Часть 6 (1/1)

Реакция на крылья Иного не заставила себя ждать. Люди поспешили сделать шаг назад и таращились на Гадриара с удивлением, смятением и отвращением, из чего тот сделал вывод: крылья им пришлись не по нраву. А зря, ведь наличие крыльев у мералунца свидетельствовало о том, что данная особь потенциальная Ша’ахлэ, или, если сравнивать с земными понятиями, Королева улья.Из нескольких десятков Маток сейчас у них осталась всего одна. Вирус, обнаруженный слишком поздно, оказался фатален для большинства из них, а оставшиеся в живых стали дефицитом для улей. Те улья, что потеряли свою Королеву, принялись атаковать соседние. Каким бы ни был уровень развития расы, стоило малейшей шестеренке выйти из строя, как весь механизм разваливался, а ее представители мигом скатывались до первобытных инстинктов, главным из которых оставалось выживание. Ша’ахлэ принялись похищать, охранявших их солдат убивать сотнями, тысячами. И, пока Шэлы вели войну за право обладать главным источником жизни мералунцев, вирус набирал обороты, не встретив вовремя препятствия из вакцины.Гадриар всегда полагал, что у Шэр’Хай-Ры ничего не получилось бы без него. Он буквально сам сделал его Первым Шэлом, предложив рискованный план. Вместе они решили собрать остатки умирающего улья, скрыть от остальных заражение собственной Королевы и выставить ее, как приманку для жадного улья конкурентов, которым наличие собственной Матки казалось недостаточным, и они хотели получить вторую, запасную. В то время, как конкуренты пытались захватить их зараженную и умирающую Ша’ахлэ, солдаты Шэр’Хай-Ры сломали защиту их собственной здоровой Матки, захватили ее и увели на борт одного из трех космических кораблей, готовых к отлету.Это был их последний шанс. Гадриар лично проверил всех отобранных им мералунцев на наличие заражения. Вирус остался позади, пожирая последних выживших сородичей, а их ждало неизвестное будущее в малоизученной Солнечной Системе. Шансы их выживания здесь были несравнимо выше, чем у оставшихся на Мералуне сородичей, однако единственная пригодная к жизни планета оказалась занята другой развивающейся расой. Первый Шэл решил эту проблему так, как ему казалось наиболее эффективным на тот момент. Тратить время на поиски понимания с местной расой, просить приютить их и попасть в зависимость от воли менее развитых дикарей было непозволительно. Куда быстрее и эффективнее оказалось значительно сократить их количество, вывести из строя промышленность, занять господствующее положение, а оставшихся особей использовать как рабов.Так они и поступили, и Гадриар всецело поддерживал решение Шэр’Хай-Ры, скрывая от него свои крылья, иначе их взаимопониманию наступил бы конец. Невероятной удачей для выживших колонистов стало бы наличие в их уцелевшем улье еще одной потенциальной Ша’ахлэ, но Гадриар не мог себе представить, чтобы он отказался от собственной воли, интересов, а главное науки, к которой питал большую страсть. Ему пришлось бы изменить свой пол, впасть в транс и всю оставшуюся жизнь откладывать яйца, пополняя ряды мералунцев на новой планете.А сейчас он стоял полностью обнаженным перед озлобленными людьми, считавшими его виновным во всех их бедах. Отчасти так оно и было. Гадриар при всем желании не мог спрятать крылья, которые так всполошили землян?— ему нечем было их прикрыть. Ему оставалось только ждать, когда люди успокоятся и решат, что делать с ним дальше. Самый неуравновешенный из них, которого остальные называли Бо, навел на Иного автомат, приказывая стоять. Это было немного нелепо, потому что Гадриар и так не шевелился. Он уставился на самца непонимающим взглядом черных глаз, но у людей не получалось читать его эмоции так легко. Глаза людей и мералунцев различались цветом, и, как выяснилось, для большего понимания эмоционального поведения собеседника им было важно видеть, как сильно раскрыты у того глаза, куда смотрит зрачок, а некоторые жесты так и вовсе сопровождались их вращением или частичным скрытием под верхним веком. Гадриар такой мимикой похвастаться не мог, ведь черные глаза и черная кожа век были практически неразличимы. Вернее, с его способностями передачи эмоций все было в порядке, просто делал он это несколько по-другому, используя эмпатию, щелчки и шипение, рычание и еще некоторые звуки, издаваемые гортанью на вдохе и выдохе. Речь мералунцев передавала гораздо больше информации, чем просто слова?