15 глава. Разбитые окна. (1/1)

Солнце садилось, но в палатке этого не было заметно. Оранжевый потолок сиял над головами и притягивал взгляды. Джэ развернул фантик и засунул в рот конфету, с наслаждением захрустел вафельной начинкой.—?Хён, тебе правда нравится? —?повернул к нему голову Доун.Они лежали рядом и пялились в потолок, там, в оранжевой бездне, светились голубые, матовые звёздочки.—?Как ты это сделал? —?восхищённо произнёс самый старший.—?Просто прорезал дырочки ножницами. А когда включаешь светильник в гостиной, с этим вот голубым свечением, получаются звёзды. Вон, видишь, одна самая большая,?— палец младшего ткнул в мерцающую капельку вселенной,?— Это Сириус, если приглядеться, можно увидеть и другую звезду, рядышком. Ты и я.—?Когда же ты только успел всё это сделать? —?улыбнулся Джэ. Он сожрал уже почти все вкусняшки и сейчас готов был замурлыкать от полученной радости. Сомневался только в одном: умеют ли мурлыкать Крутые Цыпы?—?Сегодня утром, пока ты спал,?— объяснил Доун. Ему сейчас было жутко хорошо. Когда рядом самый старший хён, можно вообще ни о чём не думать. Лежать вот так, рядышком и тупить по-полной.—?Я не спал,?— усмехнулся Джэ, подложил под голову Юна свою руку и тот доверчиво устроился на предплечье старшего,?— Я писал текст к твоей песне.Сегодня днём Доун наиграл мотив новой мелодии и хён остался доволен. Он сделал аранжировку и в исполнении его гитары песня обросла новым звучанием, и стала ещё прекраснее.—?Ты придумал текст? —?привстал Доун, он почему-то подумал о стихотворении хёна, которое перепрятал в коробку со своими сокровищами.—?Пока нет, бьюсь над сюжетом, а получается какая-то галиматья. Не думаешь, что должен помогать? —?Джэ глянул на него с укоризной. Но такой доброжелательной, что Доун проглотил свой страх и поцеловал хёна в нос. На что тот вытер влажное место тыльной стороной ладони и усмехнулся.—?Мне было очень некогда,?— стало стыдно младшему. Действительно, после практики на барабанах, он целый день готовил палатку к этому свиданию, раз хён обещал, что придёт.—?Знаешь, на самом деле всё в жизни обстоит несколько банально. И только потом для потомков обрастает какими-то значимыми аргументами. Всё приукрашивается и так рождается история.Доун задумался, даже если он следует умозаключениям Джэ с самого начала до конца, нить его мысли частенько теряется и висит где-то за пониманием его разума.—?Ты про что, хён? —?решился на вопрос Юн.—?Я про эту загадочную историю с ?Прощальной симфонией? Гайдна,?— вздохнул Джэ,?— Она мне покоя не даёт. Как может человек, чувствующий лишь банальную, каждодневную несправедливость, написать такой шедевр?—??Банальную несправедливость???— повторил Доун.—?Ну, да,?— откликнулся Джэ и сел, взглянул в лицо, поправил волосы, но они всё равно упали мягкой копной обратно на лоб,?— Ты думаешь, что великий австрийский композитор Йозеф Гайдн мог делать, что только душе вздумается? Так князь Эстерхази, у которого композитор прослужил около тридцати лет, относился к нему как к слуге, ты не знал?—?Что-то такое слышал про крепостное право,?— глупо заметил Доун.Джэ кивнул, продолжил:—?Всей капелле музыканта очень хотелось домой, но они не могли даже попросить князя вернуться, потому что находились в летнем дворце. Когда пришли холода, многие заболели. Вот тогда Гайдн и придумал эту симфонию, чтобы намекнуть хозяину, что пора двигать оттуда.—?И что, он послушался? —?удивился рассказанному Юн.—?Послушался. Наверное,?— не слишком убеждённо ответил самый старший,?— Я же про то, что банальные вещи становятся очень странными и интересными, когда обрастают придуманными историями. Но на поверку?— правда всегда сильнее бьёт в сердце. Вот смотри,?— Джэ упал рядом и вытянул вверх руку. Доун сразу же приклеился взглядом к этим тонким, красивым пальцам,?