Часть 12 (1/1)

Раскопав в голове Бо информацию, которая его интересовала, Гадриар зацепился за кое-что еще. Воспоминание, похороненное на самом дне омута сознания. Нужно было уходить, но любопытство, присущее ученому, оказалось сильнее. Помедлив, Гадриар наклонился вперед, плотнее прижимая ушибленные пальцы к черепу землянина и все глубже погружаясь в захламленный океан примитивных мыслей, где на дне блеснуло отсветом неизвестное сокровище. Осталось совсем немного, еще чуть-чуть?— Гадриар почти дотянулся до него, подцепил и выудил на поверхность. Теперь оно было у него в руках?— истинная находка, которую он сможет использовать против него, но не здесь и не сейчас. За каждым водится грешок, не правда ли, Бо?Сознание вернулось к землянину так резко, что Гадриар от неожиданности удивленно раскрыл глаза. С момента похищения еще никто из всей группы сопротивленцев не ударил его, никто, кроме Бо. Этот одержимый насилием дегенерат бил его снова и снова, уже успев сломать нос и повредить сенсоры. На этот раз он хорошенько приложил Иного по лицу, пачкая костяшки пальцев в его темной инопланетной крови, после чего Гадриар пинком улетел к обшарпанной стене склада, да там и остался. Бо не позволил ему встать, подскочив к нему и тут же ударив ногой в живот. Такого маневра с мералунским ученом не проделывали никогда. Он и не знал, насколько это может быть больно. Первые несколько секунд он забыл, как дышать, а боль мучительными тисками сковала тело, но одержимый гневом Бо не дал ему опомниться. Его тяжелое твердое тело навалилось сверху, а в грудь Гадриару уперлось колено. Иной пытался сдвинуть его, убрать с грудной клетки, чтобы выровнять дыхание, но это ни к чему не привело. Бо не составляло труда удерживать его на месте, не без удовольствия глядя, как инопланетянин беспомощно скребет ногами по полу.Еще большее удовольствие человеку принесло всунуть дуло автомата мералунцу в рот. В другой ситуации Гадриар задумался бы об этом и провел полный психический анализ такого поведения приматопобной особи, сравнивая его действия с желанием использовать свой половой орган для сношения. Однако это был не чей-то чужой рот, а его собственный, и думать приходилось только о том, чтобы не задохнуться и не проглотить пулю. Бо ничуть не ограничивал себя в действиях?— видя, как рот мералунца поддался, а ствол вошел внутрь, человек надавил сильнее, просовывая его до самой глотки. Гадриар хрипел и извивался, тщетно пытаясь столкнуть с себя Бо. Ствол с противным лязгом раздвинул острые зубы Иного и достал до слишком узкого по меркам людей горла, вызывая у того спазм и боль. Гадриар задыхался, словно выброшенная на берег рыба, он беспомощно открывал и закрыл рот, а его тонкий и длинный полый язык высунулся наружу, скользя по металлу. Теперь приказы отдавал человек, и каждый новый сопровождался все большей похотью.Рука землянина крепко сжала волосы мералунца, не давая отстраниться. Его черный рот невольно наполнялся слюной, которая текла в горло, вызывая одновременно рвотный и глотательный рефлексы. При похищении Гадриар думал, что сможет контролировать ситуацию? Как бы не так, сейчас его жизнь зависела от безумной прихоти психически нестабильного животного, брызгавшего слюной. Он не знал, чего ждать от бешенного Бо в следующую секунду, и, когда тот сжал пальцы на его здоровой руке, Гадриар испугано замер, боясь поверить в происходящее. Идея сломать Иному пальцы поселилась в голове Бо уже давно?— он это видел?— и сейчас перед ним возник тот самый подходящий момент, когда ему никто не мог помешать. Ощутив всю безысходность, Гадриар слишком поздно попытался закрыть сознание от ощущений, и ослепительная монопатия ворвалась в его мир, лишая возможности сопротивляться человеку. Крик Иного, наполненный болью и страданием, прокатился по комнате, одновременно наполняя воспаленный разум Бо возбуждением и удовлетворением. Он смог, заставил инопланетного захватчика корчиться на полу и скулить, прижимая покалеченную руку к груди. Взгляд Гадриара стал невидящим, он хотел только одного, чтобы человек оставил его в покое, дал сжаться в болезненно пульсирующий комок и прийти в чувство, но это был бы уже не Бо.