не забыл со своими нежностями позвать кого-нибудь. А я его недооценивала, потому что как только дверь за ним закрылась, спустя секунд десять в палату зашел Герман, мальчик просто замечательный, раньше, когда мы с Глебом были маленькими, а Герман совсем крошкой, мы вместе играли, поэтому я не понаслышке знаю о нем все. -Привет,?— Гера проходит в палату и сразу плюхается в кресло, доставая телефон. —?Как ты себя чувствуешь?—?И тебя притащили, привет,?— сон, как рукой сняло, мало того, что Глеб все-таки настроение, как никак, поднял, так еще и Гера не даст соскучиться. —?Нормально себя чувствую, сидела бы сейчас дома и ела, а не здесь здоровая торчала.—?Я вообще-то сам захотел приехать, во-первых, во-вторых, с едой там родители кипишуют, и, в-третьих, Глеб сказал, что заберет тебя завтра или послезавтра, только я тебе этого не говорил, если что,?— ну да, конечно, не говорил.—?Я буду молчать и лежать здесь,?— я хлопнула ладонями по кровати, натягивая улыбку,?— Лучше отлежусь недельку и сама домой поеду.—?А почему? Вы поссорились? —?и сейчас я ломаю голову, либо выговориться Гере про наши с Глебом отношения, либо молчать, как рыба, ну и, конечно, моя женская натура выбрала первый вариант.—?А что он вам вообще сказал? Как я сюда попала? —?Гера откладывает телефон на тумбочку, как бы вспоминая, что ему рассказал брат.—?Родителям?— что вы немного поссорились, и ты на выезде со двора врезалась в машину, а мне?— что он накосячил, ты психанула, поехала и тоже врезалась, ну, в общем-то, всем почти одинаково,?— ну, а причину ссоры не указал, молодец, а то, что я психанула, так это запросто. —?А что, это неправда?—?Да нет, нормально все, он, кстати, в коридоре? —?не знаю, зачем я это спрашиваю, но мне, действительно, интересно.—?Нет, уехал, позвонить? —?Гера сразу переживательно хватает с тумбочки телефон.—?Нет-нет, не нужно,?— тяну улыбку, лишь бы он не заметил, что мне сейчас реветь так хочется, что ведро подставляй. Голубин?— идиота кусок, сидел тут со мной, улыбался, в любви признавался, руку целовал, а потом раз! И уехал по своим делам. —?А когда меня, наконец, покормят?—?Сейчас,?— мальчик спрыгивает с кресла и выходит из палаты на несколько секунд, а потом заглядывает обратно. —?А ты шарлотку хочешь?—?Хочу, конечно же,?— улыбаюсь, как пятилетний ребенок, которого из садика забирают, а Гера лишь кивает головой и показывает жест большим и указательным пальцем, делая из них зайчика. Уже предвкушаю, как буду уплетать за обе щеки этот пирог, потираю ладони и ложусь на живот, только не как все нормальные люди, а меняю местами ноги и голову, зачем-то с любопытством разглядывая выключенный телевизор.—?Ну всё, заказ сделан, теперь остается?— только ждать,?— Гера веселый заходит в палату, снимает у двери кроссовки и прыгает на кресло, благо оно большое, и мальчик свободно сидит в нем, поджав ноги. —?Чем будем заниматься?—?Я бы с удовольствием посидела в инстаграме, ну или хотя бы телевизор посмотрела,?— намекаю Гере, что телефона у меня сейчас нет, а где пульт?— я не знаю. А вообще хорошо было бы?— сказать об этом Глебу, он сейчас в таком виноватом положении, достал бы его из-под земли.—?На,?— мальчик зачем-то протягивает мне свой телефон и встает с кресла.—?Зачем? —?глупо, но я задаю вопрос только тогда, когда телефон оказывается у меня в руках.—?Ну, посиди в инстаграме, во вконтакте, что хочешь, короче, делай, я за пультом,?— Гера надевает кроссовки и выбегает из палаты. А я без капли стеснения беру его телефон и захожу поочередно в социальные сети. Проходит час, может, два, Гера смотрит по телевизору какой-то сериал, я переписываюсь с Эллой. Еду мне до сих пор не принесли, а стоит мне спросить об этом Геру, тот сразу выходит в коридор, а заходит с пустыми руками и улыбкой до ушей.—?Гер, тебе написали,?— отдаю ему телефон, потому что пока я активно обсуждала с Эллой детские вещи, на телефон пришло уведомление о пришедшем сообщении.—?Ага,?— мальчик несколько секунд смотрит на экран, а потом устало встает с кресла и идет к двери. —?Шарлотка твоя, наконец-то, готова. Я несказанно рада этому, поэтому расчищаю место перед собой, готовясь к своему завтраку-обеду-ужину.—?Принимай,?— Гера заходит в палату, а в руках держит большую тарелку, перемотанную пищевой пленкой. —?Горячая до сих пор.—?Ой, как много, давай, бери,?— Гера ставит перед моим носом тарелку, а сам плюхается на кресло, радуясь тому, что его телефон в его же руках. —?Гер, бери.—?Я не хочу,?— зависая, отвечает мальчик, а я все понимаю и принимаюсь есть. Самое смешное, что в пакете были вилка, нож и ложка, но я настолько была голодной, что отламывала пирог по кусочку и ела так. Он оказался очень даже вкусным и сытным, поэтому, съев его четверть я с довольным лицом отодвинула тарелку и в первый раз за день встала на ноги. —?Ты куда?—?Руки помыть,?— иду в уборную, что была в моей палате, мою руки, еще раз разглядываю свое лицо и выхожу к Герману. —?Очень вкусно, спасибо, это из кафе или кто-то готовил?—?Да я не знаю,?— странно так хмыкает мальчик и уже с расслабленным лицом обувает кроссовки.—?Ты куда? —?беру в руки тарелку с едой и убираю ее на тумбочку, вновь усаживаясь на кровать.—?Я проследил, чтоб ты с голоду не умерла, моя миссия?— выполнена, теперь сидеть с тобой будет кто-нибудь другой,?— честно отвечает мальчик, а меня эта откровенность только подкупает. —?Давай, надеюсь, завтра?— послезавтра встретимся, выздоравливай и с Глебом миритесь. Напоследок обнимаемся, и Гера радостный выходит из палаты. Я даже понятия не имею, кто сейчас ?сидеть? со мной будет, но что-то мне подсказывает, что это будет Глеб. Поэтому, чтобы не броситься ему на шею с влюбленными визгами, потому что сытая я очень добрая, я ложусь на кровать, отворачиваюсь к окну и мгновенно засыпаю.