— Помнишь фильм про Трумана, который жил в придуманном мире, но не знал об этом? Доун сглотнул. Принялся копаться в закромах своей памяти. Что-то такое он помнил. Старый, американский фильм с очень знаменитым комиком Джимом Керри… Кивнул на всякий случай головой.—?Для него этот мир был родным. Он и помыслить не мог, что является всего лишь главным героем…—?Да, хён, я помню,?— вставил своё слово Юн. Он осторожно протянул руку и погладил пальцы Джэ, потом испугался этого и откашлялся. Руку убрал.—?Там в конце-концов парень понимает, что его обманывают и прорывается в настоящий мир. Думаю, реальность бывает и губительной. Иногда не нужно знать того, что происходит на самом деле. Жить под колпаком не так уж плохо, если не с чем сравнивать.—?Но ведь это нарушение всех этических норм! —?вскричал Доун,?— Если быть точнее?— то это насилие над человеческой личностью.—?Конечно,?— согласился Джэ,?— Но я про другое. Всё слишком банально и глупо, потому что правда слишком проста и неинтересна. Придумываются душещипательные истории, любви приписывают какие-то высокие чувства и переживания. Её возвышают над самим человеком до небывалых небес! А почему в этой банальности и правде не видят ничего? Почему? Ведь в этом-то и скрывается всё самое истинное. Петрарка воспевал в своих балладах и стихах божественную любовь к Лауре?— обычной, земной женщине, которая просто отказала знаменитому поэту, потому что у неё уже был возлюбленный. Банальщина? —?наклонился он над Доуном и тот снова кивнул,?— Но это же правда. Почему мы всегда вкладываем какой-то красочный подтекст? Зачем? Разве эта банальщина не прекрасней?Юн снова сглотнул. Он понимал, про что Джэ. И соглашался с его непредвзятым мнением. Всё проще, чем кажется и жизнь сама по себе слишком простая штука. Зачем приукрашивать её значимость, если она и так является самой прекрасной штуковиной на свете? А глупые сказочки придумываются лишь для красного словца.—?Мне в голову приходят странные мысли,?— улыбнулся Доун, Джэ уставился на него своими глазищами. Ждал,?— Почему люди боятся делать глупости? Невозможно же всегда быть умным, порядочным и бескомпромиссным? Все когда-нибудь ошибаются.—?Это точно,?— кивнул Джэ,?— Я прямо сейчас хочу сделать глупость.Доун почему-то вспотел и его красные маячки вспыхнули с новой силой.—?Что же это, хён? —?испуганно выдавил он. В голове встали сумасшедшие картины их близости. О чём мечтаешь?— того и боишься? Как-то так?Но Джэ выскользнул из палатки и прошлёпал босыми ногами куда-то в недра комнаты. Вернулся быстро, пряча что-то под полами толстовки. Аккуратно вполз, осторожно расправил кофту, всё ещё не показывая руку.—?Что это? —?повторил Доун, нацелившись взглядом на его грудь.—?Та-да-м,?— пропел самый старший и раздвинул полы толстовки. Там, прижатая тонкими пальцами к голому телу, светилась роза. Огненно-красная. Словно кусочек сердца.Доун ошалело протянул руки к этому мерцающему теплу. Осторожно потянул цветок к себе.—?Роза? —?спросил свистящим шёпотом,?— Мне?.. Но почему?—?Почему я дарю тебе розу? —?перевёл Джэ,?— Я так хочу. Пусть это будет маленькой моей глупостью для такой выдумки как ты.Юн, улыбаясь, уткнулся в цветок носом. Понюхал.—?Красиво,?— пробубнил,?— Мне ещё никто и никогда не дарил цветы.—?Это не цветок,?— усмехнулся Джэ,?— Это моё сердце.—?Но если рассуждать банально, то это?— роза,?— посмотрел на него Доун,?— Банальность и глупость идут одной дорогой.—?Если ты об этом,?— снова усмехнулся самый старший,?— То это сердце, а не роза. Так банальнее.Доун снова покраснел. Пот потёк по спине неприятной змейкой. Это что, признание сейчас было? Вот такое странное? Глупо-банальное.—?Могу я поставить это в воду? —?спросил он. Если уж продолжать делать глупости, то уместно засунуть ?