У землянина в этот момент были совсем другие планы. Лишив противника сопротивления, он оказался сверху, растянувшись на длинном тонкокостном теле Иного и вновь всовывая в его тесную глотку металлический ствол. Гнев, ненависть, ярость, насилие, боль и секс?— теперь Гадриар видел Бо не просто одержимым психом, но и больным извращенцем, избавлением для которого станет только смерть. Запах мужских феромонов усилился, но мералунцу было слишком больно, чтобы его анализировать. В отчаянье он беззвучно звал Шэр’Хай-Ру, но и это было абсолютно бесполезно. Его ментальный сигнал разбивался о неизвестную преграду, не позволяя Первому Шэлу услышать его.Задерживать дыхание стало практически невозможно, Гадриар пытался сделать вдох при любой возможности, при этом мышцы горла расслаблялись, и дуло проскальзывало глубже, нанося повреждения нежным шелковистым стенкам гортани. Он судорожно хрипел, замерев в одном положении, чтобы входящий в горло предмет причинял как можно меньше боли. Жаль, что догадался об этом слишком поздно. И Бо наконец надоело. Грубо вытянув автомат с тянущимися ниточками слюны, он что-то сказал… кажется, хотел заняться половым актом с особью не предназначенной для продолжения рода, что было крайне нелогичным и нездоровым желанием, но Гадриару сейчас было все равно. Лежа на спине, он откинул покалеченные руки вверх и просто дышал.Вдох…Он не умер. Не сошел с ума. Руки, ноги на месте. Хорошо.Выдох…Его сенсоры практически полностью выведены из строя. Он пленник на базе, откуда не проходят сигналы, и рядом с ним всегда бешенный агрессор, который хочет его поиметь и убить. Это провал.Вдох…Особям его Улья удалось уцелеть и не заразиться губительным вирусом. На него возложена ответственная миссия, и он не может подвести сородичей. Он должен вернуться на корабль. Там есть регенерационный куб.Выдох…Кажется землянин сейчас раздавит его собой. Какой дрянью они питаются, что весят с центнер? Как же болят пальцы…В ответ на обещания отыметь его так, чтобы он не смог стоять, мералунец защелкал ссаженным горлом и попытался перекатиться на бок, но Бо крепко сжимал его под собой и сделать этого не дал. Тяжелый, он завозился на Гадриаре, полез рукой в штаны, возбужденно дыша ему в лицо, но не успел сделать обещанное. Из-за его спины Гадриар увидел Тобиаса и Пи. Кажется, те были удивлены поведением своего солдата.В конце концов Бо слез с него, и Гадриар смог отползти подальше в угол, заматываясь в грязные помятые крылья, словно кокон. Он не смог бы его защитить, вздумай люди напасть, но так он мог хотя бы условно отгородиться от существ совершенно чуждых ему, с которыми у него не было ничего мало-мальски общего. Оказавшись в пыльной тени, Гадриар перестал анализировать поведение, тон, мимику и взгляды землян, отдаваясь усталости и желанию отключиться, чтобы какое-то время полежать неподвижно и вновь научиться блокировать боль. Все это время он запрещал себе думать о последствиях повреждения пальцев, уверяя себя, что он успеет добраться до регенерационного куба вовремя и все исправить. Но, что, если нет?Отчаянье коснулось его обжигающе холодной волной, и мералунец спрятал лицо за крыльями, стараясь не поддаться панике. Покалеченная особь, не способная выполнять свои функции, не нужна Улью. В четкой системе нет места жалости и состраданию. Но что-то было не так… Система исключала подобного страха у потерявших полезность солдат. Самоуничтожение было заложено в их программу и не вызывало сопротивления. Любой из них понимал, когда нужно уйти, чтобы не стать обузой для общества. Почему же ему, Гадриару, так сложно смириться с собственной никчемностью?От снедавших горьких мыслей Иного отвлекли подошедший солдаты. То, что он не услышал их приближения, заставило его всполошиться. Поджав руку со сломанными пальцами к груди, он поднялся на ноги и прижался к стене, но люди быстро взяли его в оборот и повели прочь отсюда. На этот раз они решили отплатить ему за все опыты, что он проводил над людьми, изучая их устройство, и привели его в лабораторию, где приковали к столу и сгрудились вокруг. Кажется, они называли такие сборища чуждым и не до конца понятным мералунцам словом ?