— интонации и звуки могли менять значение одного и того же слова по нескольку раз. А еще эта речь звучала щелкающе, шелестяще, как треск насекомого, как жужжание его крыльев. Мералунцы говорили гортанно, часто выдыхая звуки, так что возьмись какой-нибудь человек записать слово, сказанное Иным, он не смог бы этого сделать, ибо ни в одном земном алфавите не было таких букв.Гадриар отступил к стене, как того требовал землянин, и посмотрел на спасенного ими пленника, который не решался к нему подойти, чтобы обыскать. Человек боялся его. Иной был ему неприятен, а еще его воспоминания о заточении оставались слишком яркими, так что даже с поврежденными пальцами-антеннами, сканер ловил их. Собравшись с духом, Пи все же подошел к Иному, стараясь не глядеть ниже его пояса. Чего такого он опасался там увидеть, Гадриар не знал. Его член мало чем отличался от полового органа человека, разве что цветом и переливающимися на свету узорами. В понимании мералунца это был такой же орган, как рука или нос, только нес иную функцию. Почему земляне делали из фаллоса культ, одновременно поклоняясь ему, стесняясь и высмеивая, оставалось для инопланетного ученого загадкой.Человек потребовал развести крылья, и Гадриар помедлил. Он не хотел, чтобы тот касался его тела, все происходящее было ему неприятно, а жучков, которых так боялись эти люди, он на себе не прятал. Зачем ему жучки, если у него и без них целая радиостанция в голове и антенны в пальцах? Но дуло автомата живо ткнулось ему в висок, и Иному пришлось подчиниться. Руки Пи оказались теплыми, а воспоминания и ненависть к Иным потоком хлынули в сознание Гадриара при первом же касании, так что тому тут же пришлось установить щиты, чтобы не дать слишком сильным эмоциям человека захлестнуть собственный разум. Человек при этом ощутил щелчок, похожий на легкий электрический ток, и тут же отнял руки. Гадриар не сделал ничего такого, он и не думал сейчас вредить мальчишке, но для Бо уже это было поводом начать орать и размахивать оружием.Следующее свое требование молодой самец озвучил уже куда более уверенно. ?Под прикрытием вооруженных сородичей мы на многое готовы, но что бы ты сделал, останься наедине со мной?? Мералунец выполнил приказ и повернулся к землянам спиной. Его тонкое телосложение было абсолютно нормальным для мералунцев, хотя и среди них он отличался повышенной худобой, но это все из-за увлеченности наукой и нежеланием тратить время на еду и сон. У людей же он отчего-то вызывал спазм тошноты. Наверняка себя-то они считали эдакими красавцами?— бледные коротышки с прожорливыми брюшками, набитыми дерьмом.Гадриар заставил себя отстраниться от отвращения, лезущего в голову, и подумать о Первом Шэле. Нужно было связаться с ним и передать информацию о местоположении базы повстанцев. Сразу, как эти аборигены закончат с ним, нужно тотчас сделать это, иначе потом может быть поздно. Именно в этот момент к нему приблизился Бо, и Гадриару пришлось подавить желание сжаться под его взглядом, отметая страх перед его одержимостью разорвать его на кусочки. Как бы он хотел сейчас приковать этого озлобленного примата к столу в своей лаборатории, вскрыть его пустую черепушку и показать ему наглядно, насколько атрофирован его мозг!Бо включил воду. Это было неожиданно, и Гадриар даже раскрыл рот, делая судорожный вдох. Холодная вода обдала брызгами его крылья, и он тут же взметнул их вверх, ближе к стене, чтобы не намочить, чем еще больше взбесил Бо. Он ударил его по лицу, а потом еще раз, снова разбивая сломанный нос и губу. Иной вскрикнул и гортанно защелкал, закрывая лицо руками и пытаясь унять оглушительную боль. Но человек тут же схватил шланг и принялся сам поливать его мощной струей ледяной воды, метя не только в тело, но в крылья и голову. Вода была настолько холодной, а струя сильной, что Гадриара буквально смыло в дальний угол, где он присел на корточки и сжался в комок, закрывая лицо и голову руками. Его длинные пальцы с цепкими коготками растопырено торчали вверх, стараясь защитить голову, и именно это заставило неуравновешенного самца, пышущего тестостероном, направить свою агрессию в одержимость причинить этим пальцам вред. Почувствовав это, мералунец сжал руки и отвернул лицо к стене, чтобы по нему не била вода. Его трясло от холода и боли, а крылья серыми отяжелевшими тряпками прилипли к спине и полу душевой.—?Хватит… —?Земляне поняли, что он сказал, но звуки, произнесенные им сливались, в единый свист, будто в сказанном слове вовсе не было отдельных букв.