сердце? хёна в бутылку с водой.—?Да,?— кивнул Джэ,?— Если не хочешь, чтобы оно засохло.В столовой болтался Вонпиль и Доун постарался не отсвечивать. Он поискал какую-нибудь плошку, но ничего такого не было. Тогда он вытащил бутылку с водой из холодильника и примерился к цветку.—?Ты что, собираешься использовать это вместо вазы? —?заметил Вонпиль, он подошёл и взял из руки Доуна бутылку. Отпил.—?Другую себе найди,?— зло проворчал Юн.—?А розочку-то кто подарил,?— не услышал его Вонпиль,?— Джэхён-хён?—?Тебе что за дело?! —?снова грубо оборвал его младший.—?Просто нельзя в такую воду цветы ставить,?— вздохнул Ким.—?Почему это? —?удивился Доун. Ему не очень-то хотелось разговаривать с бывшим. Это всегда приводит к чему-нибудь плохому. Не надо показывать свой характер. У него теперь Джэ и нужно забыть все неприятности.—?Она минеральная,?— Вонпиль постучал костяшками пальцев по макушке младшего.Доун немедленно достал из кармана смартфон и погуглил. Озадаченно присвистнул:—?Наоборот! Роза любит такую воду,?— парень забрал из рук Вонпиля бутылку и аккуратно засунул туда цветок. Полюбовался.—?Вонпиль! —?послышалось из соседней комнаты и почти сразу вошёл Сонджин,?— Мы сегодня идём в гости! —?сообщил он громко.Ким спрятался за Доуна и заголосил:—?Нет! Только не это. Уволь меня, я и так чертовски устал. После моего знакомства с президентом, меня никуда больше не тянет.—?А что? —?удивился лидер,?— Разве всё было так уж плохо? Ты произвёл неизгладимое впечатление на собачку президента. И жену. Она просит ещё об одной аудиенции.—?Кто, собачка? —?влез Доун, который старался, чтобы руки Вонпиля не затронули розу. Только глаз, да глаз.—?Нет, почему? —?снова удивился Сонджин,?— Жена.—?Не хочу! Не поеду! Я устал… —?попробовал отвертеться Вонпиль. Но Доун встал на сторону лидернима.—?Тебе же будут все завидовать. Я уже начинаю. Было бы глупой нелепостью проворонить такого спонсора. Замолвишь словечко о Дэй сикс. На тебя вся надежда.—?А в другой раз нельзя? —?всё же пошёл на попятный Ким. Он вышел из-за Доуна и нырнул за стол. На всякий случай вцепился пальцами в столешницу.—?Можно,?— покивал головой Сонджин, усаживаясь с другой стороны,?— Если ты так уж сильно устал, сходим в кино.—?А дома мы не можем остаться? —?кинул последний аргумент Вонпиль,?— Посмотрим фильм здесь.Доун постарался ретироваться незаметно вместе со своим ?сердечком?, но навстречу ему вышел Ёнкей.—?Ты текст написал? —?сразу начал он.—?Пока нет, Джэ-хён пишет,?— попробовал обогнуть его Юн.—?Я слышу, как вы там пишите песню,?— усмехнулся Ёнкей,?— Палатку зачем-то испортили...—?Что значит "испортили"? —?вмешался Вонпиль,?— Сожгли?—?Ну почему сразу сожгли? —?изумился Ёнкей,?— Не подавай им такой идеи!—?От страсти всё сгорает,?— язвительно заметил Ким,?— А потом превращается в пепел.Ёнкей посмотрел на Сонджина, проговорил серьезно:—?Ты не хочешь его в гости сводить?—?Я?— пас! —?разбушевался Вонпиль,?— Буду дома сидеть, чтобы другим неповадно было.—?А вот я сегодня ухожу,?— вспомнил о хорошем Ёнкей,?— Хотел только попросить у кого-нибудь сувенирчик. Не с пустыми же руками идти к девушке.—?Вон, у Доуна?— роза! —?воскликнул Вонпиль,?— Он тебе её с радостью одолжит.Юн слишком поспешно спрятал цветок за спину. А сам погрозил Киму кулаком.—?Ни за что! —?закричал оглушительно.—?Ты что орёшь-то? —?спокойно сказал Ёнкей,?— Не заберу я её, успокойся. Я же про сувенир…в твоих закромах ничего такого нет?Сонджин поднялся и пошёл к двери, на ходу обронил:—?Пошли, я тебе классный сувенирчик отдам, раз Вонпилька не хочет…—?Почему это? —?сразу выскочил следом Ким,?— Я хочу!Парни ретировались в комнату Сонджина, а Доун облегчённо выдохнул. Поправил розу в бутылке, полюбовался. Потащился в свою палатку.