шоу?. Для расы не имеющей понятия о досуге, такие мероприятия были сравнимы с пустой тратой времени. Но не сейчас. В том, что они хотели сделать с ним, Гадриар понимал их очень хорошо. Он на их месте поступил точно так же. Разница была лишь в том, что развитие расы людей уступало мералунцам, и их попытки пленить его и изучить, поковырявшись во внутренностях, были сравнимы с желанием неразумных детей выпотрошить взрослую особь и потыкать пальцами в ее кишки. Поумнеть не поумнеют, а обратно уже не соберут.***—?Они напали внезапно. Миновали пост охраны и сумели подобрать шифр к внутреннему отсеку,?— голос начальника охраны срывался от волнения. Черные глаза напротив казались ему бездушным зеркалом. Он не видел никакой реакции на свои слова и не понимал, что чувствует и способен ли вообще на эмоции его собеседник. —?Их было трое, четвертый, наверняка, ждал снаружи.Признаваться в том, что целый отряд вооруженных бойцов не смог вовремя противостоять жалкой кучке голодранцев, было неприятно и страшно. Но произошедшее уже случилось, и теперь руководство требовало ответа. Было бы куда проще, будь это руководство людьми. Иной, возвышавшийся над начальником охраны на добрую голову, стоял неподвижно. Человек уже начинал сомневаться, что тот понимает его.—?Повстанцам удалось освободить пленных из лабораторий, но большую часть мы уничтожили, чтобы подавить сопротивление.Может он глухой? На последнем слове сержант невольно повысил голос. Говорили мералунцы редко, тем более на английском, предпочитая ментальный контакт. Сержант такие моменты ненавидел?— все равно что дать Иному поковыряться вилкой у себя в мозгах. Не все они действовали мягко, и первые подобные контакты сопровождались головокружением, головной болью, кровотечением из носа и спутанностью в мыслях. Инопланетяне, не церемонясь, врывались в головы перешедших на их сторону людей, передавая приказы. Зачем тратить время на произношение чужой речи с непредназначенным для нее речевым аппаратом, прищелкивая и посвистывая, словно майский жук во время брачного танца, когда можно весь объем информации просто втолкнуть в чужие мозги? Быстрее и удобнее. Для них, но не для людей, неспособных так быстро и гибко принимать ментальные посылы другой расы.Конечно им не было дела до этого, но некоторые из них старались действовать более щадяще, словно заботливый хозяин, который понимает, что от зверушки будет больше толку, если не загнать ее в первый же день использования. Так поступал Гадриар, и, честно говоря, сержант был благодарен ему хотя бы за это. Если главе лаборатории что-то требовалось, он протягивал в его сторону руку, второй продолжая трепанацию черепа пойманного бедолаги, и ждал, пока сержант подойдет и сам прикоснется к их кончикам виском. Так контакт становился практически безболезненным. Этот ученый Иной не пытался навести беспорядок в чужой голове, наоборот, он хотел, что его поручения были поняты как можно точнее, что влияло на скорость и эффективность их исполнения. А еще он никогда не пытался давить на подчиненных людей своим превосходством. Пушистым котенком он тоже не был и состраданием не занимался, однако в отличие от мералунца, стоявшего в данный момент напротив сержанта, не старался подчеркнуть статус бога.—?Мы отправили за ними погоню, но упустили. Двоим подопытным удалось сбежать, еще одного они забрали с собой, и… —?сержант помедлил, как же ему не хотелось сообщать о похищении Гадриара, —…кажется, они забрали с собой одного Иного…Инопланетным вторженцам было плевать, как именно называли их люди на своем забавно звучащем, но абсолютно бесполезном, глупом и скупом языке. Иные, мералунцы, твари, ублюдки, паразиты, сукины дети или чертовы садисты?— для них все эти понятия оставались всего лишь набором трудно произносимых звуков. В эмоциональном же плане эти обращения всегда сопровождались гневом, отвращением и страхом. Такая реакция была им понятна и более чем устраивала. Однако, стоило сержанту сказать ?Иной?, и черные глаза мералунца подозрительно сощурились. А вот и реакция, но именно сейчас сержант предпочел бы обойтись без нее.