Джэ спал. Он смешно раскинул руки и ноги, нисколько не заботясь, что места в этой ?конуре? слишком мало для такого тела. Его волосы ореолом лежали над головой. Приоткрытый рот комично подрагивал в такт дыханию.Доун осторожно влез. Поставил свою драгоценность в угол и скомковался возле ног хёна. Подумал. Протянул руки и обнял тёплые коленки, внутренне замирая от удовольствия. Спать не хотелось. Он задумался о своём неоправданном везении и уснул.У Джэ в кармане завибрировал телефон и он вытаращился в пространство. Недоуменно осмотрелся. Усмехнулся тому, как Доун держит его за ноги. Вытащил смартфон. Мама?—?Слушаю,?— сказал шёпотом, боясь разбудить младшего. В палатке было бы совсем темно, если бы не голубоватый свет, пробивающийся сквозь потолок. Звёзды. Которые Доун вырезал специально для него. Такой малыш…—?Ты можешь ненадолго приехать? —?услышал он немного взволнованный голос.—?А сколько времени? —?зевнул Джэ. Ему никуда не хотелось сейчас срываться. Он с нежностью окинул проступающий контур фигуры макнэ. Такой притягивающий. Свернулся, как замороженная креветка.—?Ещё семь часов,?— сообщила мама,?— В десять тебя отец отвезёт обратно.—?А что случилось-то? —?снова тихо спросил парень,?— Что за необходимость?—?Просто,?— вздохнула мама,?— Мы с папой ужасно соскучились.У Джэ даже нарисовалась картинка в голове: его уставшие родители за вечерним чаепитием. Конечно, как без него-то? Ещё и пса прогулять, небось, надо. Или около того. Хотелось ответить отказом, но почему-то стало жалко маму. Может и правда соскучилась?—?Ладно, сейчас приеду,?— вздохнул Джэ. Он сбросил звонок и посмотрел на Доуна. Тот спал, тихонько поскуливая. Вот кто действительно нуждался в постоянной заботе. Да ведь не будешь же его опекать двадцать пять часов в сутки. На час раньше вставать, что ли?В углу он заметил розу и улыбнулся. Аккуратно убрал от себя загребущие ручки младшего. Поцеловал невесомо его в голову. Выбрался на поверхность.Вонпиль проводил Ёнкея, притворил за ним дверь. Он немного огорчился, что пришлось отдать очень красивую картину эпохи модернизма, которую ему хотел подарить Сонджин. Но ради того, чтобы спровадить хёна на свидание, можно было и пережить такую несправедливость. Если Ёнкей не сторожит драгоценное тело Доуна, всегда есть вероятность заснуть где-нибудь поблизости. А иногда прокатывало и вовсе занять место рядом. Но с некоторых пор все круто изменилось. Самый старший хён приблизился на невероятную дистанцию. Можно сказать, что ближе просто некуда. Только вот все силы и само мироздание всегда были на стороне Вонпиля?— в коридоре он столкнулся с Джэ. И тот очень торопился смыться куда-то. Ким не стал спрашивать?— куда. Зачем? Пусть себе идёт. И чем дольше его не будет, тем больше будет времени в запасе у Вонпиля. Кто не рискует, тот не бьёт шампанское о борт. Или как там?На первый взгляд с палаткой всё было в порядке. Вонпилю очень сильно захотелось узнать, что же с ней не так-то? Когда подошёл поближе?— понял. В потолке были выковыряны неровные дырочки. Что за блажь? Глупостями занимаются его мемберы. Факт.Палатка была открыта. Вонпиль осторожно заглянул. Увидел свернувшегося в калачик Доуна. Пошарил глазами по стенам, сквозь потолок пробивался голубой свет. Красиво, будто звёздное небо. Ким даже замер на миг. Так вот для чего здесь дырочки! Умно.В глаза вдруг бросился этот дурацкий цветок?— явно подарок Джэ. Вонпиль потянулся рукой. Выдернул розу из бутылки. Поспешил из комнаты. Спальня Джэ не закрывалась на ключ. Вонпиль зашёл, зажёг свет. Осмотрелся. Что за клочки бумаги разбросаны по всему подоконнику? Сейчас так что, модно?Но это его не сильно задело. Бросить розу на пол и немного потоптаться на ней?— было делом нескольких секунд. Теперь снова выключить свет и ретироваться вон.