Белый, словно моль, Иной протянул к нему руку, и человек увидел, как серебристые узоры опутывающие каждый его палец и спускающиеся к черным когтям, сверкают в свете дневных ламп. Он не хотел делать шаг, чтобы отказаться в зоне доступа, не хотел добровольно позволять считать свои мозги, как позволял делать это Гадриару. Черт возьми, именно о нем Иной и прочтет его воспоминания. Но какая у него была альтернатива? Он не успеет убежать, не успеет наставить автомат и застрелить мералунца. А даже если бы ему удалось это сделать, что ждало его за стенами их лаборатории? На всем чертовом шарике под название Земля не осталось той привычной жизни, где важно было лишь то, кто победит в чемпионате по футболу в этом году, какие цены будут установлены на нефть, не переизберут ли презираемого большинством президента на следующий срок. На работу больше не нужно, потому что ее нет; тупить перед телеком не получится, потому что нет больше телевиденья; пиццу не закажешь, потому что у тебя нет ни сотового, ни холодильника, ни дома! Остались лишь ?парники?, в которых Иные специально поддерживали привычную для людей жизнь, а те, словно персонажи из ?Матрицы? ели, спали, трахались и думали, что это и есть счастье.Иному надоело ждать. Сделав шаг вперед, он коснулся ладонью лба человека, насильно проникая в его мозг. Мысли сержанта тут же спутались, потеряли последовательность, превращаясь в какофонию обрывков, а в лобной части вспыхнула тонкая, пронзительная боль. Он покачнулся, дезориентировано глядя на высокую белую фигуру, а затем яркие воспоминания водоворотом закружились перед его глазами. Мералунец будто просматривал запись видеокамеры, проматывая ненужные куски и стремясь найти тот момент, когда был похищен его собрат. И он этот момент нашел.Сержанта при похищении Гадриара рядом не оказалось, но позже, когда большая часть пойманных подопытных была расстреляна по его приказу, охрана доложила ему о погибших ученых в операционной. Гадриар должен был быть с ними, но на месте, где остались лежать трупы Иных, его не оказалось. Он так и не вышел на связь, а видеокамеры сумели зафиксировать выезжающую с парковки машину со знакомым профилем в окне.Острая боль распространилась по всей голове сержанта. Он не мог ни о чем думать, мог только орать и пускать слюни, сходя с ума и теряя любую связь с собственным Я. Он не чувствовал ничего вокруг, забыл кто он, и как складывать звуки в слова, постепенно он забывал, как делать вдох и как оставаться в сознании. Острые черные когти мералунца вошли под кожу головы, словно в кусок растопленного масла. По лицу человека побежали тонкие струйки крови. Все такие же непроницаемо черные глаза лучились гневом. Бесполезные рабы даже с оружием в руках оказались не способны защитить территорию от какой-то жалкой кучки дикарей, безрассудно полагающих, что они смогут помешать им.—?Г’хадр-Р-иар’гх… —?прорычал Первый Шэл, сжимая окровавленную руку в кулак. Раздраженно посмотрев в залитое кровью лицо сержанта, Шэр’Хай-Ра переступил через мертвое тело и направился в кабинет наблюдения. Он должен был увидеть лица тех, кто смел покуситься на то, что принадлежало ему.Сопротивленцы выбрали удачное место для остановки, камеры на парковке не смогли зафиксировать их лиц. Ни одного из них, кроме… освобожденного подопытного, упавшего вперед на колени, когда в ошейнике сработала система защиты, грозя взорвать его вместе с головой носителя. Это была молодая мужская особь. Издав гортанный щелчок, наполненный рычанием и угрозы, Шэр’Хай-Ра подозвал к себе человеческого солдата, тут же назначив его новым сержантом.—?Найдите двух сбежавших подопытных, приведите ко мне. Не вредить, не убивать.Первому Шэлу пришлось опуститься до земной речи, и теперь его горло неприятно чесалось. Стараясь выговорить, а скорее выплюнуть, эту вяжущую писклявую мерзость, он недовольно повел острым подбородком, справляясь с отвращением. Это Гадриару нравилось изучать всякую дрянь, но не ему. Ковыряться в инопланетной гадости, будь то внутренности людей, их культура или разнообразие языков (наличие которого повергло Шэр’Хай-Ру в полное недоумение), что может быть более неприятным? Но он знал Гадриара и знал, что тот думает наперед и часто оказывается прав, поэтому не мешал ему проводить опыты и изучать жизнь, устройство и быт землян.Стоило человеческим солдатам уйти, как он тут же связался с космическими кораблями, отправляя стражам Улья ориентировку на зафиксированного камерой беглеца. Патрули найдут его, но нужно не опоздать. Гадриар был ценен для их расы, и выживание мералунцев во многом зависело от него.