Снова гостиная и палатка. Вонпиль скинул с себя рубашку и оставил возле дверей. Сам пробрался внутрь и осторожно подкатился под бочок к Доуну. Аккуратно положил на него руку и ногу. Прикрыл глаза. В голове всё равно проступили эти маленькие звёздочки, но это уже был сон.Джэ торопился. Он провёл очень хороший вечер с родителями, но неотступный образ младшего хранился в коробке головного мозга. Он словно преследовал, умолял. Щенячьи глаза хранили ещё детскую непосредственность, но были уже серьёзными не по-детски. Надо же так надолго пропасть? Слишком много было затрачено сил на каждодневный контроль своего собственного разума. И для чего, собственно? Всё равно всё прорвалось бы рано или поздно. Всё, что даётся?— не какая-то там заслуга свыше. Это, скорее всего, похоже на рулетку. На какую-то немыслимую игру: повезёт-не повезёт. Куда уж проще-то. Незыблемость мира лишь потому незыблемость, что никому пока не приходило в голову проверить. Песчинки. Атомы. Мизерные частицы?— в этом и твоё собственное ДНК. Если ты чего-нибудь по настоящему хочешь?— всё мироздание будет способствовать этому? Да не в жизнь. Это так не работает. Скорее?— всё мироздание будет против. И значимым будет лишь один-единственный, твой голос. Если поверишь в это, значит ты прав. И будешь победителем. Или проигравшим. Что тоже неплохо. Всегда можно встать, отряхнуться и пойти дальше. Плевать, что кто-то будет этому свидетелем. Всем, в сущности всё равно. Ты у себя?— один и спрашивать тебе не с кого. Только с самого себя.Джэ поднялся в скоростном лифте. Улыбнулся, вспоминая тёплые глаза щеночка Юна Доуна. Если и существует что-то незыблемое, то уж точно не глупый мир, а кое-что покруче. Когда смотришь в такие глаза, понимаешь, как мало тебе надо. И в этом тоже своя боль и радость. Пусть и минутная…Зажечь в коридоре свет и потихоньку скинуть с себя грязные башмаки. Взглянуть на себя в зеркало. Столкнуться глазами с собственным отражением и вспомнить, с чем ты пришёл в этот мир. Ничего лишнего, как и прежде. Наверное, это чертовски верно. Хоть и режет глаз.Сперва нужно сменить одежду на шорты. И только потом пробраться на идеальное место во всём этом хаосе. Палатка Доуна. Точка. Существует ли такой адрес?Джэ хмыкнул и отворил дверь.Темнота навалилась лишь на секунду, а потом вспыхнул яркий свет… Прямо посреди его спальни валялась красная роза. Как кровь. Или чьё-то растоптанное сердце. Об этом подумалось как-то отстранёно. Словно не о себе. Было жуткое непонимание происходящего и нужно было немедленно всё прояснить. Мысли метались по черепной коробке, словно крысы по клетке. Ни убавить?— ни прибавить...Джэ осторожно прикрыл за собой дверь и поспешил в гостиную.Оранжевая палатка была тоже незыблемым элементом существующего мира. Самой жизнью. Он нагнулся и осторожно открыл проход. При тусклом, голубом свете увидел два тела, прижатые друг к другу в сонном угаре. Переплетённые руки…ноги…волосы…Труднее всего было аккуратно застегнуть молнию и подняться. Он даже ничего не почувствовал. Лишь какое-то чумное освобождение от всего на свете.И только потом пришла боль. Она скрутила его в жгут и выкачала весь воздух из лёгких. Хотелось закричать, забиться в истерике. Поднять на уши весь дом. Всю вселенную.Но вместо этого, Джэ, не торопясь, обулся в прихожей и даже застегнул на себе все пуговицы. Неслышно отомкнул замок и вышел, удивляясь, что всё ещё жив.Ночная прохлада принесла освобождение от внутреннего жара. Всё казалось таким простым, знакомым. Любимый город, ставший родным. Родители, променявшие свою усталую Родину на эту маленькую страну. Приехавшие за ним вслед…И эти разлетевшиеся осколки. Ранившие глубоко и сильно.Мы здесь все просто разбитые окна. Всё банально.До абсурда. До Абсолюта.